 |
Брет Истон Эллис. Информаторы. Аннотация. глава 1. Звонит с Малхолланда Брюс
|
|
|
|
Брет Истон Эллис
Информаторы
«Информаторы»: ЭКСМО, Домино; Москва; 2003
ISBN 5‑ 699‑ 03860‑ 4
Оригинал: Bret Ellis, “The Informers”
Перевод: Анастасия Грызунова
Аннотация
«Информаторы» – следующий роман Эллиса после скандально прославившего его «Американского психопата», послужившего основой для одноименного фильма, – строится как серия филигранно выписанных, виртуозно взаимосвязанных виньеток о поколении «икс». Калифорния восьмидесятых предстает в полифоничном изложении Эллиса глянцевой пустыней, которую населяют зомбифицированные передозом как нормой жизни рок‑ звезды, голливудские призраки, нимфоманки‑ телеведущие с волооким педофильским прищуром, а то и откровенная нечисть...
Однажды ночью я сидел на кровати в гостиничном номере на Банкер‑ хилл посреди Лос‑ Анджелеса. То была важная ночь: мне предстояло решить насчет гостиницы. Либо платить, либо выметаться: так в записке говорилось – записку хозяйка подсунула мне под дверь. Серьезная проблема, она заслуживала пристального внимания. Я решил ее так: выключил свет и завалился спать.
Джон Фанте, «Спроси у праха»
глава 1. Звонит с Малхолланда Брюс
Звонит из Лос‑ Анджелеса Брюс, обкуренный и загорелый, говорит, что ему жаль. Жаль, говорит, что он не здесь, не со мною в кампусе. Надо было меня послушать, говорит, поехать этим летом на семинар, да еще, говорит, жаль, что он не в Нью‑ Гэмпшире, и жаль, что неделю не звонил, а я спрашиваю, что он забыл в Лос‑ Анджелесе, и не напоминаю, что не звонил он два месяца.
Брюс говорит, что Роберт уехал из квартиры, которую они вместе снимали на углу Пятьдесят шестой и Парк‑ авеню, и теперь сплавляется с отчимом на плоту по Колорадо, а подругу Лорен, которая в той же квартире живет, Роберт оставил с Брюсом на целый месяц, и с тех пор дела плохи. Я не знаю Лорен, но в курсе, какие девушки нравятся Роберту, могу отчетливо ее вообразить и размышляю, каким девушкам нравится Роберт, они красивые и притворяются, будто им плевать, что Роберт в двадцать два стоит почти три миллиона долларов, и я представляю себе эту Лорен, как она лежит на Робертовом матрасе, голову откинула, а Брюс, зажмурившись, неторопливо на ней раскачивается.
|
|
|
Роман, говорит Брюс, начался через неделю после Робертова отъезда. Лорен с Брюсом пошли в «Кафе‑ Централь», от еды отказались, решили просто выпить и договорились, что один секс, больше ничего. Исключительно потому, что Роберт слинял. Оба сказали, что привлекают друг друга лишь физически, а потом вернулись в Робертову квартиру и легли в постель. Это продолжалось, рассказывает Брюс, неделю, а потом Лорен стала встречаться с двадцатитрехлетним магнатом недвижимости – стоит около двух миллиардов.
Брюс говорит, что не расстроился. Но «слегка понервничал», когда брат Лорен Маршалл, только что из Род‑ айлендской школы дизайна, явился на выходные и поселился в Робертовой квартире на углу Пятьдесят шестой и Парка. Брюс говорит, их роман длился дольше просто потому, что Маршалл дольше там прожил. Маршалл там прожил полторы недели. А потом вернулся на Гранд‑ стрит, на чердак экс‑ бойфренда в СоХо, поскольку экс‑ бойфренд, молодой галерейщик, который стоит миллиона два‑ три, попросил Маршалла расписать три бесполезных столба на чердаке, где они раньше вместе жили. Маршалл стоит примерно четыре тысячи с мелочью.
А Лорен как раз перевезла всю свою мебель (и кое‑ что из Робертовой) к двадцатитрехлетнему магнату недвижимости в Трамп‑ Тауэр. Тогда же два дорогих песчаных варана Роберта, видимо, сожрали отравленных тараканов и сдохли. Один, без хвоста, валялся в гостиной под диваном, другой скукожился на Робертовом «бетамаксе». Большой стоил пять тысяч долларов, а маленький – подарок. Но Роберт где‑ то в Большом Каньоне, и потому связаться с ним решительно невозможно. Вот почему, говорит Брюс, он перебрался из квартиры на углу Пятьдесят шестой и Парка в Лос‑ Анджелес, на вершину Малхолланда к Рейнольдсу, пока Рейнольдс, который, по словам Брюса, стоит парочку фалафелей из «Пиццы‑ Хат» без колы, уехал в Лас‑ Крусес.
|
|
|
Брюс поджигает косяк и спрашивает, чем я занимаюсь, что у меня творится, повторяет, что ему жаль. Я рассказываю про чтения, приемы, что Сэм спала с редактором «Пэрис‑ ревью», который приезжал из Нью‑ Йорка на Издательский уикенд, что Мэдисон побрила голову и Клорис решила, что Мэдисон проходила химиотерапию. Клорис отослала свои рассказы знакомым редакторам в «Эсквайр», «Нью‑ Йоркер» и «Харперс», и все просто офигели. Брюс просит передать Крейгу, чтоб вернул гитарный чехол. Спрашивает, не собираюсь ли я к родителям в Ист‑ Хэмптон. Семинар почти закончился, говорю я, скоро сентябрь, так что не вижу смысла.
Год назад мы с Брюсом жили в Кэмдене и ходили на семинар вместе. В то лето мы купались по ночам в озере Пэррин, в то лето Брюс расписал мне дверь текстом песни из «Девчачьей узловой»[1]: мне было смешно всякий раз, когда он ее пел, – не потому, что песня смешная, а потому, что он так пел: лицо суровое, но совершенно придурковатое. В то лето мы ездили в Саратогу, видели «Машинки»[2], а в конце августа – Брайана Метро. Пьяное, ночное, теплое, озерное лето. Не виданная мною картина: мои ледяные руки скользят по его гладкой, мокрой спине.
Ласкай себя, говорит Брюс, прямо сейчас, у телефона. В доме тишина. Я отгоняю комара.
– Я не могу себя ласкать. – С трубкой в руке я медленно сползаю на пол.
– Круто быть богатым.
– Брюс, – говорю я. – Брюс.
Он спрашивает о прошлом лете. Говорит про Саратогу, озеро, ночь в питтсфилдском баре – я ее не помню.
Я молчу.
– Ты меня слышишь?
– Да, – шепчу я.
– Связь, так сказать, нормальная?
|
|
|
Я разглядываю рисунок: чашка капучино, из нее пена лезет, а внизу черные буквы, одно слово: будущее.
– Расслабься, – вздыхает наконец Брюс.
Мы прощаемся, я иду к себе, переодеваюсь. В семь меня забирает Рейнольдс, мы едем в китайский ресторанчик на окраине Кэмдена, и Рейнольдс приглушает радио, едва я сообщаю, что звонил Брюс.
– Он знает? – спрашивает Рейнольдс, и я молчу. Сегодня за обедом выяснилось, что Рейнольдс теперь окучивает девочку из колледжа, Брэнди зовут. В голове – сплошной Роберт на плоту, где‑ то в Аризоне, как он смотрит на фотку Лорен – а может, не смотрит. Я качаю головой, и Рейнольдс прибавляет громкость. Гляжу в окно. Скоро осень, 1982 год.
|
|
|
