Второй этап работы (4-8-я сессии)

Четвертое занятие было связано с обращением к теме «Изображение своего состо­яния». Арт-терапевт предложил членам группы изобразить свое состояние (на­строение, чувства, мысли, фантазии) в любом виде — конкретном, абстрактном, метафорическом. В частности, предлагалось воспользоваться выразительными возможностями цветов, линий и форм.

Рис. 11. Чайка

Рисунки пациентов были разнообразны. Александр (43 года) изобразил свое состояние в виде символического герба. В центре рисунка находится растрескав­шийся рыцарский щит, обрамленный лентами без каких-либо надписей. Здесь, так же как и в рисунке на тему «Наиболее яркие воспоминания детства», вновь звучит тема отчуждения, пустоты существования и «безъязыкости».

Рисунки четырех членов группы представляли собой абстрактные композиции, состоящие из цветных полос или пятен. При этом цвет играл ведущую роль в пе­редаче качеств их состояния. Рисунки двух других пациентов содержали фигура­тивные элементы.

Наталья изобразила свое состояние с помощью пейзажа, обозначив себя в виде летящей над морем чайки. Чайка стремится проскочить в узком пространстве между двумя скалами. На небе тяжелые грозовые облака и два светила — солнце и луна — изображенные в противоположных концах листа (рис. 11).

Рисунок Александра (35 лет) назван им «Преодоление себя» (рис. 12) и состо­ит из двух контрастных частей. На одной из них изображен ночной пейзаж и ви­ден падающий с горы человек. Однако, не достигнув дна, он оказывается подхва­чен чьими-то руками, не дающими ему разбиться об острые камни. На другой поло­вине рисунка изображен день и виден взбирающийся на гору навстречу солнцу человек.

На пятой сессии использовалась техника рисования в круге, которую можно рассматривать как продолжение начатой на предыдущем занятии темы. Отличие заключалось в том, что пациентам предлагалось воспользоваться пространством круга для того, чтобы изобразить в нем все что захочется. Было сказано несколько слов о том, что круг является чрезвычайно распространенной в природе формой. Очень часто он является творением человеческих рук, что может отражать ес­тественное стремление человека к гармонии и завершенности. Больных просили принять удобную позу, закрыть глаза и постараться запомнить те образы, которые

 

Рис. 12. Преодоление себя

будут появляться в воображении, с тем чтобы взять их затем за основу при созда­нии изображения в круге. При желании можно было выходить за очерченные гра­ницы. Тот, кто испытывал явные затруднения в визуализации образа, мог после непродолжительной релаксации перейти к рисованию в круге, используя любой стиль изображения.

В результате получились самые разные рисунки; одни — абстрактные, другие -наполненные фигуративными элементами. Например, работа Анны изображала круговорот времен года и содержала их наиболее характерные приметы, а Юлия создала пейзаж под названием «Знойный полдень в лесу».

Рисунок Александра (43 года) представляет собой комбинацию их трех геомет­рических фигур разного цвета. Фиолетовый треугольник изображен на фоне жел­того, местами розового квадрата. Центром же композиции является черный, поме­щенный внутрь фиолетового треугольника круг. Рисунок был назван автором «Настоящее время»; он сопроводил его краткими пояснениями к основным цве­там: «Желтый — радость жизни; зеленый — гармония; синий — разум; розовый -тревожность; черный — тайна».

Созданный другим пациентом (Александр, 35 лет) образ отличается более сложной структурой и имеет значительную символическую нагрузку (рис. 13). Ри­сунок слегка асимметричен и отдаленно напоминает песочные часы. Вертикаль­ный «канал», пересекающий все пространство круга, суживается в центре, пере­давая ощущение напряжения, связанного с переходом из одной его части в другую. Место перехода, являющееся центром композиции, включает небольшие фигу­ры — оранжевый ромб и нарисованное ниже его красное солнце с черной сердце­виной. В верхней части «канала» располагается что-то вроде радуги с полосами черного и коричневого цветов, а в нижней его части — нечто, напоминающее кап­ли дождя. Правая и левая части композиции также имеют различный характер. В правой части используется фиолетовый цвет и видна жирная черная дуга, обозначающая

 

 

 

Рис. 13

правую границу круга. Слева, на бледно-зеленом фоне видны расти­тельные формы. Рисунок в целом отражает состояние напряжения и изменений, связанных с переходом из одного качества в другое. Оба этих качества в свою оче­редь неоднозначны по своему характеру. Налицо борьба мотивов, о чем свидетель­ствуют, например, две центральные фигуры.

Шестое занятие было связано с использованием техники «Я как сообщество». Оно предполагало углубление анализа своего состояния участниками группы. Им было предложено изобразить себя в виде «сообщества» нескольких персонажей, символизирующих сочетания в пациентах различных качеств и потребностей. Предоставлялась неограниченная свобода в выборе способов изображения. Два рисунка были выполнены в форме диаграммы, с пояснением того, что обозначает тот или иной сектор. Например, на рисунке Александра (43 года) секторы имели обозначения: «аскет», «художник», «воин», «друг» и т. д. Один рисунок сочетал в себе реалистические и геометрические элементы; остальные же представляли со­бой предметные изображения.

Наталья, например, обозначала разные качества своей личности. Лист разделен ею на две части. Правая часть небольшая; в ней пациентка обозначала отрицатель­ные проявления своего «Я» — импульсивность, склонность к вспышкам гнева, не­умение строить отношения с людьми и самостоятельно справляться с трудностя­ми. В левой — большей — части изображаются положительные стороны личности и увлечения автора рисунка — интерес к духовным знаниям, способность чувство­вать природу, радоваться ее красоте, проявлять заботу о животных (рис. 14).

Рисунок Юлии (рис. 15) включал изображения четырех ее «Я»; «клоуна», «паци­ента», «маленького художника» и «домашнего растения». Работа Татьяны (35 лет) представляла собой коллаж. В нем использованы вырезки не только разных жур­нальных иллюстраций, но и стихотворений «Подарок» и «Ябеда» (рис. 16).

Темой седьмой и восьмой сессий явилось обсуждение и выбор тех личных ка­честв, которые отражают наиболее характерные особенности каждого члена груп­пы. После детализированного изображения на предыдущем занятии разных лич­ных качеств и амплуа пациентам предоставлялась возможность сначала свести их к ограниченному набору качеств, а затем построить на их основе единый образ. Эти занятия отличались иной последовательностью разных видов работы, чем обыч­но. Вначале членам группы было предложено составить список из десяти опреде­лений, характеризующих их личность (например, «серьезный», «увлекающийся», «дружелюбный» и т. д.), при этом можно было использовать как положительные, так и отрицательные определения. После этого каждый пациент зачитывал их, а другие в случае необходимости дополняли список теми качествами, которые сам автор списка не упоминал, но которые были, на их взгляд, были значимыми харак­теристиками. Таким образом, списки различных определений личностных качеств каждого члена группы были расширены еще на несколько пунктов.

Затем всем было предложено сократить данный список до трех определений, характеризующих саму суть их натуры, и объединить все три качества в одно сло­восочетание и изобразить его смысл в едином образе. Валерий, например, назвал себя «отчужденный философ» и нарисовал простым карандашом контур смотря­щегося в зеркало человека. Анна назвала себя «неустойчивая тугодумка» и нари­совала этажерку без одной ножки.

Наблюдения и комментарии психотерапевта. Ход занятий, начиная с четвертого до восьмого, свидетельствовал о постепенно увеличивающейся степени взаимного доверия и откровенности членов группы. Росла их вовлеченность в процесс изоб­разительной деятельности и обсуждения. Для большинства стали более понятны­ми «законы» групповой работы и ее смысл. Было видно, что пациенты проявляют

Рис. 15. Я как сообщество

неформальный интерес к различным темам. Некоторые, общаясь за пределами группы во время пребывания в дневном стационаре, установили друг с другом бо­лее тесные отношения. Отдельные темы занятий стали для членов группы предме­том многочасовых размышлений и обсуждений с родственниками и друзьями.

В то же время этот этап работы был связан с более высоким уровнем конфрон­тации пациентов со своими потребностями и переживаниями, что для многих было довольно сложным и необычным и сопровождалось усилением тревожности и пси­хического дискомфорта. Кроме того, некоторые занятия были связаны с проявле­нием членами группы сильных чувств по отношению друг к другу и самим себе и пересмотром их прежних представлений о себе и своих возможностях.

Несмотря на характерные для этого этапа работы сложные моменты, никто из членов группы, однако, не прекратил посещение занятий. Можно было заметить, что в группе начинают выделяться лидеры, проявляющие наибольшую активность на изобразительном этапе сессий и в ходе групповых обсуждений. Постепенно эти больные становились центром притяжения для всех остальных. Было заметно, что члены группы начинают воспринимать друг друга уже не только и не столько как «пациентов», а как личностей с характерным и уникальным набором свойств, ро-

Рис. 16. Коллаж "Автопортрет"

лей и потребностей. Все это способствовало их большей активности, созданию продуктивной рабочей атмосферы и проявлению различных психотерапевтиче­ских факторов.

Одним из важных результатов этого этапа работы можно считать повышение степени осознанности пациентами своих потребностей и переживаний, что способ­ствовало в том числе и постепенному повышению их самооценки. Очень значимой при этом оказывалась поддержка со стороны группы и сложившаяся обстановка высокой взаимной терпимости.

При всем этом отношение разных членов группы к работе было различным. Некоторые начали самостоятельно приходить в арт-терапевтический кабинет в назначенное время, в то время как другие все еще ждали приглашения со стороны психотерапевта или персонала дневного стационара. Кроме того, в отдельных слу­чаях пациенты даже предлагали психотерапевту и другим членам группы те или иные темы для работы, в наибольшей степени отвечающие их интересам и потреб­ностям.

Можно было заметить, как поведение больных в ходе сессий становилось все более естественным, как расширялся диапазон их экспрессивных возможностей, что выражалось, например, в более разнообразных и выразительных моторных ре­акциях (определенное значение при этом, по-видимому, имело использование фи­зических упражнений на этапе «разогрева»).

Всесторонний анализ коммуникативных процессов в группе позволяет заклю­чить, что на данном этапе работы они отражали не только общение пациентов на уровне их текущих социальных ролей и опыта, но и более широкую гамму их ро­лей и связанных с ними форм опыта. Коммуникативные процессы в группе харак­теризовались уже не только внутриличностной и межличностной ориентацией, связанной главным образом с общением больных с психотерапевтом, но и ориен­тацией на общение друг с другом. В центре внимания пациентов оказались и обще­групповые процессы: многие пациенты начали идентифицировать себя с группой и ее культурой, о чем можно было судить уже по тому, что посещавшие арт-терапевтические занятия сформировали свою «коалицию» среди остальных пациентов дневного диспансера. Наряду с вербальными и проективно-знаковыми способами коммуникации больные стали активнее пользоваться проективно-символическим и сенсомоторным способом.

Проявление положительных эффектов арт-терапии стало на этом этапе более ярким и разнообразным (хотя они были неоднородными по группе в целом и недо­статочно устойчивыми). Положительные эффекты выражались в снижении тре­вожности и уровня депрессивных переживаний пациентов, в получении в процес­се творческой работы и общения участниками группы заряда положительных чувств, в определенном повышении самооценки, а также в осознании больными своих чувств и в установлении личностно-значимых контактов друг с другом.

Роль ведущего на данном этапе работы была связана с продолжением фасилитации художественной экспрессии и структурированием хода групповой работы. Также ведущий выполнял функции регулирования и стимуляции обратной вер­бальной связи и корректировал разнообразные коммуникативные процессы в группе. Цель этих действий — стремление к формированию у пациентов более пол­ного осознания своих потребностей и переживаний, а также привлечение допол­нительных факторов психотерапевтического воздействия, связанных с внутригрупповыми коммуникативными процессами и отношениями. В то же время мож­но отметить некоторое снижение «регулирующей» и «направляющей» функций психотерапевта по мере повышения самостоятельности членов группы, появления в ней неформальных лидеров и формирования групповых норм. Несмотря на это, зависимость больных от психотерапевта оставалась все еще довольно высокой.

Третий этап (9-20-я сессии)

Последующие занятия были связаны с постепенным расширением спектра различ­ных техник и упражнений, в том числе связанных с использованием иных форм творческой экспрессии и предполагающих более высокую степень личной вовле­ченности и активности пациентов в ходе занятий. Так, например, на одном из за­нятий Наталья зачитывала фрагменты своих дневников, написанных за последние три года. Валерий показал серию созданных им самим слайдов с работами Саль­вадора Дали. Слайды были сделаны им в 1970-е гг., когда информация о Дали была в России весьма ограниченной. Валерий рассказал о том, как он демонстрировал слайды своим сослуживцам и какова была их реакция на подобное, еще малоиз­вестное и явно не вписывающееся в контекст официальной идеологии искусство

Татьяна показывала участникам групповые фотографии, сделанные на ее ро­дине, в волжском городе Юрьевец, где она каждый год проводит отпуск.

На одной из сессий члены группы читали стихи и, выбрав определенное сти­хотворение, создавали к нему иллюстрации. На следующем занятии использова­лась техника парной работы: не разговаривая друг с другом, члены группы долж­ны были в паре друг с другом создать общий рисунок. На другом Занятии, также сформировав пары, пациенты должны были создать друг для друга маски, а затем с их помощью разыграть короткую сценку.

Была также предпринята попытка использования техники коллективной рабо­ты. Так, три занятия были посвящены совместной работе пациентов на тему «Встре­ча у колодца»: каждый должен был изобразить определенных персонажей на об­щем большом листе бумаги.

Таким образом, спектр техник и форм групповой работы был существенно рас­ширен, что позволяло учитывать естественные интересы и склонности пациентов и давало им возможность полнее раскрыться в условиях высокого взаимного до­верия.

На одной из сессий данного этапа была использована техника монотипии. Па­циентам раздали стекла и акварельные краски, после чего каждого попросили вы­брать для себя какой-нибудь один оттенок, развести его большим количеством воды и нанести каплю на стекло, затем последовательно выбрать еще несколько цветов, которые дополняли бы друг друга, и проделать с ними то же самое. Когда члены группы чувствовали, что количество цветов уже достаточно, а комбинация их удачна, они поворачивали стекло краской вниз и быстро прикладывали к лист} бумаги. Через стекло было видно, как краски смешиваются и формируется затей­ливое пятно. После того как стекло убиралось, пациентов просили внимательно рассмотреть цветное пятно со всех сторон и попытаться увидеть в нем фрагменты каких-либо образов или, по крайней мере, подумать, с чем это пятно может ассоциироваться. В завершение работы участникам было необходимо, опираясь на возникшие ассоциации, дорисовать пятно, сделав из него целостную композицию а затем взять рисунок домой и описать его в виде рассказа.

Примечательно, что большинство участников группы уже не испытывали какого-либо страха перед использованием краски. Их отношение к работе сильно отличалось от начального этапа арт-терапии, когда на предложение воспользоваться акварелью или гуашью пациенты отвечали: «Не стоит тратить на нас краску или «Мы же запачкаемся!» Более того, предложенная техника вызвала у больны) большой интерес, и в результате ее использования были созданы оригинальные композиции с весьма выразительными описаниями.

Александр (35 лет) назвал свою работу «Пожар в лесу» (рис. 17) и сопроводи; ее следующим рассказом: «Это видение напоминает о неизбежности какого-либо события, томительном ожидании какого-то действия с непредвиденным результатом. Если смотреть на эту сцену сверху, то она представляла бы собой абсолютно неподвижный, густо-зеленый, с редкими вкраплениями других оттенков величе

Рис.17. Пожар в лесу

ственный ковер. И всего несколько мгновений спустя какая-то неведомая сила опускает внутрь этого зеленого мира первую искру сознания. Восприятие наблю­дателя не успевает даже зафиксировать источник яркого всполоха, и картина уми­ротворенности сменяется совсем другой... Перед глазами разворачивается гамма разных оттенков огня, завоевывающего обширную территорию у леса. Это напо­минает, наверное, падение в бездну, от которого захватывает дух и исчезает любая воля к сопротивлению. Принимаешь это падение как неизбежность и необходи­мость. Когда за одно мгновение на глазах происходит гибель могучего живого де­рева, которое, наверное, очень много видело на своем веку, возникает ощущение бренности всего материального... В пламени виден черный остов сгоревшего дома, который из последних сил поддерживает очертания того, что было убежищем, мо­жет быть, для нескольких поколений людей. Это картина настоящего торжества, буйства огня. Она не ассоциируется с пессимизмом или агрессией. Ведь огонь — это символ очищения, изменения, того, что побуждает к действию. И поэтому воз­никает предощущение чего-то нового, что должно свершиться, когда закончится буйство огня. Может быть, именно благодаря этому картина далека от темы ката­строфы. А зарево над местом "действия" огня воспринимается как вполне реаль­ное, и оно связано с чувством силы...»

Рисунок Анны был назван «Туман над болотом» (рис. 18). Она сопроводила его следующими комментариями: «В мае рассвет наступает рано. Первые птицы по­дают свои голоса, и видно, как над болотом встает туман. Он напоминает белый, а местами розовый занавес. На влажной земле растет мох, на нее трудно ступать, так как тут же проваливаешься, и вода, булькая, выходит на поверхность. На коч­ках можно увидеть витиеватые стебельки и ягоды клюквы, а также листья морош­ки. Начинает вставать солнце, но оно очень слабо проглядывает сквозь болотный занавес тумана. Справа, на более сухом участке растут елки. Своими фиолетовы­ми кронами они направлены далеко вверх. В их зеленых шапках прячутся птицы, некоторые из них поют с утра, а другие днем. Над самим же болотом слышно толь­ко бульканье воды в некоторых местах... По мере того как встает солнце, туман на­чинает менять свои оттенки: вот он становится коричневатым, вот — зеленовато-голубым, вот — оранжевым... Разные оттенки грусти расплавляются в теплых лу­чах грядущего дня...»

Наблюдения и комментарии психотерапевта. Для данного этапа характерно по­степенное расширение диапазона экспрессивных возможностей членов группы, а также рост их способности к искреннему выражению разнообразных чувств, мыслей и потребностей — как в художественной форме, так и с использованием других форм творческого самовыражения.

Можно отметить большую степень вовлеченности большинства пациентов в творческую работу и создание ими весьма интересной и содержательной продук­ции. Выразительность и глубина создаваемых образов порой производят очень сильное впечатление (это, в частности, относится к рисункам, созданным в техни­ке монотипии, и сопровождающим их текстам).

Можно также констатировать углубление неформальных контактов между членами группы и активизацию внутригрупповых коммуникативных процессов. Использование многоосевой модели для их описания позволяет сделать вывод об использовании членами группы не только вербального, проективно-знакового и проективно-символического способов коммуникации, но и сенсомоторного и драматически-ролевого. Так, большинство больных проявили интерес к созданию масок и ролевой импровизации на их основе.

Можно отметить в связи с этим дальнейший рост самостоятельности больных в ходе групповых занятий и постепенное нивелирование «направляющей» функ­ции психотерапевта, хотя он продолжал играть значимую роль в структурирова­нии хода работы и в определенной мере регулировал направленность и глубину коммуникативных процессов в группе.

Опыт использования техники коллективной работы на тему «Встреча у колод­ца» был, однако, скорее отрицательным, чем положительным. Поскольку при ис­пользовании этой техники, несмотря на наличие общей темы для рисования ни роли членов группы, ни способы их взаимодействия в ходе совместной изобра­зительной работы не регламентировались, большинство пациентов испытывали растерянность и сильную тревогу. В моменты возникавших в ходе работы конф­ликтов члены группы, к сожалению, не смогли самостоятельно найти способы их преодоления и либо прекращали работу, либо обращались за помощью к психоте­рапевту. Все это указывает на неготовность большинства больных к устойчиво­му функционированию в малоструктурированных ситуациях и ограниченность их внутриличностных ресурсов в условиях высокой ролевой неопределенности (один из примеров работы арт-терапевтической группы, состоящей из психиатри­ческих пациентов, с использованием аналогичной техники будет рассмотрен ни­же). В этих условиях у многих пациентов усиливались регрессивные тенденции и их зависимость от психотерапевта.

В то же время можно отметить многообразные проявления положительных эф­фектов арт-терапии на данном этапе работы, которые указывают на изменения в состоянии и системе отношений пациентов. Наряду с продолжающимся нивели­рованием тревожных и депрессивных проявлений, можно констатировать в целом более высокий уровень психосоциальной адаптации больных по сравнению с пре­дыдущими этапами работы, что связано с укреплением личных границ и механиз­мов психологической защиты, повышением самооценки и автономности, а также развитием коммуникативных навыков и способности к пониманию пациентами своих чувств и потребностей.

Далеко не случайными представляются изменения, произошедшие в это время в жизни членов группы. Так, например, отношения Татьяны (48 лет) с соседями по коммунальной квартире, длительное время характеризовавшиеся как весьма напряженные, стали более конструктивным: она проявила достаточно воли и здра­вого смысла, добившись выгодных для себя условий «расселения» коммунальной квартиры. Кроме того, она начала посещать кружок художественного шитья и увлеклась созданием художественных панно из ткани, проявляя при этом доволь­но высокий эстетический вкус и оригинальность.

Валерий по счастливой случайности попал на съемки фильма «Анна Карени­на»; участвуя в массовке, он произвел на режиссера столь сильное впечатление своей внешностью и манерами, что тот сделал ему комплимент.

Александр (43 года) наконец решился на тот шаг, которого в течение несколь­ких лет ждала его бывшая жена. Состоя с ней в разводе и сохраняя сугубо формаль­ный контакт, он тем не менее продолжал жить с ней на одной жилплощади. Во время занятий в группе он решил оставить ей жилье и перебраться к матери.

Александр (35 лет) встал на учет в Центре занятости населения и вскоре благо­даря этому нашел временную работу.

Татьяна (34 года), ранее принимавшая наркотики, также нашла работу и вклю­чилась в группу «анонимных наркоманов», проявляя при этом большую актив­ность и помогая другим избавиться от зависимости.

Анна, при определенном содействии со стороны матери, смогла найти специа­лизированный цех по производству изделий художественной росписи для инва­лидов (за пределами диспансера) и вскоре стала его посещать.

Юлия же настолько увлеклась рисованием, что дома подолгу занималась созда­нием открыток и плакатов (многие из них срисовывая). Затем она дарила их пер­соналу дневного стационара и врачам диспансера.

⇐ Предыдущая15161718192021222324Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: