Митрополит Агафангел (преображенский) и ярославская оппозиция 2 Глава

«В последних числах апреля месяца с. г. в г. Ярославль вернулся из административной ссылки митрополит Агафангел и, считая себя пер-

1 Тамже.С.458.

2 Протоиерей Феодор Андреев, Новоселов М. А. Беседа двух друзей // Православная жизнь. 1999. № 6. С. 7. Следует заметить, что предложенная публикаторами атрибуция данной брошюры вызывает определенные сомнения, поскольку отношение ее авторов к митрополиту Сергию выглядит значительно более мягким, нежели то, которое демонстрировали в 1928 году представители ленинградской оппозиции, в том числе протоиерей Феодор Андреев и М. А. Новоселов.

209

вым преемником после Тихона на патриаршее управление церковью, объявил себя патриаршим местоблюстителем.

Местное ярославское духовенство и население, давно ожидавшее приезда Агафангела, встретило его с большим подъемом, рассчитывая на то, что он положит конец наблюдавшимся церковным неурядицам, и поэтому за богослужениями стали поминать его как патриаршего местоблюстителя.

Местные епископы: Серафим Угличский и Иосиф Ростовский, а также Вениамин Тутаевский, признавая местоблюстителем митрополита Сергия Нижегородского, сильно всполошились, узнав о поступке Агафангела, и стали прилагать усилия к примирению Агафангела с Сергием с тем, чтобы первый отказался от местоблюстительства.

Между обоими претендентами на патриарший престол идет горячая борьба, результаты которой в настоящее время трудно предугадать, но, во всяком случае, обрисованное положение создало еще более туманное положение среди тихоновских церковников. Мнение рядового духовенства колеблется между Агафангелом и Сергием, причем сторонники того и другого стараются настраивать население против своего соперника»1.

Конечно, встает вопрос, можно ли доверять свидетельству организации, весьма заинтересованной в том, чтобы представить положение «тихоновских церковников» как можно более «туманным». Однако существуют и другие источники, подтверждающие, по крайней мере относительно старших Ярославских викариев, что их поведение было именно таким, как оно описано в приведенной сводке. Об этом говорится, например, в весьма подробных показаниях бывшего письмоводителя Ярославского митрополита протоиерея Димитрия Смирнова, которые он дал на следствии 18 сентября 1929 года (эти показания для исследователя истории ярославских событий второй половины 1920-х годов представляют особый интерес, и к ним придется обратиться еще не один раз).

Протоиерей Димитрий тогда показал следующее: «1-го мая 1926 года в г. Ярославль вернулся из ссылки митрополит Агафангел. Встретить на вокзал его приходили: я и священники] Невский, Понгильский, Лилеев и Дороватовский. При встрече он сообщил нам, что является местоблюстителем патриаршего престола и по этому случаю передал нам по экземпляру письменной декларации об этом и меня просил распространить эти декларации по городу. Я так и сделал.

1 ОДНИ Ярославской обл. Ф. 1. Оп. 27. Д. 2375. Л. 240. (Материалы книги «Ради мира церковного». Текст документа предоставлен Е. В. Большаковой (Ярославль).)

210

Вскоре через несколько дней приезжал к нему служить архиепископ] Иосиф Петровых, викарий Ростовский. Какие у них были разговоры, я не знаю и лишь потом узнал, что Иосиф упрашивал Агафангела не ссориться с митрополитом Петром Крутицким и митрополитом Сергием.

Также через несколько дней приезжал к Агафангелу Серафим, викарий Угличский, и, как мне передавали, будто бы встал перед Агафангелом на колени и заявил, что я с вами служить не могу, ибо незаконно захватили церковную власть, а Агафангел ему на это ответил, что а я вас и не прошу».

Показания протоиерея Димитрия выглядят вполне правдоподобно. Если вспомнить, под каким впечатлением находился тогда архиепископ Серафим (и не только он) от разоблачения митрополитом Сергием григорианской интриги, такая реакция на выступление митрополита Агафангела становится легко понятной. О том, какую позицию занял епископ Вениамин (Воскресенский), протоиерей Димитрий не сообщал. Что же касается архиепископа Варлаа-ма (Ряшенцева), третьего викария Ярославской епархии, то он лишь незадолго до того был освобожден из тюрьмы и только что самим митрополитом Агафангелом был назначен управлять Любимским викариатством. В этой ситуации он, конечно, относился к выступлению Ярославского святителя сочувственно, но активно выступить в его поддержку не мог, поскольку большого авторитета в епархии еще не имел.

«Архиепископ Варлаам, — продолжал протоиерей Д. Смирнов, — в то время не возражал против того, что Агафангел встал во главу церковного правления.

Слышал я, что по этому поводу у священника Лилеева собирались священники Розов Н., Невский М., Розин и что они тоже встали на точку зрения викариев, т. е. против Агафангела, и будто бы прекратили поминать его имя как главу церкви. Я в то время хотя и был благочинным, но меня они не приглашали на совещание»1.

Таким образом, наиболее авторитетные викарии Ярославской епархии и ряд видных священников города отнеслись к инициативе митрополита Агафангела весьма негативно. По-видимому, в целом негативная реакция в Ярославле возобладала. Позднее архиепископ Варлаам (Ряшенцев) в своем рапорте архиепископу Павлу (Борисовскому) от 25 ноября 1928 года писал, что «м[итрополит] Агафангел в апреле 1926 г. при всем своем авторитете страдальца и исповед-

1Архив УФСБ РФ по Ивановской обл. Д. 9974-П. Т. 1. Л. ПО об.

211

ника был оставлен своею паствою, которую привел в смущение своим Пермским выступлением»1.

Одновременно с этим к святителю Агафангелу стали поступать известия о неприятии его выступления и из других мест. 6 мая 1926 года к митрополиту Агафангелу с открытым письмом, содержащим протест против его действий, обратился епископ Прилукский Василий (Зеленцов) — иерарх, который незадолго до того также активно поддержал митрополита Сергия в его противостоянии григорианам. Письмо священномученика Василия, к которому, по некоторым данным, присоединилось пятнадцать епископов2, доставил в Ярославль тот самый священник, чье «Интервью с митрополитом Агафангелом» уже цитировалось выше.

По всей видимости, именно об открытом письме епископа Василия писал в одной из своих книг протопресвитер Михаил Польский: «Группа епископов открыто и безбоязненно писала митрополиту Агафангелу, что она опасается, не стал ли он "жертвой специальной обработки от недругов Православной Церкви, когда епископа изолируют от других, пропускают к нему сведения своего освещения и наталкивают его на действия вредные для Церкви, хотя он и желал принести ими только пользу"»1. Видно, что подписавшие это письмо епископы довольно точно оценили роль ОГПУ {«недругов Церкви») во всей этой истории, и именно этим и объяснялось их неприятие выступления святителя Агафангела. При этом они не подвергали сомнению то, что своими действиями он желал принести Церкви только пользу.

Столкнувшись с протестами против своего выступления, святитель Агафангел, вовсе не домогавшийся церковной власти, мог, конечно, усомниться, стоит ли ему дальше отстаивать свои права. Однако в планы ОГПУ простой отказ Ярославского митрополита от местоблюстительства, очевидно, не входил. Требовалось также не дать двум митрополитам встретиться и обсудить все недоуменные вопросы в спокойной обстановке без давления извне. Осуществить эту важную встречу им удалось только под непосредственным надзором представителей власти в помещении ОГПУ. Встреча состоялась 13 мая 1926 года. Согласно «Интервью», об обстоятельствах проведения этой встречи Ярославский святитель рассказал так: «Из

1 Архив УФСБ РФ по Республике Татарстан. Д. 2-18199. Т. 4. Л. 374.

1Регельсон Л. Л. Трагедия Русской Церкви. С. 399. Имен присоединившихся к протесту епископов Лев Регельсон не приводит.

1 Протопресвитер Михаил Польский. Каноническое положение высшей церковной власти в СССР и заграницей. Джорданвилль, 1948. С. 27.

 

212

Ярославля меня вызвали в Москву для свидания с митр[ополитом] Сергием. Я ехал свободно, а м[итрополит] Сергий, кажется, под охраной. Мы обменялись с м[итрополитом] Сергием телеграммами, где бы могли встретиться. Знакомых у меня в Москве не было, и я остановился в указанной мне гостинице. Туда ко мне явился епископ Амвросий Сергиевский и просил меня идти на свидание с митр[ополитом] Сергием. В то время, когда мы собирались идти, явился агент ГПУ и спросил меня, кто я такой, я назвался. "Прошу пожаловать Вас в ГПУ", — сказал агент. Спросил и епископа Амвросия, кто он, и его также пригласил в ГПУ. Когда мы вышли, он предложил нам сесть на извозчика и указал крыльцо на Лубянке, к которому нужно подъехать, а сам пошел вперед. В ГПУ нас разъединили в отдельные комнаты, где я пробыл часа полтора».

Викарий Московской епархии епископ Амвросий (Смирнов) действительно 13 мая 1926 года был задержан и допрошен уполномоченным 6-го отделения СО ОГПУ А. В. Казанским. Сохранились его показания, данные в тот день, в которых говорится о событиях, непосредственно предваривших попытку организовать встречу двух митрополитов без участия в ней представителей органов Госбезопасности. «Вчера и третьего дня, — показал епископ Амвросий, — по случаю приезда остановившегося у меня митроп[олита] Сергия, ночевавшего вчера у enfucKonaJАлексея Можайского, я пригласил некоторых епископов в числе 8. Пришли: Серафимы Угличский и Рыбинский, Алексей Готовцев, Алексей Палицын, Иннокентий <Летяев>, Павел Симбирский, Зиновий Тамбовский, Кирилл Таврический (по фамилии Соколов). Разговор шел о двух претендентах в местоблюстители»2. О содержании того разговора в протоколе допроса ничего не сообщается, но видно и так, что собравшиеся тогда в Москве иерархи заняли весьма активную позицию.

Обойти ОГПУ, однако, епископам не удалось. Через несколько лет священник Михаил Польский писал по этому поводу: «Агенты ГПУ от души хохотали, когда митрополит Сергий хотел устроить свидание с митрополитом Агафангелом вне стен ГПУ, где это свидание было назначено. Оба митрополита были на свободе, в Москве, но раньше, чем увидеться в ГПУ и в присутствии чекистов вести переговоры о правах своих на власть в Церкви (в связи с григорьевским расколом), встретиться не сумели. Над епископом, пытавшимся устроить

ГААОСО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 47561. Л. 19—20. Ксерокопия документа предоставлена П. В. Кашшным (Екатеринбург).

1 ЦА ФСБ РФ. Д. Р-43244. Л. 9.

213

эту встречу, они вдосталь смеялись, восклицая: "Ну и молодец! Нас хотел перехитрить!" И дали ему три года ссылки».

Что же касается самого свидания двух митрополитов, то оно, согласно «Интервью», было описано Ярославским святителем так: «Когда меня позвали, я вошел в комнату, где находился Т[учков] с митр[ополитом] Сергием и стояли две стенографистки с письменными принадлежностями в руках. Я увидел, что отступления нет и перешел прямо к делу. Предложил митр[ополиту] Сергию признать меня Местоблюстителем, согласно ст. 8 Соборн[ого] определения 1917 года. Митр[ополит] Сергий, ответил, что он не помнит такой статьи, но не возражал. У меня, хотя и имелось это определение, но в то время не было с собой. В это время Т[учков] не вмешивался в разговор наш, но давал нужные бумаги и разъяснения. Я спросил, получил ли м[итрополит] Сергий письмо, в котором м[итрополит] Петр пишет, что сохраняет за собой Местоблюстителъство до окончания дела. Он ответил, что не помнит. Тогда я посмотрел на Т[учкова], и он достал мне сфотографированное письмо м[итрополита] Петра к нему (м[итрополиту] Сергию). Прочитав, м[итрополит] Сергий согласился, что было».

Здесь следует отметить, что в цитируемом «Интервью» не все производит впечатление достоверности. Непонятно, как митрополит Сергий мог вдруг запамятовать о письме митрополита Петра, если он сам не далее как за две недели до того (30 апреля) приводил выдержки из него в письме митрополиту Агафангелу. Митрополит Агафангел, в свою очередь, едва ли стал бы ссылаться на 8-ю статью соборного определения (на нее впоследствии стал ссылаться митрополит Сергий). Коль скоро речь идет об Определении 1917 года (очевидно, Определении «О правах и обязанностях Святейшего Патриарха Московского и всея России»), то Ярославский митрополит мог ссылаться на 12-ю статью, действительно говорившую в его пользу. Наименее же правдоподобно в «Интервью» изображено отношение святителя Агафангела к священномученику Петру.

«Я задал вопрос, как понимать слова м[итрополита] Петра "оставляю за собой Местоблюстительство до окончания моего дела". И мы начали обсуждать этот вопрос. Митр[ополит] Сергий согласился, что до осуждения. Тогда я дальше задал вопрос: "А вы знаете, что м[итрополит] Петр уже осужден на пять лет в концентрационный] лагерь?" М[итрополит] Сергий ответил, что нет. Тогда

1 Священник Михаил [Польский]. Положение Церкви в Советской России. С. 38.

214

Т[учковым] дается дело м[итрополита] Петра и начал читать заключительное обвинение. <...> Чтение обвинения на меня произвело потрясающее впечатление. Он обвиняется в таких поступках, как попытка отравления епископа Бориса. Сначала купили одно средство, а потом решили, что это очень сильно действующее, и решили купить более слабое. Это подтверждает своими показаниями и м[итрополит] Петр».

То, что на митрополита Петра действительно возводились такие дикие обвинения, подтверждается документально. В обвинительном заключении по его делу, составленном 5 мая 1926 года уполномоченным Казанским, говорилось: «В ноябре месяце 1925 года епископу Борису РУКИНУ его секретарь АНДРОНОВ Владимир Васильевич сообщил, что один из знакомых АНДРОНОВА, а именно ПОПОВ Иван Сергеевич, предложил отравить БОРИСА для блага церкви цианистым калием, причем заявил, что на отравление он получил полномочия от "организации, поддерживающей митрополита ПЕТРА ". Затем ПОПОВ несколько раз возвращался к этой теме, не давая яда, так как, по его словам, необходимо было заменить цианистый калий более медленно действующим ядом, который должен был достать какой-то доктор, уехавший как раз в то время в КРЫМ»2. Трудно, однако, представить, что митрополит Агафангел поверил этой следовательской фантасмагории и попытался использовать ее в качестве подтверждения собственной правоты.

«После этого, — говорилось далее в «Интервью», — я предложил м[итрополиту] Сергию написать текст послания о передаче мне власти. М[итрополит] Сергий отказался написать послание и согласился сделать его в форме письма. После этого мы стали детально обсуждать текст письма. Т[учков] предложил ему бумаги и чернила писать это письмо, но м[итрополит] Сергий отказался, ссылаясь на неподходящую обстановку. Тогда предложили ему написать это письмо сегодня же по выходе из ГПУ, но м[итрополит] Сергий сказал, что ему сегодня в Нижний и пришлет оттуда. На просьбу м[итрополита] Сергия отсрочить вступление в должность Местоблюстителя, я сказал, что недельку отдохну, осмотрюсь и не буду принимать»3.

Обстоятельства и итог встречи двух иерархов в стенах ОГПУ, изложенные в «Интервью», в целом подтверждаются письмом митрополита Сергия митрополиту Агафангелу от 16 мая 1926 года. «При

1 ГААОСО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 47561. Л. 20-21.

2 ЦА ФСБ РФ. Д. Н-3677. Т. 5. Л. 236.

J ГААОСО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 47561. Л. 21.

215

нашей беседе в Москве 30 апреля (13 мая) с. г. Вы изволили указать мне, что, согласно примечанию к ст. 8 Определения Собора от 28.7(10.8).1918г. (Собрание Определений. Вып. 4. С. 7—8), Местоблюстителем Патриаршего Престола должен быть старейший из иерархов. Не имея под руками текста означенного Определения, мы приняли это за данное, и по дальнейших рассуждениях, пришли с Вами к соглашению, чтобы я передал Вам власть по окончании дела митрополита Петра (если оно кончится его осуждением)».

Здесь Заместитель приписывал Ярославскому митрополиту не только указание на конкретную статью, но даже и точную ссылку на страницы собрания соборных определений (вспомнить номера которых, не имея текста, мог только человек с блестящей памятью). Сделано это, очевидно, было для большей эффектности идущего вслед за тем заявления: «По прибытии же в Нижний я имел возможность прочитать самый текст Определения, и вот вижу, что память нам обоим несколько изменила, и мы построили наше соглашение на совершенно неверном основании, которое делает его недействительным».

Далее митрополиту Сергию не составило большого труда убедительно показать, что, согласно означенному Определению, права старейшего иерарха были далеко не столь широки, как заявлял митрополит Агафангел. Ярославский митрополит выставлялся во всей этой истории со ссылками на Собор в довольно неприглядном виде. Сам же Заместитель вновь вставал на позицию защитника попираемых прав заключенного Местоблюстителя и разъяснял митрополиту Агафангелу: «Митрополит Петр предан лишь гражданскому суду и сохраняет должность за собою; Вы можете быть его Заместителем лишь по его усмотрению». Митрополит Сергий веско возражал против будто бы выдвинутого митрополитом Агафангелом аргумента, что «теперь митрополит Петр уже не имеет власти, так как передал эту власть Коллегии; что за такую незаконную передачу он подлежит суду и можно его не признавать Местоблюстителем»1.

Был ли действительно Ярославским митрополитом выдвинут такой аргумент? Можно заметить, что в «Интервью» святителю Агафангелу приписываются еще более резкие слова о Местоблюстителе: «Я ведь не защищал м[итрополита] Щетра] и говорил, что он раскольник»2. Конечно, если митрополит Агафангел и вправду что-то подобное говорил, то можно об этом только сожалеть. Однако

 

Акты... С. 459-460.; ГААОСО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 47561. Л. 26.

216

 

 

уверенности в том, что дело обстояло так, как это изображалось митрополитом Сергием и явно сочувствовавшим ему составителем «Интервью», нет. Среди известных документов самого митрополита Агафангела какие-либо заявления с осуждением священномученика Петра не встречаются. Вообще слова о том, что кто-то из высших иерархов за свои действия «подлежит суду», что «он раскольник», не характерны для святителя Агафангела. Напротив, такой образ мыслей (и действий) очень характерен для митрополита Сергия. Вполне возможно, что митрополит Агафангел высказывал свое неудовольствие по поводу действий митрополита Петра в истории с григорианским выступлением (которые и в самом деле объективно не всегда были удачными, хотя и не по вине окруженного ложью Местоблюстителя). Вопрос о том, не интерпретировал ли Заместитель это неудовольствие на свой лад, мог бы разрешиться при помощи стенограммы беседы двух митрополитов, которая велась сотрудниками ОГПУ и, возможно, сохранилась в соответствующем архиве.

Тем временем митрополит Агафангел, ничего не зная о сделанном митрополитом Сергием открытии по части соборных постановлений и полагаясь на то, что соглашение между ними зафиксировано стенограммой, уже начал делать предварительные распоряжения в соответствии с ним. Митрополит Сергий же, отвергнув соглашение от 13 мая, в том же письме от 16 мая предложил митрополиту Агафангелу принять его в ином виде: «Впредь до окончания дела митрополита Петра <...> я сохраняю за собой полномочия Заместителя. Если дело кончится оправданием или освобождением митрополита Петра, я передаю ему власть, и Ваше Высокопреосвященство имеете тогда вести рассуждения уже с самим митрополитом Петром. Если же дело окончится осуждением, Вам предоставляется взять на себя инициативу возбуждения вопроса о предании митрополита Петра церковному суду»1. Фактически митрополит Сергий предлагал митрополиту Агафангелу взять на себя роль обновленцев, предавших в 1923 году «церковному суду» святого Патриарха Тихона. Нечего и говорить, что такое предложение для святителя Агафангела было глубоко оскорбительно.

Такое неприятное для церковных людей развитие событий явно устраивало органы ОГПУ. В подготовленном ими для Сталина обзоре политэкономического состояния СССР за апрель 1926 года (обзор датирован 22 мая) докладывалось: «В центре раскол тихо-

См.: Акты...С. 462.

'Тамже. С. 461.

217

новщины углубляется. Недавно вернувшийся из ссылки митрополит Агафангел объявил себя местоблюстителем патриаршего престола, выпустив соответствующее воззвание. Митрополит Сергий отказался подчиняться Агафангелу и сложить с себя полномочия, решив твердо отстаивать свои позиции. Группа московских епископов, учитывая авторитет Агафангела и каноничность его позиции (признанную таким канонистом, как протоиерей Гидулянов), послала к Агафангелу епископа Амвросия, чтобы убедить его в правоте митрополита Сергия.

Агафангел не признан ВВЦС. Его выступление вызвало смущение рядового духовенства Москвы, у черносотенного — возмущение.

Положение Сергия в Москве крепко. Нелегальная коллегия еписко-пов-сергиевцев продолжает управлять Московской епархией, развивая деятельность. Сергия поддерживают даниловцы, предпочитающие его находящемуся в заключении Петру, и черносотенный митрополит Серафим Чичагов.

Многочисленность претендентов в патриархи и неясность позиции епископата в целом обусловливает падение их авторитета. В Москве становится популярным лозунг: "Никому не верь, держись за общину"».

Очевидно, что в этом обзоре могли быть как преднамеренные, так и случайные искажения действительности (например, П. В. Гидулянов, бывший профессор церковного права Московского Императорского Университета, насколько известно, протоиереем никогда не был). Однако в целом ситуация обрисована в нем верно: положение митрополита Сергия в Москве было крепко. В результате 23 мая 1926 года он обратился к митрополиту Агафангелу уже со своеобразным ультиматумом: «Ярешительно отказываюсь от исполнения нашего соглашения и не считаю себя вправе передать Вам власть Местоблюстителя. Признавая все же по-прежнему законным носителем власти первого епископа митрополита Петра, а себя его законным Заместителем, я не могу молча наблюдать делаемые Вами попытки захватить эту власть, вовлекая нашу Церковь в новую смуту, и посему усердно и почтительно, но и настоятельно прошу Вас, Ваше Высокопреосвященство, немедленно отказаться от Ваших притязаний на должность Местоблюстителя, отменить выпущенное Вами в Перми послание и принять меры к возможному прекращению посеянного посланием смущения среди верующих. Наиболее же дейст-

 

1 «Совершенно секретно»: Лубянка— Сталину о положении в стране (1922—1934 гг.). Т. 4: 1926 г. М.: ИРИ РАН; ЦАФСБ РФ, 2001. Ч. 1. С. 251.

 

 

венной мерой было бы, конечно, издание нового послания. Но если это неудобно, то благоволите теперь же сделать архипастырское распоряжение по церквам Ярославской епархии о поминовении Местоблюстителя Петра, а равно и сами возобновите таковое поминовение при первом Вашем богослужении.

Если же Вам неугодно будет подчиниться этому моему, как заменяющего Патриаршего Местоблюстителя, распоряжению, то настоящим моим к Вам посланием, я, впредь до рассмотрения Вашего дела Собором епископов, освобождаю вас от попечения о Ярославской епархии, оставляя за Вами лишь титул и поручаю таковое попечение о епархии опять архиепископу Угличскому Серафиму в звании управляющего епархией».

В спровоцированном ОГПУ конфликте митрополит Сергий не ограничивался перепиской со святителем Агафангелом. Не меньшее значение он придавал привлечению на свою сторону российского епископата, чтобы действовать как бы от его лица. В первую очередь он пытался опереться на епископов, находившихся в Москве (но не только на них). 24 мая 1926 года в письме на имя управляющего Московской епархией епископа Алексия (Готовцева) Заместитель объявил о предании Ярославского митрополита суду архиереев и просил решить, «достаточно ли одного устранения от управления епархией или, в виду тяжести нарушения канонов и размеров произведенного соблазна, наложить на митрополита Агафангела запрещение в священно-служении впредь до решения его дела судом архиереев»2.

В результате, согласно сообщению митрополита Иоанна (Снычева), 24 архиерея вынесли по делу митрополита Агафангела следующее определение: «Если митрополит Агафангел не обратит внимание на последнее предупреждение митрополита Сергия, выраженное в его письме от 10/23 мая с. г., в котором он предлагает митрополиту Агафангелу отказаться от притязаний на местоблюстительство в Российской Православной Церкви, а по-прежнему будет стремиться стать Патриаршим Местоблюстителем, то в целях сохранения церковного единства и скорейшей ликвидации возникшего нового церковного раскола, считаем необходимым немедленно запретить митрополита Агафангела в священнослужении» '.

1 Акты... С. 465.

2 Там же. С. 469.

1Митрополит Иоанн (Снычев). Церковные расколы... С. 135; Акты... С. 476—477. В книге «За Христа пострадавшие» выражается сомнение, что такое определение 24-х епископов в действительности существовало: «Трудно представить, какие это епископы согласились запретить в служении старейшего и авторитетнейшего митрополита, только что вернувшегося из далекой ссылки

219

В ситуации разрастающегося церковного нестроения святитель Агафангел, видя, что даже среди своих викариев он не встречает поддержки и, вероятно, убедившись наконец в несостоятельности своих прежних ссылок на определения Собора 1917—1918 годов, предпочел прекратить споры с митрополитом Сергием и 24 мая отправил ему телеграмму следующего содержания: «Продолжайте управлять Церковью. Я воздержусь от всяких выступлений, распоряжение о поминовении митрополита Петра сделаю, так как предполагаю ради мира церковного отказаться от местоблюстительства»1.

Можно заметить, что в этой телеграмме митрополит Агафангел говорил о своем отказе от местоблюстительства в предположительном ключе, но видно, что для себя он этот вопрос в принципе уже решил. К такому решению его подталкивало, очевидно, и то, что сил (физических) для управления Церковью в столь тяжелых условиях у него оставалось все меньше и меньше (не следует забывать, что ему тогда шел уже 72-й год). Согласно «Интервью», о своих обстоятельствах конца мая 1926 года митрополит Агафангел рассказал так: «Возвратившись домой 29-го мая, я совершил Крестный ход. Было жарко. Со мною в дороге случился солнечный удар. По мнению врача, все обошлось благополучно только потому, что верующие мочили платочки и клали мне на голову. Дойдя до следующей церкви, я впал даже в обморочное состояние. После этого я почувствовал себя плохо. Начали дрожать руки и ноги. Сердце стало скверно работать. После этого я послал Евг[ению] Александровичу] через Ярославск[ое] ГПУ бумагу, что со мной случился удар, здоровье расстроилось, и я отказываюсь от Местоблюстительства. На другой день после этого явился ко мне агент из Ярославского ГПУ с предложением Т[учкова] явиться в Москву. Я начал отказываться, говоря, что я больной, служить нужно; да и, подумал себе, дорого обходится эта поездка. Но если отказаться добровольно, — повезут; и я решил ехать».

Настойчивость Тучкова понятна. Святитель Агафангел ради мира церковного был готов отказаться от местоблюстительства. Но задача ОГПУ состояла как раз в том, чтобы всячески препятствовать

___

за свое противостояние обновленцам» (Указ. соч. С. 36). О 24-х епископах, поддержавших митрополита Сергия в его противостоянии митрополиту Агафангелу, сообщают в частности григорианские источники. Епископ Борис (Рукин), по имени которого григорианство еще называлось «борисовщиной», имен этих, как он писал, «потерявших уважение ко всему святому» епископов не приводил, но указывал, что это были те же самые епископы (15 пребывавших в Москве и 9 украинских), которые до этого встали на сторону митрополита Сергия после запрещения им основателей ВВЦС (.Епископ Борис (Рукин). О современном положении Русской Православной Патриаршей Церкви. М.: Изд. автора, 1927. С. 13). 1 Акты... С. 467.

220

Высшие иерархи о преемстве власти в Русской Православной Церкви

установлению мира в Церкви. Нужно было как-то убедить Ярославского митрополита не отказываться от своих прав. В результате в тот момент, когда казалось, что история с выступлением митрополита Агафангела уже закончилась, на свет появилось новое письмо митрополита Петра. В «Интервью» от имени митрополита Агафангела об этом сказано так: «В субботу я явился к Т[учкову]. Т[учко]в меня встретил словами: "Будете ли вступать в управление Церковью, митрополит Агафангел?" Я ему ответил: "Ведь я послал Вам вчера заявление об отказе ". Т[учков] ответил: "Яне получал Вашего отказа". При этом вручил мне запечатанное письмо м[итрополита] Щетра] (при этом м[итрополит] Агаф[ангел] иронизировал: "запечатано в конверте "...). В этом письме м[итрополит] Щетр]мне пишет, что он признает меня Местоблюстителем, просит оставить его митрополитом Крутицким, наградив трех епископов саном архиепископа, одного за богословские труды, двух — за твердость в Православии; кается перед Церковью и просит прощения за содеянный грех передачи резолюцией 1/Н власти Коллегии и просит оставить не верхние, а нижние комнаты».

⇐ Предыдущая891011121314151617Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: