Обрывки снов

Когда ты приблизишься к эпицентру Вихря, то узришь разрушенные миры, вращающиеся вокруг него, как мёртвые планеты, каждая из которых населена потерянными скитальцами и забытыми существами. Этот виртуальный макрокосм миров состоит из давно позабытых, погибших или медленно затухающих человеческих снов. Привязанные к Лимбу, эти квази-создания были рождены из наших воспоминаний и устремлений – жалкие подобия, ни живые, ни мёртвые. Они - наши брошенные дети, бесцельно блуждающие по лабиринту Лимба, пока не зачахнут и не исчезнут.

Время от времени эти забытые миры случайно, словно течением, прибивает к нашим снам. А иногда мы можем столкнуться с ними во время паломничества. Некоторые из обрывков хорошо известны Магам, о них рассказывают древние писания, о них мельком упоминают интернет-страницы, посвящённые толкованию снов. Обрывков неисчислимое множество, но некоторые из них описаны здесь:

Солнце кроваво-красной раной вызревает на пепельно-сером небе. Нагие старухи пляшут посреди ржавых шампуров и крюков. Высохшие тела, отвисшие груди и немощные суставы двигаются в рваном ритме. Глаза, бело-серые от глаукомы, смотрят вверх – беззубые челюсти отвисают. Когда одна из старух валится в изнеможении, её тащат к жертвенной чаше, чтобы она изрыгнула в неё жидкое золото. Раскалённое месиво рвоты шипит в холодном воздухе и обжигает губы. Почуяв запах сновидца, старухи издают хриплый вой, падают на четвереньки и выходят на охоту, как дикие хищники.

Бесконечное сооружение , башня без верха и низа, безумный архитектурный кошмар, где лестницы наползают на лестницы. Высокие окна пропадают в серой дымке. Птицы, не более чем силуэты, корчатся на фоне пыльного неба, тщетно крича и бросаясь на витражные стёкла, оставляя за собой пух, кровь и кружащиеся перья.

В маленькой мексиканской деревушке у домов белые известковые стены . Живой жар заставляет воздух дрожать. Небо и звёзды – как на картине Ван Гога. Там и тут здания размазаны, словно написанные маслом. Ты и правда чувствуешь запах масляной краски и скипидара. С каждым твоим шагом мир разъедает сам себя и разряжается как батарейка. Всё становится прогорклым под палящим солнцем. Тебя неудержимо рвёт, и содержимое желудка ещё больше размазывает контуры предметов. Когда ты приходишь в таверну, её внутреннее убранство пребывает в упадке. Ты проваливаешься одной ногой сквозь разбухший от газов пол. На столе тебя ждёт револьвер. С одним патроном. Из этого сна нет другого выхода.

Ты - ребёнок; твоё царство - шкаф, в котором ты прячешься . Ты слышишь, как мир ссорится снаружи, зато внутри ты в безопасности. Ты кладёшь голову на толстую зимнюю куртку, уткнувшись носом в мех плюшевого мишки. Подкладка под тобой мягкая, в твоей руке фонарик. Потом ты слышишь приближающиеся шаги. ЕГО шаги. Ты мочишься под себя.

Снаружи Зимнего дворца густая ночь стоит . Лунный серп сочится сиянием  – ты можешь попробовать его на вкус. В бальном зале искажённые млекопитающие истекают ферментами и разбухают как на дрожжах. Оркестр уже не играет. С верхнего этажа доносится нервный смех. Это царь со своими придворными ползает по полированным полам и играется с нефритовыми монетками.

Белые скалы покрывают пляж, отполированные тысячелетними приливами . Море горбится тяжёлыми мутными волнами. Гигантская женщина качается на волнах, словно продолговатый остров. Она лежит на боку, и только один её глаз выступает над поверхностью вод. Её взгляд полон ненависти. Рот широко открыт, из него хлещет вода. Великанша может только наблюдать, закипать пеной и позволять своим водам затапливать мир. Год за годом она пожирает всё больше и больше окрестностей. Цельной земли почти не осталось. Старый смотритель маяка может рассказать всю историю. Он здесь уже целую вечность.

Проржавевшие промышленные корпуса, где извечные звери прорыли норы и украсили свои жилища костями и разбитыми жертвенниками. Голодные дети бродят, перешагивая через щепки и осколки израненными ногами. Они кровоточат каждой своей раной, их кожа как старый пергамент. Блаженство и библейские истины сочатся из них навстречу небу, наполненному звёздной вечностью. Каждая священная строфа заставляет звёздную массу взбалтываться, словно она танцует по воле Создателя.  А те, кто бродят здесь без стигматов и кровавых жертв Богу и Космосу, рискуют разбудить зверей, которые пока что спят, зарыв головы в когтистые лапы.

На пьедестале стоит старый компьютер . Толстый экран, его некогда бежевая поверхность обесцвечена, а монитор мерцает зелёным светом. Голый старик болтается в петле над ним. Он раскачивается взад и вперёд на неприметном ветру. Ты подходишь к экрану компьютера и смотришь в него. Зелёный текст на чёрном фоне спрашивает: “Хочешь сыграть? ”

Обломки футуристических мегаполисов , космических станций и виртуальных миров вращаются вокруг тебя. Чужеродный ландшафт разрывается на части и расщепляется у тебя на глазах. Воздух гремит какофонией рёва, белого шума и скрежета металла. В криогенной камере возле тебя лежит женщина с электродами на лбу. Цифровой дисплей констатирует: она при смерти. Каждый удар её сердца подобен звону молота по наковальне, разбивающему мир на куски.