Глава V. Необходимое наследование

 

Целью необходимого наследования была защита ближайших родственников против завещательной свободы. Различалось формальное необходимое наследование и наследование материальное.

Формальное необходимое наследование появилось, вероятно, немного позже, нежели институт завещания, а возможно даже одновременно с ним. Поэтому оно относилось поначалу к ius civile и лишь позднее (в период поздней республики и принципата) признало его право преторское.

Необходимое наследование в цивильном праве связывалось с формальным требованием, согласно которому sui heredes должны быть назначены наследниками либо определенно лишены наследства: sui heredes instituendi sunt vel exheredandi. Назначение наследника могло быть в произвольной части (доле), даже символической. В основе приведенного правила лежало мнение о том, что наследодатель должен подумать обо всех sui heredes и ни одного из них не обойти молчанием (praeterire). В случае неупоминания наступало целиком либо частично наследование необходимое. При лишении наследства (exheredatio) требовалось употребление слова exheres. Это требование отменил лишь Юстиниан. По цивильному праву лишение наследства полностью зависело от усмотрения наследодателя. Поначалу оно выполняло функцию сохранения единства крестьянского хозяйства. Наряду с хозяйственными переменами оно предназначалось, главным образом, для наказания и обесславливания (notae causa). Неосновательное лишение наследства расценивалось тогда как заслуживающее морального порицания. Известно было, однако, также exheredatio bona mente (с добрым намерением). В качестве примера можно привести лишение наследства психически больного сына с одновременным назначением внука и алиментным отказом в пользу сына.

Сын, находящийся во время составления завещания под властью отца, должен был быть лишен наследства nominatim (с указанием имени). Как правило, делалось это поименно, например, в формуле: Titius filius meus exheres esto (пусть мой сын Тиций будет лишен наследства). Если же завещатель имел только одного сына, достаточно было формулы: Filius meus exheres esto. В случае его неупоминания все завещание было недействительно и наступало необходимое наследование.

Другие sui heredes (дочери, внуки и дальнейшие нисходящие, uxor in manu), находящиеся под властью наследодателя, могли быть лишены наследства общей фразой (inter ceteres). В таком случае достаточно было генеральной клаузулы, например сeteri omnes exheredes sunto (вce остальные пусть будут лишены наследства). В случае их неупоминания завещание было действительно, но обойденные наследовали вместе с назначенными наследниками. Если этими последними были sui, то обойденный получал такую же часть, как каждый из них. Если в игру вступали extranei heredes, то обойденному полагалась половина наследства. В действительност здесь имело место нарушение правила nemo pro parte testatus, pro parte intestatus decedere potest, хотя и старались его формально сохранить, истолковывая обойденных так, как если бы они были назначенными наследниками (quasi scripti heredes).

В завещании следовало упомянуть также postumus suus (ребенка, родившегося в течение десяти лунных месяцев после смерти отца – наследодателя). Postumus suus должен быть назначен наследником или лишен наследства. В отношении такого последыша (постума) правила exheredatio были те же, что и для лиц, родившихся при жизни наследодателя (lex Junia Vellea).

Форма exheredatio зависела от категории sui postumi. В любом случае неупоминание какого-либо postumus suus вызывало недействительность целого завещания.

Bonorum possessio contra tabulas (всегда сum re) появилась в конце республики. Согласно преторскому урегулированию, лица из класса unde liberi должны были быть назначены наследниками либо определенно лишены наследства. Как и по цивильному праву, institutio heredis могло относиться к произвольной части наследства, и лишение наследства зависело в дальнейшем от свободного усмотрения наследодателя, хотя безосновательное exheredatio все чаще расценивалось как морально осуждаемое.

Мужчины (кроме сыновей, также внуки и т.д.) должны были быть лишены наследства nominatim. Для женщин было достаточным exheredatio inter ceteros. Неупоминание filius familias вызывало недействительность завещания уже на основе цивильного права и поэтому наступала тогда bonorum possessio intestati. Поэтому пользовались ею даже правильно лишенные наследства. Неупомянутые иные сыновья, а также дочери и дальнейшие нисходящие могли требовать bonorum possessio contra tabulas (владение наследственным имуществом вопреки завещанию), из-за чего завещание становилось недействительным в отношении назначения наследника. Однако оставались в силе иные распоряжения, в том чисте и о лишении наследства. С заявлением о предоставлении bonorum passessio могли выступить также неупомянутые, если упомянутым стал кто-либо другой из их класса.

Материальное необходимое наследование обеспечивало некоторым наследникам, состоящим прежде всего из ближайших кровных родственников наследодателя, определенную долю наследства (portio debita, или нормальная доля). Исторически первый случай (в конце республики) касался вольноотпущенника, не имеющего liberi (родных детей), который должен был в принципе оставить патрону половину наследства как portio debita, хотя и не обязательно как наследнику, но, например, как отказополучателю. Если патрон получал меньше либо ничего, он мог претендовать на bonorum possessio contra tabulus. В постклассический период нормальная доля была уменьшена до 1/3. Юстиниан допускал иски о выполнении portio debita, если наследодатель оставил ее в чересчур малом размере.

Дальнейшее развитие материального необходимого наследования связывалось с возникшей в конце республики querella inofficiosi testamenti. Обойденные в завещании близкие родственники наследодателя – дети (подвластные и самовластные), родители, братья и сестры могли обжаловать завещание в суде центумвиров. Этот суд должен был принять решение о sponsio praeiudicialis с целью установления, было ли завещание inofficiosum, т. е. нарушающим долг наследодателя перед своими ближними (officium pietatis). Первоначально суд решал в каждом конкретном случае_г согласно своему широко понимаемому усмотрению, принимая во внимание господствующие в обществе взгляды. Вероятно, большую роль играли тут (возможно, под греческим влиянием) риторы, которые ссылались на то, что завещатель был не вполне психически здоров в момент изъявления своей последней воли, или приводили аргумент, что завещатель в минуту составления завещания находился в известной степени в расстроенном умственном состоянии (например, по причине неоправданного гнева). Этот аргумент появился позднее и в правовых текстах. Такое суждение позволяло опровергнуть завещание и открыть наследование в интестатном порядке.

Querela officiosi testamenti могла быть внесена в течение 5 лет со дня приобретения наследства. Результатом судебного решения была недействительность завещания согласно ius civile с регрессивным последствием, даже если легитимированный получил что-то из наследства, но меньше следуемой ему необходимой доли. В результате решения истец получал всю свою долю ab intestatо (законную долю), а не только portio debita. Если истец выиграл спор только с некоторыми наследниками по завещанию, то все завещание было недействительным. Действительными оставались, в частности, также обременяющие оставшихся наследников по завещанию легаты, а также отпущение рабов на волю (возможно, также фидеикомиссы). Имело место здесь отступление от правила: nemo pro parte testatus, pro parte intestatus decedere potest.

Co времен Александра Севера (222 – 235 гг. н. э.) предоставлялись также иски (querela inoficiosae donationis) в случае нарушения необходимой доли при дарении между живущими.

Материальное необходимое наследование в постклассическом праве.

Вначале, как и ранее, мужчины должны быть лишены наследства nominatim, а для женщин было достаточно exheredatio inter ceteres. Постумы обоего пола должны были быть определенно лишены наследства. Позже западноримское постклассическое право отбросило эти формальные требования. В постклассический период вообще произо-шло известное смешение формального и материального наследования вопреки завещанию. Юстиниан отверг лишение наследства inter ceteres, и для нисходящих обоего пола действительно было только exheredatio nominatim (за исключением потомков дочери, которые могли быть не упомянуты).

В области формального необходимого наследования в постклассическом праве неупоминание сына либо postumi sui (обоего пола) вызывало недействительность всего завещания. Обойденная дочь в конкуренции с sui получала равное с ним участие, а при столкновении с extranei – половину наследства. Позже наступило ослабление недействительности ipso iure путем допуска обойденных к querela inofficiosi testamenti. В юстиниановской кодификации каждое неупоминание нисходящего (также postumus) вызывало недействительность завещания.

Новелла 115 предписывала назначение наследниками или лишение наследства нисходящих и восходящих. Лишение наследства либо неупоминание могло иметь место только из определяемых по таксам оснований. При их отсутствии завещание было недействительным. Неясно, однако, наступала ли при безосновательном неупоминании недействительность ipso iure, или только в результате решения, принятого по внесении querela inofficiosi testamenti. В случае правомерного (справедливого) умолчания завещание было действительно без отчетливо выраженного лишения наследства, если в нем упоминалось основание лишения наследства.

При наследовании вопреки завещанию, для обозначения размера необходимой доли принят термин quarta Falcidia, относившийся раньше только к ограничению общего размера легатов (затем также фидеикомиссов, а также дарений на случай смерти). Такому принятию названия способствовало, видимо, то обстоятельство, что в обоих случаях наследник должен получить 1/4 своего наследства.

В случае нарушения предписаний об обязательной доле использовалась прежде всего querela inofficiosi testamenti, которая выступала в то время с hereditatis petitio. Управомоченный получал признание завещания недействительным и предоставление участия в наследовании ab intestato (а не только необходимой доли). Постклассическое право допустило querela inofficiosi testamenti даже при таком неупоминании, которое вызывало недействительность завещания ipso iure. Иск этот применялся только тогда, когда управомоченный на необходимую долю не получал ее (в размере своей доли ab intestato) вообще. Если он получил ее в меньшем размере, то ему предоставлялся иск о восполнении необходимой доли (actio ad supplendam legitimam). Реформу эту следует оценить положительно, ибо санкция соответствовала цели – предоставление необходимой доли. Все же и здесь доходило до нарушения правила: nemo pro parte testatus, pro parte intestatus decedere potest.

Новелла 18 увеличила необходимую долю нисходящих. Эта доля (теперь она называлась portio legitima – законная доля) определялась для детей в одну треть от доли по закону, а если наследодатель оставил более четырех детей (так что доля каждого ab intestato уменьшалась) – в половину. В отношении же остальных управомоченных Новелла 18 не высказывалась. Следует принять во внимание, что на дальнейшее обязательной там была доля в размере 1/4 доли ab intestato.

Управомоченными на необходимую долю были поочередно нисходящие, затем восходящие и, наконец, братья только по отцу; в последнем случае только тогда, когда назначенный наследник был, либертином либо подвергся infamia (бесчестию). В юстиниановской кодификации управомочены были вообще братья и сестры (за исключением единоутробных сестер). Неясно, относилось ли это также к правовому положению после издания Новеллы 115, которая не упоминает о братьях и сестрах.

Обоснованность лишения наследства либо неупоминания определялась (до Новеллы 115) усмотрением суда.

В IV в. н. э. появляется querela inofficiosae dotis, используемая тогда, когда в результате назначения приданого наследник не получил полагающейся ему доли.

Большие изменения внесла Новелла 115. Одной из ее основных целей было объединение формального и материального необходимого наследования. В особенности, восходящие должны назначать наследниками нисходящих, и наоборот – нисходящие восходящих. Все восходящие и нисходящие ближайшей степени родства, если они не назначены наследниками в завещании, управомочены на querela inofficiosi testamenti (независимо от того, что они могли получить по закону) и на actio ad implendam legitimam (иск о взыскании недостающего до законной доли).

Введены были строгие критерии для лишения наследства, различные для нисходящих и восходящих. Критерии эти должны быть указаны в завещании. Они перечислены в 14 пунктах для восходящих, лишающих наследства либо не упоминающих своих нисходящих, и в 8 пунктах для нисходящих в отношении восходящих. Эти 8 пунктов соответствовали по содержанию части упомянутых выше 14 пунктов. К ним относились, в частности: покушение на жизнь и здоровье наследодателя, тяжкое оскорбление, чинение помех составлению завещания, определенные преступления против религии.

Среди оснований, выступающих только при лишении наследства нисходящих, можно назвать в качестве примера совершение аморального поступка против воли завещателя, а также аморальное поведение дочери либо внучки. Общими основаниями лишения наследства и неупоминания были определенные проявления неуважения к завещателю и его завещанию, а также непотребный образ жизни.

Если ни одно из перечисленных в Новелле 115 оснований не было указано, завещание становилось недействительным в отношении назначения наследника и вступало в действие наследование ab intestatо. Остальные распоряжения наследодателя были действительны. По всей вероятности, признание завещания недействительным достигалось с помощью querela inofficiosi, связанной с hereditatis petitio о выдаче законной доли.

5. Вообще необходимое наследование прошло медленный, постепенный и трудный путь развития. Оно представляется достаточно сложным и непрозрачным. Унификация наступила лишь в Новелле 115 и то не полностью. Достигнутые результаты не всегда были удовлетворительны, особенно до времен введения иска о восполнении необходимой доли наследства.

Глава VI. ПРИОБРЕТЕНИЕ НАСЛЕДСТВА
И ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ НАСЛЕДНИКОВ

Приобретение наследства

 

Одним из исходных положений в праве был факт смерти наследодателя. От него происходит открытие наследства (delatio hereditatis). К открытию наследства приурочивается определение лиц, призываемых к наследству. Но призываемые лица еще не становятся обладателями наследственного имущества, пока не осуществят действий по его приобретению (acquisiti hereditatis).

Способы приобретения наследства, согласно ius civile, различались в зависимости от категории наследников: necessarii heredes либо voluntarii (extranei) heredes. К первой группе относились прежде ecero sui heredes, т. е. дети, состоящие под властью отца семейства и с его смертью делающиеся personae sui iuris (лицами своего права). При этом не имело значения, наследовали ли они ab intestato (по закону) или по завещанию (ех testamento). К necessarii heredes относился раб, назначенный наследником с одновременным его освобождением. Назывался он heres necessarii, в то время как вышеупомянутые лица именовались sui heredes либо sui et necessarii heredes.

Необходимые наследники приобретали наследство ipso iure тотчас же в момент смерти наследодателя, даже без ведома и против своей воли. Поскольку, согласно ius civile, они должны были приобрести наследство, их называли именно необходимыми, непременными наследниками. Возможно, в этом нашло свое выражение существовавшее в то время представление о sui heredes как о лицах, бывших еще при жизни pater familias собственниками семейного имущества. Однако это право «отдыхало» и лишь со смертью наследодателя наступала его результативность.

Обязательное приобретение наследства было небезопасно ввиду неограниченной ответственности наследника (в том числе и собственным имуществом) за наследственные долги. Во избежание этого претор предоставил необходимому наследнику право воздержаться (se abstinere) от наследства (так называемое ius abstinendi). Появилось оно, по всей вероятности, в конце республики, если не ранее.

Раб не пользовался ius abstinendi. Однако он мог получить право отделить собственное имущество (separatio bonorum) от наследства, на которое и обращалось взыскание кредиторов.

Лицам, пожелавшим воспользоваться ius abstinendi, претор мог назначить определенный срок для размышления (tempus ad deliberandum), с истечением которого без объявления наследником своей воли наступала утрата этого права. В действительности воздержавшийся от наследства оставался цивильным наследником, но претор трактовал его так, как если бы он не был наследником, и в связи с этим последующим призываемым к наследству предоставлял bonorum possessio, а также отказывал в связанных с наследством исках равно как воздержавшемуся, так и против него.

В западноримском постклассическом праве необходим был правовой акт принятия наследства также sui heredes, которых перестали определять как necessarii heredes. Исчезает также ius abstinendi. Единственным necessarius heres остался раб.

Юстиниан возвратил давнее различение necessarii и voluntarii heredes. Группу voluntarii (extranei) heredes составляли все наследники, кроме necessarii heredes. Первоначально они приобретали наследство посредством принятия его в фактическое владение. Это было проявлением волеизъявления на принятие наследства. В позднейший период отчетливо говориться о принятии наследства (aditio hereditatis).

Прежде чем призванный наследник мог принять наследство, оно должно быть ранее ему предложено (deferri hereditatem). Вначале период предложения наступал, как правило, с момента смерти наследодателя, а по lex Papia Poppaea (9 г. н. э.) при завещательном наследовании – со вскрытия завещания. Юстиниан восстановил прежний порядок. В виде исключения, упомянутый период начинался в иную минуту, напимер, при условном назначении наследника – с наступлением условия.

В развитом римском праве принятие наследства могло осуществляться различными способами: pro herede gestio либо cretio.

Первый из них заключался в неформальном поведении, свидетельствующем о наличии воли, направленной на принятие наследства. Речь шла о конклюдентных действиях, таких как принятие наследства (хотя бы частично) во владение, уплата долгов либо истребование наследственных платежей и т.д.

Cretio являлась торжественным заявлением о принятии наследства, в практике чаще всего перед свидетелями. Обычно cretio совершалась по специальному предписанию наследодателя (как правило, с указанием срока) с предостережением, что в случае неисполнения cretio в указанный срок наследник будет лишен наследства. Без этой санкции возникала cretio imperfecta, которая не исключала принятия наследства посредством pro herede gestio. Cretio исчезла окончательно в V в. н. э.

В романистической литературе является спорным, была ли сама отчетливо (хотя и неформально) выраженная воля (nuda voluntas) самостоятельным видом принятия наследства. Положительное решение этого вопроса было дано в праве Юстиниана.

Ни один из способов принятия наследства не имел регрессного результата.

Если наследник не желал принять наследство, то достаточно было с его стороны отсутствия соответствующего заявления. Однако он мог отказаться от наследства (repudiare, omittere, respuere hereditatem), отчетливо (также неформально) и понятным образом (можно догадаться) выразив свою волю.

Требовалось, однако, чтобы перед этим наследство было предложено. Не существовало, по ius civile, строго определенного срока для заявления о принятии либо отказе от наследства. Несмотря на молчание наследника, наследство не переходило далее к другим лицам, а оставалось в неопределенном положении. В таком случае наследственные кредиторы могли начать процесс, требуя от наследника ответа: «аn heres sit», т. е. принимает он наследство или нет. При неполучении немедленно ответа от наследника претор предоставлял ему ограниченное временем ius deliberandi (право поразмыслить). С истечением срока (tempus ad deliberandum) без ответа вызванный наследник исключался претором из наследования.

Согласно юстиниановскому праву, завещатель мог определить срок для принятия наследства. Судья мог назначить tempus ad deliberandum. По праву Юстиниана, этот срок не должен был превышать 9 месяцев, а если срок назначался императором, – 1 год. Если в течение этого tempus deliberandi лицо, призванное к наследованию, не выразило свою волю, то оно считалось принявшим наследство, с неограниченной ответственностью за наследственные долги.

В отличие от приобретения наследства по ius civile приобрести bonorum possessio можно было только путем испрашивания (agnitio) ее у должностного лица (претора или наместника провинции), так что bonorum possessor мог быть только добровольный наследник, но не necessarius.

Испрашивать bonorum possessio можно было в течение определенного срока: один год со времени открытия наследства – для восходящих или нисходящих наследодателя, а для других лиц – 100 дней.

В западноримском постклассическом праве установлены при приобретении bonorum possessio определенные смягчения и исключения, которые затем перенял Юстиниан. В конце концов этот император установил, что приобретение bonorum possessio наступает автоматически через принятие наследства.

В случае querella inofficiosi testamenti наследство приобреталось по решению суда.

За время между открытием наследства и его принятием наследственное имущество не принадлежало никакому определенному лицу: это – hereditas iacens. «лежачее» наследство, как бы ожидающее своего субъекта.

В древнейшем римском праве правовое положение «лежачего» наследства понималось очень примитивно: непринятое наследственное имущество рассматривалось как ничейное (res nullius), и хотя к нему не применялось правило о захвате бесхозных вещей, но все же любое лицо, захватив вещи из «лежачего» наследства и провладев ими год, становилось собственником, несмотря на то что условий для приобретения права собственности по давности здесь не было.

Классические юристы расценивали hereditas iacens как временно, безличное (sine domino) имущество, как целое, с предназначением для будущего наследника. Оно могло уменьшаться либо увеличиваться, например, путем соединения вещей, приобретения доходов или действий, совершаемых наследственным рабом (servus hereditarius). Юристы не создали ни одной правовой конструкции отдыхающего («лежачего») наследства. Это не имело бы в конце концов большого практического значения для конкретных разрешений споров. Определенные формулировки, как, например, о представлении интересов наследника или наследодателя через наследство либо его функционирование вместо лица (personae vice fungitur) служили единственно для уяснения различных аспектов hereditas iacens, как правило, в связи с казуистическими вопросами. В частности, даже при Юстиниане не была разработана концепция «отдыхающего» наследства как своего рода юридического лица. До принятия наследником это имущество как бы числилось за умершим, исходя из фикции, согласно которой наследодатель все еще был жив. Считалось, что наследство personam defuncti sustinet (поддерживает, хранит в себе умершего). Подобная мистическая конструкция все же позволяла бороться против всякого рода посягательств на «лежачее» наследство.

Usucapio pro herede (удержание предметов наследства лицом, не обладающим статусом наследника).

Любой мог принять во владение т.н. hereditas iacens, не совершая furtum (кражи), и если владел им в течение года, то получал присуждение и приобретал положение heres extraneus. В качестве наследника он отвечал за культовые семейные обряды (sacra familias), а также за наследственные долги. В случае спора (вследствие hereditatis petitio) он не должен был указывать титула приобретения.

Возможно, что такие облегченные условия завладения «лежачим» наследством в древнейшие времена объяснялись тем, что сама возможность такого завладения могла побудить наследника к скорейшему принятию наследства. Однако с введением bonorum possessio и этот смысл для usucapio отпал. По-видимому уже в поздней республике не существовало завладения, положением наследника, но лишь отдельными наследственными вещами. Лицо, завладевшее ими, не становилось теперь наследником, а только приобретало их по отдельности в собственность. Традиционно сохранялся годичный срок завладения также в отношении недвижимых вещей. Необходимо было сознательное принятие вещей как наследственных. Отсюда титул владельца определялся как pro herede. He нужны были ни иные титулы, ни добрая совесть.

Usucapio pro herede была, разумеется, очень вредоносной, если ею пользовался недобросовестный владелец (т. е. тот, кто знал, что не является наследником), и поэтому критиковалась юристами (Гай называет ее improba, lucrativa – бесчестная, гнусная). Учитывая это, постановление сената при Адриане (117 – 138 гг. н. э.) предоставило наследнику hereditatis petitio против того, кто завладел наследством pro herede недобросовестно. Марк Аврелий (161 – 180 гг. н. э.) создал новый тип расследуемого в уголовном процессе преступления, а именно crimen expilatae hereditatis (преступление ограбленного наследства).

В постклассический период usucapio pro herede исчезает. В юстиниановском праве была она лишь одним из случаев обычного завладения, относящегося к отдельным наследственным предметам.

Jn iure cessio hereditatis (уступка наследства и покупка либо дарение (приобретенного) наследства).

По цивильному праву наследник ab intestate еще до принятия наследства мог уступить свое право на открывшееся наследство посредством торжественного обряда in iure cessio hereditatis, т. е. в мнимом споре о hereditas. В таком случае тот, кому он уступил свое право, становился наследником вместо него.

Уступку предложенного, но еще не приобретенного наследства могли совершить только extranei heredes (наследники, не принадлежавшие к семье покойного). Необходимые наследники и наследники, назначенные по завещанию, не имели права уступать hereditas до его принятия.

От этого случая надо отличать уступку или продажу (тоже посредством. in iure cessio) наследства уже принятого. Такую cessio hereditatis может совершить всякий наследник, как ab intestato, так и testamentarius, но он все-таки остается heres и отвечает по долгам наследодателя, если приобретший наследство не взял их на себя специальными актами. С исчезновением in iure cessio вообще (III в. н. э.) исчезла и in iure cessio hereditatis в обоих ее видах. Правда, еще в праве Юстиниана возможна продажа всего наследства, но эта продажа нуждается для своего осуществления в отдельных актах относительно каждого наследственного объекта; каждая отдельная вещь должна быть передана, каждое требование цедировано, каждый долг взят на себя приобретателем. Для обеспечения взаимных притязаний стороны имели обыкновение заключать особые stipulatjones emptae et venditae hereditatis. Продавец обещал выдать именно то, что получит еще из наследства, а покупатель – что возместит наследнику убытки, которые он понесет в силу наследования.

Transmissiо (трансмиссия) была переходом по наследству права на приобретение наследства.

В начале развития римское право отрицало наследственную трансмиссию, что нашло свое выражение в сформулированном в поримские времена правиле: hereditas delata nondum adquisita, non transmittitur ad heredes (наследство предложенное, но еще не приобретенное, не переходит к наследникам). Возникающее у наследника в момент открытия наследства право рассматривалось как строго личное (как бы особый вид правоспособности), поэтому право принять наследство не могло переходить по наследству. Позднее претор допустил, что если призываемый наследник умер, не успев без своей вины принять наследство, то после расследования дела (causa cognitio) право на принятие наследства может быть предоставлено его наследникам в порядке restitutio in integrum (transmissio ex capite in integrum restitutiones). В действительности, однако, это было лишь приспособлением общих правил in integrum restitutio, которая переходила на наследников. Кроме того, после смерти suus heres его suus heres получал от претора ius abstinendi (transmissio ex capite suitatis). Однако это не было transmissio, потому что suus heres приобретал наследство ipso iure, как правило, уже в минуту смерти наследодателя.

Собственно говоря, случаи transmissio появились лишь в постклассическую эпоху. Если призванный infans, находящийся под отцовской властью, умер до объявления о принятии наследства, то право на принятие переходило на его pater familias. Поначалу это толковалось как результат власти отца и лишь позже как наследование права на принятие наследства (т.н. transmissio ex capite infantiae).

Согласно Феодосию II (450 г. н. э.), в случае смерти наследника до вскрытия завещания право на принятие наследства переходило к его детям (transmissio ex iure sanguinis, или transmissio Theodosiana). Наконец, по Юстиниану, право каждого наследника на заявление о принятии наследства было наследуемо вообще в течение одного года (transmissio Justiniana). Таким образом, в практике Юстиниан отверг правило недопустимости transmissio.

Incapacitas (неспособность к приобретению наследства).

Проблема касалась только наследования по завещанию. Неспособность к приобретению наследства вытекала из определенных законодательных актов, прежде всего из брачного законодательства Августа, преследующего демографические цели. Согласно lex Julia de maritandis ordinibus (18 г. до н.э.) и lex Papia Poppaea (9 г. н. э.), неспособными вообще к приобретению наследства и легатов (позднее также фидеикомиссов и от donationes mortis causa) признавались caelibes, т. е. лица, не состоящие в браке и находящиеся в возрасте, в котором имели обязанность его заключения. В то же время orbi (бездетные супруги) могли получить только половину вышеупомянутых умножений. Из этих ограничений существовали определенные изъятия, в частности, в пользу кровных родственников наследодателя по прямой линии до третьей степени включительно.

Не приобретенное этими лицами расценивалось как «пропавшее» (caducum); отбиралось и передавалось иным, и в особенности некоторым лицам, получающим выгоду от наследства, которые имели, по крайней мере, одного ребенка. Caduca отходили только к сонаследникам, имевшим законных детей; в их отсутствие – к отказопринимателям, также непременно с потомством; в отсутствие таковых – в казну (начиная с Каракаллы – fiscus).

Для истребования caducum указанным лицам предоставлялся специальный иск – vindicatio caducorum. Сохраняли действительность отказы и освобождения, отягчающие пропавшую долю (caduca cum suo onere fiunt).

Среди других категорий лиц, неспособных к приобретению завещательных предоставлений, выступали также Latini. При Домициане (81 – 36 гг. н. э.) полностью неспособными к принятию наследства были женщины дурного поведения (feminae probrose), напимер проститутки и актрисы.

Предписания о caelibes и orbi устранил Константин, вероятно, под влиянием христианства. Иные ограничения способности приобретения вышли из употребления позднее (кроме случая femine probrosae).

Jndignitas heredum (неспособность наследников получить наследство).

Понятие недостойности возникло в период ранней империи. Из отдельных случаев образовался со временем единый институт. Относился он к ситуации, когда пробретатель наследства (или отказа) недостоин того (indignus).

Jndignus сохранял положение наследника и способность к приобретению наследства, несмотря на то, отказано ему в предоставлении иска и против него, а также отобраны ли приобретенные предоставления, в первую очередь в пользу aerarium (республиканской казны), а позднее fiscus (императорской казны). Отобранные предоставления источники определяли как ereptorium, a в последующие времена – как bona ereptoria.

Оснований недостойности было много. Принадлежали к ним прежде всего определенные тяжкие проявления против наследодателя, например, умерщвление его (также по неосторожности), судебное оспаривание status наследодателя, ложное обвинение в преступлении. Другую группу составляли определенные проявления против акта завещания (напимер, умышленное воспрепятствование составлению завещания, уничтожение составленного завещания), а также против наследования по завещанию после наследодателя (например, фильсификация завещания либо его сокрытие, приобретение из завещания действительного по ius civile, но отменяемого согласно преторскому праву).

 

Множество наследников

 

Общность сонаследников. В древнем римском праве многие sui (непосредственные нисходящие подвластные) оставались автоматически со смертью наследодателя и на дальнейшее в общности (consortium) ercto поп cito, т. е. без раздела семейного достояния. Первоначально это касалось равно как личных, так и имущественных отношений. Таким образом, consortium была прежде всего связью из области семейного права. И позднее, когда имущественные элементы начали все более преобладать, к общности принадлежали, однако, и далее отношения неимущественного характера (например, патронат).

Consortium была полной имущественной общностью. Отдельные сонаследники (coheredes) не имели поначалу какого-либо личного имущества, позже могли его иметь только в порядке исключения. Ни один из них не имел в общности части (доли) идеальной, которой мог бы самостоятельно распоряжаться. Совершать распоряжения (например, продавать вещь или освободить раба) могли одинаково как все сонаследники вместе, так и отдельный coheres в пользу также и для иных. В науке принято считать, что каждому из оставшихся сонаследников принадлежало право запрета (ius prohibendi). Правомочия всех coheredes были в общем одинаковы, независимо от их долей в наследстве, которые могли быть разными. Право не вмешивалось во внутренние отношения consortium, предоставляя их разумению coheredes.

Со временем была признана также общность, созданная по примеру consortium посредством формального правового акта, получившего название legis actio, что означало, по всей видимости, iure cessio. И тут также была, вероятно, поначалу общность из области семейного права. В ее понятие входила также общность имущественная. Правовое положение ее участников было аналогично как sui heredes. Все их имущество, наличное и будущее, создавало общность. Ее участниками были свободные и равноправные агнатские сородичи членов рода (gentiles) и лишь позднее чужаки.

Оба вида consortium прекратили свое существование самое позднее с началом империи. Вместо них (хотя сперва параллельно с ними) нашла применение общность в дробных частях, или идеальных (pro indiviso). Охватывала она только имущественные отношения. Каждый coheres имел идеальную долю (часть) и мог ею самостоятельно распоряжаться. Кроме того (в отношении целого либо отдельных имущественных предметов), управомочены на распоряжение были только все наследники вместе. Обязательственные отношения были урегулированы согласно правилам communio, которые Юстиниан причислил к obligationes guasi ex contractu. Вещные отношения нормированы по образцу сособственности. Первоначально во время продолжительности общности недопустим был какой бы то ни было иск между сонаследниками. В постклассическом праве (с юстиановским включительно) можно было внести actio familiae erciscundo (иск о разделе общего наследства).

Общность прекращалась с разделом наследства. Стороны могли осуществить его договорным путем, первоначально, вероятно, с использованием in iure cessio. Согласно законам XII таблиц, каждый сонаследник мог-требовать раздела посредством actio familiae erciscundo.

Этот иск имел двойную цель: вещную и обязательственную. Первая заключалась в разделе общности, в частности сособственности на вещь, а именно через adiudicalio (решение в тяжбах по разделу), в которой судья признавал собственность на вещи отдельных coheredes, приобретающих таким образом (самостоятельно) собственность на них. Присуждением пользовались также в случае раздела вещей делимых. Если неделимая вещь присуждалась одному сонаследнику, то разница в стоимости должна быть выравнена с помощью денежной condemnatio. Судья мог также назначить продажу вещи и поделить цену. Здесь многое зависело от судейского усмотрения.

Уже согласно законам XII таблиц, никакие задолженности (долговые требования умершего к другим лицам) не подпадали под действие процесса... В отношении делимых задолженностей действовало правило nomina ipso iure divisa, т. е. уже в силу самого права они непосредственно принадлежали каждому сонаследнику пропорционально его доле (части). На задолженности неделимые все coheredes имели, согласно господствующему мнению среди классических юристов, право in solidum (на целое). Изложенные правила касались соответственно также наследственных долгов.

Обязательной целью actio familiae erciscundae был общий расчет между сонаследниками, реализуемый в процессе через присуждение на разницу их взаимных требований. Они вытекали главным образом из получения выгод от наследства, из затрат (издержек) за виновный ущерб, уплаты по частям неделимых наследственных долгов либо на основании присуждения неделимой вещи одному из coheredes.

При разделе следовало учитывать относящие

⇐ Предыдущая123456Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: