Выступление на семинаре ЦКИ «Евразийство в XXI веке»

Тезисы:

- «Евразийство» по А.Г. Дугину и классическое евразийство. Разнокачественность явлений. Неаутентичность и манихейский характер «евразийства» по А.Г. Дугину.

- Ущербность «геополитического» манихейского мифа. Его историческая неадекватность и идеологическая пагубность. Принцип перекрывания экологических ниш и проблема «двух медведей». Атлантизм vs мондиализм.

- Православие в контексте «евразийства» по А.Г. Дугину: полнота Истины или подчинённая часть иного целого? «Солярные евреи», проблема Храмовой горы и «казус Шарона». Каббала и Телема. Союз с сатанизмом под лозунгом православного старообрядческого ультра-консерватизма. Православно ли «православие неоевразийства»? Постмодернистский симулякр ультра-православности как фрагмент «экстравагантного ансамбля».

- Генонизм и «евразийство» по А.Г. Дугину – конфликт координат. Традиция и контртрадиция в трактовке Р. Генона и А.Г. Дугина. Искажение генонизма. Генонизм и Православие – проблема приоритета.

- Ценности «евразийства» по А.Г. Дугину, консервативная революция и путинистский лоялизм («Новые против старых»). Геополитическая оценка путинизма. Можно ли быть евразийцем (в манихейском смысле) и путинистом одновременно? Качественное отличие от позиции Н.В. Устрялова.

 

 

В своём докладе А.Г. Дугин рассмотрел различные варианты критики евразийства с точки зрения иных идеологических и мировоззренческих систем и высказал мысль, что любая критика евразийства так или иначе может быть сведена к несовпадению базовах, по умолчанию принимаемых евразийцами и их оппонентами постулатов. Мне бы хотелось представить критику «неоевразийства» с иной методологической позиции: не с позиции альтернативной системы аксиом и ценностей, а с точки зрения выявления противоречий между его собственными постулатами и нарушений в его логической структуре, а также противоречия «неоевразийских» мифологем объективной реальности и историческим фактам. При этом тема моего доклада ограничивается только критикой т.н. «неоевразийства» в версии А.Г. Дугина, предложенного в рамках проекта «Арктогея», и не включает критику классического евразийства (в версии Н.С. Трубецкого, П.Н. Савицкого и др.).

Во-первых, необходимо отметить, что «неоевразийство» в версии А.Г. Дугина не аутентично классическому евразийству. О возможности критики «неоевразийства» с позиции классического евразийства А.Г. Дугин упомянул в своём докладе, однако свёл возможность такого рода критики к ряду мелких и частных деталей (слишком отошло от классики, слишком позитивно относится к континентальной Европе и Японии; напрасно вступает в диалог с новыми правыми; напрасно обращается к геополитике, традиционализму, структурализму, является лишком «западническим»). Между тем, различие между «неоевразийством» А.Г. Дугина и классическим евразийством гораздо глубже и фундаментальнее, речь идёт не о деталях, а о разнокачественности самих систем и их оснований. В основе классического евразийства лежит идея множественности цивилизаций, цивилизационный плюрализм (восходящий к концепции культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского), образующий в мировом масштабе ансамбль цветущего разнообразия, а также идея цивилизационной комплиментарности славян и кочевых народов Великой Степи и исторической преемственности России не только от Киевской Русии, но и от монгольской империи Чингиз-хана. В основе же т.н. «неоевразийства», предложенного А.Г. Дугиным в 90-х годах прошлого века, лежит манихейская по своему характеру идея жёсткого цивилизационного дуализма: сведение всего цветущего многообразия цивилизаций к тотальному антагонизму двух абсолютных противоположностей – Цивилизации Суши и Цивилизации Моря. В этом смысле «неоевразийство» А.Г. Дугина обнаруживает сходство скорее с некоторыми европейскими школами геополитики (хотя и их положения гипертрофированы и абсолютизированы до пародийности), чем с классическим русским евразийством 20-х годов прошлого века.

Разумеется, идея различения морского и континентального ощущения окружающей действительности присутствует в классическом евразийстве (в частности, в работах П.Н. Савицкого), но присутствует именно как идея разнообразия, а не дуальной противоположности. Характерно при этом, что Россию Савицкий видит как особую цивилизацию, включающую в себя и примиряющую в себе как западно-европейское морское начало, так и монгольское континентально-степное. В понимании классических евразийцев Россия есть особая, самостоятельная цивилизация, отличающаяся как от Западной Европы, так и от Азии, точка их схождения и примирения. В «неоевразийстве» Дугина Россия, напротив, есть крайний полюс противостояния «атлантизму».

Основной недостаток и ущербность «геополитического» манихейского мифа, представляющего все исторические события и конфликты в качестве частных проявлений единой метаисторической матрицы извечной войны сил Моря и Суши, состоит в его исторической и, что ещё важнее, актуально-политической и идеологической неадекватности и пагубности. Этот миф строится на тенденциозной выборке исторических примеров (Карфаген против Рима, Афины против Спарты, Греция в целом против Персии, Великобритания против Наполеоновской Франции, Великобритания против царской России, США против СССР). При этом многочисленные примеры столкновений морских держав друг с другом (как, скажем, англо-голландские войны) игнорируются как якобы несущественные эпизоды, а ещё более многочисленные примеры войн между континентальными империями (игнорировать которые просто невозможно), интерпретируются как искусственные конфликты, вызванные кознями и интригами морской державы. Между тем, даже минимально беспристрастный анализ показывает, что столкновения континентальных держав друг с другом (Рим против Парфии и Сасанидской державы, Туран против Ирана, кочевники против Китая, Наполеоновская Франция протв Российской Империи, Третий Рейх против СССР) обуславливались объективным столкновением их интересов. Более того, эти конфликты чаще всего носили гораздо более ожесточённый, антагонистический и тотальный характер, нежели хрестоматийные для геополитики столкновения между морской и континентальной державами. И это логично. Хорошо известный в биологии принцип гласит, что конкуренция между видами тем больше, чем больше перекрываются их экологические ниши. Тот же в сущности принцип выражен в известной народной поговорке: «два медведя в одной берлоге не живут». Очевидно, что этот принцип в полной мере применим к геополитике. Война между цивилизациями, существующими в одном и том же или в сходных вмещающих ландшафтах всегда носит гораздо более ожесточённый характер, чем между цивилизациями, которые сталкиваются между собой лишь на границах своего ареала и не могут претендовать на освоение основной ниши обитания конкурента. Между морской и континентальной державой вполне естественен мирный раздел сфер влияния, а борьба между ними обычно ведётся лишь за доминирование в системе взаимного сосуществования и носит чаще либо дипломатический характер, либо характер мелких позиционных пограничных стычек. Например, ни политическая борьба между Великобританией и Российской Империей (исключая эпизод Крымской войны), ни противостояние США и СССР не вылились в открытую большую войну. В определённом смысле можно даже сказать, что последнее противостояние было взаимовыгодно, т.к. заставляло остальной мир принимать доминирование одной из сторон. Напротив, типичные столкновение «двух медведей» (Наполеоновская Франция против России, нацистская Германия против СССР) носили тотальный характер и могли окончиться только полным разгромом одной из сторон.

Данное замечание имеет сегодня непосредственное практическое значение: ослепление безудержным антиамериканизмом и антиатлантизмом ведёт к опаснейшим иллюзиям и недооценке нависшей над Россией угрозы со стороны Китая. Причём, если поражение в противостоянии с США грозит России преимущественно исторически обратимой потерей окраин и утратой статуса мировой державы, то поражение от Китая будет значить тотальное и необратимое уничтожение России как особой цивилизации (Впрочем, волнует ли это адептов «неоевразайства»? Ну, будет другая континентальная держава – главное, чтоб континентальная, к тому же вполне имперская, идеократическая, иерархическая, коллективистская, консервативная. Так ли важен для интеллектуалов-«неоевразийцав» тот малопримечательный факт, что в этом воплощении их мечтаний место Русским останется разве что на кладбище?).

Не буду подробно останавливаться на крайней сомнительности самого по себе базового тезиса «неоевразийства» о «морском менталитете» вообще и в применении к США в частности (вообще-то, архетипический персонаж Америки – это ковбой или фермер, но никак не мореплаватель). Да и вообще деление народов на «народы моря» и «народы суши» в применении к конкретной истории оказывается более чем проблематичным. Островитане-бритты, к примеру, оказались гораздо менее «морским народом», нежели континентальные германцы-саксы, осуществившие свою экспансию в Британию морем. Испания – типично континентальная страна в первой половине XV века, уже в XVI веке стала ведущей морской державой мира, а к XIX веку уже вновь была континентальной и сухопутной. Подобных примеров можно привести бесчисленное множество.

Важнее, однако, обратить внимание на то, что «атлантизм» (даже если рассматривать его в том виде, как он описывается в геополитической мифологии) отнюдь не тождественен мондиализму. Сетецентрическая, экстерриториальная власть мировых банковских структур, транснациональных корпораций и надгосударственных международных организаций отнюдь не связывает себя интересами США как национального, государственного и геополитического субъекта. Более того, используя США как прикладное орудие своей власти, она лишает их национального суверенитета и, в конечном счёте, разлагает и разрушает нормами мультикультурализма точно так же, как и проигравшую в Холодной войне сторону – Россию. Наиболее умные и дальновидные американские патриоты – такие как П.Дж. Бьюкенен – уже осознали эту угрозу. В этом смысле старая белая англо-саксонская протестантская буржуазно-демократическая Америка (пусть даже «атлантистская») при всей своей цивилизационной чуждости может рассматриваться нами как потенциальный союзник в восстании против Нового мирового порядка, против транснациональной диктатуры капиталократии, против бесполюсной сетевой власти мировых банковских структур.

 

Второй момент в критике «неоевразийства», на котором я считаю необходимым остановиться, касается его отношения к религии вообще, и к Православию в первую очередь. Вопрос о крайней сомнительности с точки зрения Христианства «неоевразийского» тезиса о жёсткой фиксированности и детерминированности духовных качеств той или иной цивилизации географическими факторами давно отмечен в христианской критике. Остановлюсь на другом моменте – не менее важном. «Неоевразийство», на словах положительно относясь к традиционным религиям (впрочем, не всем), в то же время, стремиться включить их в свою систему как подсистемы, как подчинённые целому части единого ансамбля, единой идеологической надсистемы, в качестве которой оно позиционирует себя. Такой взгляд на Православие как на часть более общего идеологического целого несовместим с собственно аутентичным православным мировоззрением, для которого Православное Христианство есть полнота Истины и оно никак не может быть частью чего-то большего и превосходящего его. Следовательно, «православие», включённое в рамки «неоевразийского» проекта отличается от аутентичного подлинного Православия, являясь либо его искажением, либо просто имитацией. Т.о. «православие неоевразийства» оказывается симулякром Православия и в своей нарочитости, внешней ультра-консервативности, крайности и демонстративности доходит до эпатажа и откровенного фарса, превращается во фрагмент «экстравагантного ансамбля» (это, впрочем, относится не только к вписанному в «неоевразийство» Христианству, но и к Исламу, и к другим религиям).

Манихейский дуализм дугинского «неоевразийства» создаёт искусственную и схоластическую, не имеющую отношения к реальности схему, в которой выделяет в каждой религии «евразийскую» и «атлантистскую» стороны. «Евразийской» (светлой) стороной Дугин объявляет в Христианстве Православие (особенно старообрядчество), в Исламе – суфизм и шиизм, в иудаизме – каббализм и хасидизм (про Буддизм Дугин не говорит, но, следуя его логике, логично было бы назвать Махаяну и, особенно, ламаизм). Напротив, «атлантистской» (тёмной) стороной он объявляет в Христианстве кальвизизм, в Исламе салафизм («ваххабизм»), в иудаизме – талмудизм (в Буддизме по этой логике, судя по всему, «атлантистским» полюсом следовало бы считать Тхераваду). Такое искусственное разделение приводит к совершенно диким следствиям. Например, А.Г. Дугин в 2000 году горячо приветствовал победу А. Шарона на выборах в Израиле («Победили наши, полярные, солярные евреи <...> Я очень рад. Искренне поздравляю израильтян с истинным выбором. Сделав его, вы невероятно помогли нам <...> ступайте смело на Храмовую Гору, как Ариэль Шарон»). Между тем, «визит» Шарона на Храмовую гору был совершенно недвусмысленным намёком на намерение отстроить Третий Храм, для чего необходимо сперва разрушить стоящую на месте Второго Храма мечеть Аль-Акса. Нет нужды комментировать как это соотносится с включением в «неоевразийский» проект любого из направлений Ислама, но с точки зрения православной эсхатологии изъявление радости по поводу возможности построения Третьего Храма не может трактоваться иначе, как прямое и открытое приветствование прихода в мир Антихриста. Впрочем, на фоне заигрывания с Телемой А. Кроули (по-видимому, «евразийским» по мнению Дугина направлением оккультизма, близким в ряде отношений к сатанизму) этот эпизод уже не выглядит случайностью. И эта прямая солидарность с телемитами и кабаллистами в сопровождении декларативного ультра-ревнительства «чистоты Православия» уже окончательно придаёт арктогейскому проекту с последовательно православной или даже хотя бы просто христианской точки зрения характер злостной ереси.

 

Третий момент внутренней противоречивости «неоевразийства» в версии А.Г. Дугина связан с включением в него генонизма. Во-первых, возникает конфликт координат. Как уже было отмечено выше, «неоевразийство» А.Г. Дугина (в отличие от классического евразийства) постулирует жёсткий манихейский дуализм, светлым полюсом которого является теллурократия (цивилизация Большой Суши, heartland), а его тёмным антиподом – талассократия (цивилизация Моря). Между ними промежуточное и несамостоятельное положение занимает береговая зона (rimland). Традиционализм в версии Р. Генона постулирует совершенно иную и находящуюся в иной плоскости систему координат, в которой светлым, положительным полюсом является Традиция; тёмным, отрицательным полюсом – Контртрадиция; а между ними находится не имеющая самостоятельного значения содержательно «нулевая» сфера профанности. Попытки А.Г. Дугина «притереть» эти две совершенно различные, находящиеся в разных измерениях системы координат друг к другу, объявив Евразию полюсом сакральности и Традиции, а островную цивилизацию полюсом профанности, совершенно очевидно, не только искусственны и надуманы, но и прямо противоречат генонизму, который признаёт атлантическую традицию (в буквальном смысле – восходящую к Атлантиде) вполне доброкачественной, хотя и вторичной, и в этом смысле ни в коем случае не противопоставляет её континентальным традициям, восходящим к тому же самому истоку – единой Примордиальной Традиции.

Однако, искажение геноновского традиционализма при его включении в «неоевразийский» проект этим далеко не исчерпывается. А.Г. Дугин идёт гораздо дальше, заявляя, что «до определенного момента (и довольно далеко отстоящего от сферы профанов) путь инициации и контринициации не только параллелен, но в сущности един». Разумеется, с точки зрения классического геноновского традиционализма это заявление является такого же уровня ересью, как с христианской точки зрения – попытка интегрировать в единый проект Православие с Каббалой и Телемой. То же самое можно сказать и о попытках А.Г. Дугина «объединить» традиционализм Р.Генона и Ю.Эволы с психоанализом (о котором Р. Генон писал как о крайне деструктивном явлении, гораздо худшем, нежели просто материалистическая профанность и «обнаруживающем весьма ужасающее сходство с некоторыми «таинствами дьявола»!») и с фрейдо-марксизмом.

При этом включение в «неоевразийский» проект одновременно Православия и генонизма также содержит в себе внутреннее противоречие, так как вполне очевидно, что генонизм, будучи по существу учением гностическим (хотя и не оккультным в современном смысле этого слова) с Православием несовместим и ему противоричит, причём в отношении самых базовых ценностей и мировоззренческих позиций (с точки зрения генонизма Христианство – лишь одна из множества частных форм Традиции – и даже не самая высшая – и потому, стало быть, для последовательного генониста Вочеловечение Бога-Слова и искупительная Крестная Жертва Иисуса Христа не являются уникальными событиями и центром мировой истории).

Таким образом, следует констатировать, что «неоевразийство», предложенное А.Г. Дугиным, представляет собой эклектику из нескольких мировоззренческих систем, друг другу противоречащих и в единую целостную мировоззренческую систему принципиально несводимых. Их искусственная «притирка» друг к другу, осуществляемая в постмодернистском духе – то есть «на равных основаниях», без общего базиса – осуществляется путёт их грубейшего искажения. На поверку «православие» «неоевразийского» проекта оказывается псевдоправославием и с точки зрения подлинного Православия ересью, «неоевразийская» трактовка генонизма оказывается с точки зрения аутентичного генонизма выраженным проявлением Контртрадиции, то есть гораздо более негативным явлением, чем просто профанность, и даже само «неоевразийство» оказывается практически ничего общего в своём основании не имеющим с аутентичным евразийством.

Переходя от вопросов теории и методологии к вопросам практической политики, следует отметить мировоззренческую необоснованность и конъюнктурность в рамках «неоевразийского» проекта путинистского лоялизма. Даже в случае, если отталкиваться от предложенной А.Г. Дугиным манихейской дуалистической версии «неоевразийства» (критика которой представлена нами выше), предполагающей тотальное надысторическое противостояние геополитических субъектов Моря и Большой Суши, никак нельзя обосновать и оправдать поддержку путинского режима. Перечислим самым кратким и конспективным образом, лишь основные достижения путинского правления. В экономической и социальной сферах это закрепление итогов приватизации, политики рыночного фундаментализма, т.е. максимального извлечения прибыли без учёта социальных и политических последствий, сырьевой специализации России в рамках мирового рынка, «замораживание» в Стабилизационном фонде, вывоз из России и вложение в американскую экономику доходов от экспорта невосплнимых сырьевых ресурсов, резкое нарастание и усиление имущественного расслоения общества на сверхбогатых и нищих, чему способствовали в т.ч. принятые уже при Путине Налоговый кодекс (плоская шкала налогооблажения без прогрессивного подоходного налога), Кодекс законов о труде (максимально расширяющий права работодателя и сужающий права наёмного работника), Федеральный закон № 122 (ликвидация целого комплекса социальных законов, в т.ч. «монетизация льгот»), Лесной, Земельный и Водный кодексы (открывшие дорогу хищническому захвату природных ресурсов страны, в т.ч. иностранными экономическими субъектами) и т.д. В сфере внешней политики это допущенные в Среднюю Азию американские военные базы (в рамках «контртеррористического сотрудничества» при подготовке американского вторжения в Афганистан), территориальные уступки Китаю, геополитическое поражение на Украине, в Закавказье и Средней Азии (победа «цветных революций»); ухудшение отношений с Белоруссией и фактический провал проекта государственного объединения. В сфере обороноспособности страны это сокращение за период президентства Путина стратегических ядерных сил на 391 носитель и 2433 заряда, ликвидация ракет типа «Сатана», полный развал сил общего назначения (см. аналитику А. Храмчихина), «реформа», а по существу разгром Генштаба с назначением его главой мебельщика Сердюкова, уничтожение космической станции «Мир», оставленное безо всякой реакции со стороны правительства России потопление подводной лодки «Курск», ратификация капитулянтского соглашения с НАТО, допускающего «законное» введение войск противника на территорию России. В сфере науки и образования: разрушительная реформа системы среднего образования, связанная с введением ЕГЭ; замена академического системного высшего образования на фрагментарное, внедрение в России деструктивной болонской системы; фактическое разрушение Академии Наук и ликвидация многих научно-исследовательских институтов. Наконец, многократное усиление иноэтнической миграции на территорию Российской Федерации; рост частоты и масштабов столкновений на национальной почве между коренным населением и мигрантами; разрастание войны на Северном Кавказе; появление новых очагов национального сепаратизма.

Можно ли при таких фактических итогах путинской восьмилетки (пропагандируемые СМИ «укрепление государство», «удвоение ВВП», «План Путина», «Национальные проекты» – не более чем пиар, прикрывающий диаметрально противоположную фактическую политику) прийти к иному выводу, кроме как к тому, что правящий режим целенаправленно и сознательно разоружает, ослабляет и просто уничтожает Россию? В координатах и терминах «неоевразийства» это означает ничто иное как разоружение и капитуляцию евразийской Цивилизации Суши перед атлантистской Цивилизацией Моря. В координатах «неоевразийства» путинский режим не может быть оценен иначе как атлантистская агентура с самом сердце Евразии, а его политика – как геополитическое предательство.

Очевидно, что в этой ситуации «неоевразийцы» должны были бы занять радикально оппозиционную, нон-конформистскую и революционную позицию по отношению к режиму. Вместо этого мы видим не просто лоялизм и оппортунизм, а активную и деятельную поддержку режима (А.Г. Дугин: «Мы поддерживаем президента тотально, радикально»). Это противоречие между декларируемыми принципами «неоевразийства» и его фактической политической позицией представляется вполне очевидным, тем более на фоне декларированного А.Г. Дугиным во времена издания «Элементов» объединения правой и левой внесистемной оппозиции и радикального восстания против Системы (см., напр. его статью «Новые против старых» 1994 года).

Попытка провести параллели между позицией А.Г. Дугина по отношению к путинскому режиму с позицией Н.В. Устрялова по отношению к Советской власти заведомо несостоятельна и не выдерживает критики, т.к. в отличие от советского режима путинский режим вовсе не поворачивает (кроме как на словах) к «оборончеству» и к военно-политическому укреплению страны, а чём красноречиво свидетельствуют факты, приведённые выше. Т.о. пропутинский лоялизм А.Г. Дугина не только не выводится из логики национал-большевизма (также включаемого в эклектику «неоевразийства»), но и прямо и полностью ему противоречит.

Подводя итоги, нельзя не отметить что «неоевразийство» в версии А.Г. Дугина характеризуется, во-первых, внутренней противоречивостью, алогичностью, отсутствием мировоззренческой цельности, грубым искажением тех мировоззренческих систем, к которым оно обращается и на преемственность от которых претендует. Во-вторых, оно характеризуется непоследовательностью и непринципиальностью своей практической политической позиции, разрывом между декларируемыми принципами и ценностями и фактическими действиями, что даёт основание рассматривать его не как идеологию, а как политтехнологический проект, как прикладное средство теневого манипулирования, «заточенное» под конкретную целевую социальную группу.

 

Ноябрь-декабрь 2010.

 

Тезисы опубликованы:

Сергей Строев. Евразийство в версии А.Г. Дугина: эклектика и внутренние противоречия. // Левиафан. Материалы семинара геополитика\геостратегия Центра Консервативных Исследований Социологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова Научно-аналитическое издание. Выпуск I. МГУ 2011. 227 стр. С. 217-220.

http://books.4pt.su/publikaciya-v-pdf/leviafan-no1

 

А также на сайтах:

«Русский социализм – Революционная линия» http://russoc.kprf.org/News/0000604.htm и http://russoc.info/News/0000604.htm

Информационно-аналитический портал “Центр Льва Гумилёва” http://www.gumilev-center.az/evrazijjstvo-dugina-prikladnoe-sredstvo-tenevogo-manipulirovaniya/ (под названием ««Евразийство» Дугина – прикладное средство теневого манипулирования»)

Традиция, Модерн и Постмодерн

⇐ Предыдущая34353637383940414243Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: