Первая степень. Простое извращённое половое чувство

Эта степень достигается там, где лица одноименного пола действуют афродизически и данный субъект испытывает половые чувства к ним. Однако, характер и образ чувствования остаются ещё соответственными прежде всего тому полу, к которому относятся обладающие упомянутым извращением полового чувства. Такой субъект чувствует себя в активной роли, испытывает влечение к собственному полу, сознаёт, что это – заблуждение и ищет помощи.

При улучшении нервной системы может даже снова возникнуть нормальное половое ощущение. Нижеследующее наблюдение благоприобретённого извращения полового чувства рисует такие переходы на пути психосексуального вырождения.

Случай 71. Я – чиновник и происхожу, насколько мне известно, из не болезненной семьи. Мой отец умер от острой болезни, мать жива, очень "нервна". Одна из сестёр с некоторого времени стала крайне религиозна. Я – высокого роста, наружность, речь, походка чисто мужественные. Из болезней я перенёс только корь, но с 13 лет страдал так называемыми нервными головными болями. Моя половая жизнь началась с 13 лет, когда я познакомился со старшим мальчиком, с которым получал удовольствие, когда мы друг у друга ощупывали гениталии. На 14 году у меня была первая эякуляция. Два старших товарища научили меня онанизму. С тех пор я стал мастурбировать отчасти с другими, отчасти сам, причём в последнем случае всегда воображал себе лиц женского пола. Моя страсть была очень велика, как и теперь. Впоследствии я пытался завести сношения с прекрасной, крепко сложенной служанкой, с сильно развитыми грудями. И как только я добился того, что вышеуказанная часть обнажённого тела пришла в соприкосновение с моим ртом, я принялся целовать груди, в то время как мой член сильно эрегировал, и я принялся тереть его своей рукой. Я настойчиво упрашивал её уступить мне, хотя бы для того, чтобы прикоснуться к её гениталиям. Поступив в университет, я пошёл в публичный дом. Но затем случилось нечто, вызвавшее во мне переворот. Я однажды провожал друга домой и коснулся его половых частей. Он не противился. Я тогда отправился к нему на квартиру, мы онанировали и затем часто повторяли эту взаимную мастурбацию. Дело доходило до введения полового члена в рот с последующей эякуляцией. Удивительно лишь то, что я в этого субъекта ничуть не был влюблён и наоборот, был страстно влюблён в другого моего друга, близость которого не вызывала у меня никакого полового возбуждения. Я стал реже посещать публичный дом, где я был очень желанным гостем, ибо я находил удовлетворение у друга и не нуждался в сношениях с женщинами. Педерастией мы никогда не занимались. Это слово никогда не упомянуто было у нас. Со времени знакомства с моим другом я снова стал больше онанировать, а вместе с тем всё реже и реже становились мысли о женщинах. Я думал лишь о молодых, красивых, сильных мужчинах с возможно большими пенисами. Приятнее всего мне были юноши от 16 до 25 лет, без бороды, но они должны были быть красивы и чистоплотны. Особенно возбуждали меня рабочие в шароварах из так называемой манчестерской ткани или английской кожи, преимущественно каменщики. Люди моего круга не возбуждали меня и, наоборот, при виде здорового юноши из народа я чувствовал сильное половое возбуждение. Прикосновение к его брюкам, расстёгивание их, ощупывание пениса, а также поцелуи казались мне высшим блаженством. Чувствительность к женским прелестям притупилась, но всё же я оказывался потентным в отношении женщины, в особенности с сильно развитыми грудями, причём не нуждался в помощи фантазии. Я никогда не пытался соблазнять рабочего, я это и не сделаю никогда, но желание такое появляется у меня. Подчас я ясно рисую себе в воображении такого парня и онанирую в это время. К женским занятиям я не чувствую никакой склонности. В женском обществе я мало вращаюсь, танцы ненавистны мне. Я живо интересуюсь искусством. Извращение полового чувства я объясняю тем, что мне не представлялось возможности завязать сношения с приличной женщиной, а ходить в публичный дом мне было противно из чисто эстетических соображений. Так я и дошёл до сплошной мастурбации, от которой мне так трудно воздержаться. Я тысячу раз убеждал себя, что для того, чтобы вернуть себе вполне нормальное половое чувство, я должен раз и навсегда отрешиться от онанизма, который подтачивает моё эстетическое чувство. Я часто употреблял все усилия для борьбы с этой страстью, но до сих пор мне не удалось это. Когда мной особенно овладевало чувство полового влечения, я вместо удовлетворения естественным путём прибегал к онанизму, так как он доставлял мне большее наслаждение. Опыт при этом показал мне, что в отношении женщин я вполне потентен и не нуждаюсь даже для этого в помощи фантазии, в воображении мужских половых частей. Исключением явился лишь один случай, где я не мог добиться эякуляции, потому что женщина была решительно не симпатична (это случилось в публичном доме). Я никак не могу отрешиться от мысли, что имеющееся у меня половое извращение является следствием усиленного онанизма. И это действует на меня до того подавляющим образом, что я еле чувствую себя в силах по собственной воле отказаться от этого порока. Вследствие упомянутого выше сближения с товарищем по университету и многолетней дружбы с товарищем по школе, во мне окрепло влечение к неестественному удовлетворению половой страсти. Приведу здесь один эпизод, которым я занят был много месяцев. В 1882 году я познакомился с товарищем, который был на шесть лет моложе меня. Я тотчас же почувствовал сильную склонность к этому красивому, стройному, отлично сложенному господину; мы с ним тесно подружились. А затем дружба перешла в страстную любовь и мучительное чувство ревности. Я вскоре заметил, что у меня появляется при этом чувственное возбуждение, но твёрдо решил не поддаваться ему, чтобы не осквернить дружбу такого прекрасного, глубоко уважаемого мною человека. И всё же когда мы однажды из пивной отправились ко мне на квартиру, где уселись за бутылкой вина и пили за вечную, истинную дружбу, мной овладело вдруг непреодолимое желание прижать его к своей груди и т.д. Когда мы через несколько дней встретились, мне стыдно было глядеть ему в глаза. Я чувствовал угрызения совести и упрекал себя за то, что так осквернил чистую благородную дружбу. Чтобы доказать ему, что это была у меня лишь мгновенная вспышка, я убедил его по окончании семестра предпринять вместе путешествие. Он по известным причинам сначала отказывался, но потом изъявил согласие. Мы несколько ночей спали в одной комнате, и я не сделал ни малейшей попытки повторить прежнее действие. Я хотел поговорить с ним о том случае, но никак не мог. В следующий семестр мы расстались. Я хотел по этому поводу списаться с ним, но мне не удалось. В марте я поехал в Х. навестить его. Опять то же. А между тем я чувствовал сильную потребность объясниться с ним по поводу прискорбного инцидента. В октябре этого года я снова посетил его, и, наконец, нашёл в себе мужество поговорить с ним. Я просил у него прощения, хотел узнать, отчего он тогда не оказал энергичного противодействия. Он ответил, что отчасти позволил это из симпатии ко мне, отчасти потому, что захвачен был врасплох и впал в апатию. Я рассказал ему о своём состоянии и выразил полную надежду на то, что мне удастся совершенно подавить неестественное влечение. С тех пор наши отношения стали наилучшими и наша дружба ещё сильнее окрепла. Если бы я не заметил улучшения моего ненормального состояния, то я решил бы подвергнуться вашему лечению. Во всяком случае, я верю, что при сильном желании и при вашем умелом лечении я ещё мог бы стать нормальным человеком.

Случай 72. Ильма С., 29 лет, девица, дочь купца, происходит из болезненной семьи. Отец был потатором и кончил жизнь самоубийством, точно также как и брат, и сестра пациентки. Сестра страдает конвульсивной истерией. Отец матери застрелился в состоянии умопомешательства. Мать была болезненна и умерла от апоплексического удара. Пациентка никогда не была серьёзно больна. Она мечтательная, с богатой фантазией. Менструации начались на 18 году жизни без болей, впоследствии были кране неправильны. На 14 году – хлороз, затем hysteria gravis и припадки истерического помешательства. На 18 году сближение с молодым человеком, не оставшееся платоническим. Из сообщений пациентки ясно, что она была очень чувственная и после разлуки с возлюбленным предавалась мастурбации. Впоследствии пациентка вела романтическую жизнь. Она облачалась в мужскую одежду, стала домашним учителем, затем потеряла службу, потому что хозяйка дома, не зная её пола, влюбилась в неё. Она стала кондуктором. Чтобы не выдать себя, ей приходилось в обществе сослуживцев вести скабрёзные беседы, посещать с ними публичные места. Всё это стало ей противно, и она ушла со службы. Однажды она вновь облачилась в женскую одежду и искала соответствующего занятия. За воровство она была арестована. Так как у неё обнаружилась истеро-эпилепсия, её поместили в госпиталь. Там она сообщила о своём влечении к собственному полу. Она чувствовала страстную любовь к сиделкам и больным женщинам, лежавшим в одной палате с ней. Её половое извращение считали врождённым. Пациентка сообщила на этот счёт следующие сведения. "Обо мне неправильно судят, полагая, что я по отношению к женскому полу чувствую себя мужчиной. Я гораздо скорее мыслю и чувствую себя именно как женщина. Любила же я своего кузена так, как может любить мужчину только женщина. Я почувствовала перемену в себе после того, как переодетая мужчиной, имела случай наблюдать своего кузена. Я увидела, что жестоко ошиблась в нём. Это причинило мне ужасные душевные муки. Я знала, что больше не сумею полюбить мужчину, потому что принадлежу к тем женщинам, которые любят только один раз. Сюда присоединилось ещё то, что в обществе своих сослуживцев по железной дороге мне приходилось слышать отвратительные беседы и посещать всякие притоны. У меня развилась непреодолимая ненависть к мужчинам. Но так как я по природе очень страстная, я чувствовала потребность в любви, хотела отдаться любимому существу. И оттого у меня появилось влечение к симпатичным девушкам и женщинам, в особенности отличающимся своей интеллигентностью". Благоприобретённое, по-видимому, половое извращение этой пациентки обнаруживалось часто в бурной, крайне чувственной форме и давало дальнейший повод к мастурбации, потому что продолжительное пребывание в больнице делало невозможным половое удовлетворение с собственным полом. Характер и наклонности оставались женскими. К явлениям viraginis дело не доходило. После двухлетнего лечения в доме для душевнобольных пациентка освободилась от своего невроза и полового извращения. Она выписалась вполне здоровой.

Случай 73. Х., 35 лет, холостой, чиновник, происходит от душевнобольной матери. Брат ипохондрик. Пациент был здоров, крепко сложен, живого, чувственного темперамента, ненормально рано почувствовал половое влечение, мастурбировал уже в раннем детстве, коитировал впервые на 14 году и, как он говорит, с полной потенцией и наслаждением. На 15 году его совратил один господин и мастурбировал его. Но Х. почувствовал отвращение к этому и удовлетворял свою похоть мастурбацией. В 1880 году он стал неврастеником, страдал слабостью эрекции и преждевременной эякуляцией, становился всё менее потентным и уже не чувствовал больше удовольствия от полового акта. В то время он чувствовал чуждое ему до сих пор и теперь непонятное ему влечение к половому сношению с полузрелыми девочками 12-13 лет. Его похоть возрастала по мере ослабления потенции. У него постепенно обнаружилась склонность к мальчикам 13-14 лет. Он чувствовал влечение сближаться с ними. Когда он был в ситуации, что мог прикасаться к симпатичным мальчикам, то у него наступала сильнейшая эрекция, а именно тогда, когда он мог ощупывать у них ноги. Отныне его совершенно перестали интересовать женщины. Изредка он принуждал себя к коитусу, но эрекция была слабая, эякуляция преждевременная и не сопровождалась чувством сладострастия. Его интересовали ещё только молодые юноши. Он мечтал о них, и при этом у него появлялись поллюции. С 1882 года у него время от времени появлялась возможность спать вместе с молодыми людьми. Он тогда приходил в сильное возбуждение и удовлетворял себя мастурбацией. Лишь в виде исключения он отваживался производить ощупывание спящего товарища и добивался взаимной мастурбации. Педерастия была ему противна. По большей части он вынужден был удовлетворять свою половую потребность онанизмом. Он при этом воображал себе симпатичного мальчика. После полового сношения с ним он чувствовал себя ободрённым, освежённым, но морально его подавляла мысль о том, что он совершил извращённый, безнравственный, наказуемый проступок. Его мучило то, что ужасное влечение сильнее его воли. Х. подозревает, что его любовь к собственному полу возникла вследствие чрезмерных эксцессов в естественном половом удовлетворении. Он жаловался на своё положение, советовался насчёт того, нет ли средства вернуть нормальную сексуальность, так как, в сущности, у него решительно не было отвращения к женщине, и он охотно женился бы. За исключением явлений лёгкой половой и спинальной неврастении у нашего интеллигентного пациента не было решительно никаких признаков вырождения и болезненных симптомов.