 |
Изменение государственного строя России и стран СНГ в условиях рыночной экономики, представительной власти и культурного плюрализма. Проблема консолидации страны.
|
|
|
|
Тема 17.
Изменение государственного строя России и стран СНГ в условиях рыночной экономики, представительной власти и культурного плюрализма. Проблема консолидации страны.
1. Экономические факторы изменений деятельности госучреждений.
А / Отступление о роли договорного права в создании условий воспроизводства новых феноменов деятельности.
2. Перераспределение ответственности в рамках вертикали и горизонтали властей.
3. Построение новой вертикали: президентская структура и её укрепление.
4. Внешнеполитические органы и учреждения. /Консолидация государственного строя в новых условиях.
Основные понятия:
Федеративный договор. Автономии, Союзный Договор в Ново-Огарёва, консолидация власти, президентская вертикаль, СНГ, органы СНГ, внешнеполитическая доктрина, компетенция чиновника, Федеральные округа, события 1993, новая Конституция, международные договоры, признание новой государственности
Литература:
1. Горбачёв М. С. Жизнь и реформы. Т. 1-2; Лигачов Е. К. Загадка Горбачёва; Ельцын Б. Н. Исповедь на заданную тему; Олейник Б. Два года в Кремле: Горелик Ф. Б. Кто и как развалил СССР? // Электронная библиотечная система " ЛАНЬ" [Электрон. ресурс]. Режим доступа: http: //e. lanbook. com
2. Мирский Г. И. Жизнь в трёх эпохах. /Режим доступа: http: //www. ciberleninca. ru
3. История государственного управления России. Под ред. Игнатова В. Г. Ростов н/Д.. 2003. Режим доступа: http: //www. biblioclub. ru
4. Сахаров А. Д. Воспоминания.
5. Сто великих политических деятелей (выборочно).
6. Куликов К. И. История государственного управления в России. М. 2003. Режим доступа: http: //www. biblioclub. ru
7. Омельченко Н. А. История государственного управления в России. М.: Проспект, 2010. / Университетская библиотека online [Электрон. ресурс]. Режим доступа: http: //www. biblioclub. ru.
|
|
|
Оформление пространства нового российского государства создавало новое проблемное поле конфликтности, в том числе и между регионами. Первый съезд народных депутатов РСФСР принял 12 июня 1990 года Декларацию о государственном суверенитете РСФСР. 31 марта 1992 подписан федеративный договор, а 12 декабря всенародным голосованием одобрена Конституция РФ. Учёные. специалисты и особенно политики «левого толка» (Н. П. Медведев) полагают эту же Декларацию не столько началом новой государственности, сколько детонатором суверенизации союзных и автономных республик. То есть фактором развала Союза. Практически все автономные республики приняли декларации о государственном суверенитете и отказались от статуса автономий. Четыре автономные области из пяти (Адыгея, горно-Алтайская, Карачаево-Черкесская и Хакасия провозгласили себя республиками. Некоторые автономные округа провозгласили себя также республиками, а другие заявили о выходе из краёв и областей. Повышение статуса рассматривалось центральными властями как одно из подручных средств борьбы с сепаратизмом. 26 апреля 1990 года принят Закорн СССР «О разграничении полномочий между Союзом СССР и субъектами Федерации». Вместо 15 союзных республик субъектов теперь 35. До прежних бывшие автономии подняты (20) [1, 32]. Отношения с союзными республиками автономии должны по закону троить на договорах и соглашениях. Из 20 автономных республик 16 находились на территории РСФСРю Сохранить единство России без решительного пресечения парада суверенитетов стало невозможным, ибо России предназначался сценарий союзного развала. Россия в составе обновлённого Союза мыслилась как правовое демократическое самостоятельное государство, но могли ли остальные мыслиться также? 4 параграф Декларации звучал обещанием: «государственный суверенитет РСФСР провозглашается во имя высших целей – обеспечения каждому человеку неотъемлемого права на достойную жизнь, свободное развитие и пользование родным языком, а каждому народу – на самоопределение в избранных им национально-государственных и национально-культурных формах». Далее суверенитет отдавал преимущество законам РСФСР над законами Союза в том, в чём они противоречили друг другу. Но, если Россия не обещала исполнять законы Союза, то что мешало остальным союзным, а теперь и автономиям делать то же самое? [1, 34]. Параграф 9 подтверждал необходимость расширения суверенитета автономий, областей, краёв, округов [1, 35]. 22 ноября 1991 утверждена ВС РСФСР Декларация прав и свобод человека и гражданина. 31 марта 1992 – Федеративный договор включил и первую Декларацию и эту. В нём заложена разнотипность субъектов: национально-государственных образований (республик), национально-территориальных (автономная область, автономный округ) и административно-территориальных (край, область. город федерального значения). Первые руководители не всех субъектов подписали Договор. Не подписали лидеры Чечено-Ингушетии, разделённой на две республики, а также Татарстан. Договор не утверждал норм отношений субъектов, ибо они были предметом договоров и соглашений между субъектами и центром. По сути он не учреждал нового государства [1, 36]. Тем нет менее, ещё до принятия Конституции Федеративный договор определил тип российского федерализма как кооперативный поскольку наряду с исключительными предметами ведения и полномочий центра и субъектов федерации, договор обозначил предметы совместного ведения и полномочий. На разработчиков повлияла германская модель, но с особенностью реализации посредством концепции, выработанной в центре. В германской модели при отсутствии нормы федерального законодательства предпочтение отдаётся в предмете совместного ведения и полномочия законодательству земель. Зато Федеративный договор закрепил приоритет прав человека и гражданина как равны независимо от национальной принадлежности и территориального проживания [1, 37]. Это можно рассматривать как удар по принципу титульной нации и её стеореотипам в бывших автономиях. Правда, Тыва продекларировала в своей конституции (ст. 10 право выхода из РФ. Сам Федеративный договор этого не предусматривает. Татарстан утвердил международную правосубьектность и такое же право выхода на республиканском референдуме, но Конституционный Суд постановил о несоответствии референдума нормам Федеративного договора. 10 апреля 1992 договор включён в состав Конституции. Лидеры республик отказались включить в договор право представительных органов краевых и областных органов власти принимать местные законы [1, 38]. Не согласились ремпублики убрать из преамбулы договора положения о суверенитете республик, что вытекало из ранее принятых деклараций о государственном суверенитете. Только конституция 12 дкабря 1993 уравняла республики с краями и областями. Политико-правовой статус всех субъектов сведён к равноправному статусу. Только после этого имеет смысл употребление выражения «субъект РФ». [1, 39]. Так российский федерализм приобретает статус конституционного федерализма, а то, что противоречит конституции исключается из правосубъектности субъектов [1, 40].
|
|
|
|
|
|
Возможно геометрическая модель «исчерпывает практически все потребности макроскопической физики (Горелик Г. Е. Почему пространство трёхмерно? М. - 1982. С. 17), но не геометрия решает вопрос о природе пространства, пространственных отношениях и свойствах [, 273]. Б. Кузнецов писал6 «Когда Пуанкаре. Исходя из теории Лоренца, в которой постоянство скорости света не было субстанциональным, разработал очень общий и остроумный математический аппарат теории относительности, это не дало такого толчка физике и геометрии, как идея Минковского, исходившего из субстанционального постоянства скорости света и открытой Эйнштейном субстанциональной неразрывности пространства и времени» (кУзнецов Б. Эйнштейн. М. 1967. С. 181). И ещё: «Теория Эйнштейна покончила с фикцией единого потока времени, охватывающего вю Вселенную. Соответственно она покончила с фикцией пространственных мгновенных процессов. нАступила эра четырёхмерного пространственно-временного представления о мире» (Там же. С. 179). Движение от Эвклида к континууму уподобляется переходу отФалеса к Пармениду [, 276]. В моделях пространства отражается не сущность мира как такового, а свойства действительности, которые в тоже время являются формами нашей деятельности. Отношение конгруэнтности человеческого существования и мира получило в философии название антропного принципа. Человек заброшен в мир не случайно, «Наш мир изначально был чреват проявлением человека». Тогда антропный принцип может стать опорой современного рационализма и на нём может быть построена «этика ответственности, отрицающая постмодернистский релятивизм» [, 277].
|
|
|
Ещё более важно то, что модели пространства физического являются абстрактными моментами пространства социального. По силовым линиям физического пространства обязательно строится социальное пространство. 2Социологии приходится расплачиваться за своё былое безразличие, широко раскрывая двери для представителей других наук» [, 278]. Пространственный морфогенез случается как глобализация и регионализация. Е. головаха видит суть кризиса социологии в том, что «она не смогла возглавить новое интеллектуальное движение, уступив теоретические приоритеты широко мыслящим экономистам, политологам, экологам, историкам, публицистам, далёким от понимания закономерностей развития общества. Структурации социальных тенденций и природы социальных явлений» (Головаха Е. Социологическое знание: специфика, критерии научности и перспектива развития. / социология: теория, методы, маркетинг. 2004. № 1. С. 5-14. / С. 7). Становлению социологии помешал и экономикоцентрический подход к социальным чвлениям (Стегній О. Г., Чурилов М. М. Регіоналізм в Україні як об єкт соціологічного дослідження. К. 1998). Центр – периферийный комплекс становится важнейшим в понимании взаимоотношений регионов. Предельный однополярный вариант демонстрирует «Великая шахматная доска» З. Бжезинского: «власть осуществляется через постоянное маневрирование, диалог, диффузию и стремление к формальному консенсусу, хотя эта власть происходит, в конце концов из единого источника, а именно: Вашингтон, округ Колумбия»И именно здесь должны вестись политические игры в сфере власти, прич1м по внутренним правилам Америки» (М. 1999. С. 40-41) [, 279]. Однако, верно и то, что государственные центры и сетевой принцип глобализации не совпадают. Сетевое отношение отрицает принцип единства территории. Бегство производств из мегаполисов и изменение статуса территорий деиндустриализации лишь заметная часть перемен в социальном пространстве. Маргинализация периферийного типа пришла и туда, где ранее были центры прогресса индустриального общества. Сетевая и территориальная логиканесовместимы, разворачивая новый конфликт рынка и демократии. Г. - П. Мартин и Х. Шуман (их книга «Западя глобализация. Атака на процветание и демократию. М. 2001. С. 27): «Когда исчезла угроза диктатуры пролетариата, все силы были брошены на построение диктатуры всемирного рынка» [, 280]. В Вестфальской системе мира требования суверенитета в рамках государственных границ были нерушимы. Так А. прохоров правильно формулировал (его работа «к вопросу о советско-китайской государственной границе. М. 1975. С. 4): «В границах своей территории государство осуществляет своё территориальное верховенство, которое втянется составной частью суверенитета государства. Это означает полную и исключительную власть государства в пределах своей территории». Но значение границ меняется с применением международного права6 насилие могут применять уже и международные организации; ТНК превосходят ресурсами большинство государств; регуляция поведения людей осуществляется не только изнутри государства, финансовые рынки не зависят от валюты суверенного государства, бизнес уходит от ответственности в зоны, где климат более благоприятен, а значит социальные функции объективно сужаются, мигранты выходят в пространство вне государства, создавая транснациональные процессы, разрушающие замкнутость не только экономик, но и культур. Против негативных последствий выдвинута уязвимая концепция устойчивого развития [, 281].
|
|
|
|
|
|
