 |
5. Вытеснение мелкого производства в сельском хозяйстве крупным капиталистическим производством
|
|
|
|
Преимущества крупного капиталистического производства в сельском хозяйстве перед мелким производством. Законы концентрации и централизации капитала действуют как в промышленности, так и в сельском хозяйстве. Решающие преимущества крупного капиталистического сельскохозяйственного производства перед мелким крестьянским хозяйством следующие:
1. Техническое превосходство. Механизация сельского хозяйства в широком масштабе доступна только крупным капиталистическим хозяйствам, что дает им возможность значительно снизить издержки производства и обеспечивает перевес в конкурентной борьбе с мелкими фермами. Например, в штате Пенсильвания в 1950 году при размере стада в 1-4 коровы и при ручном способе доения затрачивалось в среднем на 1 ц молока 7, 9 человеко-часа, а при размере стада в 15 и более коров и при машинном способе доения — только 3, 1 человеко-часа.
2. Лучшая агротехника. Крупные капиталистические хозяйства в состоянии покупать отборные семена и искусственные удобрения, пользоваться услугами агрономов, применять улучшенные системы полеводства, что недоступно мелким крестьянским хозяйствам. Поэтому урожайность на крупных фермах значительно выше, а издержки производства единицы продукции значительно ниже, чем на мелких фермах. Например, в США в 1949 году на мелких фермах с товарной продукцией от 250 до 1200 долл. урожай пшеницы с 1 га составлял всего лишь 6, 7 ц, а кукурузы — 13, 1 ц; в то же время на наиболее крупных фермах с годовой товарной продукцией в 25 тыс. долл. и более урожай составлял, соответственно, 12, 1 и 28, 2 ц.
3. Экономия затрат на средства производства. Крупные хозяйства лучше и экономнее используют как живой, так и овеществленный труд. Например, постройка одного скотного двора, рассчитанного на 50 голов скота, обходится дешевле, чем постройка 50 хлевов, в каждом из которых содержится по одной корове.
|
|
|
4. Лучшая организация труда и производства. Крупные капиталистические фермы, эксплуатирующие значительное число наемных рабочих, широко используют кооперацию и разделение труда, что позволяет им в сжатые сроки выполнять важные сельскохозяйственные работы и повышать производительность труда по сравнению с мелкими крестьянскими хозяйствами, которым такая организация труда недоступна.
5. Преимущества при сбыте продукции и покупке средств производства. Издержки по хранению сельскохозяйственных продуктов, их перевозке и реализации при крупном сбыте на каждую единицу продукции меньше, чем при мелком сбыте. Вместе с тем крупные капиталистические фермы покупают машины, удобрения и т. д. оптом и по более низким ценам, чем мелкие фермеры.
6. Преимущества при получении кредита. Крупные капиталистические фермы получают кредиты от банков на более выгодных условиях, чем мелкие фермеры. Например, в США при ипотечных ссудах, предоставляемых под залог земель и ферм, процентные ставки, как правило, тем ниже, чем больше размеры ссуд.
Концентрация производства в сельском хозяйстве. Упадок и разорение мелких крестьянских хозяйств. В результате всех указанных преимуществ крупные капиталистические сельскохозяйственные предприятия все более вытесняют мелкие крестьянские хозяйства. В. И. Ленин писал: «Основная и главная тенденция капитализма состоит в вытеснении мелкого производства крупным, и в промышленности и в земледелии»[158].
Например, в США с 1929 по 1944 год удельный вес ферм с годовым доходом свыше 6 тыс. долл. в валовой фермерской продукции поднялся с 26, 4 до 52, 6%, тогда как удельный вес ферм с годовым доходом до 2500 долл. упал с 44, 3 до 26, 6%. По сельскохозяйственной переписи 1950 года, в США число некапиталистических ферм, где хозяйство велось на основе личного труда, составляло около 3, 3 млн., или 61% общего числа ферм, но их товарная продукция равнялась лишь 12% всей товарной продукции сельского хозяйства. С другой стороны, на капиталистические фермы, ведущие хозяйство на основе эксплуатации наемного труда, приходилось около 39% общего числа ферм и около 88% всей товарной продукции. Таким образом, 2/5 всех ферм захватили в свои руки почти 9/10 всей товарной продукции. Быстро увеличивается удельный вес крупнейших ферм. Так, в США из всех ферм с суммой годовых продаж в 2500 долл. или больше (для каждой) на долю крупнейших ферм с суммой годовых продаж в 10 тыс. долл. или больше приходилось в 1949 году 57, 8% всех продаж, а в 1959 году — уже 75, 8%.
|
|
|
Концентрация производства сопровождается и концентрацией земельной собственности. Так, в 14 капиталистических странах Западной Европы в 1950 году 1, 2 млн. крупных хозяйств (с площадью свыше 20 га у каждого) сосредоточили в своих руках свыше 57% всей земельной площади, а 7, 9 млн. мелких хозяйств (с площадью до 5 га у каждого) имели всего лишь 11% земельной площади.
Концентрация земли и сельскохозяйственного производства на крупных капиталистических фермах сопровождается все большим вытеснением ими мелких крестьянских хозяйств. В. И. Ленин указывал на то, что это нельзя понимать только в смысле немедленной экспроприации мелких фермеров. «К вытеснению относится также могущее тянуться годами и десятилетиями разорение, ухудшение условий хозяйства мелких земледельцев. Это ухудшение проявляется и в чрезмерном труде или ухудшенном питании мелкого земледельца, и в обременении его долгами, и в ухудшении корма и вообще содержания скота, и в ухудшении условий ухода за землей, обработки, удобрения ее и т. п., и в застое техники хозяйства и т. д. »[159].
Обнищание мелких крестьян завершается их полной экспроприацией. Например, в США с 1940 по 1959 год число ферм уменьшилось с 6, 1 млн. до 3, 7 млн., то есть разорилось около 40% фермерских хозяйств. В сельском хозяйстве ФРГ с 1949 по 1964 год число хозяйств уменьшилось на 450 тыс., или на 23%, причем ликвидации подверглись почти исключительно мелкие крестьянские хозяйства с обрабатываемой площадью от 0, 5 до 10 га.
|
|
|
Классовая борьба в деревне. С развитием капитализма в сельском хозяйстве в деревне происходит все большая классовая поляризация. На одном полюсе растет сельскохозяйственный пролетариат, состоящий не только из «чистых» пролетариев, но также из так называемых «рабочих с наделом», то есть таких, которые имеют ничтожный клочок земли, но не могут с него прокормиться и живут в основном за счет продажи своей рабочей силы. На другом полюсе растет сельская буржуазия, сосредоточивающая в своих руках все большую часть земли, скота, сельскохозяйственных машин. Что же касается среднего крестьянства, то оно размывается, «раскрестьянивается»: небольшая его верхушка переходит в ряды кулачества, сельской буржуазии, основная же масса все больше разоряется и пополняет ряды пролетариата.
В условиях современного капитализма растут организованность сельскохозяйственного пролетариата и его классовая борьба. Например, в Италии и других странах развернулось массовое забастовочное движение сельскохозяйственных рабочих.
Критика «теории устойчивости» мелкого крестьянского хозяйства. В противоположность марксистско-ленинскому учению о вытеснении мелкого крестьянского хозяйства крупным капиталистическим хозяйством буржуазные экономисты и правые социалисты утверждают, будто мелкое крестьянское хозяйство вполне жизнеспособно и с успехом отстаивает свое существование.
Аргументация сторонников «теории устойчивости» обычно сводится к трем главным доводам: 1) природные особенности сельского хозяйства якобы препятствуют применению машин и развитию крупного производства; 2) статистические данные будто бы свидетельствуют о преобладании и росте мелких крестьянских хозяйств; 3) мелкому крестьянину присущи трудолюбие и бережливость — качества, будто бы дающие мелкому крестьянскому хозяйству преимущество перед крупным капиталистическим хозяйством.
В противовес «теории устойчивости» В. И. Ленин убедительно доказал, что естественные особенности сельскохозяйственного производства отнюдь не исключают широкого применения машин. Приведя данные о том, что в конце XIX века в Германии от 79 до 94% крупных капиталистических хозяйств употребляли машины, а из мелких крестьянских хозяйств применяли машины лишь 2%, В. И. Ленин сделал вывод: «Только в крупном капиталистическом производстве мы видим, что большинство хозяйств (3/4—9/10) употребляют машины, и начинает складываться система машин... »[160].
|
|
|
Современная капиталистическая действительность подтверждает ленинские положения. В США, например, с 1940 по 1964 год количество тракторов увеличилось с 1567 тыс. до 4657 тыс., а количество зерновых комбайнов — со 190 тыс. до 1010 тыс. Это явно опровергает тезис «теории устойчивости», будто природные особенности земледелия исключают широкое применение машин. Но эти машины в основном сосредоточены в крупных капиталистических хозяйствах.
Блестящим доказательством несостоятельности теории «устойчивости» мелкого крестьянского хозяйства является тот факт, что социалистическое преобразование сельского хозяйства в СССР и в странах социализма обеспечило широкое применение в нем машинной техники.
Итак, природные особенности сельского хозяйства не исключают возможности широкого применения машин в этой отрасли. Тем самым рушится первый аргумент «теории устойчивости».
Не лучше обстоит дело и со вторым ее аргументом — ссылкой на статистику. Сторонники этой лжетеории опираются не на научную статистику, а на различные фальсификаторские приемы, которые разоблачил В. И. Ленин.
Одним из таких фальсификаторских приемов является неправильное пользование средними величинами. Сторонники «теории устойчивости» исчисляют такие средние величины, как, например, среднее количество земли, скота, машин и т. д. на одно хозяйство, причем указывают на то, что в среднем на одно хозяйство приходится небольшое количество земли и орудий производства, а отсюда делают вывод, будто господствующее положение в сельском хозяйстве занимают мелкие крестьянские хозяйства.
Но это в корне неверно. Неправильно судить о положении в сельском хозяйстве по средним величинам, так как последние затушевывают дифференциацию крестьянства, смешивают в одну кучу мелкие крестьянские и крупные капиталистические хозяйства. Хотя мелкие крестьянские хозяйства по своей численности преобладают, тем не менее почти 9/10 товарной продукции сельского хозяйства США приходится на капиталистические фермы.
Другой прием фальсификации статистики, которым широко пользуются сторонники «теории устойчивости» мелкого крестьянского хозяйства, — это группировка хозяйств только по размерам их земельной площади. Но, как показал В. И. Ленин, такая группировка неправильна, потому что при интенсивном ведении сельского хозяйства на сравнительно небольших земельных участках могут вестись крупные капиталистические хозяйства. «Главная линия развития капиталистического земледелия состоит именно в том, что мелкое хозяйство, оставаясь мелким по площади земли, превращается в крупное по размерам производства, по развитию скотоводства, по размерам удобрения, по развитию применения машин и т. п. »[161].
|
|
|
Наконец, совершенно несостоятельно утверждение «теории устойчивости» о «преимуществах» мелких крестьянских хозяйств, якобы заключающихся в трудолюбии и бережливости мелкого крестьянина. Пресловутое «трудолюбие» по существу означает чрезмерный труд, обусловленный низким уровнем производительности труда, а пресловутая «бережливость» мелких крестьян на деле означает их недопотребление. Для того чтобы хоть как-нибудь вести свое хозяйство, мелким крестьянам поневоле приходится работать до упада и урезывать свое потребление; но это свидетельствует не об «устойчивости», а, напротив, о крайней неустойчивости мелкого крестьянского хозяйства.
Новый вариант «теории устойчивости» мелкого крестьянского хозяйства. Одно из главных положений «теории устойчивости» мелкого крестьянского хозяйства — положение, будто бы в сельском хозяйстве широкое применение машин вообще невозможно, — оказалось настолько противоречащим современной действительности, что даже буржуазным экономистам пришлось от него отказаться. Тогда был выдвинут другой вариант — теория «семейной фермы», которая утверждает, что машины могут с успехом применяться и мелкими фермами, основанными на личном труде членов крестьянской семьи, и что именно такие «семейные фермы» якобы наиболее жизнеспособны и играют решающую роль. По словам американского экономиста Л. Сота, «новая технология укрепила семейную ферму»[162], а западногерманский экономист Шефер-Кеннерт заявляет, что «семейное хозяйство... в Западной Германии, как и в США, составляет основу аграрной структуры»[163]. Однако подобные утверждения несостоятельны.
Прежде всего неверно, что «семейные фермы» могут столь же эффективно использовать машинную технику, как и капиталистические фермы. Факты свидетельствуют о том, что на крупных капиталистических фермах машины используются значительно эффективнее, чем на средних фермах. Так, в 1959 году в США на крупных фермах со стоимостью товарной продукции 40 тыс. долл. и более каждым трактором обрабатывалось в среднем по 112 акров, тогда как на фермах с товарной продукцией от 5 тыс. до 10 тыс. долл. — только 67 акров.
Вопреки теории «семейной фермы», главенствующая роль в сельском хозяйстве развитых капиталистических стран принадлежит крупным фермам, основанным на наемном труде. Так, в США, по данным сельскохозяйственной переписи 1959 года, крупные фермы с годовой стоимостью товарной продукции от 10 тыс. долл. и более сосредоточили у себя 56% земли, 70% наемных рабочих к 72% товарной продукции.
Теория «семейной фермы» пытается опереться на тот факт, что за последнее время в развитых капиталистических странах наблюдается сокращение численности наемных рабочих в сельском хозяйстве. Так, в сельском хозяйстве США насчитывалось наемных рабочих в 1940 году 2, 7 млн., а в 1964 году — 1, 6 млн. человек. На этом основании буржуазные экономисты утверждают о «декапитализации» сельского хозяйства и о победе «семейных ферм» над капиталистическими фермами. Но эти утверждения несостоятельны. Уменьшение числа наемных сельскохозяйственных рабочих есть результат роста технической оснащенности капиталистического сельского хозяйства и резкого повышения в нем органического строения капитала. При сокращении числа наемных рабочих общая сумма капитала, функционирующего в сельском хозяйстве, не уменьшается, а, напротив, значительно увеличивается. Вместе с тем возрастает и удельный вес капиталистических ферм во всем сельскохозяйственном производстве.
Главным показателем значения капиталистических предприятий в сельском хозяйстве является не численность рабочих в них, а их доля в производстве сельскохозяйственной продукции. Факты свидетельствуют о том, что сокращение числа наемных рабочих в сельском хозяйстве сопровождается повышением роли капиталистических ферм, эксплуатирующих наемный труд, в сельскохозяйственном производстве.
Буржуазно-апологетическая сущность «теории устойчивости». Так как мелкие крестьянские хозяйства неустойчивы, все более вытесняются крупными капиталистическими хозяйствами и идут к гибели, то, значит, в рамках капитализма положение крестьянских масс безысходно. Отсюда следует, что трудящиеся массы крестьянства кровно заинтересованы не в сохранении капитализма, а в его уничтожении. Только социалистический строй освобождает крестьянство от эксплуатации и нищеты. Поэтому в борьбе против капитализма и за социализм трудящееся крестьянство может и должно быть союзником рабочего класса. Таковы важные социально-политические выводы, вытекающие из марксистско-ленинской теории.
Но «теория устойчивости», включая ее современный вариант — теорию «семейной фермы», стремится обосновать прямо противоположные выводы. Если мелкие крестьянские хозяйства устойчивы и жизнеспособны в рамках капитализма, то, значит, крестьянство не заинтересовано в свержении капитализма и не может быть союзником рабочего класса. Из «теории устойчивости» следует, что крестьянство должно быть на стороне буржуазии, а не пролетариата. Классовый смысл «теории устойчивости» в том и состоит, чтобы оторвать крестьянство от рабочего класса и привязать его к капиталистической колеснице. В конечном счете эта теория направлена к тому, чтобы отвратить крестьянские массы от социалистической революции и таким путем спасти капитализм, продлить его существование.
|
|
|
