 |
Естественно-системные основы ментальности 13 глава
|
|
|
|
Ложными путями конструирования идентичности, наряду с интернационализмом, на взгляд мыслителя, являются и попытки отказа от национальных языков с заменой их на искусственно созданные «синтетические» языки («волапюк», «эсперанто»), и отказ от патриотических и солидаристских оснований идентичности.
Социальные объединения и инкорпорации – результат инстинкта самосохранения, подобия, пространства, взаимной защиты, географических рубежей и оружия. «Государственная власть закрепляет все это единою системою законов и общественной дисциплиной» (Ильин И.А. Основы христианской культуры., с. 217).
Личностную самоидентификацию с социальными группами и общностями И.А. Ильин объясняет инстинктом самосохранения, краткостью личной жизни, ограниченностью личной силы в труде и творчестве, а также отсутствием времени для долгого выбора. Групповую самоидентификацию русский мыслитель толкует в контексте конструирования социальной оппозиции, в рамках которой «примкнуть к одной группе значит противопоставить себя остальным» (Там же). А какие именно группы, общности имеют приоритетное идентификационное значение в процессе конструирования идентичности? Какова их иерархия в концепции И.А. Ильина?
В эпоху широкого распространения интернационализма И.А. Ильин настаивает на интерпретации идентичности как сопринадлежности по отношению к национальным и государственным началам общественной жизни. Причем само понятие идентичности концептуализируется в культурном (культурно-психологическом) контексте, в рамках которого даже социальные институты имеют преимущественно культурный, духовный смысл. В основании иерархии конструкта идентичности как сопринадлежности находится институт семьи. Семья как первооснова родины и первичное лоно человеческой духовности (Ильин И.А. Указ. соч., с. 213) формирует или же, наоборот, деконструирует чувства сопринадлежности с нацией, государством, культурой, социальными ценностями (авторитетом, рангом, солидарностью). Институт семьи также выполняет важные функции («школа») культивирования свободного правосознания, здорового чувства частной собственности; воспитания истинного гражданина.
|
|
|
Российскую идентичность И.А. Ильин конструирует в сопоставлении и в противопоставлении тем разновидностям культурно-идентификационных ориентаций, которые стали доминировать на европейском континенте: интернационализму, атеизму, тоталитаризму, коммунитаризму. В этом аспекте идея Родины (национальная, территориальная, символическая) – составная часть здания российской идентичности. Причем, И.А. Ильин дистанцировался от аскриптивного понимания патриотизма. Он исходил из того, что «вопрос о родине разрешается в порядке самопознания и добровольного избрания. Можно принудительно и формально причислить человека или целое множество людей к какому-нибудь государству. Можно наказывать и казнить людей за формально совершенную измену. Но заставить человека любить какую-нибудь «страну», как свою родину, или быть националистом чужой ему нации – невозможно» (Там же, с. 225).
Ни территория, ни климат, ни география, ни пространство совместной жизни людей, ни раса, ни хозяйственный уклад, ни язык, ни формальное подданство сами по себе не определяют идентификацию человека с его родиной (Россией, Арменией, Турцией и др.) (Ильин И.А. Указ. соч., с. 223). Доминирующее значение имеет не материальное, а символическое (духовное) начало идентичности. «Родина есть духовная реальность» (Там же, с. 227). Механизм конструирования российской идентичности И.А. Ильин сопрягал с личностно-активистским индивидуальным опытом гражданина, который свободно выбирает и осознает свою сопринадлежность.
|
|
|
Общая позиция И.А. Ильина в мировоззренческом смысле – это социальный христианский консерватизм, постулирующий идентичность в контексте ценностно- иерархизированной системы элементов, выступающих основаниями для личностного и коллективного самоопределения.
РОССИЙСКАЯ ПОЛИМЕНТАЛЬНОСТЬ В КОНТЕКСТЕ ИЗМЕНЕНИЙ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА
Ятина Л.И., НИИКСИ СПбГУ, Санкт-Петербург
Проблема российской полиментальности, на мой взгляд, включает два аспекта: 1) рассмотрение полиментальности как суммы менталитетов российской культуры; 2) рассмотрение «российского» менталитета как некой целостности. Таким образом, если мы рассматриваем полиментальность как сумму менталитетов российской культуры, то российская культура может включать «русскую» ментальность, «советскую ментальность» и «западный» менталитет, как возможные составляющие. Если же российский менталитет существует как некая целостность, то речь не может идти о ситуации существования полиментальности.
Ментальность, как нерефлексируемые практики, вырабатывается в процессе инкультурации. Предполагается, что менталитет обладает некой целостностью. Целостность ему придает культурное ядро – ценности. Основной ценностью российской культуры, как преемницы русской и советской культур, является «мир», «община», «коллектив». Но даже обыденное знание и наблюдения показывают, что указанные ценности коллективизма сегодня не являются приорететными для многих россиян. Если менталитет включает два ценностных ядра, то он уже не обладает необходимой целостностью. Как мне представляется, более корректно говорить, в этом контексте, не о множественности российских менталитетов, а о полистилизме российской культуры.
Каждый культурный стиль в основе своей имеет ценности. Для приверженцев «советского» культурного стиля они одни, а для приверженцев «западного» – совсем другие. Разрушенная в постсоветской России отлаженная система социальных институтов, как агентов социализации, в 1990-е гг. была заменена СМИ, продвигающими западные образцы и культурные ценности. И уже вырасло целое поколение на американских «диснеевских» мультфильмах, американских боевиках и американском представлении о жизни. В ситуации существования глобального общества и глобальной культуры «выживают» те модели, которые побеждают в ходе «естественного отбора» как наиболее успешные и сильные (см. Т. Фридмен «Lexus и олива». СПб, 2003). С другой стороны, в ситуации постмодерна любой культурный стиль может быть избран в качестве объекта для подражания как объект потребления, а не как возникший на основе собственных ценностей. Это означает, что человек, обладающий вполне «русским» менталитетом, может в своих повседневных практиках ориентироваться или демонстрировать «западный» стиль жизни. Немалую роль в этом играют средства массовой информации и реклама с их технологиями внушения и манипуляции.
|
|
|
Вместе с тем, обладать «русским» менталитетом не означает играть матрешками, а не Барби, петь частушки, а не Битлз – это означает смотреть на мир «по-русски». В первую очередь, менталитет проявляется на уровне взаимодействия с другими людьми и выделении, как приорететных, набора качеств, свойственных только данной культуре. А расширение культурных форм за счет внешних образцов – неизбежно в условиях глобализации современного общества.
Если отмечать этот факт с объективной точки зрения «стороннего наблюдателя», то в России можно наблюдать естественный процесс культурной динамики, основанный на: 1) культурном заимствовании – «западные» (американские) ценности, 2) обращении к культурному наследию – «русские», «советские» ценности и культурные образцы, 3) инновации – «российские» культурные образцы. Все вышеуказанные ценности и образцы вместе сосуществуют и составляют полистилистическую мозаику российской культуры. Субъективная точка зрения, «патриота», например, зафиксирует утрату «исконно» российских ценностей или замену их «западными», т.е. американскими. Та или иная точка зрения, на мой взгляд, лишь ослабляет или обстряет восприятие, а не саму проблему российской полиментальности.
|
|
|
Вместе с тем, представления о загадочной русской душе требуют корректировки. Последние двадцать лет российская культура испытывает на себе влияиие западных культурных моделей. Новое поколение формируется уже не только на основе исконно российских ценностей. Ряд исследований показывает ценностный сдвиг российского менталитета. Результаты исследования «Самореализация-2000», проведенного НИИКСИ СПбГУ, свидетельствуют о том, что утрачиваются качества, обладание которыми говорило о принадлежности к русской культуре, например, ценности коллективизма уступают место ценностям индивидуализма. Основой успешной самореализации в настоящее время является обладание такими качествами, как предприимчивость, стремление к достижению успеха, стремление к богатству. Показателями самореализации сегодня считаются уровень дохода, статус (определяемый престижностью рода деятельности и успешностью), достигаемые во многом благодаря вышеназванным качествам. В меньшей степени успешной самореализации сопутствуют способность менять взгляды, стремление к достатку и оптимизм. Наиболее «отрицательное» качество в этом аспекте – терпение. В то же время, в наименьшей степени на достижение жизненных целей влияют, как это ни парадоксально, профессионализм, трудолюбие и работоспособность. Именно они сегодня не являются теми качествами, реализация которых может обеспечить достойный, по мнению респондентов, уровень жизни.
При этом, наиболее востребованными для успешной (по субъективному восприятию респондентов) самореализации качествами обладает меньшая часть петербуржцев: именно эти качества замыкают список называемых респондентами своих личных качеств (стремление к достижению успеха свойственно 36,6% респондентов, предприимчивость – 23,4%, стремление к богатству – 12,6%). В то же время, обладатели названных качеств резко выделяются по своему статусу и уровню дохода: их доля резко повышается среди имеющих собственное дело, среди работающих на частных предприятиях и среди лиц с наибольшим уровнем дохода. Основываясь на результатах исследования, нельзя сказать, что в борьбе менталитетов «русский» сдает позиции «западному» (американскому), но стоит отметить, что некоторые культурные модели и стили развиваются, как наиболее успешные, в глобальном социальном пространстве. Но опять же их успешность зависит от принятых критериев и ценностей, а они в разных менталитетах и культурах тоже разные.
СЕКЦИЯ 3. СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ, РЕГИОНАЛЬНЫЕ И ЭТНИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ МЕНТАЛЬНОСТИ
ОБ ИЗМЕНЕНИИ В ОБРАЗОВАНИИ РАБОТАЮЩИХ ПЕТЕРБУРЖЦЕВ
|
|
|
Баранова Л.А., НИИКСИ СПбГУ, Санкт-Петербург
Образование работающих граждан, его уровень, тип и качество, активность, обучаемость и компетентность самих работников в сфере образования суть основные субъектные условия социально-экономического и духовного развития страны.
Радикальные изменения в стране породили и радикальные изменения в образовании работающего населения, потребовав от него не только новых знаний и повышения квалификации, но и тотального переучивания.
По ряду опросов мы проанализировали характер этих изменений за период 1983-2003 годов для жителей нашего города.
Установлено, что уровень образования работающих петербуржцев как и ленинградцев достаточно высок. Так в начале 80-х годов 50% работающих горожан имели среднее образование, 28% – высшее, 6% совмещали работу с обучением в вузах, 4% имели ученую степень. Доля работающих с неполным средним образованием составляла 10%. По опросу 2003 года образование горожан в целом повысилось, изменилась структура образования. Так значительно уменьшилась доля работников с неполным средним образованием и несколько увеличилась доля работников со средним (57,2%) и высшим (30,8%) образованием. Изменился тип среднего образования. Если ленинградцы в большей части имели общее среднее образование, то петербуржцы – среднее профессиональное.
Несмотря на профессиональное образование горожане отмечали известные трудности в реализации своих знаний и способностей. Так на вопрос: «Удается ли Вам реализовать свои способности и знания?» Ответили: «Да» менее 1/5 опрошенных. 59,6% реализуют свои способности и знания «лишь отчасти». Немного более 1/5 вовсе не реализуют свои способности и знания. Отмечается зависимость реализации способностей и знаний от образования людей, (табл.1).
Таблица 1. Зависимость реализации способностей и знаний горожан от образования
(опрос 200Зг. п= 1019)
| Уровень образования горожан | Реализация знаний и способностей | ||
| Да, реализую полностью | Да, отчасти реализую | Не удается | |
| Неполное среднее | 15,8 | 31,6 | 52,6 |
| Полное среднее | 11,3 | 53,6 | 35,1 |
| Среднее специальное | 14,4 | 63,7 | 21,9 |
| Неполное высшее | 20,0 | 67,3 | 12,7 |
| Высшее | 26,0 | 58,2 | 15,8 |
| Ученая степень | 29,6 | 59,3 | 11,1 |
Опросы 90-х годов показывали значительное несоответствие образования и профессиональной подготовки горожан требованиям рынка и новым условиям труда. Горожане отмечали, что полученное ими образование «недостаточно» для работы в новых условиях, и до 70% отмечали «недостаточность» образования для занятий бизнесом. Это заставляло людей «переоценивать» собственные возможности, побуждало их к повышению квалификации, получению новых знаний, смене специальностей и профессий. Более поздние опросы (1998 г.) показали, что уровень профессиональной мобильности горожан достаточно высок. Более 1/3 меняли работу, процессы профессиональной мобильности больше затронули женщин (60% против 40% мужчин). Среди возрастных групп мобильные работники в возрасте 3,1-40 лет. Среди групп различных по образованию более мобильны группы с высшим и неполным высшим образованием.
Сравнение образования (учебы) ленинградцев 80-х и современных петербуржцев показали, что изменилось все: цели, задачи, организационные системы, формы и методы образования. Изменились социальные функции образования взрослых, отношение самих граждан к собственному образованию и учебе.
В 80-е годы массовыми формами образования выступали система политического просвещения и самообразования. Если самообразованием занимались наиболее образованные слои населения, то в системе политического просвещения обучались все слои населения. Среди них большую часть составляли работники старшего и среднего возраста, меньшую – молодежь. Очевидно, что порожденная социалистической системой система политического просвещения выполняла функцию идеологического плана, формируя идейно-политическое мировоззрение и воспитание граждан, и способствовала таким образом, поддержанию стабильности самой системы. Система повышения квалификации занимала только 3-е место. Часть горожан повышали образование в системе культурно-образовательных учреждений города.
Опрос 2003 года показал, что подавляющая часть опрошенных обучались в системе профессионального образования, получая новые специальности и профессии. На начало 2000 года в городе были сформированы многочисленные образовательные структуры при вузах и Сузах, службах занятости, появилась сеть коммерческих образовательных структур для самых различных видов деятельности, востребованных на рынке труда, бизнес-школы. Важно отметить многообразие форм и методов обучения, внедрения инновационных технологий, дистанционное обучение, экстернат. При этом образовательные структуры демонстрируют оперативность и гибкость обучения в соответствии с потребностями работника и требованиями рынка труда, обучения «до результата». Значительно повысилась активность самих граждан в сфере образования, расширились возможности работающих в получении и повышении образования. Наиболее успешная часть горожан получили 2-е и 3-е высшее образование. Многие обучались за рубежом. Активность граждан в сфере образования взаимодействует с инновационной активностью.
Следует отметить и новые социальные функции образования взрослых: повышение профессиональной адаптации и конкурентоспособности; выявление новых способностей и их развитие, повышение самооценки и профессиональной компетентности, формирование потребности граждан в непрерывном образовании, овладение инновационными технологиями и повышение обучаемости.
Для повышения возможностей образования желательно усиление координации сети государственных и коммерческих образовательных услуг, ориентированных на потребности граждан в образовании в соответствии с концепцией развития города.
ОПЫТ ЗНАКОМСТВА С «ЧУЖИМИ» В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ
Быкова Р.Н, СПбГУ, Санкт-Петербург
Проекты, направленные на повышение уровня жизни в странах Африки, Азии и Латинской Америки, известны достаточно давно и в настоящее время получили широкое распространение. Их реализацией занимаются некоммерческие организации при поддержке правительственных и неправительственных фондов развитых стран.
Основной целью таких проектов является предоставление коренному населению возможности получать необходимые для эффективного ведения хозяйства/предприятия навыки и знания. При этом предполагается совместная работа местных жителей и сотрудников некоммерческих организаций в форме встреч, конференций, обучающих семинаров и практических занятий. Объект, задачи проекта и сроки его реализации обычно уточняются в зависимости от конкретных условий.
Следует отметить, что при работе в рамках таких проектов есть ряд особенностей. Одна из основных состоит в том, что каждый сотрудник, приезжая в новую страну, приносит с собой другую культуру, свои установки и правила. Его можно назвать «чужим» для принимающей его культуры. При этом следует отметить, что сотрудники в своей деятельности строго ограничены требованиями заключенного контракта.
Для того чтобы выяснить, каким образом выстраиваются отношения между «чужими» и местным населением было проведено полевое исследование на примере трех датских некоммерческих организаций и их проектов в России, Малайзии, Гондурасе и Замбии.
При проведении исследования были отмечены особенности взаимодействия различных культур («чужие» и местное население), характерные для всех рассмотренных проектов.
Отношение «чужих» и местного населения ко времени. Сотрудники некоммерческих организаций всегда очень пунктуальны. Напротив, во всех 4-х случаях местные жители очень свободно относятся к понятию времени, не приходят вовремя, приходят и уходят, когда считают нужным, растягивают встречи на очень длительное время, в связи с чем продуктивность работы существенно снижается. Во всех 4 проектах сотрудники-»чужие» путем длительной работы с местным населением пытались привить свои порядки и добиться пунктуальности и дисциплины.
Отношение «чужих» и местного населения к мероприятиям, проводимым в рамках проекта. Проблемой в некоторых случаях было проведение семинаров и тренингов. Это связано с различным отношением местных жителей к таким формам работы: от полного неприятия до осознания их пользы и необходимости. В связи с этим «чужие» проводили изменение стратегии проведения проекта, заменяя семинары практическими занятиями, или осуществляли более тщательный отбор участников обучающих программ и семинаров.
Проблемы, требующие решения, отличны в зависимости от людей, с которыми работает некоммерческая организация, от их нужд и пожеланий. В частности, саамы Кольского полуострова желают решить проблемы своей общины или всего саамского населения, их усилия направлены на сохранение культуры и повышение уровня жизни. Жители Гондураса и Замбии в большей степени хотят решить индивидуальные материальные проблемы. Жители региона Саба в Малайзии хотят сохранить свою среду обитания и традиции виды деятельности, которые тесно связаны с джунглями. При этом во всех случаях сотрудникам некоммерческих организаций необходимо воспринимать проекты как способ помощи местному населению в решении проблем.
Сотрудники некоммерческих организаций, находящиеся в стране проведения проекта, продолжают жить в соответствии со своей культурой. Они живут отдельно от местного населения, вне работы находятся в компании «экспатриатов» (приезжие европейского происхождения, живущих в стране на постоянной основе), следуют своим традициям. Во всех четырех случаях у «чужих» был определен день выхода «в свет». Для укрепления отношений с местным населением изучаются традиции и обычаи (дарение подарков, обращение к людям в зависимости от их статусов в деревне, каноны одежды и др.), организуются совместные мероприятия с партнерами из местного населения. Тем не менее, в большинстве случаев барьер между «чужими» и местным населением сохраняется.
В результате проведения исследования удалось выяснить, что сотрудники некоммерческих организаций не рассматривают вхождению в другую культуру как проблему, всегда представляют местное население как очень дружелюбное. В целом, они ощущают себя комфортно. Для достижения лучших результатов сотрудники стараются любыми способами разрушить барьер между собой и местным населением. Местное население к «чужим» относится во всех случаях неоднозначно, часто разграничивая себя с ними. В то же время они дружелюбны и достаточно открыты, зачастую проявляют любопытство к другой культуре, но ожидают от приезжих соблюдения правил, которые существуют в данном обществе. Они охотно обучают «чужих» своим традициям, но и учатся тому, как работают приезжие.
По-видимому, рассмотрение вопроса взаимоотношений местного населения и «чужих» в рамках проектов развития является важным для повышения эффективности и устранения недостатков при проведении таких работ. Для более полного освещения вопроса об отношениях между «чужими» и местным населением в проектах развития необходимо проведение более длительного и глубокого исследования.
ФАКТОР ОБРАЗОВАНИЯ В ФОРМИРОВАНИИ ИНТЕГРАТИВНЫХ И ДЕЗИНТЕГРАТИВНЫХ СТРАТЕГИЙ КОРЕННЫМИ МАЛОЧИСЛЕННЫМИ НАРОДАМИ СЕВЕРА НА ПРИМЕРЕ СТУДЕНТОВ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА
Васильева Д.А., факультет социологии СПбГУ, Санкт-Петербург
В рамках дискуссии о культурной и этнической плюральности современного национального общества проводится исследование влияния фактора высшего образования на конструирование студентами, представителями коренных народов Севера, этнокультурной идентичности. Политика интеграции национальных меньшинств и этнических групп в национальное сообщество осуществляется через систему институтов государства (в том числе и института образования) в форме централизации отношений государство – регионы или, в категориях Э. Шилза «центр – периферия». В ходе исследования было важно выявить, как работает данная латентная функция образования, как влияют на индивида и этническую группу в целом усвоение норм социального поведения, основных ценностей данного общества, овладение принципами политической культуры общества.
Для того чтобы быть обществом, социальная система должна обладать своим собственным внутренним «центром тяжести», то есть она должна иметь свою собственную систему власти в рамках своих собственных «границ». Кроме того, она должна иметь свою собственную культуру. Какую-то часть своей культуры она по необходимости разделяет с другими обществами, от которых происходит и с которыми поддерживает отношения. Другая же часть этой культуры самобытна и принадлежит только ей. Общество здесь можно рассматривать, как совокупность объединившихся людей, изначальных и культурных коллективов, взаимодействующих и обменивающихся услугами друг с другом. Все эти коллективы образуют общество в силу своего существования под общей властью, которая осуществляет свой контроль над территорией, обозначенной границами, поддерживает и насаждает более или менее общую культуру. Именно эти факторы превращают совокупность относительно специализированных изначальных корпоративных и культурных коллективов в общество. На каждой из составных пастей лежит печать принадлежности к обществу, именно к данному обществу и ни к какому другому.
Европейское сообщество, вслед за государством, предназначает институту образования выполнение интегрирующей функции. Здесь у индивида должна сформироваться общесоциальная идентичность. Каким образом индивид формирует свою идентичность в полиэтническом государстве? Как интегрируется в общество? На данные вопросы нельзя ответить, не проанализировав на уровне повседневного взаимодействия, что меняется в самосознании, поведении и представлениях, индивида, принадлежащего определенной этнической группе, когда он попадает в совершенно иную среду для реализации общегражданского права на получение образования.
Интервью и наблюдения подтверждают, что актуализация этнокультурной идентичности необыкновенно ситуативна и используется респондентами, как ресурс. «Дома я как-то не задумывалась, что я – саами», – говорит студентка второго курса. В университете же для нее актуальна эта идентичность. Это маркер принадлежности к определенной студенческой группе, «один из символов дома». Для других студентов это доступ к определенным материальным ресурсам (стипендия, льгота и т.п.). В определенном социальном контексте актуализуется один или несколько элементов структуры идентификации («я(мы)-северянин(е)», «я(мы)-россиянин(е)», «я(мы)-ненц(ы)»).
Респонденты через институт высшего образования воспринимают нормы, ценности т.н. «центральной культуры», согласуя их с воспринятыми в родной культуре, характерными для их группы. Многие респонденты замечают, что по-разному идентифицируют «ощущают себя» в этнокультурном плане дома на каникулах и в университете. «Дома родители и друзья говорят, что я изменилась, по-другому отношусь к разным вещам». Приезжая к родителям они демонстрируют новые (зачастую ожидаемые ими) образцы поведения, чувствуя при этом свою общность с Петербургом, «Большой Землей». При этом намного острее, чем до поступления респонденты ощущают, что «дома все намного проще», что там «свое», поэтому более обоснованно идентифицируют себя с данной этнической группой. Появляется новой ощущение себя «северянкой» («северянином»), что также определяется локализацией «студентов народов Севера» на одном факультете и, зачастую, в одном общежитии, и соответственно определенным кругом общения.
Сокурсникам, особенно на старших курсах, демонстрируется определенная компетентность и включенность в городскую среду. Шанс найти работу и поселиться в Санкт-Петербурге заставляет индивида «выдвинуть» на первое место общегражданскую идентичность. В то же время формируется, ранее не существовавшая идентичность «северянин», ощущение принадлежности к «малым коренным народам Севера».
В рамках высшего учебного заведения у студентов есть возможность ознакомиться с международным научным и политическим дискурсом о положении и правах коренных малочисленных народов. На факультете читаются тематические лекции и проводятся общероссийские и международные конференции с данной тематикой, что предполагает принципиально иной уровень международной и правовой информированности. Профессиональные и коммуникативные навыки, приобретаемые здесь, дают индивиду возможность вернуться домой или остаться в городе. Запускаются разные механизмы идентификации, в зависимости от социальной ниши, которую теоретически может занять выпускник.
Усвоенные социальные формы как обобщенный паттерн социального поведения или паттерн распределения ресурсов и времени, продуцируемый процессом социальной жизни, дают возможность локальным общностям объединяться в сложное глобальное плюральное общество, в котором не существует оснований для выделения изолированных объединений или дихотомизации современных и традиционных институциональных комплексов: социальная жизнь в каждом конкретном месте заключает в себе элементы очень разного происхождения. С другой стороны, в ходе исследования было выявлено, что фактор образования не всегда только интегративен. Он в равной степени способствует консолидации микрогруппы по отношению к внешней этнокультурной среде. Мы видим, что процесс межкультурной интеграции очень далек от «синтеза культур» – это значительно более тонкое и многогранное событие.
Изучение данного процесса в свете этого представляется чрезвычайно важным. И так как огромную роль в здесь играет этнокультурное становление личности и обеспечения ее адаптивности, мобильности, существенное значение для реальных образовательных программ приобретает выработка эффективной модели коммуникации с учетом культурного своеобразия различных этнических групп и организация технологии обучения, управления и педагогики, наиболее эффективной для обучения людей других культур. Это станет элементом согласия между национальным большинством и этническими меньшинствами.
ВЛИЯНИЕ ТРАДИЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ НА ДЕТСКО-РОДИТЕЛЬСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В БУРЯТСКОЙ СЕМЬЕ
Гомбоева В.С., факультет социологии СПбГУ, Санкт-Петербург
Содержание семейных отношений зависит от культуры, традиций этноса, которые определяют менталитет, то есть привычные схемы мышления и мотивации поведения. В каждой конкретной культуре имеется своя система ценностей, свои особенности, стили и традиции воспитания.
Наблюдаются две тенденции в детско-родительских отношениях. С одной стороны, наблюдается утрата национальных традиций и обычаев, рост малочисленных семей, ослабление влияния со стороны старшего поколения на воспитание ребенка. С другой стороны, рост этнического самосознания, активизация интереса к истории, культуре своего народа, попытка возрождения традиционных, исторически сложившихся детско-родительских отношений.
Бурятский этнос представляет собой сложный конгломерат народов, проживающих на рубеже веков вокруг Байкала. Соприкасаясь, эти народы вносили в культуру друг друга новые элементы этнических традиций, что не могло не наложить отпечаток на всю структуру внутренних взаимоотношений, в том числе и на внутрисемейные отношения
|
|
|
