 |
516 тетрадь стихов, посвященная отцу
|
|
|
|
516 ТЕТРАДЬ СТИХОВ, ПОСВЯЩЕННАЯ ОТЦУ
Беатриче сидит на софе, рядом с ней гитара; Л ю ч и н д о, П е р m и н и, Беатриче. )
Пертини. Я представлю, Беатриче, вам Приезжего, богатого синьора, Со мною в отдаленном он родстве!
Беатриче. (Лючиндо. ) Добро пожаловать!
Л ю ч и н д о. Простите! Не могу я слов
И языка найти для чувств моих. -Так редкая волнует красота, Вздымает кровь и отнимает речь.
Беатриче. В хорошем настроенье вы, синьор, За настроенье я благодарю, Не за слова — и что в них толку, право, Коль говорит язык ваш, а не сердце?
Лючиндо. О, если б сердце говорить могло И вылить то, что влили вы в него, Слова бы стали пламенною поспей И вечностью — дыхание любое, Иль небом, бесконечною страной, В которой жизнь сверкала б светлой мыслью, Гармонии и нежности полна, В своей груди вселенную скрывая, Эфирной изливаясь красотой — Оно о вас бы только говорило!
Пертини. Не осуждайте, барышня, его,
Он немец и всем естеством своим Мелодию и душу источает.
Беатриче. Ах, немец! К немцам благосклонна я, Ведь я немецкого происхожденья, Садитесь же сюда, синьор германец! (Показывает ему место на софе. )
Лючиндо. Спасибо, барышня!
(Тихо к Пертини. ) Пошли, пошли, иначе я погибну.
Беатриче. (Сконфуженно. ) Сказала слишком много я? (Лючиндо хочет говорить, Пертини
прерывает его. )
Пертини. Довольно лести и похвал, довольно, Нет, Беатриче, это все пустяк, Синьору должен я помочь кой в чем.
Лючиндо. (Смущен, тихо. )
О чем вы? Вы играете со мной.
Пертини. (Громко. ) Но вы не беспокойтесь, пустяки, Мне доверяет барышня на слово,
СЦЕНЫ ИЗ ТРАГЕДИИ «ОУЛАНЕМ»
|
|
|
Не правда ль, Беатриче, пусть побудет, Пока вернусь я? Будьте осторожны, Вы чужеземец, глупостей не надо.
Беатриче. Ужель, синьор, я так вас приняла, Что вы подумали, как будто я Вас, друга моего большого друга — И чужеземца, прогоню из дома, Где каждого охотно принимают? Не льстите, будьте только справедливы!
Л ю ч и н д о. Меня своей вы добротой сразили! Лишь ангелы так кротко говорят! Простите, коль увлечены потоком Неукротимых, гибельных страстей, Уста сказали то, что неуместно. Но вы на небо гляньте, что смеется Из облачной прозрачной высоты, И на цвета, что выси украшают, То в свете блекнут, то во мраке тают, Что слиты мелодично-безмятежно В картине одухотворенной, нежной И промолчите... Промолчит ли тот, Кого заклятьем волшебство влечет? Кто может с искушением бороться, Когда уста дрожат и сердце бьется? Так стонет арфа, тронута слегка Волшебным дуновеньем ветерка.
Беатриче. О, как умеете вы сладко льстить, Умеете и яд вы подсластить.
Л ю ч и н д о. (Тихо к Пертини. )
Проклятый плут и все же — бравый плут, Что делать мне? Мне уходить пора!
Пертини. (Громко. )
Вы на меня взглянули так сурово За то, что я не дал вам молвить слово, Вы размечтались, красоту любя, А я вас, друг мой, вывел из себя. Но Беатриче полагать могла, Что вас она серьезно увлекла. Да, таковы немецкие все шутки — Легки на вкус, но тяжелы в желудке. Пошел я!
Л ю ч и и д о. (Тихо. ) Слушай!
Пертини. (Громко. ) Помните одно:
Желудок — к сердцу иногда окно.
518 ' ТЕТРАДЬ СТИХОВ, ПОСВЯЩЕННАЯ ОТЦУ
Вернусь и захвачу с собою вас, Хоть нелегко расстаться вам сейчас. (Про себя. ) Пойду, не то старик мне все
погубит, А этот все забудет, коль полюбит. (Пертини уходит. Лючиндо смущен. )
Беатриче. Еще раз нужно мне просить вас сесть?
Лючиндо. Коль вы хотите, я охотно сяду!,
|
|
|
(Садится. )
Беатриче. Ах, у Пертини странные причуды!
Л ю ч и н д о. Он страшили, странный, странный человек!
(Пауза. ) Вы, синьорина, цените его?
Беатриче. Ведь он друг дома, старый, добрый друг, И дружески всегда ко мне расположен; Но я его порою не терплю, Он часто груб и часто одержим — Простите, он вага друг — каким-то духом, Что выдает себя, меня пугая, Как будто с ночью борется в себе он, Что взгляда дня трусливо избегает, Боясь открыто спорить — это хуже Того, что говорит он, хуже даже Того, что в сердце кроется его. Но это домыслы, и вам напрасно Так говорю я — это ведь злословье!
Лючиндо. Вы о своем жалеете доверье?
Беатриче. Когда бы это лишь меня касалось — Но что я говорю? Вы на доверье Завоевали ль право? И однако, Ужели плохо, коль я все скажу, Что знаю? Это каждому скажу я. Я знаю ль то, чего не знают все?
Лючиндо. Ах, все! Вам нравятся, конечно, все?
Беатриче. И вам, не так ли?
Лючиндо. Милый, кроткий ангел!
Беатриче. Меня, синьор, страшите вы, что с вами? И речи ваши быстры и легки!
Лючиндо. Я должен быстрым быть, проходит время, Что медлить? Промедленье — это смерть. Скрывать ли мне — ведь это очень странно, Я вас увидел — как сказать словами, Мы, кажется, сто лет знакомы с вами, Из музыки, что я в груди носил,
СЦЕНЫ ИЗ ТРАГЕДИИ «ОУЛАНЕМ»
Живое существо я вдруг открыл,
Как если б нас связал союз духовный,
Что в краткий миг стал жизнью полнокровной!
Беатриче. Да, вас считать чужим — одно мученье, Хоть быть мы незнакомыми должны, Наверно мрачных гениев стремленьем Когда-то были мы разлучены. Но может, гении другие были, Они волшебно нас соединили... И все ж, и все ж, чего-то я страшусь — За радостью идет так часто грусть!
Л ю ч и н д о. Философ сердца дивный вы, поверьте...
Не в силах я сдержаться — ты виновна;
Пусть быстро я и смело поступаю,
Но глубоко тебя я почитаю,
Ах, грудь теснит, все нервы в напряженье,
Что делать мне? Ведь скоро я уеду,
Уеду, разлучусь с тобой, с тобой,
Тогда, миры, летите в пропасть все вы,
Прости, мое дитя, прости ты время,
Что на меня взвалило гнета бремя,
Тебя люблю, клянусь я, Беатриче,
Любовь и Беатриче — то одно,
Одним дыханьем их произношу,
Без них я не живу и не дышу!
|
|
|
Беатриче. Напрасно вы все это говорили,
То — как стихи, они пройдут, звеня,
Когда б мое вы сердце получили,
Конечно, не ценили б вы меня,
Решили б — вот, обычное дитя,
Готовое себя отдать, шутя.
Мелькнет та мысль, и сник уж наш поэт,
Любви и уваженья нет как нет.
Во мне ничто бы не было вам мило,
И с вами б я сама себя бранила.
Л ю ч и н д о. Ты, что несешь мне радость и волненье, Ты в сердце загляни мне без смущенья, Я не любил еще, любить не мог, Насмешка надо мною — твой упрек. Пусть лучше взвешивает все купчина, Корысть в нем — осторожности причина. Любовь — соединение всего. Достигнуты в ней цели всех желаний, Она — нагрянувшее волшебство,
520 '. тетрадь стихов, посвященная отцу
И места нет в любви для колебаний.
Она луч света в глуби бытия,
И ей гореть, пыланья не тая,
В другом еще возможно колебанье,
Но не в любви, что вся — одно сгоранье.
Беатриче. Кокетство — прочь! И если сердце бьется, Один огонь из двух пускай зажжется, Но страх терзает душу в глубине, Как будто горе угрожает мне, Мне слышится, с мгновеньем каждым резче, Какой-то свист, вой демонов зловещий!
Л ю ч и н д о. То пламя, неизвестное тебе,
То отступленье прежнего в борьбе, Так шлет оно тебе привет прощальный Пред тем, как раствориться в дымке дальной. Как станешь ты моею, Беатрнче?
Беатриче. Отец мне приготовил жениха,
Он ненавистен мне, хоть это грех, Но верь, я скоро больше расскажу; Где ты живешь, друг сердца моего?
Лючиндо. Я — у Пертини.
Беатриче. Я пошлю гонца,
Но имя, я уверена, твое, Как музыка движенья сфер звучит!
Лючиндо. (Серьезно. ) Меня зовут Лючиндо.
Беатриче. Ах, как нежно
Звучит — Лючиндо. Это имя — мир мой, Мой бог, моя душа — все для меня.
Лючиндо. Ты, Беатриче, все, вот это правда;
И больше ты, чем все — ты Беатриче. (Он порывисто прижимает ее к груди, дверь распахивается, входит Вирин. )
В и р и н. Что вижу я? Змея ты, Беатриче,
Холодная как мрамор добродетель! Ха!
Лючиндо. Что делаешь ты здесь? Мне это странно. Взялась откуда эта обезьяна?
|
|
|
Вирин. Юнец проклятый! Ну, поговорим,
И это мой соперник! Человек, Чей образ к людям ненависть пробудит, Надутый наглостью мужлан бесстыдный, Листок бумаги для обтирки перьев, Герой для смехотворного романа.
Лючиндо. К тому же, как сказал я — обезьяна! Но постыдитесь здесь браниться так,
СЦЕНЫ ИЗ ТРАГЕДИИ «ОУЛАНЕШ
Задор ваш, как шарманка, что играет
При балаганах, где шуты дерутся,
Он скоро нужен будет.
В и р и н. Поговорим еще с тобой, мальчишка!
Поверь мне, скоро твоего дружка
Я уберу с дороги, Беатриче! Лючиндо. Молчи! Сейчас с тобою выйдем мы!
(Входит Пертини. ) П е р т и н и. Что тут за крик? Иль вышли вы на площадь?
(Вирииу. )
Не каркай, ворон, глотку я заткну! (Про себя. )
Я вовремя пришел, ведь этот парень
Меня немного недопонял! (Беатриче падает в обморок. ) Л ю ч и н д о. На помощь, ах, в беспамятстве она! (Склоняется над ней. )
Приди в себя, о сладкий ангел мой! (Он целует ее. )
Жар у тебя? Она глаза открыла
И дышит. Что случилось, Беатриче?
Не убивай, я от тоски умру!
(Он поднимает ее, обняв. Вирин хочет на него броситься,
Пертини удерживает его. ) Пертини. Друг ворон, подойди, скажу я слово! Беатриче. (Слабым голосом. )
Лючиндо, мой Лючиндо, потеряла
Тебя я прежде, чем приобрела! Лючиндо. Не бойся, милый друг, ведь я с тобою,
А этого я скоро успокою.
(Относит ее на софу. )
Здесь отдохни. Я отомщу за дерзость.
Святое место осквернит ли мерзость?
Вирин. Пойдем поговорим.
Пертини. Что ж, поспешим,
Я секундантом буду вам двоим!
Лючиндо. А ты, дитя, совсем спокойна будь.
Беатриче. Прощай.
Лючиндо. Прощай.
Беатриче. (С глубоким вздохом. )
О как трепещет грудь!
Занавес. Конец первого действия.
522 ]
|
|
|
