 |
Митрополит Агафангел (преображенский) и ярославская оппозиция 1 Глава
|
|
|
|
Святой митрополит Ярославский Агафангел, как и священномученик Кирилл, в 1920-е годы занимал в ряду российских архиереев исключительное положение. В мае 1922 года Святейший Патриарх Тихон, ввиду своего ареста, именно митрополита Агафангела поставил во главе церковного управления1. И хотя тогда из-за препятствий со стороны властей Ярославский святитель практически не смог приступить к исполнению возложенных на него обязанностей, в качестве Заместителя Патриарха в июне 1922 года им было издано послание, сыгравшее важнейшую роль в деле борьбы с народившимся обновленческим расколом2. Одним из иерархов, активно способствовавших широкому распространению июньского послания митрополита Агафангела, был митрополит Кирилл. В итоге в том же 1922 году оба святителя в одном поезде отправились в ссылку: митрополит Кирилл в Зырянский край, а митрополит Агафангел — в Нарымский3.
Исповеднический подвиг святителя Агафангела был высоко оценен освобожденным Патриархом Тихоном. В распоряжении святителя Тихона от 23 ноября 1923 года, составленном на случай его ареста, осуждения гражданского, насильственного удаления от дел управления или кончины, Высокопреосвященнейший Агафангел вновь был указан в качестве первого кандидата на должность Заместителя Патриарха (священномученик Кирилл был указан тогда вторым, на случай отказа или устранения Ярославского митрополита)4. Не знавший до мая 1925 года о новом (последнем) патриаршем завещании митрополит Кирилл пребывал в уверенности, что Место-
1 См.: Акты... С. 214.
2 См.: Там же. С. 219-221.
3 См.: «Это есть скорбь для Церкви, но не смерть ее...» // Богословский сборник. Вып. 8. С 331.
4См.: Распоряжение Патриарха Тихона. С. 241.
|
|
|
| 198 |
блюстителем в случае кончины Патриарха должен стать митрополит Агафангел. Поэтому-то, согласно собственным показаниям святителя Кирилла, он, хотя и получил уведомление об окончании срока своей ссылки еще до кончины святителя Тихона, «зная о кандидатуре м[итрополита] Агафангела к[а]к первого возможного Местоблюстителя, не считал нужным преодолевать во что бы то ни стало трудности начавшейся весенней распутицы и оставался на месте своего поселения ожидать первого парохода».
Помимо того что святитель Агафангел был особым образом отмечен святым Патриархом Тихоном, немалое значение имело еще одно обстоятельство. Хиротонисанный во епископа в сентябре 1889 года, к середине 1920-х годов митрополит Агафангел являлся старейшим иерархом Русской Церкви2. Согласно постановлениям Поместного Собора 1917—1918 годов, старейшему по сану и хиротонии иерарху в некоторых случаях усваивались особые права. Так, в 12-й статье соборного Определения от 8 декабря 1917 года «О правах и обязанностях Святейшего Патриарха Московского и всея России» говорилось: «В случае кончины Патриарха или нахождения его в отпуске или под судом, его место в Священном Синоде и Высшем Церковном Совете заступает старейший из присутствующих в Синоде иерархов»1.
Если бы соборное законотворчество по данному вопросу ограничилось лишь этим Определением, то, вероятно, митрополит Агафангел мог бы по кончине Патриарха настаивать на безусловной, хотя и временной, передаче ему патриарших прав (правда, в Определении речь шла о старейшем иерархе Синода и о месте Патриарха в Священном Синоде и Высшем Церковном Совете — органах, которые к тому времени уже несколько лет как прекратили свое существование). Однако позднее, 10 августа 1918 года, в Определении «О Местоблюстителе Патриаршего Престола» Собор точнее регламентировал и тем самым существенно ограничил полномочия старейшего иерарха по освобождении Патриаршего Престола: он лишь созывает и председательствует на соединенном присутствии Священного Синода и Высшего Церковного Совета, на котором происходит избрание Местоблюстителя4. В результате, очевидно, мог
|
|
|
1 «Это есть скорбь для Церкви, но не смерть ее...» С. 337.
2 Митрополит Воронежский Владимир (Шимкович), хиротонисанный во епископа в мае
1887 года, скончался в 1925 году (см.: Митрополит Мануил (Лемешевский). Русские православ
ные иерархи... Т. 2. С. 256).
3 Собрание определений и постановлений Священного Собора Православной Российской
Церкви 1917-1918 гг. Вып. 1-4. М, 1994. (Репр. воспр. изд.: М„ 1918). Вып. 1. С. 6.
4 См.: Там же. Вып. 4. С. 7.
1 99
быть избран и не старейший иерарх. В примечании к Определению от 10 августа говорилось также о заступлении старейшего иерарха на место Патриарха в случае нахождения последнего под судом1, но этот случай принципиально отличен от случая кончины Патриарха.
Однако к середине 1920-х годов, не имея под рукой текста Определений Собора, мало кто мог точно сказать, какими именно правами был наделен старейший иерарх (на этот счет даже такому знатоку церковно-правовых норм, как митрополит Сергий, в ответственный момент, по его собственному признанию, «память несколько изменила»2). При этом то обстоятельство, что объем этих прав в разных соборных постановлениях определялся весьма различно, открывало злонамеренным лицам (из ОГПУ) дополнительные возможности для провоцирования недоразумений между высшими иерархами.
Начальник 6-го («церковного») отделения СО ОГПУ Е. А. Тучков в отношении митрополита Агафангела имел, конечно, свои особые планы. В 1922 году он потерпел серьезную неудачу при попытке использовать авторитет святителя Агафангела для усиления обновленческого раскола. Однако задача расчленения Русской Церкви по-прежнему оставалась для ОГПУ одной из важнейших, поэтому от идеи использовать митрополита Агафангела для решения этой задачи Тучков, естественно, не отказался.
Существуют свидетельства о том, что через некоторое время после вступления митрополита Петра в исполнение обязанностей Патриаршего Местоблюстителя Тучков пытался посредством интриг вызвать его столкновение с митрополитом Агафангел ом, срок ссылки которого заканчивался в августе 1925 года. В очерке «Краткая годичная история Русской Православной Церкви: 1927—1928 гг.» содержится сообщение о том, что летом 1925 года Тучков «хотел самочинно сделать Местоблюстителем митрополита Агафангела, а Местоблюстителя митрополита Петра послать в Ярославль». Тогда, согласно очерку, «Местоблюститель митрополит Петр ответил: я охотно передам власть митрополиту Агафангелу, так как он кандидат на местоблюстительство прежде меня, но сам останусь митрополитом Крутицким, так как не дело гражданской власти вмешиваться в дела чисто церковные»3. Готовность святителя Петра пере-
|
|
|
1 Там же. С. 8.
2 Акты... С. 459.
' ЦА ФСБ РФ. Д- Н-7377. Т. 4. Л. 165—166. В очерке эта история приводится как одно из обоснований отказа митрополита Иосифа подчиниться сделанному по требованию властей распоряжению о перемещении его на Одесскую кафедру.
| 200 |
Высшие иерархи о преемстве власти в Русской Православной Церкви
дать власть Ярославскому митрополиту, очевидно, показала Тучкову, что в той ситуации ему не удастся освобождением митрополита Агафангела спровоцировать новый раскол в Русской Церкви. В результате священноисповедник Агафангел был задержан в заключении в Пермской тюрьме до весны 1926 года.
Два с половиной года, прошедшие между освобождением святителя Агафангела и его кончиной осенью 1928 года, были чрезвычайно насыщены важными событиями в церковной жизни. В этих событиях митрополит Агафангел принял самое активное участие. Его позиция в спорах, начавшихся в 1927 году в связи с новой церковной политикой митрополита Сергия, была чрезвычайно важна. Хорошо известно, что в определенный момент митрополит Агафангел во главе иерархов Ярославской епархии отошел от митрополита Сергия, но затем заявил, что принципиально власть его, как Заместителя, не отрицает1. Однако нельзя сказать, что вопрос о взаимоотношениях святителя Агафангела с митрополитом Сергием и «правой» церковной оппозицией полностью исследован. Требуется, например, прояснить, какова была роль митрополита Агафангела в коллективном выступлении Ярославских иерархов против Заместителя в начале 1928 года. Достаточно непростым является и вопрос о характере достигнутого в конце того же года примирения двух митрополитов. Как правильно в целом охарактеризовать отношение святителя Агафангела к политике митрополита Сергия? Попытка исследовать эти и другие сопутствующие им вопросы и будет предпринята в настоящей главе.
|
|
|
Спор о местоблюстительстве митрополитов Агафангела и Сергия в 1926 году
Первое по освобождении святителя Агафангела серьезное разногласие между ним и митрополитом Сергием произошло в 1926 году. Это недоразумение не имеет прямого отношения к возникновению «правой» церковной оппозиции. Однако события 1926 года и хронологически, и по составу действующих лиц очень близки к событиям 1927—1928 годов, поэтому без рассмотрения их хода и значения было бы довольно трудно разобраться в последующем конфликте.
Как было отмечено, есть достаточные основания полагать, что митрополит Петр был готов передать местоблюстительство митро-
политу Агафангелу, в случае его освобождения, еще в 1925 году. Однако безболезненная передача управления Русской Церковью митрополиту Агафангелу, очевидно, никак не устраивала органы ОГПУ. В силу этого момент его освобождения выбирался Тучковым особенно тщательно. В декабре 1925 года митрополит Петр был арестован, и на его место заступил митрополит Сергий. Если бы митрополит Агафангел был освобожден непосредственно вслед за арестом митрополита Петра, весьма вероятно, сложностей с его вступлением в исполнение должности Патриаршего Местоблюстителя и не возникло бы. Принятие митрополитом Сергием на себя обязанностей Заместителя Местоблюстителя в конце 1925 года еще не получило общего признания епископата. Право митрополита Петра указывать себе заместителя, в отличии от подобного права почившего Патриарха, не было для всех очевидным. Кроме того авторитет митрополита Агафангела как исповедника Православия был несравнимо выше авторитета митрополита Сергия. Слишком различным было поведение двух митрополитов во время возникновения обновленческой смуты. Как известно, в том же июне 1922 года, когда святитель Агафангел своим посланием расстроил планы обновленцев по захвату церковной власти, митрополит Сергий первым из высших иерархов заявил о безоговорочном признании обновленческого ВЦУ1, что имело весьма печальные последствия. Память об этом в церковной среде была еще свежа.
Однако к весне 1926 года, благодаря своему умелому противодействию инспирированному ОГПУ выступлению самочинников-григориан, митрополит Сергий смог значительно повысить свой авторитет среди российского епископата и церковного общества вообще. Некоторых архиереев Заместитель тогда просто очаровал. Так, например, архиепископ Серафим (Самойлович) в письме от 22 марта 1926 года писал по поводу ответа митрополита Сергия архиепископу Григорию: «Ответ этот нельзя читать без восхищения. <... > Благодать Божия так озарила митрополита Сергия, что ему не нужно было ехать в Москву, беседовать с митрополитом Петром, выслушивать и хитросплетения словес членов ВВЦС. При сеете этой благодати ему достаточно было напрячь свои умственные дарования, применив к делу прежний богатый опыт уяснения истины и различия ее от хитросплетений их, чтобы понять самому и другим уяснить, в чем тут дело. <...> Остается нам, радующимся за то, что Глава Церкви Господь Иисус Христос не лишает нас за грехи наши мудрых
|
|
|
' Акты... С. 572—574, 610.
1 См.: Там же. С. 218-219.
202
кормчих в Церкви Российской, молиться, чтоб Он дал им силы и мужество стоять за истину до конца, т. е. до полного торжества над ложью»1.
Нужно заметить, что все это писалось не кому-то из третьих лиц, а в ответ на запрос самого митрополита Сергия. Нет оснований подозревать священномученика Серафима и других иерархов, активно поддержавших тогда Заместителя, в неискренности. Однако нетрудно понять, сколь сильно такие письма «мудрому кормчему Церкви» возвышали митрополита Сергия в собственных глазах. Тучков, внимательно следивший за развитием ситуации, мог думать, что Заместитель уже так просто от церковной власти не откажется.
В такой обстановке и произошло освобождение святителя Агафангела. Задача Тучкова тогда, очевидно, состояла в том, чтобы не дать ему сколь-нибудь спокойно войти в курс церковных дел и без эксцессов разрешить вопрос о местоблюстительстве. Для этого Тучков специально приехал в Пермь и вступил в переговоры со святителем Агафангелом, освобождение которого было задержано уже более чем на полгода. В составленном в 1930 году «Обзоре главнейших событий церковной жизни России за время с 1925 года до наших дней» (практически полностью воспроизведенном в статье А. Дейбнера «Русские иерархи под игом безбожников») события апреля 1926 года описаны следующим образом: «В это самое время дела "ВВЦС' шли все хуже, вся Церковь стала на сторону митрополита Сергия, и было очевидно для всякого, что и эта затея ГПУ, имевшая целью внести новую смуту в жизнь Церкви, обессилить ее, а в случае успеха ВВЦС подчинить ее своему влиянию, — проваливается по примеру всех предыдущих. Тогда, не желая отказаться от начатого, Тучков прибегает к новой хитрости: закончившему срок своей ссылки в Нарымском крае митрополиту Агафангелу разрешают вернуться в Ярославль, но по дороге, в Перми, задерживают его, и там состоится его свидание с Тучковым. Изобразив положение Церкви как близкое к катастрофе, внутреннюю борьбу ВВЦС и митрополита Сергия за власть как момент, не дающий правительству легализовать Православную Церковь, к чему правительство якобы стремится, Тучков просил митрополита Агафангела урегулировать внутренние дела Церкви своим авторитетом и своими еще Патриархом данными полномочиями и войти с правительством в переговоры для оформления православного церковного управления»1.
1 Там же. С. 449.
2 ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 263. Л. 4; ср.: Акты... С. 403—404.
203
Очевидно, что при изображении действий митрополита Сергия, а также, надо полагать, и митрополита Петра, в истории с григорианской коллегией Тучков не жалел мрачных красок. В результате ему удалось добиться желаемого (в противном случае неизвестно, был ли бы вообще освобожден Ярославский митрополит), и еще до возвращения святителя Агафангела в Ярославль, 18 апреля 1926 года, появилось на свет его известное Пермское послание.
Об обстоятельствах появления этого послания сообщает малоизвестный, но весьма содержательный документ — «Интервью с митрополитом Агафангелом». В этом «Интервью», представляющем собой изложение двух бесед с Ярославским митрополитом одного священника — посланника православных епископов Украины1, святителю Агафангелу приписываются такие слова: «Послание это я писал при свидании и совместном обсуждении с Тучковым и разослал с его ведома. Я с ним говорил откровенно прямо. Он между прочим сказал мне, что в первый раз встречает епископа, который говорит прямо. Другие хитрят, уклоняются и не хотят говорить, а я ведь самый лоялънейший по отношению к власти. При обсуждении послания первым вопросом было восстановление Патриаршего Синода 1917—18 гг. "Это для меня новое, — говорит Т[учков]. — Этого никто не предлагал". Я указал прежний состав синода2 и назвал первым митр[о-
1 Автором «Интервью» мог быть священник Николай Пискановский. В 1926 году он по благословению епископа Макария (Кармазина) объезжал украинских епископов, выясняя их отношение к григорианскому расколу, с тем чтобы затем отвезти результаты опроса в Москву (см.: Протоиерей Николай Доненко. Наследники Царства. С. 341). Возможно также, что посланником к митрополиту Агафангелу был священник Григорий Селецкий. Он в 1926 году ездил из Харькова с поручением от собранных там епископов передать митрополиту Сергию, что они «согласны только на декларацию "типа соловецкой "» (За Христа пострадавшие. С. 508).
2 Согласно Определению Поместного Собора от 7 декабря 1917 года, «Священный Синод состоит из Председателя-Патриарха и двенадцати членов: Киевского митрополита, как постоянного члена Синода, шести иерархов, избираемых Поместным Всероссийским Собором на три года, и пяти иерархов, вызываемых по очереди на один год» (Собрание определений и постановлений Священного Собора Православной Российской Церкви 1917—1918 гг. Вып. 1. С. 7). Тогда же, 7 декабря 1917 года, членами Священного Синода были избраны митрополиты Арсений (Стадницкий), Антоний (Храповицкий), Сергий (Страгородский), Платон (Рождественский), архиепископы Анастасий (Грибановский) и Евлогий (Георгиевский). Заместителями членов Синода были избраны митрополит Вениамин (Казанский), архиепископы Димитрий (Абашидзе), Константин (Булычев), Кирилл (Смирнов), епископы Никандр (Феноменов) и Андроник (Никольский) (Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917—1918 гг. Т. 5. С. 354—355). В 1926 году положение названных иерархов было следующим: Высокопреосвященные Антоний, Платон, Евлогий и Анастасий находились в эмиграции, митрополит Арсений пребывал в ссылке в Средней Азии, митрополит Сергий был связан подпиской о невыезде из Нижнего Новгорода и мог приезжать в Москву только с разрешения ОГПУ, священномученики Вениамин и Андроник были расстреляны, митрополит Кирилл находился в ссылке в Зырянском крае, архиепископ Константин уклонился в григорианский раскол, архиепископ Димитрий удалился на покой, митрополит Никандр пребывал на кафедре, но, как и в случае с митрополитом Сергием, вставал вопрос о возможности его прибытия в Москву.
полита] Арсения. "Приемлемо ", — сказал Т[учков]. Второго митрополита] Михаила. "И это можно", — ответил Т[учков]. Третьего м[итрополита] Сергия. "Согласен ", — был ответ Т[учкова]. Остальные члены Синода: Антоний Храповицкий, Евлогий и другие эмигрировали за границу, но мы с ними считаться не будем. Есть еще кандидаты — м[итрополит] Кирилл. Т[учков] на это пожал плечами и не ответил ничего. Константин Могилевский, но он в расколе ВВЦС. Больше кандидатов нет, и остальной состав добавим из округов, которые были распределены в 1917 г. по 10—17 enapxfuu] согласно положению Собора 1917 г. Правда, у меня еще списков нет и я не знаю теперь новых епископов. Это будет черносотенный Синод, который был при Керенском. После этого будет собран собор»1.
В самом Пермском послании, однако, тема восстановления Синода образца 1917 года и предстоящего Собора отошла на второй план. Главным в нем было извещение всех архипастырей, пастырей и верных чад Церкви Российской о вступлении митрополита Агафангела в исполнение обязанностей Патриаршего Местоблюстителя. Согласно «Интервью», митрополит Агафангел говорил приезжавшему к нему украинскому священнику: «Я написал в послании, что вступаю в должность с согласия м[итрополита] С[ергия] и м[итрополита] Петра], но Т[учков] вычеркнул»2. Согласие трех высших иерархов Русской Церкви было именно тем, чего никак не желал Тучков. В итоге вступление Ярославского святителя в должность Местоблюстителя производилось без всякого согласования с наличными носителями высшей церковной власти, явочным порядком.
Обосновывая свое выступление, митрополит Агафангел в послании указывал в первую очередь на определение Собора 1917—1918 годов о правах старейшего иерарха в случае кончины Патриарха (какое именно соборное определение имелось в виду, не уточнялось)3. Очевидно, что, находясь в Пермской тюрьме, святитель Агафангел мог пользоваться только теми церковными документами, которые предоставляло в его распоряжение ОГПУ. И здесь у Тучкова появлялась прекрасная возможность, предъявив Определение Собора от
1 Государственный архив административных органов Свердловской обл. Ф. 1. Оп. 2. Д. 47561. Л. 18—19. (Материалы готовящейся к изданию в ПСТГУ книги «Ради мира церковного»: Документальные свидетельства о жизненном пути и архипастырском служении святителя Агафангела, митрополита Ярославского, исповедника. Ксерокопия документа предоставлена П. В. Каплиным (Екатеринбург).)
г Там же. Л. 27 об.
'См.: Акты... С. 451-453.
205
8 декабря 1917 года и утаив уточнившее его Определение от 10 августа 1918 года (они и опубликованы были в разных выпусках), утверждать, что митрополит Агафангел имеет полное право вступить в управление Русской Церковью без всякого согласования с митрополитом Петром и, тем более, митрополитом Сергием (которому к тому же, по опыту 1922 года, Ярославский святитель имел все основания не доверять). Видимо, именно при помощи такой манипуляции соборными постановлениями Тучкову удалось обмануть и столь сильно убедить святителя Агафангела в законности его прав, что даже спустя почти месяц, при личной встрече с митрополитом Сергием, он ссылался на определения Собора с такой не допускающей сомнений уверенностью, что смог поколебать и Заместителя1.
Таким образом, усилиями Тучкова апрельское выступление митрополита Агафангела оказалось крайне поспешным, а аргументы, которыми он обосновывал свое право встать во главе управления Русской Церковью, далеко не самыми удачными. Все это делало его положение весьма уязвимым, и столкновение с митрополитом Сергием становилось практически неизбежным.
Следующим этапом проводимой ОГПУ интриги стало втягивание в нее священномученика Петра. Митрополиту Сергию, извещенному в кратчайший срок о выступлении митрополита Агафангела, 22 апреля 1926 года «вдруг» было позволено обменяться письмами с заключенным в тюрьме митрополитом Петром (до этого, в разгар григорианской смуты, возможности своевременно объясниться с Местоблюстителем Заместителю не давали). О результатах этого обмена письмами митрополит Сергий объявил не сразу, пребывая, по-видимому, несколько дней в раздумьях, как поступить в сложившейся ситуации.
Тем временем 24 апреля состоялось заседание комиссии по проведению Декрета об отделении Церкви от государства, на котором было принято следующее постановление: «Проводимую ОГПУ линию по разложению тихоновской части церковников признать правильной и целесообразной. Вести линию на раскол между митрополитом Сергием (назначенным Петром временным местоблюстителем) и митрополитом Агафангелом, претендующим на патриаршее местоблюсти-тельство, укрепляя одновременно третью тихоновскую иерархию — Временный Высший Церковный Совет во главе с архиепископом Григорием как самостоятельную единицу. Выступление Агафангела с воз-
См.: Там же. С. 468.
206
званием к верующим о принятии на себя обязанностей Местоблюстителя признать своевременным и целесообразным»1.
Спустя еще несколько дней обнаружился результат раздумий митрополита Сергия: «линия на раскол», проводимая ОГПУ, приносила свои плоды. В письме от 30 апреля 1926 года митрополит Сергий извещал митрополита Агафангела: «Я при всем своем желании освободиться от возложенного на меня бремени, не могу Вам безотлагательно передать власть». Свой отказ митрополит Сергий мотивировал в первую очередь тем, что митрополит Петр ему «совершенно определенно заявил, что считает обязательным для себя оставаться Местоблюстителем, хотя бы был и не на свободе, а "назначенный им Заместитель несет свои обязанности до окончания дела "митрополита Петра». При этом митрополит Сергий так строил фразу, что казалось, будто бы это заявление митрополит Петр сделал именно в связи с объявлением митрополита Агафангела о своем вступлении в должность Местоблюстителя («мне разрешили с ним в Москве обменяться письмами по поводу Вашего послания»). «В распоряжении Святейшего, — развивал свою аргументацию митрополит Сергий, — нет ни слова о том, чтобы он <митрополит Петр> принял власть лишь временно, до возвращения старейших кандидатов. Он принял власть законным путем и, следовательно, может быть ее лишен только на законном основании, т. е. или в случае добровольного отказа, или по суду архиереев»2.
В изданной в 1928 году брошюре протоиерея Николая Люперсольского «Митрополит Сергий Страгородский — законный каноничный Заместитель Патриаршего Местоблюстителя» сообщалась дополнительная подробность по поводу позиции митрополита Петра в тот момент: «Последний письмом от 9/22 апреля 1926 г. ответил митрополиту Сергию, что не считает себя обязанным передавать власть митрополиту Агафангелу, ввиду отсутствия каких бы то ни было оснований к тому в завещании Святейшего»3. Действительно, в патриаршем завещании ничего не говорилось о том, должен ли младший кандидат на местоблюстительство передавать власть старшим в случае их возвращения или нет. Очевидно, святитель Тихон, составляя завещание, просто не предполагал, что между указанными им кандидатами на должность Местоблюстителя могут начаться какие-либо споры о первенстве. Теперь же, согласно тому
как представляли дело митрополит Сергий и его сторонники, такие споры начались. Но так ли было на самом деле?
Если еще в 1925 году митрополит Петр готов был охотно передать власть митрополиту Агафангелу, то его отказ от такой передачи, да еще со ссылкой на завещание Святейшего, был, по меньшей мере, неожиданным. Особенно же непонятным такой ответ становится в свете написанного ровно через месяц (22 мая) письма митрополита Петра митрополиту Агафангелу. Майское письмо священномученика Петра обозначит его позицию совсем не так, как о ней свидетельствовал митрополит Сергий, и вопрос сильно обострится (об этом еще пойдет речь ниже). Но до того времени Заместитель мог выступать как защитник прав и исполнитель воли заключенного Патриаршего Местоблюстителя, который действительно принял власть законным путем и мог быть ее лишен только на законном основании.
Правда, при этом митрополит Сергий сразу же дал понять, что воля митрополита Петра для него не является определяющей. «Конечно, если бы Ваши притязания на местоблюстительство были для всех очевидны и бесспорны, — писал он митрополиту Агафангелу в письме от 30 апреля 1926 года, — я бы ни на минуту не колебался передать Вам управление, несмотря на нежелание митрополита Петра»1.
Спустя три с половиной года митрополит Кирилл в письме митрополиту Сергию писал, что его очень смутили эти слова: «Таким заявлением, Владыко, Вы первый из всех выступили идеологом более чем свободного отношения к 15-му правилу Двукратного Собора и другим, на основании которых ущедряете прещениями на отказывающих Вам в повиновении»2. Митрополитом Сергием на этот счет было дано следующее разъяснение: «Яотдал бы ему власть даже и вопреки желанию митрополита Петра, если бы права митрополита Агафангела были несомненны, т. е. если бы, например, в завещании Святейшего было указано, чтобы младший кандидат при возвращении старшего, передавал ему власть. Сам митрополит Петр, при таком условии, не поколебался бы уступить митрополиту Агафангелу».
Однако помимо этого пререкаемого высказывания в апрельском письме митрополита Сергия были и другие указания на то, что он вовсе не исключал возможности разрешения своего спора с митрополитом Агафангелом без участия митрополита Петра. В качестве
1 Цит. по: Иеромонах. Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники. Кн2С 355—356. См.: Акты... С. 457—458. ' Там же. С. 624.
'Там же. С. 457. 1 Там же. С. 654. 'Тамже. С. 677.
выхода из тупика Заместитель предлагал передать разрешение спора третейскому суду из тринадцати архиереев под председательством Экзарха Украины. Митрополит Петр, таким образом, от решения вопроса о местоблюстительстве устранялся и «в крайнем случае» мог бы «потом возбудить дело пред совершенным Собором» '.
Но, несмотря на все эти шероховатости, серьезных оснований подозревать в митрополите Сергии ослушника замещаемого им Местоблюстителя тогда не было. Напротив, его предложение привлечь к решению вопроса епископат вызвало одобрение в церковной среде. Позднее самому же митрополиту Сергию его действия в апреле 1926 года ставили в пример. Так, в приписываемой протоиерею Феодору Андрееву и мученику Михаилу Новоселову брошюре «Беседа двух друзей», появившейся на свет, по-видимому, в середине 1928 года, говорилось, что от митрополита Сергия требуется «свою декларацию от 16/29 июля 1927 г. и свое разногласие с разделившимися епископами передать на третейский епископский суд, подобно тому как в апреле 1926 г. он предлагал "митрополиту Агафангелу вопрос о местоблюстительстве передать на третейский епископский суд ", чем и заслужил в то время любовь и поддержку верующих»2.
По-иному тогда могли быть восприняты действия митрополита Агафангела. Выпустивший свое Пермское послание в полной уверенности, что в силу Определения Поместного Собора его права на местоблюстительство бесспорны и не нуждаются в чьем-либо утверждении, он вдруг, надо полагать, совершенно неожиданно для себя оказался в роли некоего самочинника и похитителя прав Пер-воиерарха-исповедника и его заместителя, умело управляющего Церковью и поддерживаемого собором епископов. Даже в своей Ярославской епархии, где с нетерпением ждали его возвращения из ссылки, святитель Агафангел нашел понимание своих действий далеко не у всех. В информационной сводке от 1 июня 1926 года о политическом состоянии Ярославской губернии, подготовленной местными органами ОГПУ, на этот счет сообщалось следующее:
|
|
|
