 |
Отказы в постклассическом праве
|
|
|
|
В период домината практическое значение отказов уменьшилось, главным образом из-за общего хозяйственного упадка.
Произошло существенное сближение отдельных типов легатов. В западной части государства часто проявлялось отсутствие понимания отдельных типов. Важнейшим был легат дамнационный. На Востоке пользовались правильной терминологией. Сближению отдельных типов легатов весьма содействовал отказ при Константине Великом от обязанности использования определенных формул.
Согласно Юстиниану, все легаты должны были иметь единую сущность. Сенатусконсультум Neronianum стал ненужным. Как обязательства, легаты причислялись к группе quasi ex contractu.
Все большее сближение наступало также между легатами и фидеикомиссами, особенно вследствие устранения в начале IV в. н. э. формул при легатах и допущения в V в. при их составлении греческого языка. Юстиниан закончил это развитие, полностью объединив фидеикомисс с легатами, хотя в кодификации выступали оба термина (per omnia exaequata sunt legata fideicommissis).
Было установлено, что как всякий легат, так и всякий фидеикомисс рождает для лица, в пользу которого они установлены, обязательственные требования против наследника, снабженные законной ипотекой на наследственное имущество. Позже было подтверждено устранение всяческих различий между легатами и фидеикомиссами.
В западноримском постклассическом праве quarta Falcidia выходила из употребления, меняя свое значение посредством отнесения ее к обязательной доле. Юстиниан вернулся здесь к классическому праву, ослабляя, однако, значение quarta Falcidia, в частности, допуская ее исключение наследодателем.
7.4. Универсальный фидеикомисс
(fideicommissum hereditatis)
|
|
|
Римское право не знало преемственности наследования, в частности, способом, когда наследник на основе срока или условия был обязан к выдаче наследственного имущества следующему наследнику. Этому препятствовало правило: semel heres semper heres («однажды наследник – наследник навсегда»). Упомянутая выше partitio legata (Heres meus cum Titio hereditatem partito – Мой наследник пусть разделит наследство с Тицием) не могла полностью удовлетворить практической потребности в преемственности наследования, поскольку касалась только части наследства. В значительно большей степени сделал это довольно часто применяемый на практике универсальный фидеикомисс (fideicommissum universitatis), предметом которого могло быть также целое наследство.
Институт этот появился, вероятно, вскоре после введения защиты фидеикомиссов. Трудности признания универсального фидеикомисса заключались главным образом в том, что без сложных уловок нельзя было обеспечить перенесения на универсального фидеикомиссария наследственных требований и долгов.
На основе универсального фидеикомисса наследник (фидуциарий) обязан был передать выгодополучателю (фидеикомиссарию) в случае осуществления условия либо наступления срока, наследственное имущество (или его часть) посредством манципации за одну монету – mancipatio nummo uno, замененной позднее простой неформальной передачей. Фидеикомиссарий получал право на наследственные вещи, но не положение наследника (пo ius civile таковым оставался heres). Когда же речь шла о передаче требований по обязательствам и ответственности по долгам наследодателя, то заключалась дополнительная стипуляция, так называемая stipulatio emptae et venditae hereditatis: а) наследник обещал назначить фидеикомиссария своим procurator или cognitor in rem в процессе по взысканию наследственных задолженностей; б) фидеикомиссарий обязывался взять на себя долги по наследству и защищать наследника против исков, предъявленных кредиторами наследодателя.
|
|
|
При таком положении вещей фидуциарий, остававшийся по ius civile наследником и ответственным по долгам наследодателя, после передачи актива наследства фидеикомиссарию был лишен какой-либо защиты. Особенно рискованной для наследника становилась ситуация в случае неисполнения обязательств фидеикомиссарием и при его неплатежеспособности. Нередко наследник, во избежание риска, отказывался от принятия наследства.
Позднее это сложное положение было упрощено. На основании SC Trebellianum (56 г. н.э.), в случае выдачи (restituere) наследства наследником, фидеикомиссарий приобретал положение наследника (был heredis loco – вместо наследника). Вследствие этого в его пользу и против него предоставлялись actiones utiles (иски по аналогии) с фикцией si heres esset (как если бы был наследником). Иски самого наследника и против наследника встречались с denegatio либо exceptio. Фидеикомиссарий получал fideicomissaria hereditatis petitio – петиторную защиту против наследника и право на actio familiae erciscundae против долевых наследников по ius civile.
Но и теперь фидеикомиссарий зависел от фидуциария в том отношении, что последний может разрушить все право фидеикомиссария: стоит ему только отказаться от принятия наследства, и вместе с отпадением завещания отпадает и фидеикомисс. Навстречу этой опасности идет другое сенатское постановление из времен Веспасиана (69 – 79 гг. н. э.) – senatus consultum Pegasianum. Желая создать у фидуциариев интерес к принятию наследства, этот сенатус-консульт распространяет на все фидеикомиссы правило о quarta Falcidia, согласно которому любой наследник вправе удерживать для себя четверть стоимости наследственной доли, и только в этом случае принимать наследство и отвечать за долги по наследству. Если универсальный фидеикомисс не превышал 3/4 наследства, то имело силу в дальнейшем SC Trebellianum. Если же он составлял более, чем 3/4, но наследник принимал наследство добровольно, то действовала система, предусмотренная SC Trebellianum, т. е. требования и долги относились к наследнику. При этом SC Pegadianum вводил следующее дополнение: если наследник оставил себе 1/4 наследства, то в игру входил внутренний расчет наследника и фидеикомиссария на основе заключенных между ними стипуляций. Если наследник не оставил себе этой 1/4, то фидеикомиссарий обязывался к заключению вышеупомянутых так называемых stitulationes emptae et venditae hereditatis. Если наследник не принял наследства и не выдал его, то мог быть принужден к этому магистратом (praetor fideicommissarius). Он утрачивал при этом quarta Falcidia.
|
|
|
Юстиниан восстановил порядок, введенный по SC Trebellianum, при котором фидеикомиссарий находился на положении heredis loco и только его касались наследственные требования и долги. Из режима SC Pegasianum были сохранены два положения: quarta Falcidia и возможность принуждения наследника к принятию наследства.
7.5. Семейный фидеикомисс
(так называемый fideicommissum familiae relictum)
Целью семейного фидеикомисса было оставление определенных предметов (главным образом недвижимостей) либо составных вещей в одной семье. Зачатки этой институции появились еще в классическом праве, но собственно ее творцом был Юстиниан.
Данный вид фидеикомисса устанавливался, когда наследодатель просил наследника, чтобы тот, на случай собственной смерти, передал наследственное имущество лицу, занимающему в семье наследника то же положение, которым обладал сам наследник в семье наследодателя.
Наследник мог обещать данный предмет строго определенной группе лиц, а в случае их отпадения – любым лицам, носящим то же самое имя. Отсюда следует относящийся к получившим данный предмет лицам, запрет распоряжения этим предметом за пределами данного семейного круга. Вначале это было ограничение до двух поколений. Юстиниан ограничил возможность перехода имущества семьи от поколения к поколению пределами четырех поколений.
Фидеикомиссарий вправе был пользоваться только плодами наследства, или ususfructus hereditatis.
Mortis causa capio
Mortis causa capio (приобретение по случаю смерти) заключала в себе всякие приобретения по случаю смерти, кроме наследования и отказов. Кроме (наиважнейшей) donatio mortis causa относились к ней также иные случаи. Один из них возникал тогда, когда к установлению наследника либо отказа добавлялось условие или поручение, заключающееся в предоставлении в пользу третьего лица.
|
|
|
Институция эта имела определенные общие черты с отказами, например, применение брачного законодательства Августа, а также (от Юстиниана) lex Falcidia или возможность отягощения фидеикомиссом.
Дарение на случай смерти (donatio mortis causa) было разновидностью договора дарения, но подлежащего особым правилам. Существование donatio mortis causa засвидетельствовано со времен республики, однако не известно, существовало ли оно ранее. Практическое значение его было невелико, поскольку экономическую функцию дарения в значительной мере выполняли отказы.
Donatio mortis causa было дарением под условием, что даритель сохраняет за собой право взять обещанный дар обратно, если избегнет смерти или переживет одаряемого. Существовали три вида этого договора:
1. Чаще всего его заключали в случае грозящей опасности смерти, при которой (опасности) одаряемый сразу же приобретал дарованное. Даритель мог потребовать путем condictio (ob rem dati) возвращения, если опасность миновала либо даритель пережил одаряемого.
2. В случае грозящей опасности смерти можно было совершить дарение под условием, при котором приобретение обещанного (хотя бы одаряемый уже имел его фактически) наступало лишь после смерти дарителя (разумеется, если одаряемый его пережил). Дарителю, который избежал опасности либо пережил одаряемого, предоставлялось rei vindicatio.
3. Третий тип договора основывался на немедленном совершении дарения без угрожающей опасности; достаточно было самой мысли о смерти (cogitatio mortis). В случае, если одаряемого переживет даритель, этот последний имел кондикцию (ob rem dati) о возвращении дарения.
В постклассический период произошло смешение этих типов договоров, в частности, двух первых.
Donatio mortis causa была тогда дарением в связи с угрожающей опасностью с оговоркой, что одаряемый возвратит полученное, когда минует опасность, и удержит, если даритель его не переживет. Однако известно было также и более широкое понятие donatio mortis causa не имеющее необходимой связи с угрожающей опасностью; все решало тогда само прожитие.
Уже в классическом праве наступало все большее сближение дарения на случай смерти с иными распоряжениями mortis causa, главным образом с отказами. Основано это было на большом сходстве их экономической функции. Процесс правового сближения был завершен Юстинианом, который установил, что дарение на случай смерти было почти целиком (fere per omnia) уравнено с отказами.
Еще ранее было распространено на donatio mortis causa действие законов Фурия, Вокония и Фальцидия, ограничивающих во избежание обхода запретов размер отказов. В постклассический период допускалось свободное отозвание дарения. Возможен был, однако, отказ от этого права. Согласно Юстиниану, donatio mortis causa должна быть совершена в присутствии пяти свидетелей устно или письменно (как codicilli).
|
|
|
В позднем западноримском постклассическом праве появилось donatio post obitum (дарение после смерти). Было оно безусловным, в частности, не содержало условия прожития. На практике оно совершалось первоначально в пользу церкви и в виде пожертвования в благотворительных целях. Надлежащее его развитие наступило лишь в средние века.
Выводы
В сравнении с другими разделами частного права сохранилось очень много источников, относящихся к наследственному праву, и прежде всего наиболее широко представленный раздел в Институциях Гая, а также юстиниановских Институциях и Дигестах. Относились к нему около 3/5 сохранившихся рескриптов и responsa. Наследственному праву много внимания уделяли римские юристы, причем с явным предпочтением.
В истории римского права сравнительно рано на первый план выступает завещание, особенно в богатых сословиях общества. Оно решительно вытесняло в практике наследование по закону, хотя и возникло позже. Составление завещания расценивалось как повеление, соответствующее обычаям предков и общественной морали. Завещательное наследование в известных случаях предпочиталось наследованию ab intestato, поскольку оно, в конечном счете, соответствовало общественно-экономическим отношениям, противодействуя раздроблению семейного имущества, особенно в крестьянских хозяйствах.
Для римского завещания была характерна поначалу неограниченная свобода завещания наряду с большой свободой лишения наследства, ограничиваемой лишь постепенно. Важнейшее изменение произошло только при введении института материального наследования вопреки завещанию. Характерными были свобода отмены завещания, недопустимость наследственных сделок, а также favor testamenti.
Наследование без завещания (кроме периодов наистарейшего и пост-классического, характеризующихся общим хозяйственным упадком) играло второстепенную роль, на что указывает, в конце концов, само название – ab intestatо. Оно было субсидиарным по отношению к завещательному наследованию. Первоначально оно основывалось лишь на агнатических связях. Роль когнации возрастала постепенно, сперва благодаря преторам, затем – постановлениям сената, а в постклассический период благодаря императорским распоряжениям. При Юстиниане учитывалось уже только родство по крови. Поразительно малую роль играло наследование супругов. За некоторыми исключениями в завещательном наследовании господствовало, по крайней мере уже со времен законов XII таблиц, правило равенства, в частности, не взирая на пол и возраст.
Большое практическое значение получали отказы (завещательные распоряжения). Со временем, уже начиная с законов XII таблиц, установление отказов ограничивается, причем первоначально способом не очень изобретательным. Окончательно lex Falcidia (40 г. до н. э.) обеспечил наследнику 1/4 наследства.
Сильные правовые позиции занимали наследники и отказополучатели. В частности, не связывали их в принципе распоряжения наследодателя в отношении дальнейшей судьбы полученных ими предоставлений. Известные исключения составляли: возникший в период принципата универсальный фидеикомисс, а также юстиниановский семейный фидеикомисс.
Положительной чертой наследственного права было постепенное преодоление формализма в ходе его развития, прежде всего в пост-классический период. Свидетельствовом тому, были устранение при Константине Великом важных формальных требований при назначении наследника и легатах, устойчивый процесс сближения отдельных типов легатов между собой, а также легатов и фидеикомиссов. Закончилось это полным их уравнением.
Довольно много изменений внесло постклассическое право. К их числу относятся: устранение строгого различия наследования общего и особенного, подтягивание (подведение) завещательных предоставлений под широкое понятие дарения, а также отказ от различий приобретения наследства в зависимости от категории наследников.
Наследственное право приобрело отчетливо выраженный либеральный и индивидуалистический характер. Свидетельствуют о этом прежде всего: огромная роль завещания вместе с большой завещательной свободой; всегда допустимая отмена завещания; запрещение наследственных сделок; большая роль отказов; прочное правовое положение наследников и отказополучателей; право каждого сонаследника на требование раздела наследственной общности, которого не мог ни исключить, ни ограничить даже завещатель; отсутствие налога на наследство.
Наследственное право обнаруживало много слабых сторон. Прежде всего его развитие было трудным, медленным, постепенным и сочеталось со множеством помех и пережитков, главным образом из древнего ius civile. Издавалось много нормативных актов, но они касались, как правило, несущественных, формальных вопросов. В итоге наследственное право было сложным и недостаточно ясным, частично даже при Юстиниане. Из общих правил было много исключений. Отсутствие систематического упорядочения было более ощутимым, нежели в иных разделах частного права. Порой регулирование выходило за рациональную и даже намеченную цель, например, при наследовании вопреки завещанию.
 |
Учебное издание
Бохуров Владимир Николаевич
Сокол Степан Федорович
|
|
|
