14.37.4. МОНАДА

Мы уже говорили о Существовании как о сумме всех возможных ситуаций. При этом мы подразумевали, что Существование является организованной сложностью, ибо без организации слово " возможный" не имеет значения, а без сложности не может быть " ситуаций". Вселенная, как она представляется нам в непосредственном опыте, не разделена на субъективную и объективную реальность - она просто есть то, что она есть. Мы можем выразить это, сказав, что первой стадией приближения к условиям какого-либо конкретного опыта или любого опыта вообще является видение мира как Монады.

Монада есть недифференцированное разнообразие. Мы всегда сталкиваемся с таким положением дел, когда обращаем внимание на новую ситуацию - масштабную или незначительную. Монадический характер мира как целостности представлен в любой его части. Каждая такая часть представляется в своей непосредственности недифференцированной целостностью, о которой мы не знаем ничего, кроме того, что она есть. Но постепенно - в силу убеждения, что перед нами структура - скудность первоначального знания сменяется надеждой понять, благодаря более пристальному изучению, содержание данной структуры. Это сочетание недифференцированной непосредственности и ожидания обнаружить организованную структуру придает монаде прогрессивный характер. Именно поэтому монада существует, и это же является гарантией обещания быть большими, чем дает первоначальное впечатление.

Этот исходный пункт чрезвычайно важен для развития понимания. Мы можем назвать его актом идентификации монады. Акт одновременно предполагает понятие и суждение, то есть Факт и Ценность, и, таким образом, вводит нас в Сферу Гармонии[6].

Мы еще ничего не знаем ясно, но можем выделить конкретную область из всей тотальности с тем, чтобы она стала полем нашего исследования, понимания и действия. Если эта область составлена главным образом из ментальных представлений, ассоциируемая со словами, мы можем назвать ее " миром рассуждения". Если она представляет собой класс объектов, мы назовем ее " популяцией". Если она является комплексом энергий, мы назовем ее " полем". Если она представляет собой ситуацию, требующую действия, назовем ее " Проблемой".

Общим для всех этих описательных наименований является пробуждение нашей способности понимания.

Мы будем использовать следующую терминологию:

Одночленная система:                                      МОНАДА

Системный атрибут:                                           УНИВЕРСАЛЬНОСТЬ

Наименование члена:                                         ТОТАЛЬНОСТЬ

Характеристика члена:                           РАЗНООБРАЗИЕ В ЕДИНСТВЕ

Монада, как мы понимаем ее, весьма отлична от сущностей Лейбницовской Монадологии, которые просты и изолированы одна от другой. Наши монады являются частями целостного мира и их можно отличить друг от друга в спокойном акте внимания и сосредоточения. Даже тотальная монада, каковой является Мир Существования, не изолирована от Не-Существования. Области возможного и невозможного не выглядят строго разграниченными, но проникают друг в друга и взаимодействуют в любой точке. Каждая ситуация очерчена неопределенно, и эта неопределенность присуща характеристикам монады. Нет замкнутости в строго непроницаемые границы - ни материально, ни понятийно. Монада объединена своим тотальным характером.

Рассмотрим в качестве примера дом: он не является точно соотнесенным ни с пространством, ни с деятельностью, ни с обитателями-людьми или материальными объектами. Все это может измениться, и происходит это без " нарушения дома", так что общая характеристика " наличия дома" остается неповрежденной. Это, хотя и недостаточно оформленное, однако же структурированное целое. Внешне оно выглядит как жилье, занимающее определенное место, в определенное время, обставленное тем или иным образом, с семьей обитающей в нем, состоящей из такого-то количества людей. Его идентичность не ограничивается его собственными пределами: влияние на него окружающего мира и его собственной постоянно меняющейся деятельностью - вод дополнительные элементы, по которым мы узнаем его и даем ему название. Однако, он не является домом только потому, что представляет собой собрание материальных объектов и живых существ. " Реальностью" дома является единство в разнообразии, характеризующее его. Чтобы понять дом, мы должны принять во внимание эту тотальность. Именно она создает монаду.

Необходимо отличать внешний вид монады от содержания структуры. Дом как структура есть нечто большее, чем монада. Он обладает некоей формой, составленной из ряда систем и их содержаний, которая зависит от степени связности и гармонии согласования внешних моментов с формой. Из этого можно усмотреть, что мы обнаруживаем монаду через внешность, а не через реальность структуры. В определенном смысле это верно и всегда должно быть именно так.

Мы постигаем внешность почти автоматическим процессом. Постоянно повторяющиеся элементы, которые составляют ее, находятся также и в нас и в самой ситуации. Они почти всегда появляются как следствие нашего первого контакта со структурой. Но это не означает, что монада не более чем сумма внешних характеристик. Мы можем воспользоваться словом " интуиция" для того, чтобы отличить восприятие структур от " знания" внешних характеристик. При обосновании монады необходим интуитивный момент. Он заключается в распознании объекта в качестве значимого целого, которое может быть понято как то, что оно есть, а не то, чем кажется. Как же, в таком случае, может быть опознана монада? Во многих случаях достаточным указанием является очевидная целостность. Пример с домом представляет другие указания такого же рода. Связные структуры, как натуральные, так и сотворенные человеком, могут быть монадами, хотя иногда они слишком слабы по своему содержанию, чтобы дать нам какой-нибудь материал для понимания.

Любой человек и даже любой живой организм является монадой. Точно так ж обстоит дело и с небесными телами: планетами, солнечными системами, галактиками, включая Вселенную в целом. Все приведенные примеры обладают общим свойством быть агрегатами материи и энергии - другими словами, они " существуют" в обычном смысле слова.

Так мы расширили понятие энергии (см. главу 32 Второго тома), включив в него энергии жизненную и космическую, и поскольку материя всегда может быть рассмотрена как состояние энергии, мы можем принять в качестве монад такие неосязаемые и однако же существующие целостности, как менталъные конструкции, теории, способы мышления - при условии, что они фактически присутствуют в форме паттернов энергии и активности, а также взаимодействуют с окружающим миром. Идея не может быть монадой до тех пор, пока она не объединена с какой-либо ситуацией, актуально существующей во времени и пространстве.

Альтернативным критерием для монад должен быть поиск возможного акта понимания.

Если мы придерживаемся того, что только структуры могут быть поняты (а не повторяющиеся элементы), и если мы приближаемся к пониманию посредством монад, то мы вынуждены в таком случае умозаключить, что ничто не может быть понято до тех пор, пока оно не существует. Это не согласуется с обычным использованием языка, поскольку мы говорим о понимании абстрактных идей, теорий, состояний ума, не обязательно подразумевая при этом, что они где-либо существует. Но при тщательном рассмотрении мы можем отметить, что акт понимания не сводится к постижению значения абстрактной идеи. Мы начинаем понимать только тогда, когда можем видеть эту идею в конкретной ситуации - другими словами, когда она становится монадой.

Понимание есть акт воли. Он не может быть совершен в пустоте, без контакта с сущностями как они есть. Он не может быть совершен даже в той полупустоте периодических элементов, где мы вступаем в контакт лишь с внешней видимостью вещей. Это является причиной того, почему мы должны изучать системы, в отличие от абстрактных обобщений, которые изучаются и познаются столь же абстрактно. Для постижения монады требуется акт находящийся за_пределом знания. Этот акт производит связь двух реальных структур: первая есть понимающая монада с ее волей к пониманию, вторая - данная монада с ее собственной волей быть понятой.

Это акт понимания, и ничто иное, прорывается за барьеры субъективизма, блокирующего нас от знания чего-либо существующего или существования, за исключением мгновенных состояний нашего собственного ума.

Различие, которое мы проводим между знанием и пониманием, столь чуждо невопрошающему мировоззрению, что его важность легко может быть оставлена без внимания. В метафизике, на протяжении веков, принято было различать элистомологию, изучение знания, и онтологию, изучение бытия. Из этого разделения выпадает изучение воления, хотя оно полностью игнорирует очевидный факт опыта, что степень нашей связанности с другими объектами зависит от акта воли, а не от интерпретации повторяющихся элементов, которая дает нам либо знание о них самих, либо о нашей интуиции бытия.

Изучение систематики, таким образом, является в такой же степени тренировкой воли, как и способностей восприятия и мышления. Оно не добавляет чего-либо к нашему знанию, но развивает способность понимания. И начинается оно с уже описанного акта выбора и обоснования монады. Этот акт возводит нас в Сферу Гармонии, где Факт и Ценность утрачивают свой обособленный характер, чтобы возникла " новая Реальность".

Неопределенность монады ограничена. Она может быть описана двумя методами: первый заключается в приписывании ей содержания, второй конкретизирует то, что она исключает. Один метод говорит: " это, и то, и это", другой говорит: " не то, не то, не то". Ни один из методов не выбирает саму монаду: это производится фиксацией внимания на ее специфических характеристиках, как мы проделывали это, описывая монаду " дом". Выбор монады первичен, перечисление содержимого и исключений -вторичны. Метод перечислений ведет к редукции монады, приравнивая ее к статусу факта. Метод исключения ведет к тому, что монада становится объектом ценностного суждения. Тем не менее, оба метода необходим для того, чтобы увидеть, что является уместным в ситуации, которую мы хотим понять.

Обычно мы отличаем уместные элементы от неуместных в терминах, некоторой шкалы. Обосновывая, например, монаду человеческого тела, мы должны принять в расчет его члены, органы и функции в их соотношении с телом как целым. Мы не должны дробить их на процессы, ткани, клетки, химические компоненты, атомы, поля, ибо все эти подчиненные составляющие принадлежат подчиненным монадам. И все же эта задача редко может быть выполнена удовлетворительно. Альтернативный метод состоит в установлении точек контакта монады и ее окружения. Он называется " рассматриванием чего-либо в его различных мирах". В примере с человеческим телом мы можем сказать, что оно принадлежит следующим мирам: материальным объектам, живым организмам, чувствующим существам, человеку, пространству - времени и еще к некоторым другим. Все эти миры что-то добавляют к значению монады и к возможности понимания ее.

Оба эти метода позволяют приблизиться к монаде, внутренне и внешне. Но они могут ничего нам не дать до тех пор, пока мы не поймем ту характеристику, которая объединяет ситуацию.

Любая ситуация, на которую мы направляем внимание, является монадой; но одни монады служат более явными примерами системного атрибута универсальности, чем другие. Наиболее сильными монадами являются такие из них, комплексная организация которых несомненна и ясна. Такие исключительные структуры часто называют космосами. Именно в этом смысле человек есть микрокосм, а - Вселенная - макрокосм.

Адекватность монады усматривается в комбинации разнообразия и единства. Ни одно из них в отдельности не способно дать истинную характеристику одночленной системы. Представляется очевидным, что идентификация монад, являющихся одновременно и сильными и адекватными, является важным шагом в процессе понимания нами самих себя и окружающего мира.