 |
Песнь вторая. Ф. Энгельс. Идяна бранный клич, я повинуюсь богу. . Вбогоугодную отважно кинься брань.
|
|
|
|
ПЕСНЬ ВТОРАЯ
Позор тебе, о Бонн, религии твердыне!
Посыпь главу золой, бей в грудь себя отныне!
На кафедру, что бог всевышний возлюбил,
Днесь Бруно Бауэра лукавый посадил.
Он брызжет пеною, а за спиной лукавый
Вливает в речь его потоки злой отравы.
Как пес взбесившийся, он в ярости кричит;
Устами Пауэра нечистый говорит:
«Не поддавайтесь же коварным богословам,
Всегда вас обмануть и провести готовым.
Значенье слов простых им любо извращать
И, крадучись, бродить во тьме ночной, как тать.
Между собой они всегда в жестокой драке,
За букву каждую грызутся, как собаки;
Их деятельность — ложь, их проповедь — обман,
Дурной софистикой насыщенный туман.
Как сельской детворе, соскучившейся в школе,
Нет большей радости, чем, убежав, на воле
Затеять шум и гам; напрасно их бранит
Учитель взбешенный и палкой им грозит; —
Так бедный богослов над текстом тщетно бьется;
Разноречивый текст над ним как бы смеется.
Он жмет его в тисках и гнет в бараний рог,
Позабывая то, что только что изрек,
И в исступлении слова ломает диком,
Покуда, наконец, не убегают с криком
Противоречья все. Он им орет вослед:
Куда, куда? Назад! Приличия в вас нет!
Хватает веры жезл и, вне себя от гнева,
Свирепо машет им направо и налево,
И в ведовской котел пихает их назад,
Ф. ЭНГЕЛЬС
Чтоб бедных удушил невыносимый чад. Все таковы они. Евангелисты тоже На невменяемых теологов похожи. Один евангелист не смог понять никак, Что сказано другим, и вот он так и сяк Значенье слов его меняет, извращает, В противоречиях все глубже утопает; Но дело сделано: предшественник убит... Против Иоанна же никто не устоит. Смотрите-ка»... Но тут прорвалось возмущенье: «Вон богохульника! Он не избегнет мщенья. Да будет вырезан кощунственный язык. Отсюда вон его! Ты, господи, велик! » Но стан другой вскричал: «Да здравствует
|
|
|
глашатай Свободомыслия и мрака враг заклятый! Умолкни, род ханжей! Не то, пусть честный бой Покажет, правда ли силен владыка твой». «Долой лжеца, долой! » — несутся крики справа. «Долой ханжей! » — кричит бунтовщиков орава. «Молчать, безбожники! » — «Закройте, овцы, пасть! Вам на рога козлам не миновать попасть». «Владыка наш — Христос». — «Нам Бауэр вождь».
Тут палки Заговорили вдруг, и все смешалось в свалке. Кипит жестокий бой, все без толку орут; Там сломана скамья, пюпитр повержен тут; Безбожники из них воздвигли баррикады И мечут в христиан из-за своей засады Тяжелых библий том за томом и скорей Спешат их задавить под грудой псалтырей. Благочестивая вотще штурмует братья, Отбиты без труда все штурмы без изъятья. Обильно льется кровь, и в набожных рядах Немало раненых, поверженных во прах. Но вот безбожников железные отряды Со своего пути сметают баррикады И лбом кидаются на набожную рать; Она, не выдержав, пускается бежать, —
Толкаясь и спеша, толпится в коридоре И переводит дух лишь у ворот, где вскоре, В подмогу присланы от господа, стоят Отряды педелей, и ректор, и сенат. Они пытаются словами примиренья
БИБЛИИ ЧУДЕСНОЕ ИЗБАВЛЕНИЕ ОТ ДЕРЗКОГО ПОКУШЕНИЯ
Утишить пыл вражды; но через миг теченье Их втягивает в свой слепой водоворот, И с новой яростью сражение ревет. По мудрым головам запрыгали дубины, Вновь выпрямляются согнувшиеся спины, У задранных носов стал сразу скромный вид, Как туча в воздухе, пыль книжная стоит. Слетают парики с голов позитивистов... Все резче и сильней напоры атеистов. От страха смертного на Фихте нет лица: Дрожит ничтожный сын великого отца. Как Брандис ни бежит, а все-таки от пыли Систем ему сюртук очистить не забыли. Увы! Над Гегелем победа им не впрок: Отряды Гегеля их стерли в порошок. Вот, вот их сокрушат удары атеистов, Чей натиск сделался поистине неистов-
|
|
|
Но нет! На небесах не дремлет божий глаз; Когда его рабов настигнул смертный час, Он Зака ниспослал с прилизанным пробором Пролить елей в сердца, смущенные раздором. Покинул только что он божий вертоград, Как звезды тихие, глаза его горят, Его могучий нос — столп безграничной веры, Точат уста его слова любви без меры, На богоизбранной ослице он сидит. (Ослицы этой хвост являет странный вид: К • нему прикреплены слова библейских текстов, Чтобы врагов пугать и обращать их в бегство-) В раздумьи. опустил он голову на грудь, Ослице дух святой указывает путь. Победный клич врага услышав в отдаленьи, Он хочет дать пути иное направленье, Но набожная тварь противится, встает Внезапно на дыбы и всадника несет. «Что на тебя нашло, любезная ослица? Откуда ропот твой? Прошу остановиться». Куда тебе! Она садится крупом в грязь; Впервые палку он хватает, разъярясь, И бьет, и бьет, и бьет; животное, не внемля, Кидает всадника, остервенясь, на землю. Но тут внезапно бог уста ее открыл И замыслы свои чудесно возвестил: «Брось палку! Дух святой мне преградил дорогу!
Ф. ЭНГЕЛЬС
Идяна бранный клич, я повинуюсь богу.
О доблести своей воспомни и восстань,
В богоугодную отважно кинься брань.
Вещает бог тебе, свои отверзи уши!
Из скотьих уст, о Зак, ты весть благую слушай;
Ты Заком был досель, отныне Бёйтель * ты!
Их распрю усмирить ты призван с высоты».
И Бёйтель, взор горе воздев, сказал: «О, кто же
Твой чудный промысел постигнуть сможет, боже?
Через скотину мне ты посылаешь зов;
Ему послушен, в бой я ринуться готов».
Сказал и поспешил на поло тяжкой брани.
Чрез груды бедных жертв мучительных страданий
Себе он проложил дорогу напролом,
Во славу мира вслух произнося псалом.
Душой смущенные стояли оба стана,
И Бёйтель, вдохновись, к ним обратился рьяно:
«Ужели в сих местах, где славословий хор
Когда-то лишь звучал, днесь царствует раздор?
Как смеете вы здесь перед господним ликом
Друг друга колотить в затмении великом? »
Благочестивых стан, смутясь, отходит вспять,
Глядит насмешливо кощунственная рать.
И Бёйтель продолжал: «Тут рознь и бой кровавый,
|
|
|
