 |
А в небесах покой блаженно-величавый.
|
|
|
|
А в небесах покой блаженно-величавый.
Там хоры ангелов сидят у ног творца,
Там божий агнец, сын единственный отца,
На землю грешную взирает, сострадая.
А вкруг него звучат святые песни рая.
Я вижу агнца лик как бы в блаженном сне,
Я слышу: он свою вещает волю мне:
— «Вотще я уповал на Бруно богослова!
Не с нами ныне он; он жертва духа злого.
Когда-то в келий сидевший, затворясь,
Днесь слово божие он втаптывает в грязь.
Его приспешники мою терзают братью;
Да будет предан он, неверный раб, проклятью!
Се мною избран ты. В широкиймир иди
И верных господу на битву приведи!
Средь шумных городов и среди сел безвестных,
Ослицу оседлав, вещай о муках крестных.
Кольчугу господа на грудь свою надень,
• Игра слов: «Sack» — «мешок», «Beutel» — «мошна». Ред.
библий чудесное избавление от дерзкого покушения 299
Зане уж недалек последний битвы день. Щит веры в длань возьми; он лучшая ограда От козней дьявола и лютых копий ада. Ты чресла поясом молитвы препояшь, На голову свою надень, избранник наш, Спасенья чудный шлем и меч служенья богу В ножны терпения вложи. Итак, в дорогу! » — Господь, я внял призыв и, верный раб, иду Смести с пути греха безбожную орду».
В храм потекло меж тем собранье рати чистой, В кабак же, как всегда, удрали атеисты.
Тут набожный пророк ослицу в рысь пустил И славословить стал владыку вышних сил: «Творцу хвала, в сердцах людей — благоволенье». Все слушали окрест святое песнопенье, А наш блаженный муж все продолжал свой путь; Ослице ж бог внушал, когда и где свернуть.
В то время в Лейпциге сидели тихо рядом Три мужа, издавна намеченные адом-То Руге за столом неистовый сидит; Печать тяжелых дум чело его хранит; Толстяк и, ты б сказал, миролюбивый малый; Но когти у него острее, чем кинжалы. С пивным филистером его б сравнить ты мог; Но свил себе гнездо в груди его порок. О Руге, веселись! Но веселись с опаской, Великий суд грядет, с тебя сорвет он маску. Второй, надменный взор вперивший в свой стакан, — Свирепый Пруц, страстей клокочущий вулкан. Он с человечностью порвал навеки узы; Все чувства у него и думы все — медузы. В сердца невинные он, ловкий рифмоплет, Зерно греховного безбожия кладет. Так веселись же, Пруц, но веселись с опаской; Великий суд грядет, с тебя сорвет он маску. И третий, наконец, который крутит ус, То Виганд, выдумок живой, ходячий груз, Вогохулителей издатель постоянный, Поддержка и оплот всей банды окаянной. Бородкой Блюхера ты не спасешься, брат! Великий суд грядет, тебя он ввергнет в ад.
|
|
|
Все трое за столом сидят, полны обид; Вдруг Виганд: «Для того ль я деньги, — говорит, — Просаживал, к тому ль дал капитал немалый,
Ф. ЭНГЕЛЬС
Чтоб получить запрет на «Галльские Анналы»? » *.
«О время мерзкое! — тут Руге закричал: —
Чтоб цензор целиком не слопал мой журнал,
Из рукописей треть я выручал насилу:
Все ж сходит мой журнал безвременно в могилу».
На это Пруц: «Увы, стихи мои лежат!
Не пропускает их с полгода цензор-кат.
Но нет! Шалите вы! Не уморить вам Пруца;
Есть выход, черт возьми: к эротике вернуться».
«Что ж! — крикнул Руге (гнев горел в его глазах), —
Литературный мне дозволен альманах» **;
Теките же в него, о сладенькие песни!
Новелла скучная, коль можешь, в нем воскресни».
«Я ж, — Виганд продолжал, — приобрести готов
Роман новейший Мюгге из четырех томов200.
Отныне прилеплюсь душою к беллетристам;
Тех цензоры щадят, те не чета софистам.
Вас, пиво и любовь воспевшие, зову
И грежу лишь о вас во сне и наяву.
|
|
|
Итак, протянем же друг другу руки, братья,
И вместе заключим правительство в объятья».
Внезапно в комнату лукавый дух вошел. «Эх вы, «Свободные»201, — вскричал он, дик и зол, — Что с вашим мужеством, что с вашим дерзновеньем? Вас цензор испугал своим постановленьем. Как стыдно мне теперь, что доверял я вам, Вам, львиной шкурою прикрывшимся ослам. Пождите ж1 Стоит лишь в аду вам очутиться, Я там вам заклеймлю предательские лица. Но нет, я вас, трусы, не допущу в мой ад, Вас к tiory прогоню, в несносный райский сад». «Да не кричи же зря! — тут Виганд вдруг воскликнул; — Для нас исхода нет! Ты плохо в дело вникнул! » «Вы глупы, как ослы, — вскричал со злобой бес: — Из-за деревьев вам, ослы, не виден лес Анналы Галльские отвергла эта каста? Перекрестите их в Немецкие — и баста 20а. Цензуру буду я отныне выполнять, Все образуется, прошу лишь не плошать. Тому, кто с дьяволом на «ты», не подобает Бежать за три версты, как только пес залает.
* — «Hallische Jahrbü cher fü r deutsche Wissenschaft und Kunst». Рев. *» -^ «Deutscher Musenalmanach». Ред.
БИБЛИИ ЧУДЕСНОЕ ИЗБАВЛЕНИЕ ОТ ДЕРЗКОГО ПОКУШЕНИЯ 301
Мужайтесь же! Теперь я далее спешу,
А вас за атеизм, как встарь, стоять прошу».
Сказав, исчез. И вдруг предстал, — не ждан, не гадан, — Брат Бёйтелъ; вкруг него курился росный ладан. На богоизбранной ослице он сидит. (И вознесенье он верхом на ней свершит. ) Воздевши к небу взор, горящий дивным жаром, «Богоотступники! — вскричал он в гневе яром, — Так говорит господь: вы — дети сатаны, Вы злобой к праведным сынам моим полны; В последний раз к вам шлю избранника-пророка, Чтоб надоумить вас отречься от порока; Раскайтесь же и ниц падите предо мной, Пока не полегли под дьявольской пятой. Так говорит господь: я буду строг к строптивым, Их насмерть поражу во гневе справедливом И на съедение отдам моим рабам; Любезный Хенгстенберг, любезный Бёйтелъ, — вам! Могила грешникам да будет в вашем чреве. Так рек господь». — Сказал и удалился в гневе.
11 м. и э., т. 41
Ф. ЭНГЕЛЬС
|
|
|
