 |
• — «Афинские граждане!» Рев.
|
|
|
|
Марий энгеЛьс, 6—9 декабря 1S40 г. 46?
ворота были закрыты, но мы напали на стражу, отняли у нее ключ и таким образом добрались, с рапирами в руках, до поля битвы. Рихард Рот из Бармена снова собрал рассеявшийся союз молодежи, в то время как Хёллер из Золингена скрылся с остальными учениками в каком-то доме; я и трое других сбросили нескольких паниелитов с лошадей, сами вскочили на лошадей и при поддержке союза молодежи опрокинули вражескую кавалерию; главные силы Маллета двинулись вперед, наши рапиры сыпали кварты, терцы, сеяли страх и смерть, и в течение получаса рационалисты были рассеяны. Тогда явился Маллет, чтобы поблагодарить нас, и когда мы увидели, за кого сражались, то с удивлением взглянули друг на друга.
Se non è vero, è come spero ben trovato *. Только напишите же скорей! И подстегни Вурма, чтобы он мне написал!
Фр. Энгельс
Впервые опубликовано в журнале Печатается по рукописи
«Die neue Rundschaut,, 10. Heft, „
Berlin 1913 Перевод с немецкого
38 МАРИИ ЭНГЕЛЬС
В МАНГЕИМ **
Бремен, 6—9 декабря 1840 р.
Всеподданнейшее благодарственное послание. всемилостивейше награжденного орденом желтого конверта
Ф. Энгельса.
Ваше благородие! Глубокоуважаемая фрейлейн!
Всеподданнейше нижеподписавшийся, коего Ваше благородие незаслуженно соизволили всемилостивейше наградить орденом желтого конверта, считает непременным долгом всепокорнейше принести свою преданнейшую благодарность к Вашим высочайше высокородным стопам.
Этот же всеподданнейший не может не выразить своего восхищения по поводу высокой милости, с которой Ваша высочайшая особа соизволила послать записку Вашему готовому к услугам рабу в открытом виде, доступном всему миру ***,
|
|
|
* — Если это и неправда, то, надеюсь, неплохо придумано. Ред. * * На обороте письма надпись: Фрейлейн Марии Энгельс в Институте великого герцогства. Мангейм. Ред.
*** Я получил твое письмо открытым. Злосчастная облатка отклеилась.
46fi МАНИИ ЭНГЕЛЬС, 6—Ô ДЕКАБРЯ ШО Г.
и каждый смог убедиться в высокой милости, которую Ваша высокая доброта и всеобъемлющая мудрость соизволила мне оказать. В заключение имеет честь засвидетельствовать милостивейшему вниманию Вашей высочайшей особы свое глубочайшее почтение, готовый отдать свою жизнь, всеподданнейший
Бремен, 6 дек. 1840 г.
Фр. Энгельс
Дорогая Мария!
Отходя от формы, которую я избрал для первой страницы этого письма, скажу тебе, что вовсе не благодарен тебе за плохие облатки, которыми ты запечатываешь свои письма и которые почти не держатся. Каким орденом какого конверта ты хочешь меня осчастливить — мне безразлично, — но запечатывай их, черт побери, покрепче, чтобы они не разваливались уже в Майнце. Третьего дня или вчера, я уже не помню, был день рождения Анны *, я отпраздновал его вчера в Швахгаузене за порцией кофе, это стоило мне 6 гротов — разве это не братская любовь! На прошлой неделе, в субботу, когда мне исполнилось 20 лет, я отпраздновал день своего рождения зубной болью и распухшей щекой, что доставляло мне адские страдания. Ты, наверное, тоже слышала, что тело Наполеона прибыло во Францию **, вот уж, наверное, будет скандал! Я хотел бы находиться сейчас в Париже, вот было бы забавно! Читаешь ли ты тоже газеты? Думаешь ли ты, что будет война? Какого ты мнения о министерстве Гизо — Сульта? Поешь ли ты тоже плохую песенку: «Они его не получат» ***. Между прочим, если у тебя хорошев зрение, ты можешь видеть французскую границу на противоположном берегу Рейна. Теперь мы стали заниматься фехтованием, я каждую неделю фехтую по четыре раза, сегодня в полдень опять. На следующей странице ты можешь полюбоваться моими ударами.
|
|
|
8 декабря. Вчера я был чертовски занят и сегодня утром тоже. Сейчас я эакончу это письмо к тебе и затем, вероятно, пойду пить кофе. К рождеству ты обязательно должна мне сделать новый кисет и обязательно черно-красно-аолотой — это единственные цвета, которые мне нравятся.
Красное, — любовь пусть отличает братьев, Подобна злату мысль, что в нас горит, Не устрашат и смерти вас объятья — Черною лентою каждый обвит.
* — Анны Энгельс Р«в» ** См. стр. 134—135. -Ред. • * * Здесь Энгельс приводит начальные ноты этой песни на стихи Н. Беккера «Немецкий Рейв», которые, однако, была им зачеркнуты. Ред.
|
|
Это из одной запрещенной студенческой песни. Здесь
несколько бараньих голов организовали союз, где они произ
носят речи и я тоже должен буду когда-нибудь побывать там и,
noies volens *, произнести речь. О боже, можно себе представить,
что это будет за красота. Вообще-то, я умею очень хорошо
проповедовать, даже без предварительной подготовки, а что
касается вранья, то тут меня уже не остановить, я говорю
беспрерывно. Если бы я
был депутатом ландтага, я
никому не дал бы гово
рить. — Я заказал свой
портрет с усами, и, чтобы
ты могла видеть, как я вы
гляжу, я тебе его перери
сую. (
Ты видишь, что меня С рисовали тогда, когда я был страшно зол. Дело в том, что сигара никак не раскуривалась. В эту
* — хочешь не хочешь. Ред.
МАРИИ ЭНГЕЛЬС, 6—9 ДЕКАБРЯ 1840 Г.
|
|
минуту у меня был такой умный вид, что художник * стал меня умолять, чтобы я позволил -зарисовать себя в этой ситуации. Я отложил все плохие сигары, и каждый раз, когда мне приходилось позировать, я закуривал эту отвратительную штуку. Это была для меня величайшая мука.
Радуйся, что тебе не приходится заниматься ящиками с образцами! Это бессмыслица и нелепость высшего класса: приходится целый день стоять на полу пакгауза у открытого окна в такой холод и упаковывать полотно. Это что-то ужасное, и, в конце концов, из этого ничего путного не выходит.
|
|
|
Моя дорогая сестра, остаюсь преданный тебе
Бремен, 9 декабря.
Ф. Энгельс
Впервые опубликовано в журнале
«Deutsche Revue». Stuttgart
und Leipzig, Bd. 4, 1920
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
|
|
|
