 |
Песнь третья. Ф. Энгельс. Библии чудесное избавление от дерзкого покушения 305
|
|
|
|
ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ
Что вижу? Целый стан, неся зловонье, мчится! Как только солнца лик от смрада не затмится? Кто эти воины? Кто нечестивый род Со всех концов земли в сражение ведет? Нет, то не воины! То собрались отбросы Со всей Германии точить крамолы косы.
Они уж чуяли, что казнь недалека, Что их господь отверг, что дьявола рука Над ними поднята, они уже хотели Богопротивные свои отринуть цели, — Как вдруг раздался зов: Арнольда зычный рог На дьявольский совет всех в Бокенгейм привлек. ««Свободные», доколь сидеть за печкой будем? Уже романтика растлила душу людям, Реакция царит, и мерзостный паук Улавливает в сеть служителей наук. Над Бауэром висит дамоклов меч; в цензуре Плоды всех ваших дум сметаются, как бурей. Так вот же вам, друзья, мой краткий манифест (Коль цензор мне его пропустит, а не съест): Пора собраться нам, как истым дипломатам, И средства обсудить борьбы с врагом заклятым; Свобода! Для властей страшнее слова нет, И в этом-то словце для них всех зол секрет; В согласие вошел с жандармом агнец божий И возлюбил лишь тех, что на скотов похожи. Итак, «Свободные», вас в Бокенгейм зову; Там новых подвигов откроем мы главу».
Как только манифест проник во " все селенья, Сердца безбожников объяло вожделенье: «Скорее в Бокенгейм! » — кричат все, как один.
ВИБЛИИ ЧУДЕСНОЕ ИЗБАВЛЕНИЕ ОТ ДЕРЗКОГО ПОКУШЕНИЯ 303
Наглейших выставил, конечно, град Берлин.
Кто впереди идет? То Арнольд Руге ярый;
За ним свирепые шагают янычары.
Что Якобинский клуб? Собрание детей
В сравненьи с мерзостной, безбожной ратью сей.
Вот Kennen шествует с огромными очками;
Ему б в углу сидеть, но Руге злое пламя
В его груди рукой безжалостной возжег.
|
|
|
Он шпагу ржавую надел на левый бок,
Которая висит, как хвостик у чертенка;
Все время ею он повиливает звонко.
При эполетах он и с рупором в руке,
Чтобы был слышен всем — и тем, кто вдалеке, -—
Крик смелой юности, взыскующей познанья.
А вот и Мейен вслед! Он обратил вниманье
Европы на себя — надеяеда вражьих сил,
Он в чреве матери Вольтера изучил.
Мерзавец, он с собой ведет юнцов безусых,
Племянников своих; их развратить во вкусах
Сумел он и теперь со всей своей родней
В гостеприимный ад летит вниз головой.
А тот, что всех левей, чьи брюки цвета перца
И в чьей груди насквозь проперченное сердце,
Тот длинноногий кто? То Освальд * — монтаньяр!
Всегда он и везде непримирим и яр.
Он виртуоз в одном: в игре на гильотине,
И лишь к единственной привержен каватине,
К той именно, где есть всего один рефрен:
Formez vos bataillons! aux armes, citoyens! **
A тот подле него, похожий на атлета,
Не Эдгар ли Бауэр с душой кровавой это?
Да, это он! Пушком покрыт злодея лик,
Но, хоть годами юн, коварством он — старик;
Он фраком голубым души не скроет черной;
Снаружи франт, внутри — он санкюлот задорный.
За кровопийцей тень шагает по пятам:
Ей Радге *** прозвище, его он дал ей сам-
Вот Штирнер, лютый враг стеснительных условий.
Он нынче пиво пьет, а завтра крикнет: Крови!
Лишь взвизгнет кто-нибудь свое: à bas les rois ****,
* — псевдоним Фридриха Энгельса. Ред. ** — К оружью, граждане! Сплотитесь в батальоны! (слова из «Марсельезы»). Ред.
**• — псевдоним Э. Бауэра. Ред. ,,,, — долой королей! Ред.
11»
Ф. ЭНГЕЛЬС
Уж он тотчас ввернет: à bas aussi les lois! * Последним тащится — нечесаный, небритый, Давно не видевший ни мыла, ни корыта, Собачьей старостью согбенный — Патриот **; По духу — заяц он, по виду — санкюлот. Так с криком, с топотом несутся атеисты, Которых ты пожрешь со временем, нечистый. Всех впереди Арнольд; тома своих Аннал Он к длинному шесту, как знамя, привязал.
|
|
|
Когда же прибыли все к месту назначенья, Уже был Бруно там; в припадке исступленья Он машет в воздухе листом того труда, Которым библию сметает навсегда. Зеленым сюртуком на тощенькой фигуре Он выдает свое родство с семьею фурий. Кто мчится вслед за ним, как ураган степной? То Трира черный сын *** с неистовой душой. Он не идет, — бежит, нет, катится лавиной, Отвагой дерзостной сверкает взор орлиный, А руки он простер взволнованно вперед, Как бы желая вниз обрушить неба свод. Сжимая кулаки, силач неутомимый Все время мечется, как бесом одержимый! Из Кёльна Юноша **** за ним ступает вслед; Ни в небе, ни в аду такому места нет. В нем, в этом молодом патриции богатом, Смешался санкюлот лихой с аристократом! Путей запутанных душа его полна, В кармане у него содержит сатана Рать Золотой Орды. Вслед Ртг ***** проклятый Идет, грозя рукой, в кулак огромный сжатой. Из уст его столбом восходит вечно дым: Он страстью к прелести табачной одержим, И с трубкою своей тогда лишь расстается, Когда, оскалив рот, над господом смеется. Но кто сей грозный муж, сей жуткий паладин, Что с юга на призыв пришел совсем один? Он сам — что целый стан безбожных и бесстыдных, Что целый кладезь дум и замыслов ехидных,
• — долой также и законы! Ред. •* — Имеется в виду Л. Буль. Ред. •*• — Карл Маркс. Ред. •••• — Имеется в виду Г. Юнг. Ред. •*•* — А. Рутенберг. Ред.
БИБЛИИ ЧУДЕСНОЕ ИЗБАВЛЕНИЕ ОТ ДЕРЗКОГО ПОКУШЕНИЯ 305
И вечно с подлою хулою на устах;
То Людвиг — господи, помилуй! — Фейербах.
Бесшумно двигаясь, скользит он над землею,
Как жуткий метеор, что брошен силой злою.
Питанья символ, хлеб, держа в руке одной,
Бокал, наполненный огнем вина, — в другой,
Се восседает он по самый пуп в' купели,
Уча, как новый чин осуществлять на деле.
Смысл таинств состоит, по мненью мудреца,
В том, чтоб купаться, жрать и пить, пить без конца.
Его встречает рев приветных восклицаний,
Его ведут в кабак -для пьяных возлияний,
И поднимается столь яростный галдеж,
Что в том, что все кричат, двух слов не разберешь.
Шатанье взад, вперед и буря завываний Не унимаются, и в зале заседаний Порядок водворить немыслимо никак: Недаром ведь покой — им ненавистный враг. Вдруг гнев на Кёппена, сидевшего дотоле В молчании, напал: «В степях я диких, что ли! Не стыдно ль, варвары, галдеть вам, позабыв О том, зачем сюда пришли мы на призыв? О Арнольд, друг и вождь, открой скорее пренья, И нашим силам дай скорее приложенье». Тут Освальд с Эдгаром подняли вместе вой: «Да успокойтесь же! К чему галдеж такой? » Затихло вскоре все, и Арнольд, между делом Уж три бифштекса в рот впихнувши жестом смелым, Вскочил на кафедру и, утирая рот, Окинул взором зал. Потом как заорет:
|
|
|
«Что за чудный синклит вижу вокруг! Други, готовьтесь
в бой!
Вас, «Свободные», ждет слава иль смерть за идеал святой;
Пусть реакция нам подло грозит, пусть подымает вой,
Пусть безумствует! Что ж! Ей ли сразить наш неразрывный
строй? »
Но Освальд с Эдгаром прервали красноречье;
Их возглас прозвучал, как рев нечеловечий:
«Прекрасных слов уже довольно ты, Арнольд,
Сказал. Мы ныне требуем другого: дела! » Толпа задвигалась, и «браво» загудело; Со всех сторон неслось, как эхо: «Дела, дела! » Но Руге крикнул вдруг, с насмешкой на устах;
Ф. ЭНГЕЛЬС
«Наши дела лишь в словах; так было, и впредь будет долго, С древа абстракции сам практики плод упадет». А оба крикуна тем временем, в погоне За делом, малым хоть, на стуле, как на троне, Подняли Бауэра; и уж толпа кругом, И Бруно, как орел, парит под потолком. Смотри, его глаза горят безумным жаром, Чело помрачено, как тучей, гневом ярым; Под ним же, слышишь, рев!.. — Но, — глядь, — в углу другом Из Трира чудище, на Ртг верхом, Ревет неистово. Ревут, как звери, оба:
«Знать, баснями кормить ты будешь нас до гроба?! » Бауэр: «О ослепленный! Да погляди же! Воинство набожных Ближе и ближе! » Чудище: «Проклятый род
Растет, растет! » Бауэр: «Бёйтель, верхом на скотине, По весям странствует ныне! » Чудище: «Как слышно, давно замыслил Иегова
Послать на землю Мессию снова». Бауэр: «Не один агнец нам
Жизнь нынче отравляет ядом: Приходится бороться с целым стадом». Чудище: «Ведь нынче под луной,
Куда ни плюнь, повсюду дух святой». Оба: «Кроме того, что нас мучает Троица,
|
|
|
Союз полиции и веры не дает успокоиться! » Чудище: «Не дремлет их воинство! Где же наше достоинство? » Бауэр: «Они за оружие,
А мы-то чем хуже, а? » Уж крикнул тот-другой: «Мы им дадим отпор! » Но Фейербах опять воспламенил раздор. • «Ужели, — крикнул он, — вам пря не надоела? Коль требует кто дел, пусть примется за дело! Свободный человек лишь сам себя ведет; Кому в своих делах давать ему отчет? » Вдруг Kennen встал: очки двойным сверкнули бликом, «Свободные» молчат пред олимпийским ликом: «Почто противишься союзу, Фейербах? Порядок водворит лишь он у нас в рядах; Поток прогресса вдаль тогда польется ровно
еиблии чудесное избавление от дерзкого покушения 307
И — что важней всего — мы победим бескровно! »
Тут Освальд с Эдгаром: «Какой ты атеист? —
Вскричали вне себя: — Ты жалкий жирондист! »
А Штирнер, возмутясь: «Насилие над волей!
Нам криком навязать закон желают, что ли?
Вас после этого «Свободными» зови!
Нет! Рабство гнусное сидит у вас в крови!
Долой законы все! » — Тут полное смятенье
Грозило охватить бесовское раденье, —
Как вдруг раздался шум, и через крышу в зал
Бумажный змий влетел; то Виганд — о скандал! —
На собственном явился самолете.
«Позорно вы себя, — им крикнул он, — ведете!
Ужель вам мало,
Что на Анналах *
Сумел летать я.
Их сам слепил я,
Их сам скрепил я,
Ваш Блюхер, братья!
Парю ж над вами я в атмосфере!
Долой унынье! Мужайтесь в вере!
Ведь Франкфурт рядом
С покорным стадом
Своих мужей. Там тишь да гладь.
Там робкий лепет,
Там рабский трепет.
Вы не хотите пример с них взять?
Иль к вам оттуда
Подуло худо,
Союзный ветер донесся злой?
И в этой стуже
Все хуже, хуже
Дышать «Свободным»? Тогда за мной!
Я в Лейпциг вас зову, где я воздвиг оплот,
Который никогда от штурма не падет;
Тот дом, где торговал я гегельянством, ныне
В несокрушимую мной превращен твердыню,
Так вот же, в Лейпциг мной вы все приглашены!
Где центр издательства, да будет центр страны».
«Да, в Лейпциг! — крикнуло собранье в увлеченьи; — Оттуда выступим в последнее сраженье». На змие Виганд взмыл, все двинулись за ним;
• — «Deutsche Jahrbü cher fü r Wissenschaft und Kunst». Ред.
Ф. ЭНГЕЛЬС
И только Фейербах остался недвижим. —
Но прочь от этих мест! Ласкающие дали Меня влекут, — манит град Галле, что на Заале. Блаженный град! Тебя не позабыл господь, Не смог твоих сынов лукавый побороть. Как Руге ни точил слюны своей отраву, Свою ты сохранил непомраченной славу. И Руге в ярости покинул твой предел. Так славь же господа за свой благой удел! И правда! Радостно сбираются сегодня Для славословия избранники господни. Прекрасный сонм! Вот там сапожничек стоит; Ему быть набожным грудь впалая велит. А рядом трезвенный кабатчик круглолицый, Он нацедит тебе за денежку водицы, Смиреньем набожным сияет лунный лик; Как не сказать, что ты, о веры ключ, велик?! Вот бабушка стоит, согбенная грехами; Сквозь тело ветхое сияет веры пламя; Она хрипит псалом блаженно, как в раю, Крестя все время грудь иссохшую свою. Смотри, а вот и Лев с брегов высоких Заале, Чье благочестие архангелы признали; Он с верою в поход на гегелингов *8 шел, Он с верой защищал и церковь, и престол, Он с верой гнусную историю вселенной Исправил; внес в нее небесный свет нетленный. Войдите ж, верные, в уютный, скромный дом
|
|
|
И спойте господу признательный псалом. Ты слышишь! Сладостно их пенье раздается И к трону вышнему, как фимиам, несется: «Мы — падаль пред тобой, господь.
Полна зловонья наша плоть,
А в наших душах семя ада.
С рожденья мы обречены
|
|
|
