 |
Статьи различных терминологических аппаратов
|
|
|
|
Статьи различных терминологических аппаратов
УДК 316. 4. 051+613. 814
Шубникова Е. Г.
Shubnikova E. G.
Шубникова Е. Г. Историко-правовой анализ возникновения обществ трезвости в России во второй половине XIX века
Historical and legal analysis of the emergence society of sobriety in Russia in the second half of the XIX century
Автором представлен историко-правовой анализ различных форм общественного попечения о трезвости в России во второй половине XIX века. Нами дан анализ причин и характеристика возникших в это время «братств воздержанности», «мирских приговоров» и зароков сельских общин о трезвости, обществ трезвости. Первым церковно-приходским обществом трезвости в России, отвечающим требованиям, предъявляемым к общественным организациям, является «Татевское согласие трезвости» С. А. Рачинского.
Ключевые слова: братства воздержанности, мирские приговоры о трезвости, общества трезвости.
The author presents a historical and legal analysis of various forms of public care about sobriety in Russia in the second half of the XIX century. We give the analysis of the reasons and the characteristic of the «brotherhood of abstinence», «worldly sentences» and the precepts of rural communities about sobriety, sobriety societies. The first parish society of sobriety in Russia that meets the requirements for public organizations is «Tatev consent of sobriety» of S. A. Rachinsky.
Keywords: brotherhood of temperance, secular sobriety sentences, sobriety societies.
В 1858-1859 гг. по России прокатилась первая волна трезвенного движения. Принято считать, что дороговизна и «некачественность» водки стали главными причинами стихийных антиалкогольных выступлений крестьян и отставных солдат против произвола откупщиков и кабатчиков [1; 2]. Однако, на наш взгляд, в единую волну общественного попечения о трезвости объединены явления, имеющие разные причины и особенности. Рассмотрим их подробнее.
По свидетельству В. И. Неупокоева, помещики в Литве, и, прежде всего, в Ковенской и Виленской губерниях, с зимы 1857-1858 года начали массово изгонять крестьян из своих имений, лишая их инвентарных земель и имущества. Владельцы помещичьих латифундий насильно записывали своих крепостных в число «вольных», захватывали их наделы, расширяя территорию для развития хозяйства уже на капиталистической основе, используя безземельное крестьянство в качестве дешевой рабочей силы [3].
|
|
|
В этой ситуации обострения классового противостояния в августе 1858 года начинается церковная забота о трезвости среди крестьян Ковенской, а в декабре – Виленской и Гродненской губерний по инициативе римско-католического духовенства с разрешения епархиального начальства. В своих проповедях епископ Жемайтийский М. Валанчюс призывал католиков присоединиться к братствам воздержанности (трезвости), установленным папой Пием IX, дать обет и выполнять обязанность членов братства всю жизнь не отравляться водкой, ромом, араком [4, с. 37]. К февралю 1859 г. в братства трезвости вступило около 75% населения Ковенской и Виленской губерний (около 1 млн. человек) [5; 6].
Заметим, что в этих областях впервые были разработаны правовые основания существования братств трезвости как общественных организаций и соблюдены требования к их утверждению: 1) получено царское благословение Александра II на пропаганду трезвости при личной встрече с ним епископа М. Валанчюса осенью 1858 года, которое означало официальное разрешение на легальную деятельность создаваемых братств (образование обществ до 1860-х годов являлось милостью, даруемой властью по своему усмотрению [7, с. 197]); 2) братства трезвости имели статус религиозного института, который находился под покровительством папы римского Пия IX; 3) был подготовлен Устав братства трезвости на литовском языке, опубликованный в брошюре «О братстве воздержанности», которая впоследствии была конфискована по приказу властей; 4) разработаны порядок вступления в братство с занесением имен в «Книгу трезвых лиц», текст обета трезвости, специальный «психотерапевтический» ритуал для желающих жить в трезвости [5].
|
|
|
Однако после присоединении к Российской империи на территориях, относящихся к 16 так называемым привилегированным губерниям – Виленской, Гродненской, Киевской, Ковенской, Полтавской, Харьковской и др., продолжал действовать старый порядок винокурения и питейных сборов.
Как отмечал И. Г. Прыжов, за помещиками этих губерний длительное время было закреплено пропинационное право, дающее им исключительную привилегию на выделку и продажу алкоголя на принадлежащих им землях и не являлось регалией государства [8, с. 262]. Земли оказались в привилегированном положении, так как помещики продолжали платить «по-старому» – только «подушевую» пошлину с продажи вина в объеме одного ведра на каждого мужчину, в то время как в казенных городах и селениях были установлены чарочные откупа.
Лишь с 1851 года винокуренная подать и пошлинный сбор были заменены акцизом, но уже с объема произведенного алкоголя, чарочные откупа тоже были сохранены. Мед, пиво, изделия из акцизного вина оставались вне чарочных откупов и не облагались акцизом, поэтому среди населения широко было распространено самоотравление пивом.
Таким образом, откупная система взимания питейного налога на привилегированные губернии не распространялась в полном объеме вплоть до ее замены на всей территории Европейской России и Сибири акцизной системой с начала 1863 года [9, с. 35]. Соответственно, злоупотребления откупщиков не могли быть основной причиной создания обществ воздержанности в этих губерниях.
К особенностям сложившейся ситуации в этих губерниях относятся: 1) одновременное существование на этих территориях акцизных и чарочных откупов и вольной продажи, подушевой пошлины и частного акциза, которые делали систему питейных сборов противоречивой, хаотичной и трудно контролируемой; 2) высокий уровень производства и необлагаемая питейным сбором продажа меда, пива, виноградных вин в местах вольной продажи влекли за собой рост отравлений этими слабоалкогольными ядами и снижали доходы откупщиков; 3) право помещиков производить хлебное вино и право его дробной продажи в своих поместьях привело к значительному увеличению мест продажи алкогольных ядов и снижению трезвости крестьян, в том числе женщин и детей; 4) большое количество мелких винокуренных заводов и широко распространенное кормчество среди помещиков позволяли держать низкие цены на спирт.
|
|
|
Таким образом, крайняя дешевизна водки и других алкогольных ядов, множество мест продажи обуславливали в конечном итоге высокий уровень самоотравления алкоголем среди крестьян [9].
В. И. Неупокоев, В. А. Федоров, указывали, что трезвенное движение в привилегированных губерниях носило форму социального протеста против своеволия помещиков и насильственного «увольнения» крестьян без земли. Оно имело ряд специфических религиозных и национальных особенностей: формой движения стали «братства трезвости», возглавляемые римско-католическим духовенством; на протяжении всего времени оно сохраняло характер бойкота без разгрома многочисленных помещичьих корчем; внутри «братств воздержанности» между сельскими общинами и духовенством шла борьба за определение целей, задач и направления трезвенного движения [3; 6].
Трезвенное движение же в Великорусских губерниях в 1858-1860 гг., действительно, объяснялось многочисленными нарушениями со стороны откупщиков и стало одной из причин смены откупной системы питейного сбора на акцизную. В. А. Федоров [6] предлагал разделять трезвенное движение на два этапа:
1) первый этап – с осени 1858 г. до весны – лета 1859 г., который характеризовался распространением зароков трезвости как формы пассивного протеста крестьян против откупщиков. Автор указывал, что в 1859-1860 гг. обеты трезвости были приняты в 32 губерниях и 91 уезде Российской империи. Зарок «не пить вина» принимал разные формы: решение принималось на сходе сельской общины или на городском собрании; могло быть устным или письменным; сопровождаться молебном и крестоцелованием или проходить без него. В некоторых местах крестьяне без всяких обетов переставали отравлять себя водкой, просто договорившись между собой.
|
|
|
2) на втором этапе – с лета 1859 г. до начала 1960 г. – движение переходит в активную форму – начинаются массовые разгромы кабаков. В. А. Федоров отмечал, что «питейными бунтами» были охвачены 15 губерний, разгромлено более 260 кабаков [6].
«Мирские приговоры» о трезвости, позволяющие приобретать вино для некоторых жизненных событий (крестины, свадьбы, праздники, болезни, поминки и др. ), включающие штрафы и телесные наказания за самоотравление «хлебным вином», массовые разгромы кабаков говорят о том, что первое трезвенное движение было вынужденным и имело главной целью протест против грабительской откупной системы, а потому непродолжительным и непрочным [4, с. 55].
В анализе этого исторического периода в научной литературе широко используется термин «общества трезвости». Однако, на наш взгляд, они были лишь прообразом этих общественных организаций и не являлись таковыми в полном смысле слова.
Общественная организация, по мнению А. Д. Степанского, должна обладать следующими обязательными признаками: добровольность, самоуправляемость, общественно-полезный характер целей деятельности. Кроме этого, одним из важнейших требований является оформление общественного объединения в соответствии с существующими правовыми нормами [10].
В Российской империи условием открытия общественной организации объявлялась необходимость получения предварительного правительственного разрешения (концессии). Образование обществ рассматривалось не как законное право граждан, а как милость, даруемая властью. Правовое положение общественных объединений, формы и принципы деятельности определялись уставами. В начале XIX в. все уставы общественных организаций утверждались царем, постепенно порядок открытия обществ упрощался – в 1860-е гг. уставы передаются на утверждение министрам [7].
Мы уже показали, что братства воздержанности, созданные в привилегированных губерниях, в большей степени соответствовали предъявляемым требованиям. Однако основой так называемых «обществ трезвости» в Великорусских землях являлись мирские приговоры сельских обществ «не пить водки, в питейные дома не ходить, трубку не курить» [6].
Заметим, что обществом (общиной, миром) называлось объединение крестьян, живущих в одном или нескольких селениях и совместно решающих земельные, хозяйственные, налоговые и нравственные вопросы. Основным документом был мирской приговор – общее единодушное решение схода.
Именно эти факты стали, на наш взгляд, причиной смешения понятий – коллективный отказ крестьян от самоотравления водкой характеризовал появление нового качества сельской общины – трезвенности. На наш взгляд, правильнее было бы называть их «общинами трезвости». Речь вовсе не идет об общественных организациях в полном смысле этого слова. Не будем забывать и о причинах отказа от водки – протест был направлен против откупщиков и повышения косвенного налога («пусть откупщики ее и пьют, а мы не будем»); крестьяне не отказывались от самоотравления водкой и другим алкоголем совсем, водка разрешалась в определенных случаях (свадьба, похороны), но главное «ни под каким видом не ходить в кабаки»(! ) [4; 6].
|
|
|
В различных литературных источниках указывается, что первым в Великорусских губерниях было Дейкаловское общество трезвости, созданное в 1874 г. [1; 2; 11]. Однако это заключение ошибочно.
Основанием для этого является проведенный нами анализ исследований П. П. Затворницкого «История местно-общественной народной трезвости в селе Дейкаловка Зеньковского уезда» [12] и Н. И. Григорьева «Русские общества трезвости, их организация и деятельность за 1892–93 г. Список иностранных обществ трезвости» [13].
Священник П. П. Затворницкий отмечал, что 20 марта 1874 г. был лишь составлен общественно-народный приговор о запрете выдачи патентов на открытие шинков, где может продаваться хлебная водка [12]. Однако он не был утвержден и неоднократно нарушался. Н. И. Григорьев четко указывал, что в селе Дейкаловка Полтавской губернии общественный приговор о закрытии всех шинков начал действовать с 1882 г. [13]. Это говорит о том, что речь должна идти лишь об «общине трезвости». Общества трезвости как общественной организации, в соответствии с требованиями того времени, создано не было.
Возьмем на себя смелость утверждать, что первым обществом трезвости в России было организованное в 1882 г. в с. Татево Бельского уезда Смоленской губернии директором церковно-приходской школы С. А. Рачинским «Татевское согласие трезвости». 5 июля 1882 г. он вместе со своими учениками произносит в церкви торжественный обет трезвости с целью полного воздержания от алкоголя сроком на один год. Оно стало основой для разработки требований, предъявляемым к церковным обществам трезвости впоследствии:
а) церковно-приходские общества трезвости находились в ведении Святейшего Синода. Деятельность «апостола трезвости» С. А. Рачинского с самого начала привлекала пристальное внимание обер-прокурора Святейшего Синода К. П. Победоносцева, который еще в июне 1882 г. обещал всемерную поддержку и просил прислать «план и организацию» образуемого общества [14];
б) именно С. А. Рачинским был разработан Устав общества трезвости, который впоследствии послужил образцом для организации новых церковно-приходских обществ трезвости [11];
в) им был определен порядок вступления в общество трезвости, куда были включены обязательные личные беседы директора сельской школы о трезвости наедине с каждым, желающим вступить в члены общества;
г) по инициативе С. А. Рачинского была определена главная церковная форма отречения от самоотравления алкоголем – обет трезвости, позднее на его основе указом Святейшего Синода был узаконен «Чин обета трезвости»;
д) имена членов «Татевского общества трезвости» после того, как они принимали обет воздержания, заносились в «Книгу Трезвости», хранящуюся в церкви. Здесь эти имена поминались во время богослужения [15; 16; 17].
Опыт деятельности С. А. Рачинского был положен в основу с новой силой нарастающего трезвенного движения и создания множества церковно-приходских обществ трезвости после указа Святейшего Синода от 10 августа 1889 г.
Таким образом, историко-правовой анализ позволяет нам сделать вывод о том, что в России в середине XIX века возникают разнообразные общественно-организационные формы попечения о народной трезвости. Мы провели анализ причин и дали характеристику возникших в это время «братств воздержанности», «мирских приговоров» и зароков сельских общин о трезвости, обществ трезвости. На основе проведенного исследования утверждаем, что первым церковно-приходским обществом трезвости в России, отвечающим нормативным требованиям, предъявляемым к общественным организациям, является «Татевское согласие трезвости», созданное директором сельской школы С. А. Рачинским, членами которого были, в первую очередь, его ученики. Его создание, на наш взгляд, положило начало второй волны трезвенного движения в России в конце XIX века.
Список литературы
1. Маюров А. Н. Собриология. Наука об отрезвлении общества / А. Н. Маюров, В. П. Кривоногов, Н. А. Гринченко, В. И. Гринченко, А. М. Карпов, И. В. Николаев / под ред. А. Н. Маюрова. – Н. Новгород: «Издательский салон» ИП О. В. Гладкова, 2013. – 543 с.
2. Афанасьев А. Л. Трезвенное движение в России в период мирного развития: 1907-1914 годы. Опыт оздоровления общества: монография / А. Л. Афанасьев. – Томск: Томск. гос. ун-т систем управления и радиоэлектроники, 2007. – 200 с.
3. Неупокоев В. И. Крестьянский вопрос в Литве во второй трети XIX века / В. И. Неупокоев / отв. ред. П. Г. Рындзюнский. – Москва: Наука, 1976. – 309 с.
4. Добролюбов Н. А. Народное дело. Распространение обществ трезвости / Н. А. Добролюбов // Собрание сочинений Н. А. Добролюбова / под ред. Вл. П. Кранихфельда. Т. VII. – Санкт-Пе-тербург, 1896. – С. 11–80.
5. Мизерене Р. В. Исторический опыт борьбы с алкоголизмом в Литве / Р. В. Мизерене, С. Мизерас [Электронный ресурс] // http: //trezvost. h18. ru/p11. php (14. 08. 2016).
6. Федоров В. А. Крестьянское трезвенное движение 1858-1860 гг. / В. А. Федоров // Революционная ситуация в России в 1859-1861 гг. / отв. ред. М. В. Нечкина. – Москва: Наука, 1962. – С. 107–126.
7. Самоорганизация российской общественности в последней трети XVIII – начале XX в. / отв. ред. А. С. Туманова. – Москва: Российская политическая энциклопедия, 2011. – 887 с.
8. Прыжов И. Г. История кабаков в России в связи с историей русского народа / И. Г. Прыжов. – Изд. 2-е. – Казань: Молодые Силы, 1914. – 284 с.
9. Киттары М. Я. Публичный курс винокурения, читанный по приглашению министерства финансов, профессором Киттары. – Санкт-Петербург: Издание редакции журнала «Промышленность», 1862. – 122 с.
10. Степанский А. Д. История общественных организаций дореволюционной России: учебное пособие / А. Д. Степанский. – Москва: МГИАИ, 1979. – 81 с.
11. Гусев Г. В. История обучения и воспитания трезвости в православном образовании: дис. … канд. пед. наук: 13. 00. 01 / Георгий Витальевич Гусев. – Москва, 2007. – 143 с.
12. Затворницкий П. П. История местно-общественной народной трезвости в селе Дейкаловка Зеньковского уезда / свящ. П. Затворницкий. – Полтава, 1882. – 57 с.
13. Русские общества трезвости, их организация и деятельность за 1892–93 г. Список иностранных обществ трезвости / сост. Н. И. Григорьев. – Санкт-Петербург, 1894. – 79 с.
14. Письмо К. П. Победоносцева С. А. Рачинскому от 30 июня 1882 г. // ОР РНБ. – Ф. 631. Д. 22. – Л. 167–168.
15. Шубникова Е. Г. Уроки трезвости в школе: становление системы предупреждения детского алкоголизма в России и за рубежом / Е. Г. Шубникова // Трезвость – КУРС России: материалы XVI Международной научно-практической конференции ОД «Союз УСТ «Трезвый Урал» / отв. ред. Р. В. Распопов. – Тюмень: Трезвая Тюмень, 2018. – С. 149–157.
16. Шубникова Е. Г. Историко-педагогический анализ профилактики зависимого поведения детей и молодежи в образовательной среде // Превентивная и пенитенциарная педагогика: исторический анализ и современные технологии / отв. ред. О. В. Кириллова, Е. Г. Шубникова. – Чебоксары: Изд-во ЧГУ, 2015. – С. 27–51.
17. Шубникова Е. Г. Педагогическая профилактика зависимого поведения подростков / Е. Г. Шубникова // Педагогика. – 2016. – № 7. – С. 75–81.
Сведения об авторе
Шубникова Екатерина Геннадьевна, кандидат педагогических наук, доцент кафедры психологии и социальной педагогики, ФГБОУ ВО «Чувашский государственный педагогический университет им. И. Я. Яковлева», г. Чебоксары, Россия, ivsuf@rambler. ru, тел. 89022884960.
About author
Shubnikova Ekaterina Gennadyevna, Candidate of Pedagogics, Associate Professor, I. Yakovlev Chuvash State Pedagogical University, Cheboksary, Russia, ivsuf@rambler. ru.
УДК: 94(47). 04 “16”
Жиброва Т. В.
Zhibrova T. V.
|
|
|
