Способы ограничить над собой власть тщеславия

Естественный вопрос: как быть? Отцы выработали с определенными оговорками две вещи, которые в известной степени, в известной мере помогают эту страсть если не побороть, то хоть каким-то образом бороться с ней, ограничивая ее власть над собой.

Первый способ – это то, что святые отцы называют царским путем. Кто читал святых отцов («Добротолюбие» или какие-то отдельные книги, издания), тот наверняка встречался с фразеологизмом, словосочетанием, обозначающим некоторую реальность. Некоторые люди не сразу понимают, что имеется в виду. Царский путь – это путь к Богу, лишенный совершенно всяких чрезмерностей и крайностей, всех вообще.

Мы даже в первом томе «Добротолюбия» читали у аввы Исайи мысль о том, что отцы попробовали совершенный пост. Макарий Великий поставил себе такую цель и мог не вкушать пищу в течение сорока дней. Разные отцы по-разному пробовали, кто раз в неделю, кто два раза в месяц, кто еще как-то. Попробовав все это, они приходили к выводу: надо вкушать каждый день. Они могли прожить без еды неделю, но говорили, что кушать надо каждый день. Но кушать один раз в день, не больше. Это для того, чтобы не впадать ни в какую крайность: чтобы не было сугубо строгого поста и не было какой-то особенной вольности в отношении пищи.

Так же и в отношении одежды: она должна быть не очень удобная и не совсем неудобная, не очень дорогая, но и не очень бедная… Она должна быть как у всех, неяркая, незаметная. Все должно быть как у всех. Как все, так и я.

В моей среде, например, собрались священники, и каждый по разным причинам надел роскошную ризу, фелонь с украшениями. Иди и ты достань, будь как все. Да, это может быть связано с какими-то трудностями, зачем это надо? Но в противном случае ты будешь привлекать внимание, они не смогут молиться. И ты не сможешь, потому что будешь думать: «Я не такой, как все, они вот такие, а я вот такой, я не такой, как они, я скромный». И всё, молитвы никакой нет. Их будет Бог слышать лучше, чем тебя.

Все, например, наоборот, надели простые одежды, самые простые, неброские, и ты надень такую же. Она, может, неказистая, затертая, с заплатками; ничего, надень. Будь как все, не выделяйся. Для моей среды священников, давно ходящих в Церковь христиан, это, в принципе, не так сложно, и большинство нормальных христиан стараются быть как все, не выделяться ничем. Это как-то впитывается с молоком Матери Церкви, поэтому людей, которые хотят выделиться, в нашей священнической среде очень-очень немного, это не типичное проявление, все стараются быть как все. Но насколько это трудно сделать людям в миру, когда все у нас заточено именно под то, чтобы быть не такими, как все. Причем это парадоксально!

Помню, когда работал учителем в школе, был такой эпизод, когда ученики переходили на школьную форму. Это не советская школьная форма, просто некая более или менее единообразная форма. Это было в конце нулевых. Разумеется, очень яркие, красивые девчонки в классе возмутились: «Это что такое? Как мы можем одинаково выглядеть? Это же невозможно. Мы хотим носить то, что хотим, не нужна нам форма». Я говорю: «Вы сейчас посмотрите в зеркало». Они все, стараясь выглядеть модно, классно, по-своему одеваясь, были в совершенно одинаковой одежде: черная водолазка, джинсы и джинсовая курточка у всех, кроме одной девчонки. Их было около десяти человек, все были такие.

То есть, стараясь быть вроде бы ни на кого не похожими, быть модными, люди, наоборот, становятся очень похожи друг на друга. Наоборот, если люди стараются быть как все, не выделяться ничем внешне, то вдруг оказываются очень яркими и выглядят очень необычно. Поскольку они не стараются выделить и проявить себя, они становятся совершенно яркими и незабываемыми даже внешне, как это было в прежние времена.

Это первое необходимое правило: чтобы хоть как-то сдержать натиск тщеславия, надо быть как все, стараться вести себя как все. В этом отношении есть замечательное правило. Меня часто прихожане спрашивают: «Например, идет Евхаристический канон, я хочу встать на колени, а никто не встает». Никто не встает – и ты не вставай, люди встали – и ты встань. «Когда креститься в храме? » Когда все крестятся, тогда и ты крестись. «Когда иконы целовать? » Когда все целуют, тогда и ты целуй. Не выделяйся, будь как все, и это придаст тебе мирное устроение, спокойное, помысел не будет волновать – и останется место для молитвы.

Это, конечно, легко говорить. Быть же как все нам трудно, потому что мы все заражены тщеславием. Но постепенно появляется опыт различения, когда человек по внутреннему состоянию сердца начинает понимать: «Вот я сейчас это делаю ради чего? Ради того, чтобы показать себя? Выпендриться, показать, что я не такой, что я тоже могу, что я тоже умею? » Человек начинает замечать это движение сердца и сразу себя сдерживать. Это приходит с опытом.

Второй способ хоть какого-то преодоления тщеславия – когда человек все делает по послушанию. Но с этим послушанием все не так просто. Это работает только в одном- единственном случае, когда человек слушается мудрого, опытного, духоносного старца. Стоит ему только слушаться не такового, как сразу же в его сердце возникает тщеславие.

У такой ситуации даже есть признак. Бывает, человек, слушаясь кого-то, постепенно начинает чувствовать, что он не такой, как все: «У меня старец-то о какой, и я его слушаюсь, а ты кого слушаешься? Ты никого не слушаешься. Какого-то батюшку? Какого-то мужа? Нет. Вот я действительно правильно слушаюсь». Это стопроцентная гарантия того, что тот, кого вы слушаетесь, не мудрый и не духоносный. Он, может, хороший человек, замечательный священник, но он далеко не старец и не мудрый руководитель и наставник жизни.

В первую очередь настоящий духовник заботится о том, чтобы в человеке, что ему доверился, не развивались помыслы тщеславия, которые погубят все хорошее, что делает этот человек. Погубят и отравят молитву, общение, общежитие, добрые дела, какую-то службу в храме. Все дары, подарки, труды, подвиги – всё пройдет даром. Поэтому опытность наставника можно определить именно потому, что он не поощряет, не поддерживает, не подчеркивает, не мотивирует человеческое тщеславие. Общаясь с таким духовником, человек чувствует себя как раз в состоянии, что он всего лишь маленький человек, который очень хочет научиться жить. Помыслы трубления перед собой, восхваления себя или кого-либо другого просто уходят, он думает только о том, как бы ему спастись, всех видит хорошими, а себя неуспешным, больным, испорченным. Если этот плод жизни есть результат деятельности, молитвы, заботы какого-то духовника, значит – к этому духовнику надо отнестись со всяким вниманием. В прежние времена было много таких наставников. Я еще застал таких священников в начале 90-х годов.

Подлинный наставник и проявляется тем, что он с любовью, кротостью, смирением и тишиной, но делает так, чтобы человек и не знал бы, за что себя похвалить, за что самого себя по головке погладить, за что, глядя на себя, порадоваться. То есть он тонко вел жизнь другого таким образом, чтобы оградить его от тщеславия.