Университет. Начало научной и педагогической деятельности

 

Вся жизнь И.Б. Новицкого так или иначе была связана с Московским университетом. Даже 4-я гимназия, где он учился, являлась в какой-то степени преемницей дворянской гимназии при университете, открытой 26 апреля 1755 г. куратором Шуваловым для подготовки ее воспитанников в университет, а затем преобразованной в Московский дворянский институт, на базе которого после его упразднения и была учреждена 4-я гимназия.

В 1899 г. И.Б. Новицкий поступил на юридический факультет Императорского Московского университета. Учился он бесплатно и даже получал стипендию, что при платности обучения свидетельствовало как о блестящих успехах студента, так и о его материальной несостоятельности.

О годах учебы в университете сохранилось мало сведений. Известно, что после окончания в 1899 г. гимназии И.Б. Новицкий был с сентября зачислен на 1-й курс юридического факультета, который он закончил в 1903 г. Вероятно, с первого курса его внимание привлекло римское право. Сохранилась одна из многочисленных тетрадей по истории римского права, по которой можно судить о том, как Иван Борисович работал. Тетрадь озаглавлена "Курс истории римского права, читанный проф. Хвостовым в 1899-1900 гг., составленный по записям студента 1 к. Новицкого". Тетрадь имеет второй порядковый номер и сплошную, начиная с первой, нумерацию страниц. Конспекты лекций были аккуратно переписаны с черновиков без сокращений и помарок. Видимо, с этого времени И.Б. Новицкий начинает вести научную работу под руководством В.М. Хвостова. Сохранился отчет студента Новицкого о его работе над изучением литературы по римскому праву.

"Подготовка моя по римскому праву началась с изучения учебника истории гражданского права Girard'a (Manuel elementaire de droit romain). Имея в виду значение изучения предмета по первоисточнику, я проверял сказанное в тексте по тем сочинениям и фрагментам римских юристов, ссылки на которых я находил в примечаниях...

Что касается содержания Manuel elementaire, то, за исключением немногих страниц, отведенных во вступлении суммарной истории римского государственного права и источников права, - курс Girard'a посвящен истории гражданского права и процесса. Как и все французские учебники, руководство Girard'a написано по Институционной системе (personae, res, actiones) со всеми ее достоинствами и недостатками. К первым надо причислить цельность впечатления от каждого института, ко вторым - отсутствие общего колорита какой-либо эпохи (отсутствие общей части). Изложение Girard'a поражает легкостью и изяществом, взгляды, высказываемые им по различным вопросам, в большинстве случаев заслуживают сочувствия по своей безыскусственности и соответствию источникам.

В пополнение сведений об истории гражданского процесса прочитана была соответствующая часть Geschichte des romischen Rechts - Барона. Автор предлагает здесь очень подробный подбор источников, это особенно важно потому, что у Girard'a отдел об истории гражданского процесса изложен короче других. Однако, с другой стороны, здесь же кроется и причина недостатка книги Барона, этот недостаток сводится к неразборчивости автора в выборе источников и к недостаточной выпуклости изложения, не выделяющего главных частей от второстепенных (тот же недостаток присущ и Пандектам Барона). Что касается содержания, то из Geschichte Барона мною было получено цельное впечатление о римском судоустройстве разных эпох - вопрос, оставшийся после изучения Girard'a невыясненным. Нельзя тем не менее не пожалеть, что Civilprocess написан по Институционной методе, а не синхронистической. Гражданский процесс - одна из областей права, наиболее характеризующая эпоху, и в этом отношении синхронистическая метода могла бы быть очень полезна, давая общий фон каждой эпохи, на котором развивалась правовая жизнь права. Чрезмерной сжатостью проникнуто изложение экстраординарного процесса императорской эпохи.

Вслед за тем я перешел к изучению догмы права. С этой целью в основу занятий положены были Пандекты Дернбурга. Но так как "общая часть" права почти совершенно отсутствует у Girard'a, а между тем представляет, пожалуй, наибольший интерес и значение, то этот отдел был проштудирован также по Regelsberger, Pandekten. Характерная особенность последнего автора - в его философском направлении. Вместе с тем Regelsberger обращает серьезное внимание на потребности жизни, оборота. С такой точки зрения истолковывает он и источники, не извращая их смысла и даже не прибегая к большим натяжкам, автор в случаях, не решенных безусловно или допускающих двоякое толкование, объясняет их именно, руководствуясь масштабом "воззрений и потребностей оборота". Особенно удается ему это в отделе об юридических сделках, отвечает нуждам современного оборота и глава об юридическом лице, где Regelsberger отстаивает теорию социального организма...

Покончив таким образом с историей и догмой римского гражданского права и процесса, я обратился к изучению истории государственного права и источников права. В основу изучения положен был 1-й том Romische Rechtsgeschichte - Karlowa; параллельно я прочитывал соответственно Виллемса (Римское государственное право) и учебник В.М. Хвостова. Книга Karlowa представляет капитальный труд, детально разрабатывающий огромный материал. Надо признать, что древнейшие периоды у автора вышли слабее, потому что он иногда чрезмерно доверчиво относится к источникам, не совсем достоверным. Так, например, борьба сословий у Karlowa почти целиком воспроизводит римский традиционный рассказ, правдоподобие которого в новейшей критической литературе поставлено под очень сильное сомнение. Виллемс поступил в этом отношении несомненно научнее, опустив весь этот отдел. Но дальнейшие периоды истории государственного права и источников права обработаны в книге Karlowa строго научно. Большим достоинством автора является его изложение, особенно по сравнению с сухим языком Виллемса, дающего только конспективное изложение. Много ценных указаний содержится в книге Карлова о жизни и деятельности римских юристов. Обращено также надлежащее внимание и на экономическую сторону жизни римского народа, стоявшую, как и везде, в тесной связи с законодательством. Преимущество книги Виллемса - в богатых библиографических указаниях".

 

Монографии

 

Sokolowski, Die Philosophie im Privatrecht.

Проф. Соколовский считает не соответствующим исторической точке зрения объяснение различных институтов римского права исключительно экономическими и социальными моментами. По мнению автора, это значило бы переносить современные воззрения и тенденции на римскую почву. "Напротив, римские юристы были детьми философского века. Философия оказала сильное влияние на развитие юриспруденции, и здесь нужно искать объяснения непонятных на первый взгляд решений римских юристов..."

О научной работе студентов можно было прочитать в московских газетах. Так, в газете "Курьер" за 20 октября 1902 г. в рубрике "Московские новости" находим заметку следующего содержания: "Вчера в одной из аудиторий юридического факультета состоялось учредительское собрание формирующегося при историко-филологическом студенческом обществе кружка цивилистов. Из среды студентов-юристов явилось не более 80 человек.

Открытому руководившим собранием проф. В.М. Хвостовым собранию предстояло высказаться по поводу следующих вопросов: о цели кружка и его программе, об отношении кружка к историко-филологическому обществу и существующей при обществе секции общественных наук, о составе кружка и его организации. В заключение были произведены выборы, результаты которых таковы: председателем секции избран проф. В.М. Хвостов, товарищем его - проф. Л.А. Кассо, членами бюро - студенты Новицкий, Соколовский и Потоцкий". В это время Новицкий уже был студентом последнего курса и готовился к выпускным экзаменам ("испытаниям" - по терминологии того времени).

В соответствии с действовавшими в то время в Университете правилами каждый студент был обязан прослушать ряд обязательных курсов и курсы по выбору. Если один и тот же курс вело несколько преподавателей, студент мог выбрать и преподавателя. Каждый семестр студентам выдавали "Билет для входа в Императорский Московский университет", в котором, помимо фамилии, имени, отчества, домашнего адреса, указывались и курсы, на которые он записался. По этому билету студента не только пропускали в университет, но по записям в нем университетское начальство и сами преподаватели могли удалять с занятий "зайцев" - студентов и вольнослушателей, не записавшихся на какой-либо курс, но посещавших его. Университетский устав давал возможность приплачивать преподавателям, если курс посещали дополнительные слушатели. Кроме того, такой контроль имел, конечно, цель оградить студенчество от всяких посторонних лиц, использовавших помещение университета для революционной агитации.

В весеннем полугодии 1903 г. И.Б. Новицкий записался на курсы Нефедьева "Гражданское судопроизводство" и "Торговое право" (по 3 час. в неделю), Комаровского "Международное право" (4 час. в неделю), Духовского "Уголовное судопроизводство" (4 час. в неделю) и практические занятия Кассо по гражданскому праву (2 час. в неделю). Таким образом, студент в последнем семестре 4 курса был занят 16 часов в неделю. По окончании университетского курса студент подвергался испытанию в Юридической испытательной Комиссии при Императорском Московском университете, или, говоря современным языком, сдавал экзамены Государственной аттестационной комиссии. Экзамены проводились в апреле-мае по семи дисциплинам устно и по дисциплине специализации письменно. Предметы, которые выносились на выпускной экзамен, видимо, были во всех российских университетах одни и те же. Во всяком случае "Программы испытаний в Комиссии Юридической" при Харьковском университете в том же 1903 г. перечисляют те же дисциплины, что названы и в дипломе И.Б. Новицкого: римское право, гражданское право, гражданский процесс, уголовное право, уголовный процесс, торговое право и процесс, международное право. Все экзамены Иван Борисович сдал на отлично (в то время оценка "отлично" обозначалась как "весьма удовлетворительно") и был удостоен диплома первой степени.

Будучи студентом, Иван Борисович проходит практику у крупного московского адвоката М.И. Бруна, который, вероятно, давал Ивану Борисовичу возможность подработать. Эти заработки дали возможность Новицким в 1903 г. переехать в только что отстроенный церковью Св. Николая доходный дом, заняв там скромную 4-комнатную квартиру. Так случилось, что в этой квартире Иван Борисович прожил всю жизнь. Следует отметить, что в тот момент, когда выпускник Университета И.Б. Новицкий снял ее для своей семьи, квартира была более комфортабельной, чем тогда, когда в ней уже в советское время жил профессор того же Университета И.Б. Новицкий. Стоял телефон - после революции его сняли и поставили незадолго до смерти Ивана Борисовича, ходили по парадной лестнице, которую закрыли в 20-е гг., предоставив жильцам подниматься по "черной" винтовой, да и снимали отдельную квартиру на семью из 3-х человек, а жил профессор с семьей из 4-х человек в коммунальной...

Практика у М.И. Бруна не просто дала возможность небогатому студенту подработать, - у Ивана Борисовича установились теплые, дружеские отношения со своим наставником. Михаил Исаакович Брун, как и большая часть присяжных поверенных, был весьма состоятельным человеком. Жил он в доме французской церкви на Малой Лубянке (до революции квартиры в собственности имели немногие, поскольку гораздо удобнее было их снимать у собственников домов), имел дачу в Мамонтовке (по Ярославской ж/д), много путешествовал за границей. Женат он был на бывшей фрейлине императрицы, удивительной красавице, которая была старше его на 20 лет. Детей у них не было. Михаил Исаакович не намного пережил свою супругу, оба они умерли незадолго до революции.

М.И. Брун занимался не только практикой, но и научной работой, причем книги выписывал в 2-х экземплярах: один для московской библиотеки, другой - для дачной, чтобы можно было не прерывать работу при переезде из Москвы в Мамонтовку. С М.И. Бруном Иван Борисович поддерживал дружеские отношения и после окончания учебы. Они переписывались, Михаил Исаакович даже прислал из Италии копию фрагмента картины Тинторетто в подарок. Насколько он доверял Ивану Борисовичу, видно из того, что последний был его душеприказчиком (лицом, отвечающим за точное исполнение завещания).

27 сентября 1903 г. И.Б. Новицкий получил диплом и был оставлен при Московском университете на 2 года при кафедре римского права для, как тогда говорили, "приготовления к профессуре". Поскольку оставлен он был "с содержанием", то потребовалось специальное утверждение Министра народного просвещения, состоявшееся 11 января 1904 г. "Этой датой, - как писал Иван Борисович в "Автобиографии", - формально определяется начало моей научной работы, хотя фактически я начал научную работу с мая 1903 г.".

20 марта 1906 г., после сдачи экзаменов на степень магистра римского права и прочтения 2-х пробных лекций, он был назначен приват-доцентом Московского университета*(69).

В 1905-1906 уч. г. И.Б. Новицкий начинает вести курс законоведения в 4-й (в которой учился сам) и 3-й мужских гимназиях. Несколько позже помимо занятий на юридическом факультете по курсам истории и системе римского права Иван Борисович начинает вести законоведение в женской гимназии Ржевской. В 1910 г. он был приглашен вести практические занятия по гражданскому праву на частных Высших женских курсах Министерства народного просвещения.

Из гимназии (кажется, 4-й) Иван Борисович ушел. Там произошло самоубийство. Видимо, гимназист был доведен до этого шага действиями администрации. Иван Борисович и преподаватель черчения в знак протеста ушли. Гимназисты поддержали это решение как единственный способ протеста против произвола. В знак солидарности с преподавателями они сфотографировались с ними. Эта фотография до сих пор висит у нас в кабинете на стене. Помимо высокого качества композиции, когда фотограф сумел усадить в непринужденных позах около двадцати человек, поражает осмысленность выражения лиц этих молодых людей. Следует отметить, что Ивана Борисовича, вероятно, значительно меньше интересовали общественные неурядицы, чем несправедливость по отношению к какому-то отдельному человеку. Так, он никак не отреагировал на так называемое "дело Кассо", когда новый министр (и известный цивилист) грубо нарушил университетский устав, после чего Московский университет, и в том числе юридический факультет, покинула значительная часть демократически настроенной профессуры. Но когда в послевоенные годы, в период борьбы с "космополитизмом", руководство Московского юридического института, где он тогда работал, отказалось принять в аспирантуру И.А. Грингольца, Иван Борисович потребовал принять талантливого студента, заявив, что в противном случае сам покинет институт. Рисковал ли чем-нибудь профессор, сам недавно вернувшийся в науку? Вероятно. Но он боролся не за абстрактную идею, а за судьбу конкретного ученого. И победил. Вообще Иван Борисович умел распознавать таланты.

Общая нагрузка как преподавателя у Ивана Борисовича была небольшая: один день в неделю 2 часа - в Московском университете, и три дня по два часа - в гимназиях и на Высших женских курсах. Однако подготовка к занятиям занимала значительное время. Помимо глубокого изучения материи, подбора казусов, примеров и пр. Иван Борисович анализировал проведенные занятия. Сохранилась тетрадочка за 1912/3 уч. год (т.е. шел уже седьмой год его педагогической практики в качестве доцента). В это время он читал также лекции по гражданскому праву. Тетрадь разграфлена на следующие колонки: N занятия, дата, приблизительная численность аудитории, предмет занятий, педагогические приемы, общие впечатления и desiderata (желаемое). Из записей следует, что автор достаточно строг к себе. В общих впечатлениях читаем: "Нудно", - это о теме товарищества. А вот занятия в гимназии Ржевской: "Прочитал очень хорошо, но чувствовал неудобство некоторых примеров и пр., и начал пропускать. Внимание хорошее". Или: "Прочитал недурно, но очень быстро. Внимание очень хорошее", "Прочитал недостаточно увлеченно. Чувство неудовлетворенности собой". Университетский курс "Система римского права". 1-е занятие. 21 сентября. Численность аудитории - 25 человек. Вступительное слово. Педагогические приемы: "Недостаточно вдохновенно". Общие впечатления: "Занятия прошли довольно живо. Просили темы для рефератов и пр." А на следующем занятии присутствовало уже 70-100 человек.

Как уже упоминалось, с 1906 г. И.Б. Новицкий начал вести занятия на юридическом факультете Московского университета. Университет располагался тогда на Моховой, и все факультеты соседствовали. Преподавательские комнаты были общими для всех факультетов, и в перерывах там встречались ученые со всего университета, шли очень интересные разговоры.

Занятия начинались в 9 часов утра и заканчивались в 8 часов вечера. Шли они астрономический час, который рассматривался как учебных 2 часа. Перерывов расписанием не предусматривалось. Расписание составляли так, чтобы студенты, записавшиеся на курс того или иного преподавателя, выбрали наиболее удобное время.

На Высших женских курсах И.Б. Новицкий вел занятия на пару с Д.М. Генкиным, тогда тоже молодым доцентом. Как позднее, смеясь, вспоминал Иван Борисович, среди курсисток сложились "партии" почитательниц каждого из молодых преподавателей. Бывали случаи, когда наиболее темпераментные курсистки приходили жаловаться Ивану Борисовичу на Дмитрия Михайловича, который имел другое, чем Новицкий, мнение по тем или иным научным проблемам. Преподавание на курсах было поставлено на очень высокий уровень, хотя женщин к работе по специальности не допускали. Образование, которое они получали в России, не считалось высшим. Поэтому некоторые после окончания курсов выезжали в Европу и там заканчивали юридические факультеты университетов. Так поступила и одна из учениц И.Б. Новицкого Нина Акимовна Зак. Она вынуждена была выехать в Швецию, чтобы там получить высшее юридическое образование. Вот что писала в письме из Або от 14 ноября 1912 г. эта довольно состоятельная молодая женщина: "И невольно встает вопрос - когда же настанет другая эра и взойдет ли ясное солнце и в России. Неужели надолго останется тот уклад жизни, который так или иначе отравляет жизнь каждого мыслящего человека?" Желание учиться было у нее огромно, она изучала шведский язык, чтобы уже в Стокгольмском университете вновь вернуться к так полюбившейся ей цивилистике: "В частности, швейцарское право меня очень интересует. Но я боюсь сейчас говорить на эту тему, чтобы не получить охоту сейчас же приняться за него". Но по возвращении в Россию ее ждало разочарование. Почти как анекдот звучит случай, рассказанный мне Л.А. Лунцем.

Е.А. Флейшиц получила высшее образование в Сорбонне и вернулась с дипломом юриста в родной Петербург, вошла в число присяжных поверенных и даже участвовала в процессе. Однако сразу был дан запрос в Сенат, может ли женщина выступать в суде в качестве присяжного поверенного. А поскольку Учреждение судебных установлений и Судебные уставы называют присяжного поверенного "лицом", то вопрос и был сформулирован следующим образом: "Можно ли женщину рассматривать как лицо?". Общее собрание кассационных департаментов Сената дружно дало отрицательный ответ. Следовательно, получалось, что женщина не является лицом.

В мае 1916 г. И.Б. Новицкий получил приглашение от декана юридического факультета Императорского Варшавского университета занять кафедру гражданского права. В то время факультет находился в эвакуации в Ростове-на-Дону. Однако несмотря на достаточно высокие ставки оклада и почасовой оплаты, от этого предложения Иван Борисович отказался.

Многие из бывших студентов Ивана Борисовича стали известными юристами, даже основали династии правоведов. Были и такие, кто предпочел карьере юриста иную. Так, в 1907/8 уч. г. семинары Новицкого для начинающих по истории римского права посещал Н.Н. Озеров (отец известного спортивного комментатора), прекрасный тенор. Уважительные отношения между преподавателем и студентом сохранялись и много позже. Певец посылал Ивану Борисовичу приглашения на свои концерты и спектакли.

Одновременно с преподавательской начинается и научная деятельность И.Б. Новицкого. Список своих научных работ Иван Борисович открывает с опубликованного в 1907 г. в издательстве Сытина учебного пособия "Основные понятия русского государственного, гражданского и уголовного права", написанного им совместно с коллегами, также молодыми учеными В.М. Устиновым и М.Н. Гернетом. В 4-м издании (1915 г.) к ним присоединился И.А. Ильин, и работа стала называться "Основы законоведения. Общее учение о праве и государстве и основные понятия русского государственного, гражданского и уголовного права". Вероятно, для юристов представляют интерес условия, на которых Товариществу печатания, издательства и книжной торговли И.Д. Сытина (в Москве, Старая площадь, д. Титова) было передано названное учебное пособие. Имеется копия согласия авторского коллектива на предложение издательства, написанная на бланке Товарищества и подписанная Директором Правления. (В скобках заметим, что текущий счет Товарищества был открыт в Московской конторе Государственного банка).

"Мы, нижеподписавшиеся авторы составленной нами книги под заглавием "Основные начала русского уголовного и гражданского права" передаем право издания Товариществу И. Д. Сытина уже печатающейся в количестве 2000 экз. и второе, по распродаже 1-го издания в количестве до шести тысяч экземпляров, с уплатою нам авторского гонорара в размере 20% с объявленной цены книги.

Авторский гонорар уплачивается Товариществом по выходе в свет издания. Продажная цена книги - один рубль".

Таким образом, условия соглашения были весьма выгодными для авторов.

Однако, если быть точным, первые научные публикации И.Б. Новицкого появились в газете "Русские ведомости" за 1903-1904 гг. в разделе "Библиографические заметки". Примечательно, что в научной сфере Ивана Борисовича более занимают проблемы гражданского права. Еще будучи студентом, он пишет в 1903 г. сочинение о владении в русском праве, удостоенное серебряной медали университета (газета "Новости дня" за 13 января 1903 г.).

900-е годы, на которые приходится молодость И.Б. Новицкого, были насыщены событиями. Здесь следует сразу же отметить, что Иван Борисович был абсолютно аполитичен, не состоял ни в одной политической партии, хотя, как известно, университетская профессура была преимущественно кадетской. Из этого не вытекает, что Иван Борисович был в восторге от существовавших порядков. Будучи крайне сдержанным от природы, он не афишировал своих взглядов, экономическую теорию К. Маркса принимал, в своей библиотеке имел 2-е русское издание "Капитала". Жизнь довольно рано показала ему социальное неравенство и несправедливость, хотя лично к нему судьба была благосклонна. Сейчас модно представлять предреволюционную Россию неким раем, в котором ни с того, ни с сего произошла революция. В этом смысле Иван Борисович никогда не заблуждался. По воспоминаниям соседки по дому Л.Р. Соловьевой, в октябре 1917 г. на традиционный в интеллигентской среде вопрос: "Когда же большевики потерпят крах?" Иван Борисович ответил, что эта власть - надолго. Отсюда не следует, что он поддерживал большевиков и особенно приветствовал их методы удержания власти. Как ученый и просто трезвомыслящий человек он видел корни явлений и понимал, к каким последствиям должна была привести экономическая политика царского правительства. Это не мешало ему стоять вне политики. При Советской власти он также не вступил в партию, хотя в первые годы после революции мог легко и не без пользы для себя это сделать. Впрочем, в 30-е гг. эта аполитичность, вероятно, и спасла его.

У каждого человека есть отрицательные черты характера, были они и у Ивана Борисовича, но в чем его нельзя упрекнуть, так это в заискивании перед властями. Поэтому когда в некоторых постперестроечных изданиях публикаторы выкидывают из его работ сноски на "классиков" - Маркса и Энгельса, опускают некоторые слова (например, особенно пугает их почему-то слово "буржуазный"), пытаясь "осовременить" ученого, писавшего в "советское" время, становится стыдно за них. Иван Борисович был достаточно крупный и самостоятельный ученый, чтобы вопреки нормам авторского права его посмертно редактировали. Думаю, если бы он не считал нужным что-либо писать, то и не писал бы, невзирая ни на какое "время", а тем более в "хрущевскую оттепель".

Иван Борисович происходил из мещанской среды, то есть горожан, и не изменял ей. Слово "мещане" воспринимается, как правило, с оттенком пренебрежительным, каким его наделил А.М. Горький, озаглавив пьесу "Мещане": бездуховные люди с мелкими чувствами, узким кругозором и, что главное, в массе чуждые революционному движению. Для меня мещанин - потомственный горожанин. Духовность, кругозор, образованность - категории, применимые для оценки людей из самых разных социальных слоев. Мещанство в конце XIX - начале XX в. получило образование, приобщилось к культуре, но в массе своей оставалось патриархальным: было религиозно, несмотря на то, что в моду входил атеизм, чтило семейные традиции.

Хотя во время учебы и преподавания в круг знакомых Ивана Борисовича вошли и представители дворянства, и высших слоев тогдашнего общества, он не пытался, а точнее, не желал изменять своей среде. Его сестра продолжала шить. Теперь ее клиенты стали рангом выше. Она шила для экономки в доме известного фабриканта Аронсона. Его дочери приглянулись изящные кофточки домоуправительницы, и Анна Борисовна стала шить для Аронсон и ее подруг Эрлангер и Эйнем (хозяев кондитерской фабрики, после революции получившей название "Красный Октябрь"). Отношения складывались весьма теплые, тем более, что клиенты знали, что брат их портнихи - приват-доцент Московского университета.

То ли интуитивно, то ли из холодного расчета Иван Борисович оставался верен той среде, которой он принадлежал с рождения, и поступал совершенно верно: будь он трижды профессор, не порвав со своей семьей, не изменив уклада, он не вошел бы в другой круг, но даже и вступив в него, все равно остался бы там чужим.

Жизнь Ивана Борисовича протекала достаточно разнообразно. В 900-е годы был подъем театральной жизни: Художественный театр, Большой, частная опера Зимина, концерты. Иван Борисович был страстный любитель и знаток оперы. В это время на оперной сцене блистали Шаляпин, Собинов, Цветкова, Петрова-Званцева. Разнообразный оперный репертуар позволял 2-3 раза в неделю посещать театры. Летом в Сокольниках на открытой эстраде проводились концерты, куда Иван Борисович неизменно отправлялся пешком.

Отдыхали Новицкие на даче, которую, как правило, снимали на лето либо в Кучине (дача Исаева), либо в Салтыковке по Нижегородской железной дороге. Компания молодежи собиралась довольно большая и веселая. Был случай, когда гость приехал навестить Новицких, не зная точного адреса, но по описанию местные жители охотно указали ему нужную дачу. Накануне I Мировой войны Иван Борисович с сестрой стали выезжать на отдых в Крым, в Профессорский уголок, ездили в Финляндию. Денежные дела поправились, что позволило Ивану Борисовичу начать копить деньги на небольшое имение, типа чеховского Мелихова. Естественно, себе ни в чем не отказывали. И отдыхали как хотели, и гостей принимали, и одевались по моде. По рассказам людей, знавших Ивана Борисовича в те годы, он был большой франт.

Во время I Мировой войны И.Б. Новицкий продолжает работать в университете. В армию его не призывают, поскольку уже в момент постановки на учет он был зачислен в ратники ополчения второго разряда, так как был и единственным кормильцем в семье, и единственным сыном. Война ухудшила материальное положение большинства населения. В том числе и Новицких. Иван Борисович начинает подрабатывать секретарем в Московской городской думе. Об этом приработке мало кто знал, не упоминал он об этом и в своих анкетах советского периода. (И правильно делал). В семейной хронике сохранился рассказ о том, что в 20-е гг. Иван Борисович встретил в Москве известного лидера октябристов Гучкова, которого хорошо знал по работе в городской думе. О том, что делал Гучков в красной Москве, остается только догадываться. При встрече никто из них не показал, что знал другого. В дальнейшем, естественно, об этом никому ничего сказано не было.

В сентябре 1917 г. Иван Борисович поступает в Московский Константиновский Межевой институт на должность профессора. Представляется, что это место было обусловлено научным интересом Ивана Борисовича к проблемам землепользования.

 

⇐ Предыдущая18192021222324252627Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: