Фридрих. Вильгельму Греберу. В Берлин

ВИЛЬГЕЛЬМУ ГРЕВЕРУ, Й ОКТЯБРЯ 183Ô Г.

войну!!!!!! ²⁶° О великая нелепость! Зато превосходна история этого славного восстания, написанная графом Солтыком и вышедшая на немецком языке в Штутгарте в 1834 году ^2И, — у вас, конечно, она, как и все хорошее, будет запрещена. Другая важная новость — это то, что я пишу новеллу, которая будет напечатана в январе, разумеется, если она пройдет через цен­зуру, а это тяжелая дилемма.

Я не знаю, посылать ли вам стихи или нет, но мне кажется, что в последний раз я вам отправил «Odysseus Redivivus» *, и прошу прислать мне критический отзыв о посланной вам вещи. Здесь теперь находится один тамошний кандидат, Мюллер, который отправляется в плавание по Тихому океану в качестве корабельного священника. Он живет у нас в доме; у него самые крайние взгляды на христианство; ты себе это ясно предста­вишь, если я тебе скажу, что в последнее время он находился под влиянием Госнера. Трудно себе вообразить более экзаль­тированное представление о силе молитвы и непосредственного божественного воздействия на жизнь. Вместо того чтобы ска­зать, что можно достичь большей остроты чувств, слуха, зре­ния, он говорит: если господь указует мне место служения, то он должен дать мне и силы для него; но, разумеется, наряду с этим необходима и горячая молитва, и собственные усилия, иначе ничего нельзя достичь, и, таким образом, он относит этот известный, общий всем людям факт только к одним верующим. Ведь сам Круммахер должен был бы согласиться, что это со­вершенно детское, неосмысленное миропонимание. — Мне очень приятно, что ты теперь лучшего мнения о моей статье в «Tele­graph». Впрочем, вещь эта написана сгоряча, оттого и стиль у нее такой, какого я только пожелал бы для своей повести, но в ней также много одностороннего и полуистин. Круммахер, как ты, вероятно, знаешь, познакомился во Франкфурте-на-Майне с Гуцковым и, как говорят, рассказывает об этом mira-bilia ** — доказательство правильности штраусовской теории мифов. Я налегаю теперь на современный стиль, который, несомненно, является идеалом всякой стилистики. Образцом для него служат произведения Гейне, но особенно Кюне и Гуцкова. Однако мастером его является Винбарг. Из прежних стилистов особенно благоприятно повлияли на него Лессинг, Гёте, Жан Поль и больше всего Берне. О, Берне пишет стилем, который превосходит решительно все. «Менцель-французоед» ^w в стилистическом отношении — лучшее произведение немецкой

» _ «Возрожденного Одиссея». Рев. ** — чудеса. Ред.

ВИЛЬГЕЛЬМУ ГРЕБЕРУ, 8 ОКТЯБРЯ 1839 Г.

литературы, и к тому же первое, задача которого состоит в том, чтобы совершенно уничтожить противника; оно, конечно, у вас запрещено, чтобы не писали лучшим стилем, чем в коро­левских канцеляриях. Современный стиль соединяет в себе все преимущества стиля: предельная краткость и чеканность, ха­рактеризующая свой объект одним словом, вперемежку с эпи­ческим, спокойным описанием; простой язык вперемежку со сверкающими образами и яркими блестками остроумия, — сло­вом, юношески сильный Ганимед, увенчанный розами и с дро­тиком в руках, которым он убил Пифона. При этом для инди­видуальности автора открыт широчайший простор, так что, несмотря на родство, никто не является подражателем другого. Гейне пишет ослепительно, Винбарг сердечно-тепло и луче­зарно, Гудков отличается изумительной меткостью и порой озаряем ясным солнечным лучом, Кюне пишет с приятной об­стоятельностью, у него подчас слишком много света и слишком мало теней, Лаубс подражает Гейне, а теперь также и Гёте, но уродливым образом, ибо он подражает гётеанцу Варнхагену, а Мундт тоже подражает Варнхагену. Маргграф пишет все еще слишком обще и как будто пыхтя и отдуваясь, но это уляжется, а проза Бека еще не вышла из стадии ученичества. — Если соединить цветистость Жан Поля с точностью Берне, то полу­чатся основные черты современного стиля. Гуцков сумел удачно впитать в себя блестящий, легкий, но сухой стиль французов. Этот французский стиль подобен летней паутинке; современный немецкий — точно клочок шелка. (Образ этот, к сожалению, неудачен. ) Но то, что ради нового я не забываю старого, доказы­вают мои занятия божественными гетевскими песнями. Но нужно изучать их в музыкальном отношении, лучше всего в различных композициях. В качестве примера я хочу тебе привести здесь рейхардтовскую композицию «Песни союза» *.

* Ниже приводится перевод текста стихов, данных в нотах:

— Друзья, себя спаявши любовью и вином,

Всегда при встречах наших мы эту песнь поем.

Навек союз меж нами: соединил нас бог.

Поддерживайте пламя, что этот бог зажег. (Первая строфа «Песни союза» («Bundeslied») Гёте, переложенной на музыку компо­зитором Рейхардтом). Ред.