 |
Ф. ЭНГЕЛЬС. * Игра слов: «Nichts» — «ничто». Имеется в виду Карл Иммануил Ницш. Рв •• ™ «Der Christen-Bote. Ein kirchlich-religiöses Son&tag&blatt». Ред.
|
|
|
|
Ф. ЭНГЕЛЬС
И прошлогодние Анналы там лежат. «Труба»1со и Фейербах тяжелою громадой Вкруг крепости лежат и служат ей оградой. Преградой там стоит — твой, Руге, «Новеллист»; Чтоб пот стирать с лица, навален «Пиетист» ао4. А свой чертовский дом на случай отступленья Поспешно превратил хозяин в укрепленье; Законопатил дверь и окна хитрый враг, А склад оружия он поднял на чердак, Чтоб сверху набожных огня подвергнуть граду, Коль удалось бы им прорваться за ограду. Они вступают, шум подняв и дикий гам, И размещаются по башням и по рвам.
А набожная рать идет из Галле биться; Для штурма у нее — Иакова лествица, Столп огненный пред ней, как знамя — исполин, А по пути — костры пылающих купин. О посети меня, святое вдохновенье, Чтоб мог я описать их дивное движенье! Колонну первую ведет державный Лев; Он шествует вперед, нисколько не сробев, И только пять томов истории всемирной205 Держа в своих руках; как в обстановке мирной, Он — без оружия: он верою силен. Вслед фон дер Зюнденомаов вторая из колонн Ведется в бой; сей муж грех ненавидит страстно; Оружия на нем ты б стал искать напрасно: Одним присутствием своим врага' он бьет. Вот почему бойцы, идя за ним в поход, Вооружились лишь псалмами и молитвой; Услышав пенье их, противник с поля битвы Бежит за три версты. — Послал бойцов и Бонн; Брат Нихтс * — отважный вождь их набожных колонн. Из Швабии отряд летит, как буревестник; Он в знамя превратил свой «Христианский вестник» **. Берлинцев Хенгстенберг ведет в последний бой; А бременцы текут, о Маллет, за тобой. Поп Хирцель тоже тут. Он цюрихскую братью, Что Штрауса предала позорному проклятью, Ведет; и базелъцы за ним во след текут. Ты, вупперталъский маг, Круммахер, тоже Тут.
|
|
|
* Игра слов: «Nichts» — «ничто». Имеется в виду Карл Иммануил Ницш. Рв •• ™ «Der Christen-Bote. Ein kirchlich-religiö ses Son& tag& blatt». Ред.
БИБЛИЙ ЧУДЁСЙОЕ ИЗБАВЛЕНИЕ ОТ ДЕРЗКОГО ПОКУШЕНИЯ 313
На стогны Лейпцига вступает рать святая.
Вдруг пенье дивное, как будто песня рая,
Разносится окрест; у всех один вопрос:
«Откуда эта песнь, что трогает до слез? »
И перед ними вдруг, верхом, — не ждан, не гадан, —
Брат Бёйтелъ; вкруг него курится росный ладан.
«Меч божий, — он поет, — и гедеонов меч
У нас! Мы победим в ужаснейшей из сеч.
Хоть крепость грозная воздвигнута злодеем, —
Мы адовы врата, — о верьте! — одолеем! »
И вот ослица вскачь на гордый вал бежит; За ней рать набожных, поя псалом, спешит. О, что за мощный штурм! Зови, о враг господний, Па помощь дьявола из черной преисподней! Лишь только Бёйтелъ вал успел, взлетев, занять — На приступ Хепгстенберг ведет святую рать. Но в стан безбожников спешит тогда лукавый, Чтоб мужество вдохнуть в смущенную ораву. Вот Виганд с Мейеном на равелин взнеслись И мечут тысячу огней смертельных вниз. Вон Штирнер связки книг кидает вниз с размаха И многих набожных хоронит в груде праха. И Арнольд тут как тут: тома своих Аннал Он мечет в каждого, штурмующего вал. А со стены из книг, как молотом Перуна, Тяжеловесною «Трубою» машет Бруно. В засаду спрятавшись (кто там его найдет? ), Брошюры за спину кидает Патриот. В бой Kennen бросился, нахмурив грозно брови, Но все старается пролить поменьше крови. Несется Эдгар в бой, отважен и удал; Твой, Освальд, перечный костюм от крови ал. А кельнские бойцы! Потух в пылу сраженья У Ртг чубук, но не пришел в смущенье Боец испытанный; потухший свой вулкан Он тычет в животы несчастных христиан. Червонцы Юноша без устали кидает; Из Трира чудище *, как юный лев, прядает, Но все смелей святых дружинников отпор, Все ярче и звончей их славословный хор. Глядите! Хенгстенберг на Виганда напал, Схватил за бороду и, сотрясая вал,
|
|
|
• - К. Маркс. Ред.
Ф. ЭНГЕЛЬС
Стащил безбожника; лежит он без дыханья;
От русой бороды — одно воспоминанье.
Арнольд в опасности, и Эдгар смерти ждет,
В дом Kennen убежал, с ним вместе — Патриот.
Уж гордый книжный вал напору поддается,
Уже шатается; один лишь Бруно бьется.
Он в брата Бёйтеля метнул охапку книг,
И бледность смертная святой покрыла лик.
И фон дер Зюндену грозит удар ужасный.
Но тут Галлеский Лев воспрял душою страстной
И, как Самсон, рванул могучий книжный вал;
Он лег под ним, но что ж, и Бауэр с ним упал.
Лежит злодей в грязи, разбит своим паденьем;
Добить лежачего спешат святые с пеньем.
Тут Бёйтелъ, с силами собравшись, встал, схватил
За ухо Бауэра и так возговорил:
«Господь победу дал великой нашей вере!
Он — мощный наш оплот! Я вижу в небо двери!
Вперед же, верные! Сломите рог врагу,
А Бауэра я сам пока постерегу».
И Бауэра связав, вперед дружина мчится...
Уж к дому Виганда Иакова лествица
Приставлена; уже трещит дверной косяк,
Уж склад оружия на чердаке иссяк,
Уж бедный Патриот заламывает руки,
Уж Арнольд раненый от страшной стонет муки,
Уж Мейена уста и нос кровоточат, —
Тогда в смятении летит лукавый в ад.
С ужасным ревом он влетает в дом проклятья, Ругаясь и грозя, к владыке злая братья Бежит со всех сторон. И он вопит в смущеньи: «Позор! «Свободными» проиграно сраженье! Вотще глумился я, напрасно я смердел: Нас песнопением противник одолел, Лишился бороды наш Виганд, Бауэр — в путах, А гордый книжный вал атак не вынес лютых». От рева ужаса гудит над адом свод. И Гегель от стыда в отчаяньи орет. Но лишь улегся страх в сердцах оравы мерзкой, На беса полился поток угрозы дерзкой. Шумят мятежники, и Гегель, сам не свой, Кричит: «Стыдись! И ты быть хочешь сатаной?! Где был твой серный чад, где пламя разрушенья? «Аминь» услышав, — трус! — приходишь ты в смятенье!
БИБЛИИ ЧУДЕСНОЕ И8БАВЛЕНИЕ ОТ ДЕРЗКОГО ПОКУШЕНИЯ 315
От старости в тебе твой злой огонь потух!
Лишь маленьких детей ты ловишь и старух.
Тут надо не скулить, а действовать! Вольтер,
Нам помоги! Сюда, Дантон и Робеспьер!
Вы жили на земле, во всем подобны людям!
|
|
|
Так к богу ж дьявола! Чертями сами будем.
Бессилен навсегда мифический синклит;
Тысячелетний жар трусов не накалит;
Воспрянь, Марат! Людьми ведь были мы когда-то;
Так изберем вождем мы своего же брата!
Мифическим лицом был, есть и будет бес;
И он нам лютый враг, как всякий сын небес.
К победе же, вперед! » — И, дико завывая,
Из ада понеслась кощунственная стая.
Толпу мятежников сам Гегель возглавляет,
Вольтер над головой дубиной потрясает,
Дантон безумствует, и Эделъман орет;
Наполеон, как встарь, командует «Вперед! »
Марат, двух адских чад схватив рукою каждой,
Зубами щелкает, томим кровавой жаждой,
Несется Робеспьер, глаза его горят, —
О горе! Изрыгнул уродов этих ад.
И с ревом дикая орда свой лет снижает
Туда, где Бауэра брат Бёйтелъ охраняет.
Брат Бёйтелъ в ужасе, ослица слезы льет:
«Погибли мы, господь! вот-вот наш час пробьет! »
Тут в Бёйтеля впилась стрела Марата-зверя,
Он наземь падает и видит в небо двери.
Уж Гегель Бауэра целует, говоря:
«Да, ты постиг меня! Мой сын, я жил не зря! »
Он узы снял с него. Несется вопль оравы:
«Будь, Бауэр, нам вождем! Веди нас в бой кровавый!
Отставлен сатана, его нам замени! »
И с ревом кинулись на набожных они.
Увы! В святых рядах все множатся потери;
А Бёйтелъ, как всегда: он видит в небо двери.
Ослица на небо несет святую плоть,
Какое чудо ты содеял, о господь!
Ты взял его живым, как Илию-пророка,
И сокрушил навек все замыслы порока.
Вослед за Бёйтелем и весь господний стан
В лазурь возносится, блаженством обуян.
Но — ах! — нет отдыха мужам святым и там; —
«Свободные» летят за ними по пятам;
|
|
|
