Модель образовательной системы Януша Корчака
⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 5
Совершенно особая образовательная среда была спроектирована в первой половине XX века выдающимся польским педагогом Янушем Корчаком. Его концепция воспитания представлена в книге "Как любить ребенка", написанной в условиях фронтового госпиталя в 1914-1917 годах. Эта уникальная книга представляет собой удивительно органичный синтез философских взглядов, научных исследований, практического профессионального опыта Корчака-педагога, изложенных блестящим литературным языком Корчака-писателя. Работы Корчака, в отличие от других рассматриваемых нами педагогических сочинений, трудно анализировать с формальной позиции, трудно подобрать цитаты, четко иллюстрирующие его "ответы" на наши диагностические вопросы. Работы Корчака — это не справочник готовых рецептов воспитания, не сумма достоверных педагогических знаний — это скорее литературно-художественные произведения, обращенные не только к интеллектуальной, но и в большей степени к эмоциональной сфере читателей. Его книги прежде всего направлены на лабилизацию (от латинского labilis — подвижный) сознания читателей, они вызывают эффект глубокого ощущения неуспешности тех образовательных стратегий (догматических, карьерных или безмятежных), которыми мы так упорно пользуемся до сих пор. При этом целостное восприятие педагогики Корчака не вызывает сомнения, что речь идет о творческой образовательной среде, в которой развивается свободная и активная личность. Тем не менее, стараясь хоть как-то соблюдать принятые нами "правила игры", попытаемся проиллюстрировать наши выводы соответствующими отрывками из сочинений Корчака. По отношению к приоритетам интересов личности или общества вобразовательном процессе Корчак так же, как и Руссо, твердо стоит на позиции приоритета личности, подчеркивая лицемерие и примитивную утилитарность общественных запросов к воспитательным учреждениям: "Все современное воспитание направлено на то, чтобы ребенок был удобен, последовательно, шаг за шагом стремится усыпить, подавить, истребить все, что является волей и свободой ребенка, стойкостью его духа, силой его требований.
Вежлив, послушен, хорош, удобен, а и мысли нет о том, что будет внутренне безволен и жизненно немощен... Обеспечить детям свободу гармонического развития всех духовных сил, высвободить всю полноту скрытых возможностей, воспитать в уважении к добру, к красоте, к свободе... Наивный, попробуй! Общество дало тебе маленького дикаря, чтобы ты его обтесал, выдрессировал, сделал удобоваримым, и ждет. Ждут государство, церковь, будущий работодатель. Требуют, ждут, следят. Государство требует официального патриотизма, церковь — догматической веры, работодатель — честности, а все они — посредственности и смирения. Слишком сильного сломает, тихого затрет, двуличного порой подкупит, бедному всегда отрежет дорогу... Ребенок имеет право желать, домогаться, требовать, имеет право расти и созревать, а достигнув зрелости, приносить плоды. А цель воспитания: не шуметь, не рвать башмаки, слушаться и выполнять приказания, не критиковать, а верить, что все они ему во благо" (1990, с. 56-57). Корчак не приемлет положения, когда взрослые берут на себя право авторитарного управления жизнью и поведением детей. С точки зрения Корчака, воспитателям следует тщательно и всесторонне изучать детей для того, чтобы педагоги могли наиболее эффективно помогать детскому развитию, творчески подстраиваясь пол этот процесс. "Школа создает ритм часов, дней и лет. Школьные работники должны удовлетворять сегодняшние нужды юных граждан. Ребенок — существо разумное, он хорошо знает потребности, трудности и помехи своей жизни. Не деспотичные распоряжения, не навязанная дисциплина, не недоверчивый контроль, а тактичная договоренность, вера в опыт, сотрудничество и совместная жизнь!
Ребенок не глуп; дураков среди них не больше, чем среди взрослых. Облаченные в пурпурную мантию лет, как часто мы навязываем бессмысленные, некритичные, невыполнимые предписания! В изумлении останавливается подчас разумный ребенок перед агрессией язвительной седовласой глупости. У ребенка есть будущее, но есть и прошлое: памятные события, воспоминания и много часов самых доподлинных одиноких размышлений. Так же, как и мы — не иначе, — он помнит и забывает, ценит и недооценивает, логично рассуждает и ошибается, если не знает. Осмотрительно верит и сомневается. Ребенок — иностранец, он не понимает языка, не знает направления улиц, не знает законов и обычаев. Порой предпочитает осмотреться сам; трудно — просит указания и совета. Необходим гид, который вежливо ответит на вопросы. Уважайте его незнание!" (с. 186-187). Корчак всегда выступал как сторонник индивидуального воспитания, которому он придавал первостепенное значение в своей педагогической системе. "И если я завтра встречаю группу детей, я уже сегодня обязан знать, кто они. Там будут ласковые, пассивные, добродушные, доверчивые ребята — вплоть до самых злостных, явно враждебных и полных двуличной инициативы или притворно уступчивых, конспиративно злостных малолетних преступников и интриганов. Я предвижу необходимость борьбы за режим и безопасность и бездушных, и честных. Я призову к сотрудничеству положительные элементы ребячьей толпы, противопоставлю их злым силам. И только после того, как ясно представлю себе границы педагогических влияний на данном участке, разверну планомерную воспитательную работу. Я могу внедрить традиции правды, порядка, трудолюбия, честности, искренности, но я не в силах изменить природу ребенка. Береза так и останется березой, дуб дубом, лопух лопухом. Я могу пробудить то, что дремлет в душе ребенка, но не могу ничего создать нового. И буду смешон, если стану сердиться из-за этого на себя и на него" (с. 90-91).
Следует отметить, что, в отличие от Локка и Руссо, которые также были сторонниками индивидуального воспитания и считали целесообразным проводить его в определенной социальной изоляции (один воспитатель + один воспитанник), Корчак сумел организовать процесс индивидуального воспитания в групповой среде. Он подчеркивал: "Дети имеют право жить группами и отдельно, своим умом и трудом" (с. 145). Несмотря на то, что педагогическая деятельность Корчака, как и Макаренко, проходила в условиях образовательных учреждений закрытого типа (детских домах), ему удалось органично синтезировать индивидуальное содержание воспитательного процесса с его коллективной формой, врезультате чего детский коллектив не выступал препятствием развития личностной свободы отдельного ребенка. Таким образом, анализ образовательной среды, спроектированной Корчаком, по оси "свобода — зависимость" не оставляет сомнений вориентации моделирующего вектора в сторону "свободы": ответы на три соответствующих диагностических вопроса позволяют отметить три балла именно на этой шкале. Корчак крайне отрицательно относился к любым формам наказания ребенка. "У меня наказаний нет", — говорит воспитатель, иногда и не подозревая, что не только есть, но и очень суровые. Нет темного карцера, но есть изоляция и лишение свободы. Поставит в угол, посадит за отдельный стол, не позволит съездить домой. Отберет мячик, магнит, картинку, пузырек из-под одеколона — значит есть и конфискация собственности. Запретит ложиться спать вместе со старшими, не позволит на праздник надеть новое платье — значит и лишение особых прав и льгот. Наконец, разве это не наказание, если воспитатель холоден, недружелюбен, недоволен? Ты применяешь наказания, ты только смягчил или изменил их форму. Дети боятся, будь это большое, маленькое или только символическое наказание. Понимаешь: дети боятся — значит наказания существуют. Можно высечь самолюбие и чувства ребенка, как раньше секли розгами тело" (с. 71).
Кодекс товарищеского суда, действующего в образовательном учреждении, начинался следующей преамбулой: "Если кто-нибудь совершил проступок, лучше всего его простить. Если он совершил проступок нечаянно, он станет осмотрительнее. Если он совершил проступок потому, что ему трудно привыкнуть поступать по-другому, он постарается привыкнуть. Если он совершил проступок потому, что его уговорили ребята, он больше уже не станет их слушать. Если кто-нибудь совершил проступок, лучше всего его простить в надежде, что он исправится" (с. 146). Детский суд, по Корчаку, как ни парадоксально это звучит, — не орган наказания, а по существу "орган прощения". Так, на первом его заседании рассматривались 34 дела — суд всех простил. За всю историю детского суда только 19 раз суд признавал кого-либо виновным. При этом 10 раз применялась сотая статья: "Суд, не прощая, устанавливает, что А сделал то, в чем его обвиняют"; только 6 раз — двухсотая статья: "Суд считает, что А поступил неправильно"; только 2 раза — трехсотая: "Суд считает, что А поступил плохо"; и только один раз — четырехсотая: "Суд считает, что А поступил очень плохо". Чаше всего судом применялась первая статья, которая гласила: "Жалоба взята обратно", что означало прощение со стороны обиженного. Образовательная среда, созданная Корчаком, была ориентирована на развитие инициативы и самостоятельности каждого ребенка. Он, как и Локк, считал, что ни в коем случае нельзя ограничивать детскую активность, что эта естественная активность ребенка является важнейшим фактором его личностного развития. "Мой принцип: "Пусть дитя грешит". Не будем стараться предупреждать каждое движение, колеблется — подсказывать дорогу, оступится — лететь на помощь. Помни, в минуты тягчайшей душевной борьбы нас может не оказаться рядом. "Пусть дитя грешит". Когда со страстью борется еще слабая воля, пусть дитя терпит поражение. Помни: в конфликтах с совестью вырабатывается моральная стойкость. "Пусть дитя грешит". Ибо если ребенок не ошибается в детстве и, всячески опекаемый и охраняемый, не учится бороться с искушениями, он вырастает пассивно-нравственным — по отсутствию возможности согрешить, а не активно-нравственным — нравственным благодаря сильному сдерживающему началу... Здесь должна — должна царить атмосфера полной терпимости к шутке, проказе, насмешке и подвоху и наивному греху лжи. Здесь не место суровому долгу, каменной серьезности, железной необходимости, непоколебимому убеждению.
Всякий раз, впадая в тон монастырского колокола, я делал ошибку" (с. 84-85). Корчак подчеркивает, что особенно эффективным средством развития инициативы могут быть детские собрания, если они проходят в "чистой и достойной моральной атмосфере", над созданием которой воспитателю следует много работать: "Ребенок должен знать, что он может взять слово, что это стоит делать, что это не вызовет гнева или неприязни, что его поймут". В отличие от Макаренко, считавшего, что "подготовка общих собраний, обработка отдельных выступлений, организация общественного мнения должны составлять главную работу педагогического коллектива", Корчак был убежден, что "нет более бессмысленной комедии, чем нарочито подстроенные выборы и голосования с заранее известным результатом" (с. 144-145). В отличие от Коменского, предлагавшего следить за тем, чтобы воспитанники не читали никаких других книг, кроме учебных, и Руссо, считавшего книги "наибольшим злом" для ребенка, Корчак предоставлял детям полную инициативу в выборе книг для чтения. Взрослые считают одни книги полезными, другие — вредными, те — умными, эти — глупыми. Я позволяю читать всякие книжки, не хочу, чтобы читали украдкой... И пусть ищет, и пусть ошибается и заблуждается, пока не нападет на общество доступных ему хороших книжек" (с. 215). Точно так же Корчак (в отличие от Макаренко) предоставлял воспитанникам полную инициативу в использовании заработанных денег, пусть даже не рациональном: главное для Корчака, чтобы, проявляя инициативу и самостоятельность, совершая ошибки, ребенок набирался жизненного опыта — фактора, служащего его личностному развитию. Развитие творческих способностей ребенка также занимало важное место в педагогической системе Корчака. Детское творчество связывалось Корчаком (как и Локком) не только с искусством или конструированием, но и прежде всего с таким естественным ежедневным занятием ребенка, как игра: "...я дам важное правило: "Не надо стыдиться играть. Детских игр нет". Зря взрослые говорят, а зазнайки за ними повторяют: "Такой большой, а играет, как маленький. Такая большая, а играет еще в куклы". Важно не то, во что играть, а как и что при этом думать и чувствовать. Можно умно играть в куклы и глупо по-детски играть в шахматы. Можно интересно и с большой фантазией играть в пожар или в поезд, в охоту или индейцев и бессмысленно читать книжки... Для игры нужен хороший товарищ и вдохновение, а значит, свобода" (с. 203). Таким образом, анализ образовательной среды, спроектированной Корчаком, по оси "активность — пассивность" также четко показывает ориентацию моделирующего вектора в сторону "активности": ответы на три соответствующих диагностических вопроса позволяют отметить три балла именно на этой шкале. Образовательная среда, спроектированная Корчаком, может быть классифицирована как творческая образовательная среда. Эта среда в наибольшей степени обеспечивает возможности развития свободы и активности ребенка. Как видно из модели, вектор образовательной среды, спроектированной Корчаком, прямо противоположен направлению вектора "общественного ветра", то есть направлению вектора среды обитания — "духу эпохи", как называл его сам Корчак. Можно сказать, что педагогическая стратегия Корчака заключалась в "закаливании" личности, развитии ее устойчивости против воздействия "общественного ветра". Корчак активно вводил в образовательную среду соответствующие демократические социальные структуры: детский сейм, товарищеский суд, общешкольная газета, доска информации, ящик для запросов, система официальных пари, нотариальная книга, референдумы и т.п. Корчак старался создавать в образовательной среде максимум возможностей для приобретения детьми жизненного опыта, прежде всего социального, — именно наличие такого опыта и делало ребенка адаптивным к среде обитания, позволяло сохранять личностную свободу и активность в любых, даже самых жестких социальных условиях. Именно таким человеком был и сам Корчак, что подтверждено всей его жизнью и смертью: парить в потоках этого ветра, набираться сил и терпения, чтобы уверенно грести веслами, преодолевая этот ветер. Большинство слушателей наших семинаров ассоциировали образовательную среду Корчака с голубым цветом, запахами "молока и хлеба", "свежих яблок", а также с "колобком, который катится по своему маршруту и который миновал всех, кто хотел его съесть, в том числе и лису", "группой альпинистов, которые вместе с опытным и мудрым проводником поднимаются к снежной вершине, откуда можно наслаждаться прекрасным пейзажем", "стойким оловянным солдатиком, которого нельзя победить, а лишь расплавить в печи" и т.д. Проведенный с помощью методики векторного моделирования образовательных сред историко-педагогический анализ позволяет констатировать, что целям личностно-ориентированного образования в наибольшей степени соответствует образовательная среда творческого типа, обеспечивающая комплекс возможностей для развития личностной свободы и активности учащихся.
Воспользуйтесь поиском по сайту: ©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...
|