НА НОВОЙ ДОЛЖНОСТИ

НА НОВОЙ ДОЛЖНОСТИ

П

осле выхода из окружения штаб артилле­рии фронта значительно обновился. Вме­сто погибшего Н. Н. Гаврилова на долж­ность начальника штаба был назначен полковник А. А. Гу­саков, ранее командовавший 5-й истребительной бригадой. Прибыли офицеры Д. Р. Ермаков, А. М. Курбатов и П. Н. Значенко. В отделе укомплектования остались пол­ковник Т. Н. Подольский и подполковник В. И. Кали­новский. Я остался на прежней должности.

Юго-Западный фронт в результате окружения основ­ных его сил понес большие потери. Из окружения вышло много артиллеристов, но без материальной части, без ма­шин.

В период с начала войны и до декабря 1941 года штаб артиллерии фронта проделал значительную работу по уче­ту артиллерии новых армий, по доукомплектованию и

3*

формированию артполков, по приему новых артчастей, прибывших во фронт из резерва Ставки. Большое внима­ние было уделено формированию в 45-м запасном полку минометных и артиллерийских батарей, отводу на до­укомплектование артиллерийских полков РВГК, понес­ших большие потери в боях.

Но все же не это должно было составлять главное со­держание деятельности командующего артиллерией фрон­та и его штаба.

Еще в июле того же года распоряжением Ставки на­чальники артиллерии объединений и соединений стали заместителями соответствующих командующих и коман­диров. Повысилась ответственность командующих артил­лерией фронтов, армий и соединений за проведение опе­раций и боевые действия войск.

Но все это не изменило положения дел в штабе артил­лерии Юго-Западного фронта. По-прежнему не слышно было голоса командующего артиллерией при решении во­просов боевого использования артиллерии. А ведь к кон­цу года в составе войск фронта уже имелась мощная артиллерия РВГК. Во фронте ее стало более тридцати полков, что позволяло осуществлять широкий маневр ар­тиллерией усиления, повысить стойкость войск фронта на важнейших направлениях и организовать мощную поддержку их в обороне, а также при подготовке контр­ударов и контрнаступления.

В декабре перешел в Юго-Западное направление к маршалу С. К. Тимошенко генерал М. А. Парсегов. Вме­сто него на должность командующего артиллерией прибыл генерал Н. В. Гавриленко.

К марту 1942 года из состава управления был пере­веден в Москву начальник артиллерийского снабжения генерал И. И. Волкотрубенко, полковник А. А. Гусаков стал командующим артиллерией 28-й армии нашего фрон­та, полковник К. П. Казаков уехал в штаб артиллерии Красной Армии. Я получил назначение на должность начальника штаба артиллерии. Начальником оператив­ного отдела был назначен подполковник Д. Р. Ермаков, а начальником разведотдела — подполковник А. М. Ма­нило.

Несмотря на смену всего руководящего состава управ­ления командующего артиллерией, стиль и метод работы штаба не изменились.

3G

Характер, объем и содержание деятельности штаба артиллерии определяются тем, как широко использует командующий артиллерией все артиллерийские средства фронта. Он должен добиваться, чтобы штаб работал твор­чески, вносил деловые предложения по использованию артиллерии в операциях, по улучшению организации ар­тиллерийской разведки. Всего этого тогда еще не было. Штаб продолжал вести обычную оперативную работу, учет артчастей, следить за боевым состоянием артиллерийских полков РВГК, контролировать своевременное формирова­ние артполков и подразделений.

В марте 1942 года генерал Гавриленко поставил мне задачу спланировать артиллерийское обеспечение частной операции одной из армий под городом Волчанском. Он по­казал мне на карте участок прорыва, не добавив ничего больше. План должен был быть готов к утру, допускать к работе других офицеров запрещалось.

Такая задача была для меня вполне посильной в 1943 году, но в то время мне еще ни разу не приходилось самому планировать боевые действия артиллерии. Воз­можно, что с Д. Р. Ермаковым мы что-либо сообразили бы, но один я с задачей не справился. Не знал, с чего и как начинать. Пытался ночью найти Н. В. Гаврилен­ко — не нашел. В тяжелых, мучительных раздумьях про­шла ночь. Наутро Николай Васильевич явился ко мне вместе с комиссаром управления полковым комиссаром И. К. Сунцовым.

— Ну как план?

Я подал ему лист, на котором, к моему великому сты­ду, кроме заголовка, ничего не было. Неприятный раз­говор с генералом Гавриленко положения далеко не улуч­шил. Свою неудачу я долго переживал. Это сказалось и на всей моей деятельности, и на отношении Н. В. Гав­риленко ко мне. Чувство горечи и стыда притупилось лишь с приходом на должность командующего артилле­рией фронта генерала А. А. Гусакова.

Помню, тогда я сделал очень нелестные для Н. В. Гав­риленко выводы. Но теперь, когда с той поры прошло не одно десятилетие, мы по-иному оцениваем многие явле­ния первых военных месяцев. Поэтому я не намерен высказывать упреки в чей-либо адрес. Все мы оказались тогда примерно в одинаковом положении, попав на высо­кие должности и не будучи достаточно подготовленными

к этому, да еще в условиях большой войны, так неудачно начавшейся для нас. И мы учились, изо дня в день накап­ливая бесценный боевой опыт.

Назначенный на должность начальника разведыватель­ного отдела подполковник А. М. Манило развил кипучую деятельность по организации артиллерийской разведки в войсках. Но что можно было сделать с ограниченными средствами? По-прежнему основу артиллерийской развед­ки составляла оптическая войсковая разведка. Инструмен­тальная артиллерийская разведка дополняла войсковую, ведя разведку артиллерийских батарей противника, а так­же развивала топографическую сеть для артиллерии в полосе развертывания разведывательных дивизионов.

В мае 1942 года готовилась наступательная операция Юго-Западного фронта с целью овладения Харьковом. Для участия в этой большой операции были привлечены на правом крыле 28-я армия и часть соединений 21-й и 38-й армий с целью обхода города с севера, а на левом крыле — 6-я армия и группа генерала Л. В. Бобкина. Оба удара, охватывая группировку противника, должны были привести к соединению наступающих войск где-то за Харьковом и окружению значительных сил врага.

Подполковник Манило и его помощники П. Н. Зна­ченко и В. Н. Петухов проделали немалую работу по организации артиллерийской разведки в армиях на на­правлениях главных ударов фронта. Особое внимание было уделено вскрытию артиллерийской группировки и огневых средств на участках прорыва в тактической глу­бине обороны противника. Широко была развернута топо­графическая служба. Впервые подполковнику Манило удалось установить контакт с разведслужбой воздушной армии для вскрытия тактической глубины в интересах артиллерии.

Все планирование огня артиллерии в артиллерийской подготовке и ее боевых действий в операции было выпол­нено штабами артиллерии 28-й и 6-й армий.

6-я армия была дополнительно усилена десятью артил­лерийскими полками РВГК. Именно в этой армии у нас впервые было применено на практике, и вполне успешно, артиллерийское наступление. Под руководством команду­ющего артиллерией 6-й армии полковника А. Г. Катасо­нова штаб артиллерии успешно спланировал боевые дей­ствия в январской и этой операциях. Начальник артилле-

рии и его штаб были опытны и не нуждались в помощи командующего артиллерией фронта и его штаба.

12 мая после часовой артиллерийской и авиационной подготовки войска армий на направлениях главных уда­ров фронта перешли в наступление и прорвали оборону противника. За трое суток войска 28-й армии продвину­лись па 25 километров, а войска 6-й — на 50 километров. Большего успеха армии не достигли. Против 28-й армии гитлеровцы бросили значительные силы, она не смогла преодолеть возросшее сопротивление. На фронте же 6-й армии события развивались следующим образом. 17 мая противник сам перешел в наступление против 9-й армии Южного фронта и во взаимодействии с войска­ми своей 6-й армии, наносившей удар из района севернее Балаклеи, к 23 мая завершил окружение нашей 6-й армии и группы генерала Л. В. Бобкина из состава Юго-Западного фронта, а также 57-й армии Южного фронта.

В мою задачу не входит разбор всей оперативной об­становки и причин неудачи харьковского наступления. Остановлюсь лишь на некоторых моментах.

Руководство войсками, оказавшимися в окружении, Военный совет фронта возложил на заместителя коман­дующего войсками фронта генерал-лейтенанта Ф. Я. Ко-стенко. Эти войска вели героическую борьбу с превос­ходящими силами врага в условиях полного господства его авиации, при остром недостатке боеприпасов, горю­чего и продовольствия.

Командование фронта пыталось прорвать кольцо ок­ружения из района Савинцев, используя 38-ю армию, но силы оказались неравными. Была утеряна связь фронта с 6-й армией. Дважды отправлялись офицеры связи к окруженной группировке, ни один из них не вернулся.

25 мая в 12 часов дня командующий фронтом маршал С. К. Тимошенко приказал командующему артиллерией послать надежного и смелого офицера в окруженную группировку. Для выполнения этой ответственной задачи был назначен подполковник А. М. Манило.

С тяжелым чувством я прощался с Алексеем Михай­ловичем. Задание было столь же ответственным, сколь и опасным. Но подполковник Манило с честью выполнил его. А дело обстояло так (об этом впоследствии рассказал сам Алексей Михайлович).

На Военном совете А. М. Манило был ориентирован в обстановке. Выход фашистских войск на тылы 6-й ар­мии и затем ее окружение вызвали у командования армии, как сказал командующий фронтом, растерянность и поте­рю управления войсками. Начальник штаба фронта гене­рал И. X. Баграмян добавил, что только неорганизован­ностью можно объяснить то, что не были прикрыты флан­ги. Армия понесла большие потери, фланги оказались ослабленными. Командующий фронтом приказал пере­дать командующему 6-й армией генерал-лейтенанту А. М. Городнянскому, что наступил удачный момент для прорыва кольца окружения в направлении на Изюм. Бы­ли даны и другие распоряжения командарму: организо­вать непрерывную связь с фронтом и восстановить ее с подчиненными войсками, выработать план действий войск в окружении и объяснить командирам и бойцам важность новых боевых задач. А. М. Манило должен был выяснить еще один вопрос. В последние дни, с наступлением тем­ноты и до рассвета, к окруженным войскам направлялись одиночные транспортные самолеты, которые сбрасывали на парашютах боеприпасы, горючее и продовольствие. Но Военный совет фронта не знал, кому достаются эти гру­зы — войскам армии или противнику. Подполковник Ма­нило получил также приказание доставить из штаба 6-й армии план операции, сведения о наличии в окружен­ных войсках боеприпасов, горючего, продовольствия и ме­дикаментов, а также о потерях армии, о количестве ране­ных и больных. Срок для выполнения задания был жесткий — к 8 часам утра следующего дня офицер дол­жен был вернуться в штаб фронта.

В 14 часов Алексей Михайлович был уже на аэродро­ме, где его ждал готовый к полету самолет У-2. День выдался на редкость ясный. Пришлось лететь на малой высоте. Появление в воздухе вражеских истребителей дважды вынуждало летчика садиться. К 16 часам они с летчиком все же добрались до посадочной площадки вблизи командного пункта 6-й армии.

Доложив о прибытии, подполковник Манило изложил командарму требования командующего фронтом, пере­числил, какие сведения необходимы. В 6-й армии он про­был примерно 12 часов и с помощью офицеров штаба детально разобрался в обстановке. За это время были подготовлены и все необходимые сведения. Выполняя

задание Военного совета, Алексей Михайлович со­брал немало ценных данных об артиллерии и для своего штаба.

Артиллеристы, сражаясь в окружении, показали бес­примерное мужество и стойкость. Огнем прямой наводкой и с закрытых позиций они до последнего снаряда разили врага. Но слишком неравны были силы. Лавина танков, поддерживаемая авиацией, прорывалась на огневые по­зиции и сминала орудия и расчеты. Артиллерийский полк под командованием подполковника А. И. Попова у де­ревни Гусаровка в течение трех часов вел неравный бой с танками и пехотой немцев. Используя реку Северный Донец как противотанковое препятствие, полк уничтожил 25 танков. Особенно отличились воины батареи капитана II. И. Юркова. Артиллерийский полк не только выдержал натиск фашистов, но и не раз обращал их в бегство.

26 мая в 4 часа 30 минут подполковник Манило вме­сте с больным полковником Катасоновым вылетели в штаб фронта. В 7 часов 30 минут они были уже на своем аэро­дроме.

Подполковник Манило в присутствии генерала Гаври-ленко сделал обстоятельный доклад Военному совету, передал оперативный план и другие документы.

О том, что А. М. Манило увидел и узнал в 6-й армии, он подробно доложил мне. То, что я услышал, заставило нас задуматься над многими вопросами.

Ошибки 1941 года повторялись. По-прежнему плохо была поставлена разведка, отмечалось недостаточное обес­печение флангов армий и стыков между соединениями, слабо была организована противотанковая оборона, отсут­ствовали общевойсковые и артиллерийско-противотанко-вые резервы, не было должной связи и взаимной инфор­мации между армиями.

В ошибках планирования боевых действий артиллерии 6-й армии была вина и командующего артиллерией фрон­та, и его штаба, которые в этой операции устранились от своих прямых функций. Харьковская операция явля­лась очень серьезной по замыслу и выполнению — два удара на разобщенных направлениях, и ограничиваться лишь переподчинением артиллерийских полков резерва Верховного Главнокомандования армиям ударных направ­лений было слишком мало. Планов артиллерийского обес-

печения операций армий штаб с командующим артилле­рией фронта не рассматривал, подчиненных сил и средств армий на направлениях главных ударов фронта он не знал. Это, видимо, произошло из-за малого опыта коман­дующего артиллерией и его штаба.

Но пусть не подумает читатель, что штаб был совер­шенно беспомощен. Делалось очень много для повышения боеспособности артиллерии и ее наиболее полного и эф­фективного использования. Уроки года войны, порой горь­кие и очень тяжелые, многому научили нас.

В 1942 году под руководством партии была завершена перестройка тыла страны. Это позволило значительно по­высить темпы производства артиллерийско-стрелкового вооружения, танков, самолетов и другой техники. За год Красная Армия получила 3237 установок реактивных ми­нометов, 29 561 орудие среднего и крупного калибров. А производство 120-миллиметровых минометов возросло сочти в три раза *.

Юго-Западный фронт к середине года получил значи­тельное количество истребительно-противотанковых пол­ков РВГК и полков гвардейских минометов.

В этом, несомненно, огромнейшая заслуга командую­щего артиллерией Красной Армии Н. Н. Воронова, его штаба, руководимого генералом Ф. А. Самсоновым, и уп­равления по формированию частей. Все они очень внима­тельно следили за состоянием артиллерии РВГК, особенно за состоянием истребительно-противотанковой артилле­рии. Штаб артиллерии Красной Армии всегда был в курсе обстановки на фронтах Великой Отечественной войны. Он анализировал положение и производил необходимые рас­четы потребности фронтов и резервов Ставки в артилле­рии, что обеспечивало своевременность формирования ча­стей артиллерии РВГК и выпуск новых систем и видов артиллерии.

Спасибо рабочему классу за великий подвиг! В тяже­лых условиях сибирской зимы 1941/42 года было развер­нуто промышленное производство на эвакуированных за­водах. Рабочие получали скудный паек, не знали отдыха, но проявили исключительный трудовой энтузиазм, что

* См. Великая Отечественная война Советского Союза 1941— 1945. Краткая история, стр. 184.

позволило непрерывно наращивать силу ударов Красной Армии по ненавистному врагу.

Постоянный рост численности артиллерии повышал ответственность начальника артиллерии фронта и его шта­ба за лучшее использование имеющихся средств, за более надежное артиллерийское обеспечение боевых действий войск фронта. Поэтому штаб артиллерии стал уделять больше внимания конкретному руководству действиями артиллерии в боях и операциях, в первую очередь органи­зации противотанковой обороны, имевшей тогда особое значение.

Огромные потери, понесенные в результате поражения в Харьковской операции, не дали возможности стабили­зировать фронт. В конце июня, после удара 6-й немецкой армии по стыку Брянского и Юго-Западного фронтов, создался разрыв между их флангами и возникла угроза обхода правого крыла нашего фронта и выхода враже­ских войск на его тылы.

Военный совет фронта 5 июля приказал организовать жесткую противотанковую оборону на линии Острогожск, Ольховатка, Алексеевка, создать мощные противотанко­вые районы из истребительно-противотанковой артилле­рии и танковых частей фронта.

Общее руководство было возложено на командующего бронетанковыми войсками фронта. В плане артиллерии эту тяжелую задачу пришлось решать троим — мне, стар­шему офицеру оперативного отдела штаба артиллерии подполковнику Дымничу и офицеру мехтяги подполковни­ку И. Я. Воронову, так как штаб фронта и весь состав управления командующего артиллерией уже отбыл к ме­сту новой дислокации — в город Калач Воронежской об­ласти. В Россоши оставался лишь генерал Н. В. Гаври-ленко.

Что же можно было сделать в таких условиях? Мы ус­пели только отдать необходимые распоряжения и лишь частично проследить за выходом артиллерийских подраз­делений в назначенные им районы.

Как стало известно позднее, немцы неудержимо стре­мились развить успех прорыва. Передовые части их 6-й армии сбили с рубежа обороны войска Юго-Западного фронта в районе Острогожска и быстро вышли к Камен­ке, 13-я истребительная бригада разрозненными подраз­делениями и даже отдельными орудиями вступила в бой

с ходу, но сдержать противника не смогла. То же случи­лось и с остальными бригадами.

Еще днем 6 июля я получил указание срочно отпра­виться в Калач.

Уставшие за день, расстроенные, мы заночевали в Рос-соши. Подполковник Воронов продолжал выполнять за­дачу по обеспечению бригад горючим. По последним дан­ным разведки, немцы находились в 90—100 километрах от Россоши, и к утру 7 июля мы не ждали их. Ночью к нам пришел начальник 2-го отдела артиллерийского снабжения майор (впоследствии генерал-лейтенант инже­нерно-технической службы) И. В. Степанюк и попросил меня довезти его до Калача, так как он не смог своевре­менно уехать туда со своим управлением.

Каково же было наше удивление и смятение, когда на рассвете 7 июля в городе началась сильная пулемет­ная и автоматная стрельба. Гитлеровцы ворвались в Рос­сошь и, выйдя на железную дорогу Воронеж — Кантеми­ровка, отрезали пути отхода. Генерала Гавриленко спас водитель машины. Он вывез его из города окольными путями. Нам пришлось принять бой. На моих глазах был убит подполковник Дымнич, майор Степанюк огородами благополучно выбрался из города и затем попутными ма­шинами добрался до Калача, где и нашел свой отдел. Шофер В. Я. Босенко, ловко маневрируя машиной, долго скрывался в городских дворах. Когда я отстреливался от немцев во дворе, имевшем выходы на две улицы, он подогнал машину и забрал меня. С тех пор с Босенко я не расставался. Вместе мы прошли до самого Берлина.

На новом командном пункте штаба фронта в городе Калач я нашел штаб артиллерии, куда несколько позднее прибыл и И. Я. Воронов. Было горько сознавать, что мы делаем что-то не так. Непонятно было, почему генерал Гавриленко не уехал вместе с управлением на новый командный пункт, а остался в Россоши и в то же время не принимал участия в организации противотанковых рай­онов. Назначение ответственным за организацию проти­вотанковых районов командующего бронетанковыми вой­сками, а не командующего артиллерией фронта уже гово­рило о многом.

С середины июля наш фронт вел тяжелые бои с пре­восходящими силами фашистской армии на сталинград­ском направлении. Фашисты стремились с ходу овладеть

городом на Волге и разорвать коммуникации, соединяю­щие центральные области с Югом. Особенно сильные бои шли в излучине Дона. На удары немцев войска фронта отвечали контрударами, наносившими врагу серьезные по­тери.

В этот напряженный период на сталинградском на­правлении распоряжением Ставки и командования фрон­та многие части, в том числе артиллерийские, спешно выдвигались из глубины для ввода в бой.

Расскажу несколько подробнее о действиях одной из этих частей.

140-й минометный полк РВГК, сформированный в Ста­линградской области, 13 июля отправился на фронт. В бой вступил 25 июля в районе станицы Нижний Чир. Вот что рассказал об этом бое его участник бывший командир 5-й батареи лейтенант А. Зелекович: «Около 11 часов 5-я батарея заняла огневую позицию, а я со взводом уп­равления на одной высотке — наблюдательный пункт. В двух-трех километрах от нас показалась колонна немец­ких машин. Часть их свернула в лощину. Помню, как начал готовить данные для стрельбы, а подготовив, никак не мог подать команду «Огонь». Растерялся. Это была моя первая стрельба по врагу, а шел мне тогда девятнадца­тый год. Наконец взял себя в руки. Пристрелку провел спокойно, а когда перешел на поражение, не знал, куда деваться от радости. В овраге, по которому я вел огонь, начали взрываться цистерны с горючим, машины с бое­припасами. Все заволокло дымом. На дорогу выбегали фа­шисты, выезжали автомашины, а мы все стреляли и стре­ляли. В этот день батарея израсходовала 120 мин. Сколь­ко чего уничтожили, не знаю, но из оврага выехало очень мало автомашин».

26 июля 214-я стрелковая дивизия, находясь в полу­окружении, стала отходить к Дону. 140-й минометный полк прикрывал огнем ее отход. Около 12 часов подошли к Дону. Немцы шли буквально следом. Личный состав полка с воинами некоторых подразделений других частей дивизии огнем из стрелкового оружия и гранатами отби­вал яростные атаки гитлеровцев. Подошедшие резервы 64-й армии, отбросив врага от Дона, предотвратили унич­тожение отходивших частей.

... В июле помощь командующему артиллерией фронта и его штабу оказал командующий артиллерией Красной

Армии генерал Н. Н. Воронов. Детально ознакомившись с положением на фронте, он дал много полезных советов по использованию артиллерии, как войсковой, так и РВГК. По его распоряжению для усиления фронта из Сталинградского учебного центра нам были переданы шесть артиллерийских полков РВГК шестнадцатиорудий-ного состава, вооруженных 122- и 152-миллиметровыми пушками.

Приняв полки, я растерялся. Они были почти небое­способны: по одному трактору на два орудия, очень мало приборов наблюдения и весьма ограниченные средства связи. Каждый полк имел всего лишь две-три транспорт­ные автомашины.

Генерал Воронов отдал приказ использовать полки на восточном берегу Дона подобно береговой артиллерии. Огонь полков массировать главным образом перед излу­чиной Дона, уничтожать противника на дальних подсту­пах, а при отходе наших войск за Дон прикрыть их во время переправы через реку.

Над выполнением этой задачи много потрудились офи­церы обоих отделов штаба. Топографическим отрядом фронта к боевым порядкам полков была подведена геоде­зическая сеть и произведена топографическая привязка батарей. Под контролем офицеров проводились рекогнос­цировка боевых порядков, их оборудование, обеспечение боеприпасами. Личный состав батареи отрыл орудийные окопы с блиндажами для расчетов и с нишами для бое­припасов. Орудийные окопы были хорошо замаскированы. На каждую батарею завезли по два боевых комплекта снарядов: по 480 снарядов на батарею 152-миллиметровых и по 640 снарядов на батарею 122-миллиметровых орудий. Всего было подвезено 8960 снарядов.

Обеспечение боеприпасами организовали офицеры службы артиллерийского снабжения Н. С. Шендерович и И. В. Степанюк.

Батареи выводились на огневые позиции двумя эшело­нами. Старые трактора еле ползли, траки гусениц то и дело рвались, их тут же ремонтировали, а время шло. Офицеры вернулись в штаб артиллерии только тогда, когда все полки были подготовлены к боевым действиям.

Целый месяц продолжались ожесточенные сражения у излучины Дона, к середине августа противнику удалось оттеснить наши войска на восточный берег реки.

Артиллерийские полки РВГК, развернутые на восточ­ном берегу, массированным и сосредоточенным огнем на­несли врагу большой урон, прикрыв отход своих войск. Огневой бой полки вели до последней возможности, и не всю материальную часть удалось вывезти с огневых по­зиций.

На подступах к Сталинграду разгорелись тяжелые бои, в которых артиллеристы показали немало примеров мас­сового героизма, готовности к самопожертвованию.

23 августа 140-й минометный полк РВГК занимал ог­невые позиции в районе станции Абганерово. Около 7 ча­сов утра фашисты бросились в атаку на позиции стрелко­вого полка, который поддерживала минометная часть. Атака была отбита. Озлобленные неудачей, немцы вы­звали на помощь авиацию. В 8 часов фашистские само­леты обрушили бомбовые удары на боевые порядки полка и его тылы. Вражеские танки, прорвав оборону на участ­ке соседней части, двинулись на огневые позиции мино­метного полка. Был тяжело ранен его командир майор А. М. Зубович, нарушена связь с огневой позицией. Танки врага неотвратимо двигались на 5-ю батарею. Тогда на бруствер минометного окопа вскочил политрук батареи Николай Романович Зюзин и встал во весь рост. До 1941 года Зюзин работал в редакции газеты в городе Сочи. Воспитанник Коммунистической партии, он по ее призыву встал на защиту Родины от ненавистного врага. Политрука уважали в подразделении. Перекрывая вой пикирующих бомбардировщиков, прозвучал его властный голос: «Слушай мою команду! Убрать минометы в окопы! Взять бутылки с горючей смесью и гранаты! Всем укрыть­ся в щели! Подготовить к бою стрелковое оружие! » Этот приказ был выполнен расчетами с молниеносной быстро­той. Только убедившись, что все укрыты, Зюзин последним спустился в щель к солдатам. На позиции все замерло.

До 30 танков двигалось на батарею. Когда они прибли­зились на расстояние 25—30 метров, из щелей полетели бутылки с горючей смесью, гранаты, защелкали выстре­лы карабинов. Вспыхнули два танка. Затем — еще один. Бронированные чудовища навалились на окопы, вдавли­вая в землю людей и минометы. Проутюжив огневую позицию, противник устремился на высоту, где распола­гались наблюдательные пункты батарей полка.

Но, не доходя 300—400 метров, танки свернули и дви-нулись в направлении Абганерово. Минут через 30 пе­хота и танки противника перешли в атаку на позиции стрелкового полка. Уцелевшие батареи открыли огонь, милы ложились в центре атакующих групп врага. В этом бою огнем полка было уничтожено немало фашистов.

Когда опасность для наблюдательных пунктов мино­вала, командиры прибежали на огневую позицию 5-й ба­тареи. Страшная картина предстала перед ними. Позиция была словно перепахана, дымились сгоревшие заряды. Всюду виднелись покореженные минометы, изувеченные трупы.

Гибель воинов 5-й батареи 140-го минометного полка РВГК не была напрасной. Они выполнили воинскую при­сягу. Их бессмертный подвиг был примером для живых.

В этом бою полк понес большие потери в личном со­ставе и технике. Сталинградский завод «Баррикады» по­полнил своими рабочими и техникой обескровленный 140-й минометный полк, и он продолжал крушить врага в битвах за Родину, закончив войну в далекой Австрии.

Я рассказал об этом, чтобы было ясно, в каких усло­виях советским войскам приходилось вести жестокие бои летом 1942 года.

К моменту приближения линии фронта к Сталинграду в должность командующего артиллерией Сталинградского фронта (так был переименован Юго-Западный) вступил генерал А. А. Гусаков, которого мы хорошо знали в ка­честве начальника нашего штаба.

Примерно в это же время подполковник А. М. Манило был назначен на должность начальника штаба артиллерии 65-й армии (ранее 4-я танковая), которой до конца войны бессменно командовал прославленный командарм генерал П. И. Батов. Начальником разведывательного отдела на­шего штаба был назначен подполковник П. Н. Значенко.

Годы войны сдружили меня с Алексеем Михайловичем Манило, которого я знал еще в мирное время по артил­лерийскому училищу, и мне было жаль расставаться с ним. В дальнейшем он занимал ответственные должности: заместитель командующего артиллерией армии, началь­ник штаба артиллерийского корпуса прорыва. После вой­ны командовал артиллерийской дивизией, был командую­щим артиллерией округа. По состоянию здоровья генерал-

лейтенант Алексей Михайлович Манило уволился из ар­мии. В настоящее время он продолжает трудиться, ведет большую общественную работу.

Александр Алексеевич Гусаков был правдив, прямоли­неен, не стыдился признаться в незнании каких-либо во­просов, не боялся ответственности за принятое решение. Был смелым в бою, являлся требовательным и справед­ливым начальником.

Запомнился мне первый разговор с Александром Алек­сеевичем.

— Вы, Георгий Семенович, разбираетесь в планиро­вании действий крупных артиллерийских масс и в осно­вах боевого применения артиллерии фронта в опера­ции? — спросил он.

— Пока еще слабо. Некому было учить, — отвечал я.

— Я тоже слабо разбираюсь. Будем вместе решать эти вопросы, надеюсь, что-нибудь у нас получится.

Такой прямой разговор сразу сблизил нас.

Для войск фронта предельно напряженным периодом были конец лета и начало осени 1942 года. Гитлеровские войска, несмотря на огромные потери в людях и технике, продолжали рваться к Сталинграду.

Артиллеристы во взаимодействии с пехотой и танками мужественно отражали наступление немцев.

Сосредоточив огромные силы — 6-ю полевую и 4-ю тан­ковую немецкие армии, румынские и итальянские армии, фашистское командование стремилось захватить Сталин­град. Ценою больших потерь, после ожесточенных пяти­дневных боев, к исходу 23 августа части 6-й армии про­рвались к Волге в районе Лотошинка, Рынок.

Еще до этого большая часть штаба артиллерии Ста­линградского фронта (с 28. IX. 42 г. переименован в Дон­ской фронт) вместе с командующим артиллерией пере­ехала на новый командный пункт штаба фронта в село Малая Ивановка. Меня вместе с офицерами штаба Д. Р. Ермаковым, И. И. Кипровским, В. И. Калиновским, И. Я. Вороновым, а также зенитный отдел во главе с ге­нералом В. Г. Поздняковым командующий артиллерией по указанию командующего фронтом оставил в распоряже­нии командования Юго-Восточного фронта (с 28. IX. 42 г. переименован в Сталинградский фронт).

4 Г С Надысев

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: