 |
Смерть рашизму!
|
|
|
|
Доброго времени суток, уважаемые дамы и господа.
Я, Лубнин Александр Викторович, гражданин Украины, вопреки собственной воле вынужденный принять документы, подтверждающие гражданство Российской Федерации, 07. 05. 1978 г. р, проживающий в г. Севастополе по адресу: ул. Горпищенко, д. 47, кв. 26, ныне обращаюсь к Вам за помощью в защите своих прав и свобод человека, подвергающихся репрессиям со стороны оккупационного режима российских захватчиков в Крыму и Севастополе.
Предыстория такова: во время событий зимы 2014 года, я активно поддерживал украинскую Революцию Достоинства, неоднократно ездил в Киев, где участвовал в выступлениях против преступного режима Януковича, в частности, на Площади Независимости; также, с провозглашением пророссийскими сепаратистами в Севастополе т. н. «Третьей обороны Севастополя» 23. 02. 2014 — участвовал в проукраинских акциях в Севастополе, в том числе в митинге 09. 03. 14 возле памятника Т. Шевченко (в сквере у Гагаринской районной госадминистрации) и последней, насколько мне известно, проукраинской акции в Севастополе — несанкционированном оккупантами митинге 24. 08. 14 в р-не бухты Омега, на площадке возле жилого дома «Жемчужина Омеги», на площадке у подножия снесенного оккупантами гетману Сагайдачному и в последующем столкновении с прибежавшими на место пророссийскими фанатиками. Однако, задержания на тот момент избежал — лишь впоследтвии был вызван в следственный отдел ФСБ в г. Севастополе и допрошен (без последствий).
В дальнейшем, я неоднократно подвергался нападениям и избиениям, причинению телесных повреждений — многократно сломанный нос (что привело к перманентному нарушению носового дыхания и ущеру внешности), выбитые зубы (что в дальнейшем потребовало стационарного протезирования передних верхних и нижних зубов стоимостью порядка 1000 долларов США), рассеченные кожные покровы на лице и голове вследствие ударов головой о камни, что потребовало хирургического вмешательства – наложения швов, компьютерной томографии и других диагностических исследований, включая дорогостоящую полисомнографию).
|
|
|
02. 03. 2015, когда я выходил из аптеки №30 по адресу пр. Октябрьской Революции, д. 33, на меня напал неизвестный в сопровождении боевой собаки, вооруженный тактическим ножом, нанес побои, отрезал ножом волосы, часть левого уха и большого пальца левой руки, требовал пройти с ним, однако я отказался и подал заявление в гагаринский райотдел вспомогательной полиции оккупантов, в результате чего было возбуждено уголовное дело и я был признан потерпевшим; однако, в дальнейшем дело было закрыто без последствий, нападавшего не нашли.
На следующий день, 03. 03. 15, провожая вечером девушку на транспорт до остановки «Воронцовский Рынок» на пр. Победы, на обратном пути был встречен двумя фанатиками в состоянии алкогольного опьянения, которые совершили в отношении меня оскорбление действием, наплевав мне в лицо. Данный факт я не стал сообщать вспомогательной полиции оккупантов, поскольку безперспективность их действий была очевидна. Портрет одного из нападавших — ранее принадлежавшего к неформальному молодежному сообществу г. Севастополя, где я длительное время общался, есть у меня среди архивных фотографий.
В результате анализа двух вышеприведенных эпизодов, несмотря на свою ведущую роль в организации очередного культурно-музыкального фестиваля «Парад Святого Патрика», проведенного тогда в третий и последний раз 15. 03. 2015 моими соратниками, в мое отсутствие — в дальнейшие годы Парад был запрещен ФСБ, несмотря на то, что я уступил роль основного организатора другим лицам — а также, после встречи и интервью тогдашнему корреспонденту hromadske. tv Юлии Стець и консультации с корреспондентом американского издания The Guardian Шоном Уокером (Shaun Walker), я принял решение временно покинуть оккупированный Севастополь, как минимум на 2 недели, направившись к друзьям, репатриантам из Крыма — супружеской паре, проживающей в г. Ивано-Франковск, Игорю и Виктории, что и сделал, отправившись автобусами Севастополь-Черновцы и в дальнейшем. Черновцы-Ивано-Франковск, что тяжело сказалось на состоянии моего здоровья, так что практически все время, проведенное в гостях, я болел, был на постельном режиме.
|
|
|
28. 09. 2015, примерно в 21: 00, находясь в во дворе дома №49 (прилегающего ко двору дома №47 по ул. Горпищенко г. Севастополя, защищаясь от нападения проживающего в д. №49 А. А. Кулова, я применил самооборону с помощью складного ножа «Walther Narwhal», отнесенного экспертизой к категории хозяйственно-бытового инструмента. Нож оказался у меня в кармане брюк случайно, т. к. накануне я принимал участие в застолье на даче моего друга и единомышленника-анархиста Алексея Присяжнюка. В результате, Кулов получил полупроникающее ранение грудной клетки, что относится к легкому вреду здоровью, который был квалифицирован оккупационным «судом» как умышленный; «судья» Колупаева О. А. неоднократно пыталась назначить в отношении меня стационарную судебно-медицинскую экспертизу; однако, постановление об этом было успешно обжаловано, чего я дождался в гостях у друга, помошника депутата городской администрации г. Ивано-Франковска. Также, «суд» без мотивированных оснований возвратил уголовное дело в производство в день, когда было назначено финальное слушание и его окончательное закрытие — 17. 03. 16г. Амбулаторная судебно-психиатрическая экспертиза постановила что я был «частично вменяем» на момент защиты от нападения Кулова; сам факт обращения к психиатрической экспертизы был вызван тем, что в 1994 году я проходил СПЭК для военкомата, т. к. мои идеологические соображения не позволяют служить в вооруженных силах, как средства, предназначенного для убийства людей. С 1994 года я пребывал на «К»-учете (консультационном) в амбулаторном отделении Севастопольской Городской Психиатрической Больницыы — однако, ни группы инвалидности, ни пенсии или социального пособия, мне не было назначено. В результате, уголовное дело против меня по ст. 115ч. 1 УК РФ было закрыто по причине мирового соглашения сторон в зале суда.
|
|
|
15. 02. 2018 я вылетел из аэропорта Симферополь (ICAO: ex-SIP) по загранпаспорту, выданному УФМС РФ в г. Севастополе, в аэропорт Шереметьево Москва (ICAO: SVO), откуда, в дальнейшем — в аэропорт Схипол, Амстердам (ICAO: AMS), имея также на руках электронный билет Схипол — Касабланка, Марокко, аэропорт Mohammad V, однако, истиннім моим намерением было просить политического убежища в Нидерландах, обратившись на пост Amsterdam Roal Marechhausse в аэропорту Схипол, что и было сделано, в результате чего 16. 02. 18 я был помещен в центр заключения для беженцев и нелегальных мигрантов Schiphol (Amsterdam), в ожидании решения по моему ходатайству о предоставлении убежища, поданному в адрес IND (Службы Иммиграции и Натурализации) Королевства Нидерланды.
23. 02. 18, по причине невозможности спать без приема конфискованных у меня при обыске иммиграционной полицией снотворных (последствия ранее полученной черепно-мозговой травмы, в связи с которой 16. 07. 2014 Ивано-Франковской Медико-Социальной Экспертной Комиссией мне была назначена 3-я группа инвалидности по диагнозу (МКБ-10) t90. 3 /остаточные явления ЧМТ/ - по причине безсонницы неясной для медицинской службы Центра Схипол этимологии, я был переведен в центр транснациональной психиатрии Veldzicht, Balbrug 67, Zwolle, отделение West5a (депортационное), где в дальнейшем из-за бездеятельности назначенного мне государством Нидерланды адвоката, обратился к волонтеру Vibrant Weltsema организации помощи беженцам Нидерландов (Vluchtelingenverk Nederland). После консультаций с врачами, психиатрами, консульским отделом посольства РФ в Нидерландах и назначенным мне адвокатом, высказанная мной 23. 02 просьба о возвращении в РФ была удовлетворена 15. 05. 2018, и я вылетел с двумя сопровождающими через аэропорт Схипол в Пулково (ICAO: LED), а оттуда — в Симферополь (ex-ICAO: SIP), где меня встретила сестра, Лубнина Елена Викторовна, и сопроводила по месту постоянного жительства в г. Севастополь.
|
|
|
Прошу прощения за длительную предысторию, однако — она может понадобиться для понимания всех факторов, приведших к ситуации, являющейся причиной моего обращения в данный момент.
После возвращения из Нидерландов, я еще неоднократно подвергался нападениям фанатиков и различным формам остракизма, из которых предательство друзей — наименьшее; присутствовали также такие явления, как, например, отказ в допуске и обслуживании учреждений общественного питания, мотивированный политическим пророссийским фанатизмом и моей репутацией как проукраинского общественного деятеля. Во время этих нападений, у меня похитили ряд личных ценностей и предметов релизиозного культа, включая серебряные перстни, кулоны, браслеты, цепочки, мобильные телефоны, и так далее. Оккупационные полицаи, естественно, игнорировали мои обращения по этому поводу.
В связи с моими политическими взглядами, вспомогательная полиция оккупантов начала мое систематическое преследование, включая необоснованные задержания, обыски/досмотры, побои, и тому подобное. За период с 15. 05. 18 по 05. 10. 19 мне было выписано административных штрафов более чем на 5500 рублей, число задержаний я затрудняюсь уточнить, но их было не менее 10 (всякий раз с транспортировкой в «собачьей будке» - отсеке для задержанных патрульной машины, и дальнейшим заключением в помещении для задержанных нахимовского ОВД г. Севастополя, зачастую с применением спецсредств – дубинок, электрошокеров, перцового геля, наручников...
05. 10. 2019г., около 18: 00, я вышел на остановку общественного транспорта «ул. Кронштадская» по направлению — центр города, с целью проехать в центр, ко мне подошел огромных габаритов полицай и потребовал документы. Когда я предъявил оккупационный аусвайс (я был вынужден в свое время принять его, чтобы получать по месту жительства необходимые мне, как инвалиду, социальную и медицинскую помощь) — аусвайс был у меня изъят, и полицай потребовал от меня последовать за ним. Когда я отказался, мотивируя это отсутствием оснований — он схватил меня, тут же к нему присоединились еще несколько, вместе они отволокли меня в промежуток между ларьком «Астория» к спрятанной между ним и аптекой «АВК» №4 карательной бронемашине «УАЗ-Патриот», где повалили на гравий, избили ногами и дубинками, порвав на мне реконструкторский военный мундир, после чего надели наручники за спиной и забросили в собачий отсек «для задержанных», затем повезли в райотдел, по дороге, в ответ на выраженное мной возмущение, огромный полицай громко кудахтал и кукарекал (что характерно, кудахтал и кукарекал именно он сам, так что к кому можно отнести намеки на низшую позицию в уголовной иерархии, выражаемую этими звуками – вопрос, решение которого скорее будет – именно полицай).
|
|
|
Продержав меня безо всяких оснований (но утверждая, что я был якобы пьян, хотя никаким тестам на алкоголь меня не подвергали) — меня отпустили в порванном мундире среди глубокой ночи домой пешком.
На следующий день, 06. 10. 2019, был мой день получения пенсии. С цель релаксации, я приобрел в ликеро-водочном магазине через дорогу (ул. Горпищенко, д. 66) бутылку 0. 7 рома «Captain Morgan Spiced», и употребил ее единолично дома, чем вызвал резкую критику со стороны матери за необоснованную, по ее мнению, трату средств; в результате словесного конфликта, мать (Лубнина Александра Михайловна, 1941 г. р., ветеран труда, врач высшей категории, «дитя войны», инвалид I группы опорно-двигательного аппарата) заявила, что ей неприятно находиться в одной квартире с благоухающим спиртом алкоголиком, и ушла, по ее словам — к соседям, забрав единственный экземпляр ключей от квартиры и подъезда. В то время я, пожелав пополнить запасы алкоголя, вышел из квартиры и, прихватив с собой деревянную скалку советских времен – заблокировал ей дверь подъезда, затем направился в упомянутый выше ликеро-водочный магазин, приобрел там бутылку виски «White Horse» обїемом 0. 35л, и вернулся домой.
Как выяснилось впоследствии, соседи, проживающие в кв. №28 (на одной с нами лестничной площадке), в ходе беседы с моей матерью, приняли собственное решение вызвать наряд вспомогательной полиции, о чем я, разумеется, не бл в курсе. Когда полицаи прибыли, они позвонили к соседям; те открыли и пригласили мою мать, от которой, поскольку у нее единственной были ключи — от нее полицаи потребовали отпереть бронированную дверь, и, оттолкнув ее в сторону, вторглись в мое частное жилище, не потрудившись объявить, что они (якобы) «полиция», «всем лежать, никому не двигаться, всем бросить оружие» или что-то в этом роде.
Моя квартира спланирована специфически: это однокомнатная «хрущевка», которую я самостоятельно перегородил с помощью мебельной стенки, гипсокартонного щита и дополнительного дверного проема, пробитого в стене – в подобие двухкомнатной. Это обусловило тот факт, что до самого проникновения полицаев в комнату матери, где я находился в этот момент и смотрел телевизор (шел какой-то сериал об исламских фундаменталистах) — я не имел возможности видеть, кто именно проник в мое жилище; я лишь слышал грохот открываемой (кем? ) двери, грубую реплику: «ну что, где он? » и топот трех пар тяжелых ботинок по коридору, в результате чего пришел к выводу о криминальном проникновении, учитывая частые нападения на меня «соседей» по двору — пророссийских фанатиков. В результате, я схватил все ту же скалку, которой до этого блокировал дверь в подъезд – на этот раз, она лежала на полке шкафа, под моей правой рукой — и, дождавшись по звуку шагов, когда первый из вторгшихся достигнет дверного проема и вступит в него, изо всех сил нанес ему удар в место, где должна была быть голова (при ее наличии).
Я плохо помню ближайшие после этого минуты – но помню, что оставшиеся полицаи вломились через все 3 ближайшие двери (кухонную, в мою комнату и межкомнатную – попутно выламывая их) — набросились на меня с побоями, электрошоковыми дубинками, избивая ногами, повалив на пол, далее заковали за спиной в наручники и поволокли из квартиры до карательной машины, непрерывно ударяя электрошоком по ногам и всему телу. Затем — бросили в собачью клетку.
Доставив в райотдел, продолжая на каждом шагу избивать и бить электрошоком, полицаи зашвырнули меня вниз лицом в клетку для задержанных и оставили так на несколько часов. Через несколько часов, они сняли наручники, после чего отвели в изолятор камерного типа, называющихся у них «КАЗ», предварительно содрав с меня все ценности и культовые предметы, а также оборвав декоративные шпоры с обуви (туфель «казаки» фирмы ETOR).
В “КАЗ” я провел до середины средующего дня, т. е. практически сутки, оттуда меня снова поместили к помещение задержанных, и, наконец, около 4 часов дня повезли в рашистский «суд», где «судья» Романов, почему-то похожий внешне на этнического ланкийца, вынес мне приговор за «мелкое хулиганство»: 5 суток заключения в ИВС (бывшем КПЗ городского управления МВД). Из суда, уже на машине ППС, меня повезли сначала зачем-то в 1-ую горбольницу им. Пирогова, затем – в городскую психиатрическую больницу на «хуторе Пятницкого», и лишь примерно к 20: 00 07. 10. 18 доставили в ИВС.
Дни, проведенные в ИВС, в дальнейшем показались мне раем в сравнении с психиатрическим вивисектариумом: интеллектуальные беседы с психически нормальными, адекватными людьми, разгадывание сканвордов, развивающее эрудицию, туалет в том же помещении (пусть это «параша», но хоть проблем нет справить нужду), нормальное, даже хорошее (сравнительно) питание – раем показались по сравнении с дурдомом, где вроде бы ты окружен людьми — но с ними не о чем говорить, потому что это (увы) убогие, умалишенные... в общем, ничего интересного.
После освобождения меня из ИВС 12 или13 октября 2018 года, в 16: 00, я добрался домой лишь благодаря встреченным мной старым неформальным знакомым, которые выделили мне 50 рублей на проезд (остальные деньги, несколько тысяч, у меня забрали в обезъяннике райотдела). Затем, много месяцев длились вызовы в «Следственный Комитет» по Нахимовскому району, объвление меня подследственным за «посягательство на представителя власти при исполнении, связанное с исполнением» (ст. УК. РФ №318ч. 1, санкция до 2х лет, если не ошибся); назначение мне казенного «защитника», весьма мало что сделавшего; передача дела в «суд», уже знакомому мне «судье» Романову; назначение уже знакомых амбулаторных психоэкспертиз; затем (на этот раз ускоренным манером, когда амбулаторная экспертиза признала меня НЕВМЕНЯЕМЫМ на момент инкриминируемых действий) – постановление «суда» об отправке меня на «принудительное применение мер медицинского характера» сроком минимум на полгода; проигранная аппелляция, отклоненная кассация, неподанная жалоба в «Верховный Суд» РФ; наконец, 23. 11. 2019 ко мне домой явилась «медсестра» из «поликлиники» (точнее – амбулаторного отделения психбольницы) и вручила матери письменное предписание мне явиться до 15. 12. 19 в амбулаторное отделение «для решения медико-социальных вопросов»; однако, уже 28. 11. 19 явились hilfspolitzei с целью задержать мну и доставить в дурдом, т. к. У кого-то из них хватило ума обївить меня в РОЗЫСК — МЕНЯ, к тому моменту практически не выходившего из дома, т. к. бышие друзья меня предали, а полицаи ходили за мной по пятам, норовя задержать и/или выписать очередной штраф, а дворовая шушера стремилась оскорбить словом и действием.
Одним словом, 28. 11. 19 я был схвачен участковыми хильфсполицаями и доставлен в дурдом, где заключен в 3-е «острое» отделение (в «постановлении суда» значилось – «в стационаре общего типа». )
С 28. 11. 19 и по 06. 05. 2020 я был в заключении, в 3-м отделении Севастопольской Государственной Психиатрической Больницы, Фиолентовское Шоссе, 19 (известной в народе как «Хутор Пятницкого». Затем, благодаря усилиям своих родственников, но никак не якоы юридических представителей (прошу считать это крайне отрицательной характеристикой фирмы «Жерновой и партнеры» - по имеющимся сведениям, основателем данной компании является бывший оперуполномоченный Ленинского РОВЛ г. Севастополя, а теперь думайте – какую защиту от уголовного преследования может предоставить полицай, они ведь не бывают – бывшими!!! )
с 06. 05. 20 я условно нахожсь на свободе, точнее – на «амбулаторном лечении», т. е. Обязан 1 раз в месяц являться для душеспасительной беседы (а кто знает – может, и пролонгированного укола нейролептика) к участковому психиатру в «поликлинику» (т. е. Амбулаторное отделение СГПБ) — при том, что когда меня освободили, назначили только 0%-эффективные капли от заложенности носа (оформившейся в вивисектариуме) и таблетки «Магне-Б6», условно оказывающие успокаивающее и даже якобы снотворное действие (их мне назначал участковый невропатолог в 2011, сразу после ЧМТ, через месяц после которой я был вынужден уволиться со своей любимой и прибыльной работы по специальности, так как стыдно было перед коллегами и начальством: после травмы я не мог нормально спать, а значит – отдыхать, и вовремя выходить на работу. Еще 3 года я занимался частной практикой, и мог нормально зарабатывать — но после оккупации, когда сменились номера телефонов — эмиграция, да и рассылка нового номера старым клиентам — не помогли ни на йоту, я остался без работы, без доходов, без обновления навыков... после поездки в Нидерланды, и, последний удар – заключения в психушку, я окончательно потерял все профессиональные навыки IT-специалиста, и теперь остался АБСОЛЮТНО БЕЗ ЛЮБЫХ СРЕДСТВ К СУЩЕСТВОВАНИЮ — ПО ВИНЕ ТАК НАЗЫВАЕМОЙ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ЛИЧНО ПУТЛЕРА (ПУТИНА), от которых НАСТОЯЩИМ Я ТРЕБУЮ ВОЗМЕЩЕНИЯ ВСЕХ ВИДОВ ПРИЧИНЕННОГО МНЕ УЩЕРБА, В СУММЕ НЕ МЕНЕЕ 1 000 000 000 000 (ОДНОГО ТРИЛЛИОНА ДОЛЛАРОВ США), которые я требую перечислить на счет в Morgan Chase Bank.
Прошу Страсбургский суд по Правам Человека и любые другие международные инстанции, в рассмотрении которых может оказаться моя жалоба, удовлетворить мои требования компенсации всех видов ущерба, причиненных мне противоправными оккупационными действиями Российской Федерации, в максимальной возможной степени.
26. 05. 2020 Лубнин Александр Викторович
известный также как Велеслав Вран
@темы: рашизм, фашизм, права человека
Понедельник, 12 ноября 2018
17: 00
|
|
|
