 |
Четыре препятствия, которые никогда не дадут нам достигнуть чего-то доброго своими силами
|
|
|
|
Четыре препятствия, которые никогда не дадут нам достигнуть чего-то доброго своими силами
Иоанн Кассиан в 187-м абзаце фиксирует и говорит, что есть причина, вполне рационально определяемая, верифицируемая, которая не дает человеку достичь ничего и не даст никогда.
Во-первых, это искушения от бесов. Враги наши неизмеримо сильнее нас. Слово «неизмеримо» не подходит. Между нами почти бесконечная разница. У них такая ненависть к человеку, которую не перенести человеческим естеством. Если бы человек встретился с бесом лицом к лицу (а такие случаи бывали), он бы умер мгновенно, потому что ненависть, с которой бесы воспринимают человека, просто его сожгла бы. Покров Божий убрал бы все покрывало с беса, обнажив его таким, какой он есть, и человек бы умер от непереносимого ужаса, который бы его обуял. Святые видят бесов – и хоть бы что. Не потому, что бес бесстрашен для подвижника, а потому, что благодать Божья покрывает подвижника и защищает его от ненависти. Поэтому мы так легкомысленно порой относимся к ним, мы же не знаем этого.
Иногда мне говорят: «Я даже за бесов молюсь». Да, если мы воспринимаем их как несчастных созданий, страдающих где-то в бездне ада, можно и пожалеть, жалеем же мы несчастных людей, страждущих. Но если бы мы встретились с бесом лицом к лицу, у нас был бы только невыразимый ужас. Но если бы мы пережили эту встречу с ужасом, то только потому, что благодать Божья покрыла нас, чтобы мы выжили.
Второе – это склонность к пороку. Каждый знает, что по естеству мы склонны к пороку, что нам зло делать легче, чем добро. Если вдруг наше естество меняется и мы делаемся вдруг склонными к добру, то явно здесь без Бога не обошлось. Если алкоголик трезвится, если блудник целомудрится, если жадина раздает, а сребролюбец жертвует, то явно это не без Божьей милости, ибо по логике человек склонен к плохим поступкам, а не к хорошим.
|
|
|
Третье – это неведение. На самом деле мы не знаем подлинного добра. Мы много знаем о зле, а о подлинном добре не знаем. Мы же не знаем о смирении. Агния Барто, да даже Достоевский о нем ничего не говорят. Мы же не знаем, что такое подлинная кротость, о ней никто из наших писателей, сказочников, поэтов не пишет. Как бы мы вожделели этого, если бы не знали, чего вожделеем? Но Бог открывает нам красоту смирения, кротости, подлинной, а не книжной любви. И мы вожделеем этого. А иначе мы просто бы и не знали, что такое смирение и кротость.
И последняя вещь, которая мешает нам делать то, что нужно делать, – это наше непостоянство. Мы творения. Мы зависим от перепадов погоды, температуры тела, болезни, условий на работе. Мы не имеем способности сохранять долговременность ни в чем. Если мы храним брак, если по-прежнему любим наших детей, если можем работать на работе в невыносимых условиях в невыносимом коллективе, если можем верить в Бога и ходить в храм из недели в неделю уже много лет, то это только потому, что Бог дает нам твердость. Ибо Он непоколебим, а мы непостоянны. Если что-то в нас постоянное, то явно это Бог с нами сделал.
Синергия в деле нашего спасения. Чтобы стяжать добродетели, нужны два обязательных условия: Божие содействие и отклик самого человека
Передача от 29 марта
Мы продолжаем читать наставления святого преподобного Иоанна Кассиана Римлянина из второго тома «Добротолюбия». Напомню, речь у нас идет о синергии; 191-й абзац:
Уму человеческому непонятно, как это спасение принадлежит и нашему произволению, ибо говорится: «аще хощете и послушаете Мене, благая земли снесте» (Ис. 1, 19), и вместе оно есть дело «ни хотящего, ни текущего, но милующего Бога» (Рим. 9, 16), – как это Бог имеет воздать каждому по делам его, и вместе Он же есть – «и еже хотети, и еже деяти о благоволении» (Флп. 2, 13), – почему это нам повелевается «сотворить себе сердце ново и дух нов» (Иез. 18, 31), и вместе говорится: «и дам вам сердце ново и дух нов дам вам» (Иез. 11, 19). Не трудно будет решить сии сомнения, если мы будем помнить, что в деле спасения нашего участвует и благодать Божия и свободное произволение наше, и что человек, хотя может иногда желать добродетели, но чтобы исполнить желания сии, всегда нуждается в помощи Божией; подобно как для больного недостаточно одного желания быть здоровым, но нужно, чтобы податель жизни – Бог дал силы к восстановлению здоровья. Чтобы совершенно увериться в том, что и от природной способности, данной милосердым Творцом, возникающие добрые желания можно исполнить только при помощи Божией, для того довольно вспомнить слова Апостола: «еже хотети, прилежит ми, а еже содеяти доброе, не обретаю» (Рим. 7, 18).
|
|
|
Это классическое слово о синергии. И ключевой здесь является центральная фраза: мы должны помнить, что в деле спасения нашего участвуют и благодать Божья, и свободное произволение наше. Человек хотя и может иногда желать добродетели, но чтобы исполнить желания сии, всегда нуждается в помощи Божьей.
По существу, это и есть обыкновенное простое синергийное утверждение: требуются и благодать Божья, помощь Божья, и воля человеческая, произволение, усилия, силы человеческие. Мы можем желать доброго, стремиться к добру, но чтобы достичь результата, чтобы осуществить то действительно доброе, что в нас есть, нужна помощь Божья.
Мы можем, конечно, иногда чего-нибудь добиться. Можем, например, стать богатыми, красивыми, сильными; наверно, можем стать храбрыми, можем добиться еще каких-то результатов. Есть многочисленные разные шоу, где показываются удивительные способности и достижения человека. Они ясно показывают нам, что при желании человек может достичь многого. Если говорить языком старой русской пословицы, терпение и труд все перетрут.
Но речь идет не вообще о любом достижении, не об олимпийских результатах, не о достижениях из Книги рекордов Гиннесса. Речь идет о добродетели, хотя и о ней самой мы имеем очень смутное представление. В данном случае добродетелями называются качества, присущие Христу, или те качества, которые приобретаются исполнением заповедей Божьих, или то, о чем говорит апостол Павел в Послании к Галатам: плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5, 22–23). И другие свойства. Чтобы приобрести эти добродетели, чтобы вместе с ними приобрести и то, что они являют, обозначают (то есть именно благодать Божью, ибо это плод духа), необходима помощь Божья.
|
|
|
Нашего желания самого по себе недостаточно, чтобы осуществить эти искомые качества, чтобы явить эти искомые качества, и слабость наших желаний есть лучший свидетель того, что нам необходима благодать.
Конечно, здесь тоже очень много нюансов. Скажем, девушка решила похудеть. Диета – это же воздержание. Она может воздерживаться очень сурово, серьезно. Но делает она это не ради Бога, а ради самой себя. Представим, что эта же девушка, которая легко в восемнадцать лет за три месяца достигла идеальной фигуры одним усилием своей воли, вдруг через пятнадцать лет решит стать христианкой, решит попоститься Великим постом и скажет сама себе: «Помню, как я легко похудела когда-то за три месяца, поэтому, пожалуй, воздержусь, первую неделю вообще ничего кушать не буду, только по яблочку в день или по просфорке». И она быстро убедится в том, что не может этого сделать.
Можно, например, делать добро ради себя, ради заботы о ближних. И получается раздавать все, ухаживать за всеми, на всех хватает сил. Но стоит то же самое начать делать по воле Божьей ради Христа, а не ради каких-то других мотивов, и человек быстро понимает, что при всем своем желании отдать все, при всем своем желании послужить всем он не обретает для этого необходимых сил. Он желать-то желает, а сделать не может.
Поскольку слово «синергия» образовано от сочетания слов «вместе» и «движение» (это содействие, совместное действие), то речь идет в первую очередь о том, что эта помощь Божья необходима нам тогда, когда мы хотим осуществить Божественную волю. Не свою, а Божественную. Нам необходима ее же, этой воли, помощь. Если Бог говорит: «Иди и сделай так», – и мы ревностно откликаемся и говорим: «Да, Господи, сделаю так! » – то быстро понимаем, что сами мы сделать ничего не можем, как это и сказано в Евангелии от Иоанна: без Меня не можете творить ничего (Ин. 15, 5).
|
|
|
Поговорим не о высоких материях (хотя можно, конечно, и о высоких поговорить), возьмем самые простые человеческие вещи.
Вот, например, я хочу прощать всех. Для любого человека, сколько-нибудь понимающего в христианстве или хотя бы просто несколько брошюрок прочитавшего и пытающегося жить по-христиански, очевидно, что он должен перестать судить или должен всех простить. Он знает совершенно определенно, совершенно достоверно, совершенно четко, предельно конкретно: если он простит всех, то Бог его простит. Это буквально строчка из Евангелия, из Нагорной проповеди: простите всех, кто имеет против вас что-то, и Бог простит вас; если вы не можете простить брату его согрешений, то и Бог не простит вас (см. Мф. 6, 14–15). Казалось бы, чего проще: прости всем все – и будешь прощен Богом. Но каждый знает, что сделать это чрезвычайно трудно. Вроде хочу, вроде мотив есть, стимул есть, желание есть, а как злился, так и злюсь, как сердился, обижался, так и обижаюсь. И каждый по опыту знает, что нужна благодать, нужно именно ее об этом попросить, потому что мы чувствуем, что сил к этому не обретаем.
Мы действительно должны опытом жизни осознать, прочувствовать, что без Бога не можем ничего сделать, что одних наших намерений и желаний недостаточно для осуществления воли Божьей.
Если мы прочитаем много книг по аскетике, то увидим некоторую закономерность, что Промысл Божий так и действует. Человек даже с самого начала, в период неофитства, горячо молящийся, горячо постящийся, много времени проводящий в храме (и все легко ему дается), через какое-то время постигает свою немощь.
Основная, срединная траектория движения православного человека к Богу есть погружение в собственную немощь, познание своей немощи, познание своей нищеты, ибо только нищие духом владеют Царством Божьим. Абсолютно полное, глубочайшее представление о том, что я без Него ничего сделать не могу. Человек доходит в этом познании немощи до того, что он, казалось бы, элементарных вещей не может сделать сам. Даже если он до этого пять лет молился по десять часов в день, он не может одной молитвы прочитать, он не может правило прочитать, он не может одного дня попоститься, не может в храм пойти, для него каждый шаг дается с боем.
|
|
|
В такое состояние собственной немощи, в сознание переживания собственной немощи человек погружается. И это не фантазия какая-то, не какая-то уникальная судьба уникального человека. Апостол Павел уж на что великим был, разные чудеса творил, бесов изгонял, а собственного беса отогнать не мог, потому что Бог велел ему этого ангела сатаны терпеть, чтобы Павел понимал, что избыточествующая сила принадлежит не ему, Павлу, а Богу.
И так же каждый из нас проживает собственную немощь, чтобы понять: когда я что-то делаю, я делаю это по благодати. Ведь в этом и состоит простота вообще жизни человеческой в Боге. Простота этой конструкции такая – бесхитростная. Любой человек, молится ли он, постится ли, в храм ли ходит, делает это потому, что благодать Божья дает ему это делать. Живи каждый день, сознавая, что все, что ты делаешь, ты делаешь силой благодати Божьей, – и никаких немощей, никакого переживания своей нищеты. Ты просто сознавай, что от утреннего пробуждения до ночного засыпания все, что ты делаешь хорошего, все, что делаешь по воле Божьей, все, что приносит радость окружающим, что приносит им мир, назидание, утешение, ты делаешь потому, что благодать Божья дает тебе это делать. Сама вера есть дар благодати. Если ты так живешь, если так способен думать, все просто.
Но кто и когда мог так думать? Кто и когда мог сохраниться в таком ведении? Каждый человек начинает приписывать все это себе. Для человека очевидно, что это же он молится, он же постится, он же добро творит, он же милостыню подает, он же в храме стоит, он же всенощное бдение творит или «Лествицу» читает. Для него же это очевидно.
Порой даже беседуешь с людьми, говоришь им эти вещи, и они смотрят распахнутыми глазами и говорят: «Ты, батюшка, белены объелся, что ли? Какая благодать? Да я это, я делаю, я! Какая благодать? Нет никакой благодати. Сроду не было никакой благодати. Сам все делаю, сам встаю, сам молюсь, сам читаю каноны, акафисты. Всё сам. Благодати у меня нет». В таких случаях и приходится Богу умалять действие этой благодати, чтобы человек понял: то, что он делал еще вчера, сегодня он сделать не может.
Человеку кажется, что погода не та, соседка что-то сказала, депрессия навалилась. И он думает: «Ну ладно, завтра все будет нормально. Завтра я все сделаю. Сейчас немного отосплюсь, отдохну, лекарства выпью, завтра все нормально будет». Завтра еще хуже. Только через неделю он начинает понимать: что-то не то. Он не может сделать очевидных вещей, которые делал всегда. Почему? Он все ищет причину на стороне, пока наконец не поймет главного. И то если ему вовремя попадется книжка какого-нибудь святого отца, того же Иоанна Кассиана, тогда он прочитает это и поймет: «Вот же о чем тут говорится! Точно! Я же сам-то ничего делать не могу, это всё Ты».
Все эти мелочи, всё переживаемое есть действие благодати Божьей. И человеку надо до конца это измерить. А чтобы это измерить до конца и понять, что всё есть действие благодати Божьей, что мы немощны при всех наших желаниях что-либо осуществить, надо прожить христианскую жизнь, чтобы познать свою немощь, чтобы смириться. И тогда блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное (Мф. 5, 3).
И вот эта мысль не то что пронзит, но она должна охватить самые глубины нашего духа, чтобы человек (даже когда он верит, или когда молчит, или когда хоть что-то понимает в этой жизни) знал, что это не он такой, это Бог всё. Это просто и сложно из-за нашего греха.
Даже поговорим о совсем примитивных вещах. Вот живет человек и умеет относиться к своей жене как должно: и вовремя утешит, и вовремя выслушает, и не кричит, и не попрекает, и живут душа в душу, и для него это естественно и нормально, он счастлив. И он встречает человека, видит, что тот несчастлив в семейной жизни, и говорит: «Так ты бы жену не ругал, ты бы лучше ее обнимал и любил». А человек смотрит и моргает: «Как обнимать? Как любить? Она же, такая-сякая, на шею сядет». И тот человек, который счастлив, должен тут же осознать всем своим существом: «Значит, Бог меня этому научил. Раз другой человек этих вещей не понимает, они отнюдь не настолько элементарны, как мне до этого казалось. Раз обыкновенный человек этого не делает и не понимает, а я понимаю и делаю, явно тут без Бога не обошлось».
И так любой сектор человеческой жизни, любой срез человеческих отношений: миропонимание, вера, молитва, понимание этой молитвы, все, чего ни коснись, даже понимание какого-то евангельского слова – все есть действие благодати Божьей. Когда человек это понимает, он, естественно, смиренный, потому что знает, что все есть действие благодати Божьей. Если сейчас действие этой благодати Божьей почему-то кончится, обидится Бог или я Его прогневаю чем-то, кем я-то стану? Если Он просто умалит Свою благодать, я же дышать не смогу, я же тогда слова молитвы забуду, я же тогда вообще ничего не смогу сделать, потому что всё это Он.
На обратном полюсе подобного состояния лежит фарисейство.
Абзац 192:
Многие спрашивают, когда в нас действует благодать, – тогда ли, когда обнаруживается в нас доброе желание, или доброе желание тогда в нас обнаруживается, когда посетит нас благодать Божия? Опыт и то и другое оправдывает: Савл и Матфей, мытарь, не сами возжелали, но пожелали по призванию; Закхей и разбойник на кресте своим желанием предварили дело благодати. Так и положить надлежит: когда Бог видит, что мы хотим склониться к добру, то направляет и укрепляет нашу готовность; но если мы не хотим добра или охладели к нему, то делает нам спасительные внушения, чрез кои доброе расположение образуется или возобновляется.
Ключевое действие, ключевое свойство синергии – это совместность, то есть материал для этого совместного действия, материал для содействия должен быть и в человеке тоже. Если в человеке ничего нет, то благодать ничего не может сделать. Если в человеке хоть какая-то крупинка есть, то благодать берет эту крупинку и делает из нее то, что можно сделать, то, что может позволить человек. Если же ничего, пустота, ни одного благого пожелания или хотя бы потенциальной возможности на благодать откликнуться нет, то ничего и нет. Это всегда синергия.
И именно это не понимается очень многими людьми, которые говорят: «Если Бог дает благодать, если она действует и люди приносят плод, почему Он не дает ее другим? » Потому, что там нет соответствующего пожелания, там нет ни потенциальной возможности, ни готовности откликнуться. Ну не хочет человек. Это еще не катастрофа, потому что Бог берет какие-то другие стороны жизни человека, пытается на них воздействовать, пока (возможно, на старости лет или в какой-то иной период) не образуется нечто, какое-то желание собственно человеческое, на которое может излиться благодать.
Конечно, благодать все делает, и мы всё приписываем благодати, это правильно и законно, естественно для всякого верующего и трудящегося в Боге человека. Но при этом важно понимать, что без семечки человеческой воли, без семечки человеческой энергии, без человеческого произволения, откликающегося на Божественное желание, Бог ничего не может сделать. Но само по себе человеческое желание без действия благодати не может принести плода.
Любое влечение к добру, любое отторжение от зла, которое есть в человеке, благодатью усиливается, благодать восприемлет это и пытается довести до того самого результата, который это произволение имеет.
Хочет человек слабым своим естеством отодвинуться от зла (например, бросить пить), и благодать Божья помогает ему это сделать. И действительно, он сказал: «Господи, исцели меня от пьянства». Смотрит, пить не хочется. Три дня не пьет и думает: «Вот как здорово! Сумел-таки я бросить! » И тут же срывается и напивается. Думает: «Почему? Не хотелось же». А потому, что ты подумал, что сам это сделал, а не Бог, Который тебе помог. И вот так человек начинает бороться и бороться. Он может сразу понять, что это Бог помог, и тогда все будет просто. Но иногда приходится много лет тратить на то, чтобы понять, что это благодать помогает, это Бог вытащил из беды. Но если бы человек не хотел от этой беды избавиться, никто бы его и не вытащил.
|
|
|
