 |
I. Дух и материя. 1. Смысл опровержения материализма. 2. Материализм как ложная нравственная основа жизни.
|
|
|
|
I. Дух и материя.
1. Смысл опровержения материализма.
Только поняв нереальность внешнего мира, ты поймешь реальность Бога. Иначе же Бог всегда будет тебе казаться менее реальным, чем внешний мир.
Таким образом, разрушение призрака реальности внешнего мира есть одно из важных условий утверждения веры в Бога.
2. Материализм как ложная нравственная основа жизни.
I.
Когда человек говорит: " я есмь", то обыкновенно подразумевает, что он дышит и пользуется теми чувствами, которые ему даны для общения его с миром внешним. Он видит, слышит, осязает и, чувствуя свою связь со всем живущим, окружающим его, не сомневается в факте своего существования.
На первый взгляд кажется, что существует только один этот способ удостовериться в факте существования своего я, а именно, при помощи внешнего и органического ощущения своего тела. На самом же деле этот способ не есть самый непосредственный и достоверный, ибо не он дает человеку первую уверенность в том, что существует тот, кто интересуется знать о своем существовании, и прежде чем я узнаю о том, существует ли мое тело, я уже должен знать и знаю о том, что существует тот субъект, который хочет об этом узнать; и если мне и не удалось бы приобресть этого чувственного знания (хотя бы в силу патологических причин: иллюзии, галлюцинации, как известно, извращающих человеческие чувства), вследствие чего я остался бы при своем сомнении или даже при полном незнании того, существую я или нет, то все же я волей-неволей останусь при том знании, что есть тот субъект, который " сомневается" и " не знает", что этот субъект не кто иной, как я сам. Таким образом мне придется убедиться, что бесполезно удостоверяться при помощи внешних чувств в существовании того, о чем или о ком мне, несомненно известно еще раньше этого удостоверения, ибо некому было бы и предпринимать проверку, если бы не существовал тот, кто ее предпринимает.
|
|
|
" Cogito ergo sum": " мыслю — следовательно, существую", сказал еще философ Декарт. А выражаясь на языке вышеизложенных рассуждений и подразумевая под понятием " cogito" всякую духовную деятельность, а не одну только мысль, мы скажем: " Хочу удостовериться в факте существования своего я, — следовательно, уже существую", или " сомневаюсь в своем существовании, — следовательно, есмь".
Приведенными выше тремя латинскими словами Декарт произвел переворот в философии, ибо расширил сферу человеческого самосознания, перенесши центр его с тела на душу.
Прежде люди думали, что сказать: я или мое тело — одно и то же. Декарт же доказал, что сфера моего я шире сферы моего тела, что, сверх моего тела, есть еще нечто судящее о нем, объективирующее его, а главное, на вопросы " существую ли я? " дающее утвердительный ответ раньше, нежели успеют его дать результаты физического освидетельствования этого тела; ибо этим я, несомненно существующим, является не то, что свидетельствуется (т. е. объект тела), и даже не то, что будет свидетельствовать его (субъект внешнего опыта), а уже то, чтó ставит самый вопрос: " существую ли я" (субъект вопроса). Так что после Декарта люди поняли, что сфера внутреннего самосознания в человеке не покрывается целиком сферою внешнего его самоощущения, так как первая шире второй.
Если мы захотим проникнуть еще дальше в глубь человеческого субъекта, то не только увидим вместе с Декартом, что мое я и мое тело — не одно и то же, т. е. что субъект человека не материален, но увидим и больше, а именно, что даже понятия яи мое сознание тоже не тождественны, а что сфера моего я шире сферы даже моего самосознания, так что, сверх этого самосознающего, сознательного я, остается я, еще не затронутое сознанием, а следовательно, бессознательное.
|
|
|
Область этого бессознательного так широка, что мы не можем поставить ей и пределов нашим самосознанием, при помощи, которого для нас только постепенно освещаются темные стороны этой области. В этом мы убеждаемся, наблюдая беспрерывный рост внутреннего самосознания в прошлом, начиная с его полного отсутствия на первых ступенях биологической лестницы и кончая хотя бы настоящим моментом моего уже человеческого самосознания, — моментом, которым так же не исчерпывается эта область, как она не исчерпывалась всеми предшествующими, а равно не может быть исчерпана и всеми последующими моментами.
Также неисчерпаема и беспредельна и противоположная сфера внешнего, материального мира, которая все шире и шире открывается перед познающим ее субъектом по мере качественного и количественного развития органов его внешних чувств, которыми он соприкасается с этим внешним миром. Так что этот внешний мир в каждый данный момент является пред человеком не таковым, каков он есть на самом деле, — сущность видимого мира неизвестна человеку, — а таким, каким ему представляют его наличные органы чувств. Следовательно, если мы скажем вместе с Шопенгауэром, что внешний мир есть не что иное, как наше представление, т. е. лишь внешнее проявление нашего внутреннего мира, то во всяком случае меньше ошибемся, чем если бы мы сказали наоборот, а именно, что наш внутренний мир есть проявление внешнего, ибо поставили бы объект на место субъекта.
Совершенно обратное тому, что мы сказали о внешнем, материальном мире, не познаваемом нами в его сущности, можно сказать о человеческом субъекте: хотя он тоже не исчерпывает целиком своего предмета, однако не является пред человеком иным, чем он есть на самом деле, ибо, тогда как объективный мир есть только предмет наблюдения, он, субъект, есть заодно и наблюдатель и наблюдаемое. Можно уподобить его глазу, который видит весь мир посредственно (при помощи света или, например, очков), а себя самого не видит, а чувствует непосредственно, хотя и не исчерпывает ни всего мира, ни всего органа зрения, корни которого глубже, т. е. в мозгу и сознании. Итак, субъект познает самого себя непосредственно и поэтому всегда является перед самим собой в своей сущности, т. е. таким, какой он есть на самом деле; внешний же мир он познаёт посредственно, т. е. таким, каким его в состоянии представить наличные органы чувств.
|
|
|
Наше самосознающее я помещается, если можно так выразиться, как раз на пороге, отделяющем сущность мира от его проявления, — на пороге, имеющем свойство подвигаться все дальше и дальше в глубь этой сущности. Так что поскольку оно углубилось само в себя, т. е. подвинулось, подобно самосветящемуся предмету, в глубь своей сверхсознательной сущности и осветило ее светом своего сознания, постольку оно само стало этою сущностью, которая представляет себе и наблюдает весь объективный мир и осмысливает его своим разумом. Поскольку же оно не достигло этой глубины, постольку оно совершенно естественно считает себя только временным проявлением, только ограниченной частицей мертвой материи наравне со всем окружающим внешним, материальным миром.
|
|
|
