 |
10. Преимущества холостой жизни
|
|
|
|
10. Преимущества холостой жизни
Если и есть хорошие жены, где я такую найду? Наверное мне попадется такая, что никогда не скажет: «Муж, купи мне шерсти, я сделаю тебе теплый и пушистый плащ, а также хорошие зимние
туники, чтобы ты не страдал от холода в эту зиму». Никогда не услышишь таких слов от женщины! Скорее она поднимется раньше петухов и разбудит меня словами: «Муж мой, дай мне денег на подарок моей матери в день календ; дай мне на лакомства, на подарки в праздник Квинкватрий [1] певице, отвращающей болезни, снотолкователю, гадалке, гаруспику... Как? Разве ты ничего не пошлешь кормилице маленьких рабов?! Было бы позором ничего ей не послать: какими глазами она будет на меня смотреть? » Вот эти, а также многие другие подобные им разорительные капризы женщин и заставляют меня избегать жены, которая засыпала бы меня подобными речами.
Так как у меня много родных, то какая мне надобность в детях? Теперь я живу хорошо, счастливо и делаю, что вздумается, что только душе моей угодно. Свое имущество я откажу родным, разделю его между ними. Они теперь, как дети, ухаживают за мной, приходят узнавать о моем здоровье и справиться о моих желаниях. Чуть свет, они уже тут и спрашивают — хорошо ли я спал ночью. Я считаю их за детей; они присылают мне подарки и, когда приносят жертву, дают мне лучшую часть, чем себе; они приглашают меня на завтрак и на обед. Тот, чей подарок окажется меньше других, считает себя несчастным! Они соперничают друг с другом в том, кто предложит мне лучшие подарки, и я говорю себе потихоньку: «Они разевают рот на мои богатства и наперебой кормят меня и осыпают подарками»... Если бы у меня были дети, то, клянусь Поллуксом, сколько бы мучений доставляли они мне! Сто раз душа моя терзалась бы: случись у кого-нибудь из них лихорадка, я думал бы, что он умрет; если бы сын свалился пьяный с лошади, я бы боялся, что он сломал себе ноги или разбил голову.
|
|
|
(Плавт, Хвастливый воин, 684 и след. ).
__________
[1] Праздник в честь Минервы, продолжавшийся 5 дней. Во время этого праздника обыкновенно делали подарки ремесленникам.
Глава III. ВОСПИТАНИЕ
1. Римское воспитание
От первых двух веков римской истории не осталось никакого свидетельства относительно обучения детей. Первое известие о школе относится к 449 году до Р. X.: молодая Вергиния ходила каждый день в сопровождении своей кормилицы в школу, которая находилась между лавками на форуме. Во времена Камилла * в маленьких городах Италии были школы, посещаемые детьми лучших семейств, как это видно из рассказов о школьном учителе в Фалериях, который дал римскому полководцу в качестве заложников своих учеников, и о взятии Тускулума тем же самым полководцем, захватившим город врасплох в то время, как среди всеобщей тишины раздавались лишь голоса школьников, громко зубривших свой урок.
Тот, кто хочет составить себе общее представление о воспитании римлянина в те времена, пусть прочтет у Плутарха описание того, как воспитывал своего сына Катон Старший. У Катона был ученый раб, на обязанности которого лежало обучение детей, но он не хотел доверять ему своего сына. Он сам взял на себя заботы о ребенке, сам учил его грамоте и праву и руководил его физическими упражнениями. Он имел терпение написать собственноручно большую тетрадь, чтоб обучить сына письму. Но больше всего учил он собственным примером: как садиться на лошадь, как владеть оружием, бороться,
__________
* IV в. до н. э.
как перебраться вплавь через речку, как переносить холод и зной — все это отец сам показывал своему сыну, никому не уступая чести научить его сделаться гражданином и солдатом, достойным имени римлянина. Такая чисто практическая система воспитания долгое время была обычной в хороших семействах. Если даже у ребенка не было отца, то всегда находилось какое-нибудь почтенное лицо зрелого возраста, которое его воспитывало и направляло. Сын находился под постоянным наблюдением отца. Даже когда тот отправлялся куда-нибудь на званый обед, он брал его с собой. При этом всякий поступок, который бы мог осквернить чистоту и невинность ребенка, вызывал суровую кару. Катон, будучи цензором, исключил из сената Манлия за то, что тот среди бела дня поцеловал свою жену в присутствии дочери. В конце трапезы, в праздничные дни, было обыкновение петь песни, восхвалявшие подвиги великих людей; весьма вероятно, что в этом пении принимали участие и дети.
|
|
|
Такое воспитание имело то преимущество, что оно делало тело крепким, характер твердым, душу дисциплинированной и слепо подчиняющейся законам. Ему, без сомнения, Рим обязан тем, что добился владычества над всем миром, причем ни разу во время самых великих бедствий его граждане не падали духом; вторая Пуническая война была самым тяжелым из таких испытаний, но она лишь укрепила удивительную стойкость и энергию римского народа. Но такая система имела и свою оборотную сторону. Практический интерес оказывался единственным руководящим правилом жизни; ничего не делалось для развития нежных свойств сердца, для того, чтобы доставить человеку способность к тонкому и бескорыстному умственному наслаждению. Типичный римлянин, соответствующий древнему идеалу, это Катон, рекомендующий продавать раба после того, как он состарится в доме и не в состоянии уже больше служить; это Муммий, который с покойным сердцем уничтожает в Коринфе чудные произведения искусства. Наступило, впрочем, время, когда греческое влияние заронило в эти здравые и ограниченные умы зачатки мировоззрения менее сурового и отводящего более места идеалам.
Начиная с эпохи Пунических войн мы видим множество признаков этого изменения. Воспитание еще сохраняет свой частный характер, власть отца еще остается неприкосновенной, но недостаток общеобразовательных идей и сведений начинает уже пополняться, благодаря все усиливающемуся влиянию Греции.
|
|
|
Настоящее название для римской школы было ludus, а не schola. Открытие такого рода заведения не было обставлено никакими формальностями. Каждый желающий сделаться школьным учителем нанимал себе лавочку где-нибудь на краю улицы, как и всякий другой ремесленник. Государство воздерживалось от какого бы то ни было вмешательства в это дело, в виде ли поощрения, или запрещения, или хотя бы даже надзора за школами. Отец должен
был сам позаботиться о том, чтобы знать, кому он доверяет своего ребенка. В таких первоначальных школах обучали читать, писать и считать. Ludi magister принадлежал обыкновенно к низшему классу общества, часто это был вольноотпущенник. В семействах обучение поручалось рабу, который назывался litteratus или paedagogus. К грамоте присоединялись некоторые отрывки из законов, которые школьники зазубривали, распевая в такт. Еще Цицерон в детстве учил наизусть законы Двенадцати таблиц, но после него этот обычай уже прекратился. Грамотность была довольно распространена среди римлян: во времена Полибия * пароль передавался воинам письменно.
Лавочка школьного учителя заключала в себе весьма несложную мебель: столы да скамьи, и только. Часто урок продолжался на открытом воздухе: учитель уводил всю ватагу куда-нибудь в предместье или усаживался на перекрестке, на откосе рва, и начиналось чтение. Читать учились по складам. Сначала дети выучивались называть буквы, потом складывать их по слогам, потом разбирать целые слова, наконец, связные предложения. Для письма употреблялись навощенные дощечки и заостренная палочка (стиль), которой выцарапывались буквы. Ребенок приносил с собой из дому эти принадлежности, иногда их нес сопровождавший его раб. При обучении письму сначала водили руку ребенка, или же учитель писал образцы, по которым тот уже сам наводил; позднее ученика заставляли копировать слова и предложения. Счету учились, распевая громко: один да один — два и т. д.; затем упражнялись в умении считать по пальцам, также на счетах, в заключение производили арифметические действия на дощечках. В этом, с прибавлением некоторых текстов и нравственных изречений (вроде тех, которые составил Катон Старший), и заключались основы первоначального обучения.
|
|
|
Среднеучебный курс проходился в школе грамматика. Ребенок, поступивший в первоначальную школу около семи лет, переходил к грамматику лет в 12—13 и приблизительно в 16-летнем возрасте вступал уже в школу ритора.
Помещение грамматика, по-видимому, было более комфортабельно и более богато мебелью, чем ludus учителя грамоты. Эта школа была уже украшена бюстами знаменитых писателей, барельефами, изображавшими главные сцены гомеровских поэм, быть может, даже географическими картами. Классные комнаты не были совершенно изолированы от публики; судя по картинам из Помпеи, они часто помещались под каким-нибудь портиком, на краю улицы. Быть может, занавески мешали прохожим заглядывать внутрь, чтобы ученики не слишком развлекались. Впрочем, мы знаем, что не было места более доступного для посторонних, чем школа: в ней постоянно
__________
* Греческий историк Полибий жил ок. 200—120 гг. до н. э.
толклись посетители, которые то приходили, то уходили; родители, друзья, часто весьма знаменитые слушатели являлись без всякого извещения и присутствовали на уроках.
Главным предметом обучения в школе грамматика было чтение и толкование поэтов, письменные и устные упражнения в греческом и латинском языках. Crammaticus сначала был сам латинянин и преподавание вел по-латыни; с произведениями греческой литературы знакомились по переводам: с Гомером, например, ученики долго знакомились лишь по подражаниям Ливия Андроника, а с греческими комедиями по переделкам Плавта и Теренция. Но, по мере того как в Риме распространялось употребление греческого языка, греческих авторов стали читать в подлиннике. Во времена империи в школах существовали особые преподаватели для каждого языка и каждой литературы отдельно. По-гречески читали Гомера, немного Гесиода, Менандра, басни Эзопа, избранные места из лириков; по-латыни — «Одиссею» Ливия Андроника, Энния, Нэвия, Пакувия, Акция, Афрания, Цецилия [1], Плавта и Теренция. История была в некотором пренебрежении. Существовал, впрочем, обычай заимствовать выдержки из новых и даже современных авторов: Тита Ливия, Саллюстия, Вергилия, Горация, Овидия, Лукана и Стация. [2] Обыкновенно начинали изучать греческий язык раньше латинского. Предметами преподавания были: грамматика, метрика, чтение, комментарий и критика текста и литература в собственном смысле
__________
[1] Ливий Андроник — тарентинец, взятый римлянами в плен в 272 г. до Р. X. Написанная им в 240 году драма была первой драмой на латинском языке. Кроме нескольких комедий и трагедий, переделанных с греческого, ему принадлежит перевод Одиссеи.
|
|
|
Нэвий род. в Кампании; последователь Л. Андроника, он в 233 г. до Р. X. поставил на сцене свою первую пьесу. В свои комедии (переделки с греческого, но уже с заметным римским бытовым колоритом) он, подобно греческим авторам, вводил разнообразную злобу дня и, будучи убежденным плебеем, нападал на выдающихся современных представителей аристократической партии; за это он подвергался всевозможным неприятностям и умер изгнанником в Утике. Из его сочинений замечательна между другими поэма о первой Пунической войне, это — первое оригинальное латинское эпическое произведение.
Энний род. в 235 г. до Р. X. в Калабрии, около 184 г. получил права римского гражданства. Написал много самых разнообразных сочинений, из которых наибольшее значение имели Анналы в 18 книгах; это — римская история в стихах от древнейших времен до событий, современных поэту, написанная гекзаметром (впервые введенным в римское стихосложение вместо прежнего сатурнинского стиха).
Пакувий род. в 219 г. до Р. X., написал несколько трагедий; вместе с Акцием (иначе Атием) считается лучшим римским трагиком.
Афраний род. около 140 г. до Р. X., автор многочисленных так называемых comoediae togatae, т. е. таких комедий, в которых изображалась римская жизнь и римские нравы. Цецилий —также писал комедии, умер около 166 г. до Р. X. —Ред.
[2] М. Annaeus Lucanus — современник Нерона, автор многочисленных стихотворений, из которых сохранилась поэма Pharsalia: в ней излагается борьба Цезаря с Помпеем. Р. Papinius Statius — поэт, современный Домициану. — Ред.
слова. Большую часть времени говорил сам преподаватель; он мало спрашивал учеников и редко предоставлял им слово. Ученики, сидя на скамейках, ограничивались тем, что делали заметки; в этом упражнении они достигали высокой степени совершенства. Все это должно было оставаться в весьма смутном виде и плохо переваривалось учениками. Школьник старался лишь записать как можно более и принести домой кругом исписанные таблички. Впрочем, его роль не была исключительно пассивной. У него были также работы, которые он должен был выполнить: письменные упражнения в классе, переложение стихов в прозу, развитие какой-нибудь сентенции, составление маленького рассказа на мифологическую или поэтическую тему. Перевод, по-видимому, не входил в программу преподавания грамматика.
После всех этих упражнений юноша лет в 16 переходил к ритору, хотя часто уже и грамматик вторгался в область последнего. Целью ритора было дать своим ученикам ряд указаний, которые приготовили бы их к практической деятельности политического и судебного оратора. Ввиду этого задаваемые им сочинения не представляли собой развития какой-нибудь общей идеи; их заставляли писать нечто вроде обвинительной речи против определенного какого-нибудь преступления или порока: против игры, гордости, святотатства или тирании. Очень часто они составляли вымышленные речи какого-нибудь знаменитого человека, героя или даже бога на определенную тему; например, Юпитер, упрекающий солнце, зачем оно уступило свою колесницу Фаэтону; речь Медеи о принесении в жертву своих детей; Ниоба, оплакивающая своих детей; Ахилл, давший волю своей ярости против Агамемнона, и т. д. Иногда им давали написать рассуждение на более общую тему; например, почему у лакедемонян Венера была вооружена? Ученики ритора не ограничивались писанием подобных речей, они, кроме того, произносили их в присутствии товарищей и учителя, который делал при этом свои замечания, касающиеся столько же произношения, позы, жестов оратора, сколько и внутреннего смысла и стиля его речи. Рвение учеников подстрекалось маленькими триумфами, которые устраивались молодому оратору его снисходительными товарищами, мечтавшими и сами получить когда-нибудь одобрительные рукоплескания, а также тщеславными родителями, которые присутствовали при этих школьных состязаниях и даже приводили с собой своих друзей. Не одного юношу провозглашали на этих домашних турнирах великим оратором и приветствовали как будущего Цицерона. Нужно заметить, что у риторов, как и у грамматиков, существовала своего рода специализация преподавания:
были риторы греческие и риторы латинские. Этим последним удалось утвердиться в Риме не без некоторого труда. Приверженцы старинной системы воспитания примирились кое-как с греческим преподаванием, которое велось учителями греческого происхождения. Но ког-
да они увидели, что и их соотечественники делаются проповедниками новых идей и применяют их к латинскому языку и литературе, то они всполошились. Цензоры издали в 92 г. до Р. X. эдикт, воспрещающий деятельность rhetores latini. Но развитие ораторского искусства в практической жизни было так велико, что никакие запретительные меры не могли уже остановить его.
Многие молодые люди прибавляли ко всему этому еще и особые занятия некоторыми специальными науками. Науки естественные и математические своей точностью должны были особенно прийтись по вкусу римлянам с их практическим умом. Тем не менее, занятия этими науками находились, по-видимому, на довольно низком уровне. Цицерон сам говорит, что геометрия сводилась к искусству измерять; изучали скорее ремесло землемера, чем науку геометра. При Августе были особые школы геометрии, но можно предполагать, что и они имели такие практические цели. Сведения по астрономии не шли далее того, что было необходимо для обыденной жизни и для толкования поэтов.
Вкус к занятиям искусствами проникал, правда, в римское общество под влиянием греков, но это эстетическое развитие шло медленно и не привело к каким-либо значительным результатам. На скульпторов и живописцев не переставали смотреть как на ремесленников, несмотря на пример Фабия Пиктора, который принадлежал к аристократическому обществу. Мессала, например, учил своего сына живописи, но только потому, что этот сын был немой и занятия живописью могли доставить ему некоторое развлечение. Можно указать также на одну картину в Помпеях, на которой изображен юноша, сидящий на площади и делающий снимок с конной статуи. Музыка и танцы долго пользовались полным презрением. Теперь уже не могло бы, конечно, повториться недоразумение, происшедшее с претором Аницием, который в 168 г. до Р. X., видя, как греческие музыканты начали играть прелюдию, и ничего не понимая в их приготовлениях, велел им прекратить этот несносный шум и начать наконец драться. Но все-таки на музыку всегда смотрели исключительно как на аккомпанемент к религиозному пению, а на танцы — как на принадлежность религиозного обряда; даже пример императора-певца Нерона не мог искоренить этих предрассудков. И если император Юлиан * учился ходить под музыку пиррихи [1], то это было скорее физическое упражнение для развития ловкости и изящества, чем урок танцев. Даже гимнастика не пользовалась расположением этого народа воинов. Нагота атлетов всегда казалась им
__________
* Юлиан Отступник (330—363 гг. н. э. ).
[1] Пиррисп — военная пляска дорян, населявших Крит и Спарту; в Греции, а позднее и в Риме (при императорах) ей обучались мальчики и юноши. — Ред.
безнравственной и возмутительной, а на палестры они смотрели как на школы праздности и разврата. Сенека говорил, что эта наука составлена из масла и грязи.
Впрочем, зараза была так сильна, что римляне волей-неволей должны были, хотя бы в теории, допустить эти «позорные искусства» в воспитание своих детей. Квинтилиан отводил музыке некоторое место в школах для того, чтобы ученики могли лучше понимать поэзию, чтобы развить голос для произнесения речей и научить управлять дыханием, а также телодвижениями. Под именем ceironomia подразумевались танцы, которые сводились к искусству держать себя прямо и непринужденно. Этим упражнениям предавались исключительно дети. Взрослый гражданин должен был лишь сохранить от них благородную осанку; он покраснел бы при одной мысли о продолжении обучения танцам. Что касается физических упражнений, то ими далеко не пренебрегали и занимались постоянно, но не с целью развития суетной красоты тела, а для здоровья и в интересах военного искусства. Марсово поле было обычным местом забав римской молодежи; кроме того, были, вероятно, и закрытые палестры для детей. Самыми обыкновенными видами развлечений были: бег, плавание, прыганье, игра в палки, в диск и в серсо.
После того как молодой человек заканчивал свое учение и надевал тогу мужчины, отец часто посылал его в чужие страны пополнить свое образование. Отправлялись больше всего в Афины, Родос, Митилену, Пергам или Александрию, куда юношей привлекала слава какого-нибудь знаменитого преподавателя. Другие переходили прямо из школы грамматика или ритора к общественной жизни. Они выбирали себе в руководители какого-нибудь известного оратора или юриста, которому и помогали в его работах. Наконец, некоторые отправлялись хозяйничать в свои родовые поместья.
Для полноты картины римского воспитания нужно добавить еще некоторые подробности. Во времена Квинтилиана, также как и у нас, существовали школьные сочинения; они писались ежемесячно. Веррию Флакку [1] первому пришла мысль для поощрения учеников устраивать состязания и давать победителю в награду книгу; это было началом наших раздач наград. Каникулы продолжались от июньских до октябрьских ид. * Кроме этих четырех месяцев, были еще частые праздники: на Сатурналии, на Квинкватрии, на нундины ** каждой недели, в дни общественных игр и т. д. Как видно, старались не очень утомлять голову ребенка. Несмотря на изобилие
__________
* С 13 июня по 15 октября.
** Римская неделя насчитывала 8 дней, восьмой и девятый дни были рыночными и назывались нундины (nundinae).
[1] V. Flaccus — грамматик, обучавший внуков Августа. — Ред.
дней отдыха, ленивые ученики находили еще и другие поводы не ходить в школу: они притворялись больными, принимая при этом томный и изнуренный вид. Такие ученики рисковали подвергнуться наказанию, на что школьные учителя были очень щедры, если верить Горацию, сохранившему весьма неприятные воспоминания о своем страшном учителе Орбилии. Пощечины, удары линейкой, розгой, плетью или ремнем играли весьма существенную роль в несколько суровой системе древнего воспитания. В виде наказания задавались также особые уроки или задачи, которые нужно было сделать письменно.
До самого конца римской истории сохранялась в существенных чертах описанная выше программа преподавания, но во времена империи государство мало-помалу стало вмешиваться в это дело. Сначала императорами руководило единственно желание прийти на помощь делу народного образования. Август в самом своем дворце устроил школу, учитель которой получал жалованье. Тиберий покровительствовал сословию преподавателей и сделал сенатором одного простого школьного учителя. Веспасиан первый стал давать казенное содержание некоторым преподавателям. Траян при помощи весьма своеобразного учреждения обеспечил благо просвещения 5000 италийских детей. * Адриан ** распространил эти меры на все провинции: он создал множество школ, оказывал им денежную поддержку и назначал в них преподавателей с казенным содержанием. Он учредил обширное учебное заведение, называвшееся Атеней, в котором греческие и латинские риторы развивали свои идеи перед многочисленной аудиторией молодых людей. Антонин освободил от многих податей и повинностей риторов, философов, грамматиков и врачей, но в то же время он определил точно для каждого города число преподавателей, которые могли пользоваться этими привилегиями; для самых маленьких городов это число определялось в пять врачей, три софиста и три грамматика. Расходы на содержание школ в действительности несли главным образом города, и императоры своими частыми пожертвованиями на это дело лишь помогали органам городского самоуправления. Это была поистине муниципальная организация школьного дела.
Марк Аврелий в 176 г. истратил значительную сумму на учреждение в Афинах четырех кафедр философии, двух красноречия, одной софистики и одной для практических занятий. Александр Север устраивал школы грамматики, риторики, медицины, математики, механики в применении к строительному искусству; причем бедные дети, родители которых не в состоянии заплатить за их
__________
* С помощью алиментарного фонда, из которого выдавались денежные пособия бедным семьям на содержание детей.
** Император Адриан правил в 117—138 гг. н. э.
обучение, имели право в течение года даром посещать эти школы. Таким образом, участие государства в деле заведования народным образованием стало совершившимся фактом. Один закон Юлиана свидетельствует, что назначение преподавателей в общественных учебных заведениях принадлежало императору, но так как он не может быть везде, то испытание кандидатов в учителя поручается в каждом городе собранию куриалов. Марсель, Бордо, Отен, Трир стали выдающимися центрами просвещения. Декреты Грациана и Феодосия определили размеры жалованья и число кафедр. В 370 г. один эдикт Валентиниана I касается вопроса о надзоре за римскими учениками. Молодой человек должен иметь свидетельство, подписанное магистратом той провинции, откуда он родом; в этом свидетельстве указаны место его рождения, возраст и полученное им раньше образование; кроме того, он должен явиться к властям и объявить, какими предметами он намерен заниматься и где будет жить. Претор затем осведомляется, достаточно ли ревностно он посещает школу, не ходит ли слишком часто в театр и на игры, не возвращается ли поздно домой. Если он дает повод к неудовольствию, его могут выслать на родину. Разрешение пребывать в столице действительно только до 20 лет, по достижении этого возраста учащийся должен удалиться, и префект города имеет право принудить его к этому. (Pettier, Dictionn. des antiquites, II, стр. 478 и след. )
|
|
|
