Учебная программа 2 страница

В. Г. Белинский о сущности и задачах критики, особенности его критического метода. Разнообразие критических жанров в творчестве В. Г. Белинского. Мастерство В. Г. Белинского-критика. Белинский создает подлинно научную литературную критику, сделав ее могучим оружием разви­тия литературы и общественной борьбы, действенным средством духовного и нравственного воспитания русского общества. Биография Белинского и начало литературной деятельности.

С 1833 г. Белинский стал сотрудником, а с 1834 г. — помощником своего бывшего профессора Н. И. Надеждина, редактора журнала «Теле­скоп» (1831 —1836). В еженедельном прило­жении к «Телескопу» — «Молве» Белинский дебютировал в 1834 г. своей первой значитель­ной статьей (фактически — цикл из 10 ста­тей) «Литературные мечтания».

В этой ранней статье уже ярко прояви­лись характерные черты Белинского-критика: макси­мализм, суровая, повышенная требователь­ность к анализируемым произведениям в све­те идеала. Основной признак, по которому определяется ценность произведений, — на­родность литературы. Для народности мало «простонародности», изображения сцен из жизни «низших слоев», необходима «целая идея народа» (Т. I. — С. 92), а высшие сосло­вия оторвались от народной жизни, подража­ют чужим культурам; им необходимо сближе­ние с народом. Поэтому и возникает макси­малистский тезис статьи, несколько раз по­вторенный: «У нас нет литературы».

С точки зрения народности Белинский предпринимает исторический обзор русской литературы и выделяет четыре периода: ломоносовский, карамзинский, пушкинский, новый. Интересно, что современный, послепушкинский (а Пушкин еще был жив! ) период не получает имени главы. Первые два периода рассматриваются как лишенные истинно народной литературы (лишь Державин подготавливал таковую), да и пушкинский этап в этом отношении автор не очень-то жалует. Все надежды Белинский  возлагает на новый период, когда, наконец, народность станет «альфою и омегою».

Критический метод юного Белинского еще романтический и идеалистический: литературные явления рассматриваются не столько в их реальных взаимосвязях и в их реальной цен­ности для своего времени, сколько с позиций теоретического нормативного идеала. Но уже в первой статье зрели зерна историзма: кри­тик исследует творчество Жуковского и Ба­тюшкова не только как предшественников Пушкина по времени, но и как поэтов, подго­товивших его появление (эта идея потом бу­дет подробно развита в цикле статей о Пуш­кине). Так элементы историзма впоследствии привели Б. к реалистическому методу.

Следующим этапом в развитии критика оказалась большая статья «О русской повести и повестях г. Гоголя («Арабески» и «Миргород»)» (1835). «Лите­ратурные мечтания» создавались при главен­стве идеи народности, вторая статья—под лозунгом действительности. Белинский впервые разделил литературу на две противоположные группы: идеаль­ную поэзию, пересоздающую «жизнь по соб­ственному идеалу», и реальную, которая «воспроизводит ее во всей наготе и истине». Фактически здесь заложено главное типологическое отличие романтиче­ского и реалистического методов.

В статье «О русской по­вести... » Белинский делает Гоголя ведущим писате­лем нового периода. Для большинства критиков очень важно иметь вершинный образец, эталон художест­венности, с которым уже соразмерялось бы все остальное. Чаще всего в качестве такого образца выступает некий писатель «цели­ком» или же с отдельными произведениями. Белинский первый в истории русской крити­ки начал проводить такой «эталонный» прин­цип анализа, но он никогда не делал его дог­матическим, абсолютизированным.

Новый период русской литературы, счита­ет критик, ознаменован господством поэзии реальной, а Гоголь из всех современных пи­сателей больше всего отличается верностью жизни действительной. Белинский выводит в своей статье четыре главных критерия (признака) художественности: простота вымысла, совер­шенная истина жизни, народность, оригина­льность, усматривая в них дух современности и полностью находя их соответствие в творче­стве Гоголя.

В статье «О критике и литературных мне­ниях «Московского наблюдателя» (1836) Б. диалектически соединил литературную тео­рию с практикой и определил критику как «движущуюся эстетику»; кри­тическую статью Б. противопоставил полеми­ческой рецензии, основанной не на «умозре­нии», а на «здравом, смысле»; предметом ре­цензии является частный факт, не имеющий связи с теорией.

Гегелевская философия и «примиритель­ный» период критики Белинского. Гегельянский период имел большое методологическое значение для развития Белинского как эстетика и критика. Пафос объективной, существующей вне нас действительности, кото­рую и изучать следует объективно; принцип историзма, т. е. обусловленности явления окружающими его факторами прошлого и на­стоящего; понятие процесса, процессуальности, динамического движения истории и куль­туры; изучение художественного произведе­ния как целостной системы; диалектическая взаимосвязь и взаимовлияние элементов (об­разов, произведений, событий) в системе — все эти принципы, интуитивно существовав­шие в методе Белинского и ранних лет, теперь получи­ли осознанную философскую опору.

Петербургский издатель А. А. Краевский приобрел права на издание журнала «Отече­ственные записки» с 1839 г. и через И. И. Па­наева пригласил Белинского переехать в столицу и возглавить в новом журнале критический отдел. Осенью 1839 г. Б. перебрался в Петер­бург и стал ведущим критиком «Отечествен­ных записок».

 Статьи Белинского «Герой нашего времени. Сочине­ние М. Лермонтова... » и «Стихотворения М. Лермонтова». Белинский возвращается к жанру обозрений и проблемных работ. Начиная со статьи «Русская литература в 1840 году» (1841) он ежегодно помещает в «Отечественных запис­ках» годовые обзоры, где сочетает историче­ский обзор русской литературы с теоретиче­скими положениями. В статье «Разделение поэзии на роды и виды» Белинский следует за Гегелем в определении трех родов (эпос, лирика, драма), в понимании драмы как синтеза объективной (эпос) и субъектив­ной (лирика) поэзии и как «венца искусства», но Белинский, в отличие от Гегеля, подчеркивает взаимопроникновение родов, специально выделяя роль субъективного, ли­рического начала.

Самое крупное произведение Белинского 40 гг. и вообще самый большой его труд — цикл из 11 статей — «Сочинения Александра Пушки­на» (1843—1846). Поводом был выход в свет первого посмертного собрания сочинений Пушкина, но цикл значительно перерос рам­ки обычной рецензии или даже портрета пи­сателя. Он стал фундаментальной критиче­ской работой о движении русской литерату­ры от Ломоносова до Пушкина, включая в себя теоретическую 5-ю статью, посвящен­ную вопросам критики и проблеме пафоса, главного свойства писателя (у Пушкина, считал Белинский, — пафос художественности). Но основной объективного анализа 4-й –11-й статей цикла «Творчество Пушкина», которое рассматривается как закономерная вершина векового развития русской литературы, русской по­эзии (в этом плане особенно большое внима­ние уделено непосредственным предшествен­никам Пушкина – В. А. Жуковскому и К. Н. Батюшкову) и анализируется в хронологической последовательности: от ранней лицейской лирики до повестей и статей 30 гг.

Центральными главами (статьями) пушкинского цикла являются 8-я и 9-я, посвя­щенные роману «Евгений Онегин». Роман Пушкина (Белинский называет его традиционно: «по­эма»), подчеркивает критик, «имеет для нас, русских, огромное историческое и обществен­ное значение», это — «энциклопедия русской жизни» При анализе образов Б. интенсивно выяв­ляет типические, «общие» для времени и на­ционально-социальной сферы черты и инди­видуальные особенности персонажей.

Белинский в конкретных оценках допускал крайности и просчеты, но показательно, что от статьи к статье в пушкинском цикле возрас­тал удельный вес этического анализа. Белинский бранил Гоголя за книгу «Выбранные места из переписки с друзьями». В письме к Гоголю наиболее полно воплощено публицистическое мастерство Белинского.

В «Современнике» опубликованы две крупные и программные статьи Б.: «Взгляд на русскую литературу 1846 года» и «Взгляд на русскую литературу 1847 года», продол­жившие традиционные годовые обзоры. В этих статьях критик становится глашатаем нового литературного течения — «натураль­ной школы». В этих статьях он до­стиг вершин реалистического, исторического метода.

Белинский углубляет социалистические и демократические принципы, основывая их на «действительности», отказывается от романтических иллюзий, критикует утопических социа­листов за беспочвенность. В обзоре за 1846 г. резко полемизирует с В. Н. Майковым, обвиняет его в абстрактном космополитизме, в пренебрежении национальной спецификой и современностью. С другой стороны, он критиковал славянофилов, характеризуя их как утопических мечтателей, оторванных от жизни.

Литературная критика 60-х годов XIX в. Ее основные течения. Теоретические принципы «эстетической» критики. Пушкин в оценке А. В. Дружинина и П. В. Анненкова. Критическая деятельность А Григорьева и «органическая критика». Диссертация Н. Г. Чернышевского " Эстетические отношения искусства и действительности” ее роль в развитии русской литературы и критики. Н. Г. Чернышевский о сущности и задачах критики. Н. А. Добролюбов о задачах критики, его учение о " реальной критике". Своеобразие эстетической позиции и критического метода. Д. И. Писарева.

В судьбах русской философско-эстетической мысли в годы подготовки первого демократиче­ского подъема и годы самой революционной си­туации критика имела исключительно важное значение. В эту пору, бла­годаря трудам Черны­шевского и Добролюбова, сложилась целостная система фило­софского материализма. Главная идея этой системы имела революционный и социалистический смысл. Она заключалась в призыве к такому преобразованию общественного строя жизни, при котором человек получил бы возможность для полного проявления и расцвета всех своих подлинно человеческих качеств.

Социализм Черны­шевского, как и Герцена, был утопическим социализмом. Возникшая еще в 40-х годах у Белинского, революционно-де­мократическая эстетическая теория и литературная критика в условиях созревания революционной ситуации тесно связываются с философским материализмом и с задачами революционного и социалистического преобразования русского общества. Чернышевс­кий в своей диссертации «Эстетические отношения искусства к действительности» (1855) создал не только материалистическую, но и революционно-социалистическую теорию искусства. Она на­правлена и против сторонников «искусства для искусства», и против тех, кто, не отрицая связи искусства с жизнью, не вносил, однако, в этот тезис боевого, революционно-преобразующего смысла. Определяющим пунктом его учения является учение о природе человека и нормальной, разумной человеческой жизни. Раскрепощенная человеческая лич­ность, достигшая полноты выражения всего богатства своей чело­веческой природы, заключает в себе и эстетический идеал. Такая личность может сформироваться только в ходе и в результате революции, на основе социалистического преобразования общества.

(Прекрасно то, что связано с служением революции и социализму, что близко трудовому народу и передовым идеям. Такая концеп­ция человеческой личности воплощена Чернышевским в романе «Что делать? ». «Что портит жизнь, – утверждал Чернышевский, –то портит и красо­ту»¹. Для торжества красоты в жизни необходимо уничтожить все, что является в ней несправедливым, пагубным и вредным. Таким образом, знаменитая программная формула Чернышевско­го – «прекрасное есть жизнь... какова она должна быть по нашим понятиям» – наполнялась революционно-демократическим и социа­листическим содержанием.

Такое же боевое, революционно-демократическое направление приобрели и литературно-критические статьи вождей революцион­но-демократического движения. В конце 1853 года Н. Г. Черны­шевский начал печататься в «Современнике». В апреле 1856 года он познакомился с Добролюбовым, а затем привлек его в качестве постоянного сотрудника журнала. «Современник» превращается в орган русской революционной демократии, он становится легальным рупо­ром крестьянских чаяний, отражая накал общественной борьбы в годы революционной ситуации. Из журнала постепенно уходят писатели и поэты дворянского круга (Л. Толстой, Фет, Майков, Григорович, Тургенев), их сменяют новые сотрудники демократи­ческого направления (Н. Щедрин, Н. Помяловский, Н. Успен­ский, В. Курочкин, Н. Шелгунов, М. Антонович, П. Якушкин и другие). Образовалась и новая редакция «Современника» в со­ставе Некрасова, Чернышевского и Добролюбова. Среди авторов «Современника» были и люди, связанные с революционным под­польем (польский революционер С. Сераковский, В. А. Обручев, поэт Михайлов и другие). Вместе с этим об­новлением журнала растет и его популярность. С 1859 года в качестве сатирического при­ложения к «Современнику» начал выходить (до 1863 г. ) «Сви­сток», созданный по инициативе Добролюбова.

В том же году возник сатирический еженедельник «Искра» | (прекратил существование в 1873 году), который вместе с «Со­временником» развивал идеи русской революционной демократии. Редакторами и издателями «Искры» были поэт Курочкин и ху­дожник-карикатурист Н. Степанов. В конце 1856 года А. Дружинин ушел из «Современника» и воз­главил журнал «Библиотека для чтения», который превратился в орган сторонников «чистого искусства», умеренного западнического либерализма.

Во второй половине 50-х годов Дружинин выступил с много­членными статьями, в которых он враждебно, с идеалистических позиций критиковал Чернышевского и Добролюбова, провозглашал идеи «чистого искусства». Полемика между либерально-эсте­тической и революционно-демократической критикой развернулась по основным вопросам теории искусства и развития русской лите­ратуры. «Библиотека для чтения» Дружинина и Писемского вы­ступала с защитой «объективного» искусства, которое понималось как искусство, независимое от общественных интересов, от пар­тийной борьбы. В основной своей работе, направленной против заветов Белинского  и идей Чернышевского – Добролюбова, в статье «Критика гого­левского периода русской литературы и наши к ней отношения» (1856), Дружинин, полемизируя с «дидактической» теорией искус­ства (так он называл критику Белинского и Чернышевского), обосновал свою «артистическую» теорию искусства. Редактор «Библиотеки для чтения» утверждал, что критика гоголевского периода (т. е. критика Белинского и его последователей) имеет «лживые страницы», что она оказалась бесплодной. Подлинное искусство, проповедовал Дружинин, должно служить не преходящим общественным интересам, а выражать «вечные» идеи красоты, добра и правды.

Другие представители эстетиче­ской критики  шли за дружининской критикой по основным вопросам. Характерна в этом отношении программная для всего лагеря «эстетической» критики статья В. Боткина о поэзии Огарева и Фета, напечатанная на страницах «Современника» в 1857 году. Автор этой статьи, в противовес диссертации Чернышевского, считает, что искусство  относится к такой сфере человеческого, духа, которую нельзя познать. Поэтому невозможно создать и эстетику как науку, объяс­няющую законы развития искусства и его природу. Искусство, считает Боткин, должно быть свободно от классовой борьбы, от интересов современности, оно выражает неизменные и коренные свойства природы и человеческой души, нравственные потребности человека. П. Анненков в статьях о повести Тургенева «Ася» и «По поводу романов и рассказов из простонародного быта 1853 года», а также в трактате в защиту художественности «О зна­чении художественных произведений дляобщества» утверждает, что главная задача писателя состоит в том, чтобы «оторвать» ха­рактеры от действительности и перенести их в искусство. Он не отрицает возможности морального воздействия на них средствами литературы, а главная задача критики – оценить эстетические формы произведения, показать «обилие фантазии» в нем, «кра­соту образов». Л Анненков говорит о засилье в жизни грубых на­тур, эгоистов, но в принципе он считает, что литература имеет свои приемы, правила, манеру, которым жизненный материал не может полностью подчиниться. Так возникает противоположность и борьба между искусством, идеальной художественностью и грубой жизнью. «Истина жизни» и «литературная истина» разорваны, их нельзя примирить, они находятся в обратной арифметической пропорции. На этой основе возникает «литературная выдумка», создающая видимость жизни.

Представители «эстетической» критики знаменем своей «арти­стической» теории искусства, носителем «объективного» творчества и олимпийского отношения к жизни пытались сделать Пушкина. В 1855 году П. Анненков напечатал «Материалы для биографии А. С. Пушкина», составившие первый том осуществляемого им в 1855—1857 годах семитомного издания сочинений великого поэта. Положительное значение работ Анненкова для развития пушкино­ведения несомненно. Он положил начало научному изучению био­графии и текстологии Пушкина. Но в этих работах определилась и характерная для Анненкова тенденция: игнорирование связей Пушкина с декабристским движением, подчеркивание в его миро­ощущении консерватизма, мотивов примирения, стремление опроверг­нуть взгляды Белинского на творчество поэта, доказать, что сущ­ность его поэзии «исключительно художническое содержание при­роды человека».

На издания Анненкова широко откликнулась, литературная критика и журналистика разных направлений. Вспыхнула полемика о пушкинском и гоголевском направлениях, об их соотношении и роли в литературе того времени. Эти вопросы оживленно обсужда­лись на страницах «Современника», «Отечественных записок», «Библиотеки для чтения», «Русского вестника». Из этих журналов только «Современник» стоял на позициях защиты и творческого развития реалистических традиций Пушкина и гоголевского на­правления.

Дружинин в статье «А. С. Пушкин и последнее издание его сочинений» (1855) развернул поход против гоголевского направле­ния. Пушкин в изображении Дружинина превращался в олимпийца, стоящего выше школ, борьбы и суждений. Дружинину вторил М. Катков, в то время еще остававшийся на позициях умеренного либерализма. В 1856 году он основал в Москве журнал «Русский вестник», который, начиная с 1861 года становится (как и газета «Московские ведомости», тоже оказавшаяся в 1863 году в руках Каткова) идейным центром правых сил. Печатным органом этого направления был также еженедельник «Домашняя беседа» (1858— 1877) В. И. Аскоченского.

Катков утверждал, что дар Пушкина состоял в изображении отдельных состояний души и явлений жизни. У Пушкина, по мнению Каткова, нельзя искать полных характе­ров. «Борис Годунов» только «слепок отдельных сцен». Таковы и болдинские пушкинские трагедии, а «Евгений Онегин» представ­ляется Каткову романом, в котором дано искусственное сцепление ряда картин.

В статьях «Старые боги и новые боги» и «Одного поля ягода», опубликованных в «Русском вестнике» за 1861 год, философию разночинцев Катков характеризовал как шарлатанство и глумление над нравственностью, как проповедь вульгарного представления о человеке. Философии Чернышевского и Добролюбова «Русский вестник» противопоставил религиозно-философской концнпции П. Юркевича, сочинение которого «Из науки о чело­веческом духе» (оно было направлено против «Антропологического принципа в философии» Чернышевского) журнал Каткова вся­чески популяризировал на своих страницах. В борьбе с материализ­мом «Русский вестник» не был одинок, с ним солидаризировались либеральные и славянофильские органы («Отечественные записки», «Время» и др. ). Реализм, «нигилизм» и социализм в статьях публицистов «Рус­ского вестника» сливались в одно целое, враждебное искусству. Натуральную школу и всю демократическую беллетристику 60-х годов журнал Каткова объявил продуктом «толпы», «серых людей», разрушителей изящного. С этим связана ориентация Русского вестника» на поэтов «чистого искусства», особенно на Фета. Катков поручает ему и В. Боткину написать статью, напра­вленную против автора «Эстетических отношений» и романа «Что желать? »¹.

Во всех этих вопросах «Русский вестник» смыкался с «Отече­ственными записками» Краевского, с «Библиотекой для чтения», с «эстетической» критикой Дружинина. Характерна в этом отно­шении позиция умеренно-либеральных «Отечественных записок» 60-х годов во главе с А. Краевским и С. Дудышки-ным. Журнал Краевского утверждал, что после объявления воли в России не должно быть борющихся партий, оппозиции к царю — все объединились в общем деле освобождения народа.

С либерально-эстетическим лагерем сближался и А. Григорьев, критик погодинско-шевыревского журнала «Москвитянин», славянофильской «Русской беседы», а позже сотрудник журналов братьев Достоевских («Время», «Эпоха»). В рассматриваемый период Григорьев опубликовал ряд своих работ («О правде и искренности в искусстве»³, «Критический взгляд на основы, значение и сриемы современной критики искусства»⁴, «Несколько слов о законах и терминах органической критики»⁵ и др. ). Конечно, А Григорьева нельзя просто отождествлять с Дружининым или Катковым. Он, например, высоко ценил Некрасова за сочувствие народу и считал, что источник популярности его поэзии – в ее «органической связи с жизнью, действительностью, народностью». Он называл Некрасова «поэтом с народным сердцем», но считал, что поэт находится во власти ложного, отрицательного направле­ния литературы. Однако если взять существо литературно-эстети­ческой концепции этого талантливого критика и его общественной позиции, то обнаружится их глубокая объективная связь и с иде­ями Дружинина — Боткина, и с идеями М. Каткова; Исходный принцип своей «органической критики» А. Григорьев строил на теории «косвенного» и «прямого» отношения художника к действи­тельности. Под косвенным отношением критик разумел сатириче­ское, гоголевское, или, как он говорил, «раздраженное» изображе­ние жизни, проявившееся у Лермоитова, у писателей гоголевского направления. В основе истинного искусства лежит прямое, непо­средственное отношение художника к действительности, сущность которого не в «раздражении», а в примирении, т. е. «в ясном ура­зумении действительности»². С этой точки зрения А. Григорьев истолковывает основные явления русской литературы. Оказывает­ся, что в «желчном негодовании» Гоголя, в его сатире торжествует примирение. Пусть холод сжимает сердце при чтении «Шинели», но, подчеркивает Григорьев, «вы чувствуете, что этот холод осве­тил и отрезвил вас... и на душе у вас как-то торжественно. Миро­созерцание поэта, невидимо присутствующее в создании, прими­рило вас, уяснивши вам смысл жизни»³. Если представители либе­ральной «эстетической» критики стремились противопоставить всех выдающихся писателей того времени традициям гоголевского на­правления, пытались «оторвать» Островского, Тургенева, Гонча­рова и Писемского от заветов Белинского и Гоголя и противопо­ставить их лагерю «Современника» Чернышевского и Добролю­бова, то и А. Григорьев, используя другую аргументацию, делает то же самое. Подобно Дружинину и Боткину, А. Григорьев гово­рит, например, об «освобождении» Тургенева от «односторонностей» школы Гоголя. Он высоко оценивает его роман «Дворянское гнездо», считая, что Лаврецкий — человек «почвы», в нем худож­ник дал положительный тип, в котором отразился процесс роста и развития национального самосознания, что нашло свое выраже­ние в «святой связи пушкинской натуры с Ариной Родионовной» ⁴. Чтобы понять эту программную формулу критика, следует иметь в виду, что в образе Арины Родионовны, с его точки зрения, полу­чили выражение самобытные, коренные основы русской национальной жизни, а натуру Пушкина он отождествлял с Белкиным. Слияние того и другого и является русским национальным идеалом человеческой личности.

Борьба развернулась и вокруг первых произведений Л. Н. Тол­стого. В 1856 году Дружинин написал статью, посвященную повестям «Метель» и «Два гусара». Здесь Толстой, был объ­явлен «бессознательным представителем той теории свободного творчества, которая одна кажется нам истинной теорией всякого искусства»¹. Либеральная критика попыталась дать свое истолкование и творчества Щедрина. Дружинин и его единомышленники, как и А. Григорьев, стремились убедить писателей и читателей в необходимости идеа­лизации жизни, они звали к истолкованию ее в духе примиряющей идеологии.

С 1861 года Достоевский начал издание (совместно с братом) жур­нала «Время» (1861 —1863), а позже — «Эпоха» (1864—1865). Журналы эти развивали славянофильские, «почвеннические» взгляды. Столпами «почвенничества» были (помимо са­мого Достоевского) А. Григорьев и Н. Страхов. В журнале «Вре­мя» Достоевский опубликовал свою статью «Г-бов и вопрос об ис­кусстве», которая, к была направлена против общественно-эстетической про­граммы революционной демократии. Достоевский, подобно либера­лам, звал к всеобщему духовному примирению сословий. Россию, эту, по его убеждению, страну классового мира, он противопостав­лял революционной Европе, раздираемой классовыми противоре­чиями. В соответствии с этим Достоевский и в подборе сотрудни­ков своих журналов стремился «встать» выше борющихся партий. На страницах «Времени» печатались А. Майков, Мей, А. Апух­тин, Я. Полонский, а рядом — Щедрин, Помяловский, Плещеев.

Достоевский в статье «Рассказы Н. В. Успенского» упрекает Н. Ус­пенского в натурализме. Достоевский утвер­ждал, что «идея смирения перед народом», как говорит автор, со­знания того, что «мы еще не доросли до понятия о народе... », должна «одушевить описывателей народного быта», что и приведет их «на верный и плодотворный путь». Развивая «почвеннические» взгляды о слиянии интеллигенции с народом (с «почвой»), Достоевский открывает «внутреннюю правоту народной нрав­ственности», «глубину сердца народного, прирожденную широту человеческих воззрений»², т. е. все то, что отсутствует у каждого, кто «отделился» от народа.

Тяжелое положение народа Достоевский объяснял отсутствием у него умственного развития. «Научите хоть одного мальчика грамоте — вот вам деятельность» — такова суть практической программы, сформулированная Достоевским.

В конце 50-х годов в критике выступил Д. И. Писарев. Он не принимал прямого участия в той полемике, которая разверну­лась по вопросу о гоголевском и пушкинском направлениях. Но в своих статьях он высоко оценивал гоголевское, как тогда говорили, «отрицательное» направление в литературе. Писарев стал постоянным сотрудником журнала «Русское слово». «Русское слово» превратилось в демократический орган и от­крыто объявило себя союзником «Современника». Журнал сыграл выдающуюся идеологическую роль как боевой орган русской де­мократии, решительно выступивший против, рабства в России, про­тив самодержавия и всесилия чиновников, против либерализма, идеализма и реакции в литературе, теории «искусства для искус­ства». Впервые в русской печати «Русское слово» высоко оценило письмо Белинского к Гоголю. Смысл деятельности Д. Писарева оставался, при всех его колебаниях и увлечениях, революционно-дёмократическим и революционно-просветительским За мужественное выступление Писарева в защиту Герцена он по­платился четырьмя годами заключения в Петропавловской крепо­сти. В отличие от Чернышевского он не был «мужицким демокра­том», идеологом крестьянской революции. Он более осторожно относился к революционным методам борь­бы, высоко оценивал роль интеллигенции, так называемых «реа­листов», и естественнонаучных знаний и т. п.

Писарев в програм­мной статье «Разрушение эстетики» и статье «Посмотрим! » глубоко разошелся с «Современником» эпохи Чернышевского и Добролюбова по вопросу о роли народа.

художников во главе с И. Крамским по­кинули Академию, организовали «Художественную артель», ко­торая просуществовала до начала 70-х годов. Ее сменило «Товари­щество передвижных художественных выставок», развернувшее свою деятельность в 70-е годы. Подобное творческое содружество художников могло возникнуть под влиянием идей 60-х годов, под воздействием романа Чернышевского «Что делать? ». Но не только организационные формы, а и общественно-эстетическая платформа объединившихся художников была подсказана эпохой 60-х, а за­тем и 70-х годов, идущих под знаком революционной борьбы, сбли­жения интеллигенции с народом, реализма в искусстве и литера­туре.

Аналогичные процессы совершались и в русской музыке. В конце 50-х годов сложился кружок М. А. Балакирева, названный Стасовым «Могучей кучкой». Ее деятели (Мусоргский, Бородин, Римский-Корсаков, Кюи) находились под влиянием передовых идей своего времени, особенно велика роль в формировании их позиции воззрений Белинского, Герцена и Чернышевского. Стремление к реализму, высокой идейности и народности, смелость исканий уметь изобразить его, уметь передать его таким, каким понимает его поэт, -—едва ли не самая характеристическая черта поэтиче­ского гения. Понять, уметь'- сообразить или почувствовать инстинк­том и передать понятое — вот задача поэта при изображении большей части изображаемых им лиц» (II, 66).

Требование правды в искусстве – главное требование литературной критики 60-х годов. Чернышевского. писал: «В правде – сила таланта». Но понятие правды искусства у критиков разных направлений был разным.

Критика 70-80-х годов. Народническая критика. Русские писатели XIX в. как критики. В 80-е годы в русской художественной литературе движение - существенные изменения. С одной стороны, крупнейшие писатели развивают и углубляют критический реализм, продолжая традиции шестидесятников; их поддерживает плеяда молодых писателей-реалистов, разрабатывая народную тему. С другой стороны, народническая беллетристика отходит вправо, на позиции мещанского радикализма.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: