Возвращение к окончанию повествования

ГЛАВА 102.

ВОЗВРАЩЕНИЕ К ОКОНЧАНИЮ ПОВЕСТВОВАНИЯ

До того, как [приступить] к описанию и разсказу о жизни и положении Кашмира, изложение событий было доведено до того места, когда мы с легкостью прошли ущелье Лар и вошли в город. Войско Кашгара разбежалось, жители покинули город и ушли в горы и ущелья, а все имущество осталось на местах и в жилищах. Я остановился в Радждане, о котором уже упоминалось. Войско я поместил в огражденном месте Радждана, за стенами с бойцами, и в течение нескольких дней не было никаких признаков людей. Мы находились в том месте двадцать четыре дня, пока к лошадям и воинам не вернулась сила. Войско Кашмира сидело в двух фарсахах к югу от города в середине болотистой местности, оттуда и появилось. Авторитетные люди советовали. “Охрана города нас не касается. Нам следует выйти наружу и выждать удобный случай, чтобы завязать сражение, потому что их войско по числу и [544]

оружию превосходит наши возможности и силу, и войско Кашмира мы можем разбить только хитростью. Байт:

Так как дело венчается успехом благодаря предприимчивости,
Ты не обманывайся бездействием врага.

Мы выступили из города, прошли перед их войском, описав круг, и расположились на востоке от Кашмира в местности под названием Баклана. Одним словом, с того времени — от месяца джумади II до ша'бана, что соответствует концу месяца тир ¹²², до весны мы убегали от войска Кашмира и от этого оно возгордилось и осмелело. И было так: если в начале каждый раз, когда мы перекочевывали из одного места в другое, они выжидали несколько дней, отыскивали надежное место напротив нас, тайно укрепляли то место всеми способами, которые знали, а ночью выступали и закреплялись там, то впоследствии они без боязни перекочевывали за нами в тот же день, когда перекочевывали мы. В конце концов, когда однажды в местечке Багбун (В Л₂ 227б —Багбудан; R 438 — Баг Навин (Банин, Баун)) они смело / 291а /выступили и вышли на ровную местность, я обернулся и оказался перед ними. Подробности этого удлинят рассказ. Короче говоря, в одно мгновение подул ветер победы из места благодеяний и помощи милостивого, открывающего [двери счастья] Господа и стал сыпать на головы врагов прах и пыль унижения. Байт:

От множества убитых и свалившихся один на другого
Вся земля превратилась в гору от края до края.

Самым главным из правителей Кашмира был Малик 'Али. Вместе с несколькими влиятельными правителями, которые были военачальниками Кашмира, он возглавил отряд смертников, державших лицо повернутым к небытию, и все они погибли. Оставшиеся в живых люди бежали и ушли на вершину горы. Большинство из них были ранены, а у здоровых сердце от страха раскололось надвое. Они решили бежать в ту ночь, так как оставаться до завтра было нельзя. Военачальники войска были ошеломлены и растеряны.

А со мной из-за божественного предопределения произошло удивительное дело. Оно заключается в следующем: я знал о коварстве и мерзости натуры Мирзы 'Али Тагая, но в этом деле он превзошел даже дьявола. [545]

Байт:

Что я могу сказать?
Все, что случилось со мной, —
Из-за моей глупости, происходящей от простоты души.

Короче говоря, Мирза 'Али Тагай явился ко мне и стал давать советы, кратко они таковы: “Хотя это войско и побежало, оно все равно сражалось, а так как оно поднялось в горы, то ясно, что оно будет там укрепляться. Для нас же идти сражаться в горы неблагоразумно и не дело обретенную нами репутацию подставлять под удар ошибок. Путь для уничтожения войска состоит в том, что мы сейчас отправимся передовым отрядом в нижний Кашмир, где находится имущество противника. Когда мы пойдем на имущество и семьи воинов, то их пребывание здесь потеряет значение и тогда они поневоле должны будут спуститься вниз, чтобы защитить свое имущество. Те, у которых имущество находится наверху [в горах], не пойдут с ними вниз. Те, у которых имущество находится внизу, пойдут к своему имуществу, и они составят небольшое количество воинов. Когда они таким образом распадутся, то больше не соберутся и не будет нужды сражаться”. Приняв эту трескотню / 291б /, нашептанную дьяволом, за блеск власти и посчитав правильной ту нелепицу из нелепиц, я принял ложь того лжеца и закрыл дорогу истины перед своим мысленным взором. Согласившись с его лживой болтовней, я решил наутро выступить с отрядом. [Стихи]:

Так как я не устоял перед интригой дьявола,
Я упал с высоты головой вниз.

Утром мы отправились вниз. Пришел Мир Даим Али и, упрекая меня, сказал: “Какие трудности мы претерпели, чтобы добиться такого положения? Теперь, когда мы рассеяли сборище врагов и собрали их здесь, куда же ты идешь, оставив их здесь? ” Я стоял в нерешительности, когда подъехал Мирза 'Али Тагай и спросил о причине остановки. Мир Даим 'Али повторил то, что сказал мне. Мирза 'Али Тагай обратил ко мне свое лицемерное лицо и сказал: Менять каждый миг свои решения — это занятие детей. Надо делать то, что решено”. Байт:

Пока не наступит обещанный срок какого бы то ни было дела, [546]
Не принесет пользы помощь друга, каким бл он ни был другом

Доброжелательство и добрый совет Мир Даима 'Али, которые были истинной правдой, я не принял во внимание и послушался слов того негодяя, которые были явно неверными. Рубаи:

Не относись одинаково к врагу и к другу,
Не верь слову каждого человека,
Ты должен знать как друга, так и врага,
Чтобы дело свое ты не расстроил и не ухидшил

Короче говоря, по наущению того глупца мы выступили от колодца Авеля и Бабеля и отравились в пределы Нагама. Мирза 'Али Тагай шел впереди. На второй стоянке поступило известие, что дороги вниз нет, а если и есть, то такая, что неблагоразумно вести по ней войско. Уйдя с одного места и застряв в другом, мы засели в местечке под названием Чарура (В Л₁ 203б —Чардара, Л₂ 228б, Л₃ 170а — Джарруза, R 439 — Джарура).

Войско Кашмира очень обрадовалось нашему выступлению, [разбежавшиеся воины] собрались ото всюду, куда бежали, спустились с гор и засели в надежном, месте, огородившись ветками. Стихи.

Что выпало мне на долю от мучений острия меча,
Я был мертв, но Бог заново дал мне жизнь

Это событие произошло четвертого / 292а / ша'бана 939 (1 марта 1533) года. Один из ученых < того времени (Добавлено по Л₂ 228б, Л₃ 170а) нашел хронограмму [для этого события] в словах “Руз-и чахарум аз мах-и ша'бан” — “четвертое [число] месяца ша'бан”.

Когда пришел месяц ша'бан и закончился сезон Тельца, все то, что в сильную стужу месяца Дея ¹²³ высыпало на перевалах из решета облаков сезона Козерога, растаяло от тепла солнца сезона Тельца.

Мирза 'Али Тагай по своей злобе будоражил сердце предводителей [войска] разговорами, в которых не одобрялось и осуждалось (Добавлено по Л₂ 228б, Л₃ 170б) завоевание Кашмира, пока он совершенно не отвратил сердца воинов от Кашмира, за исключением Мир Даима 'Али, на которого не действовало злословие того негодяя. [Мирза 'Али Тагай] собрал всех предводителей войска моголов, т. е. все [547] низкое сборище сплетников. Главари того сборища, введенные в заблуждение, пришли к Мир Даиму 'Али и единодушно, в один голос, с шумом и криком заявили: “Доведи до сведения того человека”, — под “тем человеком” они имели в виду меня — “что мы — моголы и всегда занимаемся делами Моголистана. Излюбленным местом для могольского народа является степь, где нет никакого благоустройства; мы всегда предпочитали хохот совы на развалинах пению соловья в саду. Мы, подобно злосчастной сове, не селились в благоустроенных местах; нашими друзьями были < горные звери (Перевод условный (ср. R 439), слово написало неясно во всех списках), товарищем — кабан. Привычный для нас дом и понятное для нас жилище — расщелины на вершинах гор; наша одежда — шкуры собак и хищных зверей, наша пища — мясо птиц и диких животных, как сможем мы, потомки воинственного народа, объединиться с безумными неверными в Кашмире, представляющем собой райский сад, даже образец высочайшего рая, как говорят: < язычники не могут войти в рай>. Кроме того, от Кашмира до Кашгара очень далеко, а из-за дальности расстояния невозможно перевозить скарб и пожитки и не привычно для стада, а без этого стада мы станем плакать от нашей жизни; вдали от того стада нам станет невмоготу и смерть нам покажется благом. / 292б / Итак, лучше, чтобы мы распустили это войско и ушли к [Са'ид] хану. Если хан убьет нас, то наш труп понесут наши люди, а если не убьет, то ни в какое другое место мы не направим поводья нашего желания, кроме Моголистана”. Байт:

Если на этот раз я спасу свою душу от печати по тебе,
В другой раз я не буду мечтать о любви

Мир Даим 'Али пришел ко мне и повторил то, что они сказали. Я был поражен поведением тех неразумных людей. Мисра:

Манера какого народа и обычай какой страны это?

Рассказывают, что один чистильщик отхожих мест проходил перед парфюмерной лавкой и, почувствовав запах духов, потерял сознание. < Какой-то врач присутствовал при этом и сказал, что надо поднести к его носу [548] сосуд для исследования мочи. Он тотчас же пришел в себя и сказал (Добавлено по Л₁ 204а; Л₂ 229а, Л₃ 170б) — стихи:

Много лет я слышал
Похвалы благовониям и амбре,
Но было бы лучше, если бы я увидел навозную кучу,
Чем то, что я увидел на лотке парфюмера

Короче говоря, я сказал Мир Даиму 'Али: “Дальнейшее завоевание Кашмира прекращается. Эти неразумные люди приступят к такому делу, которое разрушит основы государства”. Мир Даим 'Али сказал: “Когда [Са'ид] хан отправлял нас, он предупредил меня, что Мирза 'Али Тагай среди всех дел ханства выбирает то, что выгодно для него, а в отношении большинства других дел проявляет беспечность. Все важные дела ханства он откладывает ради исполнения своих личньи дел, которые он сделал целью. Много раз я прощал ему эту вину и покрывал полою прощения низость этих дел. Намерения [нашего] ясного ума мы всегда сообразовывали с его желаниями. И это приводит к разброду [в нашем уме] и к появлению нежелательных происшествий. Если и на этот раз он поступит по своему обыкновению, то с помощью моего сына Искандар султана освободите его тело от дел жизни. В этом случае уничтожение его нельзя откладывать, потому что проступки его так и остались за ним”. Когда ханский ярлык на уничтожение [Мирза 'Али Тагая], изданный со множеством подтверждений, будет исполнен, то больше ни у кого не останется лазейки для зла и проявления вражды и наступит полное согласие. Владение Кашмира, / 293а / которое никогда не было под властью могольских ханов, покорится завоеванию и за тобой останутся доброе имя и слава на долгие времена. У династии могольских хаканов ты заслужишь большую признательность себе, которую никто никогда не имел”.

Я ответил: “Вот уже десять лет, как подданные хана целиком и полностью вверяют мне дела войска и присоединяют ко мне эмиров. < Слава всевышнему Аллаху>, до сих пор все дела завершались благополучно; не произошло ни одного дела, на которое можно было бы положить палец возражения и перст предостережения. Если произойдет это дело, низость его будет связана с моим именем. После этого каждый из эмиров, в чувстве страха которого имеется внушение дьявола, [549] уверится в том, что его присоединили ко мне, чтобы я исполнил дело ангела смерти, и он, чтобы спасти себя, проявит, конечно, большое старание, и мое пребывание рядом будет вызывать у человека страх за свою жизнь. А это не сообразуется с нормами человечности (В Л₂ 229б, Л₃ 171а, R 440 — мусульманства) и вместе с этим противоречит священному шариату”.

Когда я оком соображения увидел в зеркале размышления, что есть только два выбора: один — убить Мирза 'Али Тагая и завоевать Кашмир и другой — не убивать его и оставить Кашмир, в конце концов я согласился оставить Кашмир. Правителям Кашмира я предложил мир. Я не внял советам умных людей и испытал из-за этого много страданий и увидел то, что увидел. Говорят, что если кто видит перед собой низкого врага и не убьет — сам себе враг. Байт:

В руках — камень, на камне — змея,
Безумием является раздумывание и промедление.

⇐ Предыдущая61626364656667686970Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: