 |
На изобретение книгопечатания
|
|
|
|
и
Ф. ЭНГЕЛЬС
немецкое национальное сознание поднялось против имнератор-ско-русской европейской нентархии 44; они были бы наилучшим ответом на нее. Быть может и пентархист 45 нашел бы здесь не одно меткое словечко для своего труда.
| Печатается по тексту журнала Перевод с немецкого |
Написано Ф. Энгельсом в декабре 1839 г.
Напечатано в журнале
«Telegraph fü r Deutschland» Л? 31,
февраль 1840 г.
Подпись; Фридрих Освальд
[НА ИЗОБРЕТЕНИЕ КНИГОПЕЧАТАНИЯ]
Достойно ли поэта петь чертоги
Властителей иль блеск войны кровавой,
Когда звучат, ликуя, трубы славы
На небесах, где обитают боги?
Не стыдно ль вам? Сокровища таланта,
Сиянье славы расточать, о братья,
На тех, кого история навеки
С презреньем осудила на проклятье?
О, пробудитесь! Пусть взовьется в тучи
Благоговейный гимн,
Досель еще неслыханно могучий!
И если вы хотите, чтоб нетленный
Венок расцвел вкруг вашего чела,
Так нужно, чтобы расцвела
И ваша песнь, гремя по всей вселенной!
У древних без нужды не расточался
Священный фимиам:
У алтаря возвышенных деяний,
Возвышенных умов он проливался.
Но вот пришел Сатурн и мощным плугом
Грудь матери-земли он разрыхлил, —
Тогда увидел человек,
Как семена взросли на почве бедной,
И к небесам вознесся гимн победный, —
Сатурн был богом в тот блаженный век.
А ты не бог ли, кто века назад
Но вот встает она, чтоб новый знак Могущества явить, н Рейн холодный Увидел Гутенберга. «Тщетный труд! Что пользы вам, когда своим пером Вы жизнь даете мысли, — Она умрет: над ней уже нависли Покровы тьмы, забвения фантом! Какой сосуд в себя вместить сумеет Бушующие волны Океана? Так нет пути для мысли, заключенной В единый том, во все земные страны! Так что ж? Взлететь? По одному подобью Несметные творит природа жизни, — Так следуй же за ней, мое творенье! И пусть раздастся Истины глагол, Тысячекратным эхом полня дол И в высь летя на крыльях вдохновенья! »
|
|
|
Сказал, — и был станок, и вот Европа,
Ошеломленная, глядит, как в миг,
С великим шумом, словно ветер в бурю,
Прорвавшийся, возник
Тот пламень яростный, что в недрах темных
Ф. ЭНГЕЛЬС
В живую плоть облек и мысль, и слово, Что, раз возникши, улетело б снова, В печатном знаке не найдя преград?
Не будь тебя, — в могилу
Забвения навеки погрузясь,
Само б себя и Время поглотило.
Но ты пришел, — и мысль
Раздвинула границы, что мешали
В младенчестве ей развиваться долгом,
И унеслась, взмахнув крылом, в простор,
Где с Будущим Прошедшее заводит
Торжественный и вещий разговор.
Ты, победитель мрака,
Возрадуйся, бессмертный, похвалам
И почестям, что ныне надлежит
Воздать тебе, возвышенному духу!
И, словно показав в твоем лице,
Какая в ней еще таится сила,
С тех пор природа больше никогда
Такого чуда миру не дарила.
НА ИЗОБРЕТЕНИЕ КНИГОПЕЧАТАНИЯ
Дремал, в глубоких притаившись домнах. О, крепость зла, невежества покров, Созданье гнусной ярости тиранов! Раскрылись недра пламенных вулканов И потрясли гранит твоих основ! Кто этот призрак, мрака порожденье, Нечистый демон, что, забывши стыд, Себе престол кровавый воздвигает, Над павшим Капитолием царит, Всему земному смертью угрожает?
Еще он жив, — по призрачная мощь
Уже слабеет: рушатся вершины,
И далеко вокруг лежат руины.
И царствует на выступе скалы
Одна лишь башпя над громадой горной,
Где крепость возвели сыны войны,
В борьбе позорной,
Откуда низвергаются толпой,
Похитив мощь, с громовым криком, в бой.
И башня та стоит,
Заброшена, являя мрачный вид,
Еще, как прежде, дряхлая, далеко
Грозящее вокруг наводит око, —
Но пробил час, и рушится она;
|
|
|
Тогда гудят равнины
Под грудами обломков, и с тех пор
Она лежит, как пугало лесное,
Как чучело, людской смущая взор.
То был венок, что увенчал впервые
Чело рассудка; смело вспрянул ум,
Духовного взыскуя жадно хлеба,
В своем полете обнимая мир.
Коперник в звездное поднялся небо,
Что плотный некогда скрывал эфир,
И сквозь безмерность далей созерцает
Ярчайшую из звезд,
Что нам лучи дневные посылает.
И чует под ногою Галилей
Земли круговращенье, но ему
Рим ослепленный шлет за то тюрьму.
А шар земной летит, не уставая,
Моря пространств бездонных проплывая,
«Безумцы! Эти жаркие костры,
Что в ярости мне смертью угрожают
И с правдой за меня вступают в бой,
То факелы, что свет несут с собой
И царство правды в мире утверждают!
С любовью и тоской
Моя душа, отдавшись вдохновенью,
Ей вслед глядит, она влечет меня,
Я не боюсь ни смерти, ни огня, —
Так неужель поддамся я сомненью?
Иль, может быть, назад
Мне отступить? Но разве волны Тахо
Когда-нибудь обратно возвращались,
В морской простор однажды устремившись?
Пускай навстречу громоздятся горы,
Им не сдержать кипящий ураган, —
Его несет сквозь встречные заторы
Сама судьба в мятежный океан».
за
Ф. ЭНГЕЛЬС
Светила с ним, горящие, плывут
В полете огненном; тогда был вброшен
В средину их Ньютона быстрый дух;
Он следует за ними,
Оп указует вечный
Им предначертанный движенья круг.
Что пользы в том, что покоришь ты небо,
Найдешь закон, который управляет
Водой и ветром, раздробишь лучи
Неосязаемого света, в землю
Зароешься, чтоб злата колыбель
Иль хрусталя открыть? О, гордый ум,
Вернись к собратьям! Горькая обида
Тогда в его ответе прозвучала:
«Как долго ум с невежеством боролся,
Как тяжко цепь бряцала,
Что тирания в ярости сковала,
Из края в край, от века и до века,
Бросая человека
От рабской доли к смертному одру!
Теперь довольно! » — Пламенную речь
Услышали тираны я призвали
Двух верных слуг к себе: огонь и меч.
НА ИЗОБРЕТЕНИЕ КНИГОПЕЧАТАНИЯ
Настал великий день,
В который смертный из глубин паденья
Воспрянул гордо, полный возмущенья,
Й над простором рек
Пронесся клич: свободен человек!
И полетел, сметая все преграды,
|
|
|
Святой призыв; и эхо понесло
Его чудесно на крылах могучих,
Что создал Гутенберг;
И, окрыленный, вмиг
Он взвился над горами, над морями,
Господствуя, свободный, над ветрами.
Не заглушил его тиранов крик,
И мощно прозвучал во всей природе
Призыв рассудка: человек свободен!
О, слово сладкое: свободен! Сердце Трепещет, ширясь, твой заслышав звук; Тобой зажженный дух, Охваченный священным вдохновеньем, Взмывает ввысь на огненных крылах И радостно кружится в облаках. Вы, внемлющие песне Моей, о, где вы, смертные? Я вижу С высот, как медные врата судьбы Отверзлись — и, порвав покров времен, Грядущее простерлось предо мною! И вижу я, что шар земной отныне Не жалкая планета, где царят Война и зависть в яростной гордыне.
Исчадья зла, они навек исчезли,
Как прекращается ужасный мор,
Как черная чума уходит, если
Суровый Аквилон подует с гор.
Все люди равными отныне стали,
Распался гнет губительных оков;
Ликующие клики прозвучали:
Тиранов нет, нет более рабов!
Любовь и мир на всей земле настали,
Любовь и мир вдыхает все вокруг,
«Любовь и мир! » — гремят раскатом дали.
А в небе бог, на троне золотом,
Простер свой скипетр вниз, благословляя, -
40 Ф. ЭНГЕЛЬС
Да радость и веселье спидут в мир,
Как в древние века,
Потоком мощным землю затопляя.
Ты видишь, видишь этот обелиск, Сей памятник прекрасно-величавый, — Он ослепляет, словно солнца диск! Не так могущественны пирамиды, Создание рабов, что, их же мощью Потрясены, свои склонили главы! Пред ним неугасимо Струится аромат,
Что Гутенбергу в изумленье люди В знак благодарности везде кадят. Хвала тому, кто темной силы чванство Повергнул в прах, кто торжество ума Пронес сквозь бесконечные пространства; Кого в триумфе Истина сама, Осыпавши дарами, вознесла! Борцу за благо — гимны без числа!
Бремец
Переведено Ф. Энгельсом в начале 1840 г.
Напечатано в «Gutenbergs-Album». Braunschweig, 1840
Подпись: Фридрих Энгельс
Печатается по тексту алъбо/лс Перевод с немегского
|
|
|
