3.2. Проблемы управления международными конфликтами в туризме

Задача управления конфликтами в туризме отнюдь не отошла на второй план в списке приоритетов развитых стран. Наоборот, в связи с ростом зависимости между устойчивостью всей системы и событиями в разных ее «этажах», управление конфликтами обретает еще большее значение не только для самосохранения системы (хотя, если иметь в виду фактор распространения ядерного оружия, и эту опасность следует учитывать), но и для ее успешного функционирования, сохранения ее способности к решению проблем. Поэтому в содержании этой задачи практически не произошло никаких структурных перемен, если не считать двух: постановка самой задачи стала иметь намного более авторитарный, обязательный, нормативный характер, а решение этой задачи уже определяется не как прерогатива «мирового сообщества», а как «обязанность» одной-единственной сверхдержавы - США.

Здесь, в этой области вырисовывается сочетание нескольких одновременно действующих факторов. С одной стороны, безусловно, правильное стремление использовать отсутствие раскола мира на враждующие группировки для того, чтобы разработать и внедрить механизмы и процедуры разрешения конфликтов до того, как они достигают уровня военных столкновений. В принципе этот подход разделяют все (или почти все) ответственные участники международной системы. Да и существующие документы и решения международных организаций предписывают постановку и реализацию этой задачи.

Другая сторона проблемы управления конфликтами - это спор вокруг вопроса, чьей прерогативой должна быть политика управления конфликтами. В первой половине 1990-х годов, когда проблема была сформулирована в качестве одной из целей международного сообщества, казалось, что имеется всеобщее согласие относительно ведущей роли ООН в этом процессе. В ходе сложной дипломатической борьбы вызревала идея, что юридической основой этой политики должны быть решения Совета Безопасности ООН, который не только создает схему управления конфликтами, но и определяет, кого и как привлечь к осуществлению этого управления: денежными взносами, участием в военных действиях, поставками транспортных средств, горючего и т. д. На этой позиции и до последнего времени стоят Россия, Франция, Китай, словом все те страны, которые выступали против военной акции США в Ираке.

Но опыт конфликтов в Персидском заливе, на Балканах, в Афганистане и в других регионах, где ООН была предоставлена возможность управлять конфликтами, выявил весьма ограниченную способность этой организации заняться осуществлением этой задачи. Это способствовало выявлению двух основных претендентов на роль миротворца, обеспечивающего военную сторону политики управления конфликтами, - США и НАТО.

Позднее, через год-два обнаружились расхождения между союзниками. Европейские страны - члены ЕС также определили свой интерес к управлению конфликтами, фактически сделав это стержнем своей политики в области безопасности. Одновременно в США после прихода к власти администрации Дж. Буша и в связи с нападением террористов 11 сентября 2001 г. на Всемирный торговый центр и Пентагон начал быстро формироваться свой подход к управлению конфликтами, основанный на активном и даже упреждающем применении военной силы самими США. Вначале эта политика в целом прошла проверку в Афганистане зимой 2001-2002 годов, а затем уже была сформирована в качестве доктрины в период войны в Ираке зимой 2002-2003 годов. Параллельно США использовали и европейский подход к управлению конфликтами для создания «комитета 20», который объединил страны НАТО и Россию.

Таким образом, в сфере управления международными конфликтами образуется весьма сложное и противоречивое положение. Во-первых, имеется практически полное единогласие относительно постановки задачи управления конфликтами, а также концептуальной схемы ее осуществления: принуждение к миру, миротворчество, разоружение противостоящих сторон, разрешение споров с помощью посредников, наказание тех, кто предпочитает военные решения, а также более обширная совокупность проблем, связанная с контролем над вооружениями, помощью развитию, контролем над незаконном оборотом оружия, наркотиков и иммиграцией.

Во-вторых, практически определен круг тех ситуаций, где «международное сообщество» было бы заинтересовано в применении теории и практики управления конфликтами, хотя после появления концепции «оси зла» и здесь назревает дипломатический конфликт между США и ООН не меньшей тяжести, чем был конфликт по поводу Ирака. Вряд ли ведущие страны антиамериканской оппозиции в иракском кризисе будут склонны изменить свою позицию по Ирану, Северной Корее, Сирии. Но самое главное противоречие, которое осложняет всю сферу управления конфликтами, это - роль главного исполнителя. В силу разных причин никакая ООН не сможет выполнить эту роль, поскольку она требует иной концентрации ресурсов, наличия политической воли, невозможной в условиях полицентристской системы принятия решений; наконец, она требует известного энтузиазма, очень часто вытекающего из приверженности определенному политическому курсу. И все это имеется у США, во всяком случае, до тех пор, пока расчеты на успех в этой области входят в планирование президентом Дж. Бушем своей предвыборной кампании на 2004 год.

Но именно здесь и возникает одно из самых невероятных и маловразумительных противоречий сегодняшней мировой политики: группа держав, включающая достаточно влиятельных участников международной системы (Россия, Китай, Франция, Германия), в силу разных причин не хочет доверить Соединенным Штатам функцию контроля над конфликтами, считая, что это и без того увеличит международные активы США им во вред. На весах находятся: с одной стороны, возможности стабилизации обстановки в тех регионах, где она осталась конфликтной после завершения «холодной войны»; а с другой - опасения, что эта стабилизация принесет выгоду только одной державе (хотя потенциально от этого могут выиграть все), и этого уже достаточно, чтобы поставить под сомнение успешность всей идеи управления конфликтами.

Одной из проблем управления конфликтами в туризме является проблема юридического оформления договоренностей между участниками международного конфликта.

Так, например, контракт, вероятно, является основным источником потенциальных конфликтов. Потенциальные конфликтные области, связанные с контрактом, могут включать цену (уровень цен, комиссионные и соотношение цена/качество), сроки выпуска, общие условия контракта (условия отмены и оплаты), сроки согласования контракта и выполнение контрактных обязательств. Из-за преимущественно олигопонической структуры систем распределения туризма в местах назначения туристические агентства обладают высокой переговорной силой и навязывают свои условия в контрактах с учреждениями размещения.

Чем больше туристов отправляет агентство, тем выше его рыночная власть и способность договариваться о более низких ценах на проживание. Последние часто обвиняют туристические агентства (особенно крупных туроператоров) в " выкручивании рук" во время переговоров. Они рассчитывают добиться для себя лучших условий контракта – например переговоры о снижении цен во время/ сразу после периодов слабых продаж или противостояние/ противостояние заведений размещения друг с другом (см. Бухалис (2000) для подробного обзора методов, используемых туроператорами для снижения цен на объекты размещения). Однако можно было бы поспорить, действительно ли эти методы являются " выкручиванием рук" или просто частью общего арсенала деловых переговоров, который лучше использовать агентствам. В любом случае, из-за высокой переговорной силы туристических агентств средства размещения сильно зависят от туроператоров в распространении своего продукта.

Уровни цен и комиссий вызывают большую напряженность между учреждениями размещения и туристическими агентствами, потому что, с точки зрения теории игр, отношения между ними в контексте цен и комиссий следуют схеме " нулевой суммы" / " постоянной суммы". Из-за ограниченного бюджета туриста, на один евро больше для одной из сторон означает на евро меньше для другой. В связи с этим учреждения размещения и туристические агентства особенно чувствительны к ценам и комиссиям.

Обе стороны стремятся максимизировать свою прибыль. В краткосрочной перспективе достижение этой цели означает, что каждая сторона концентрируется на извлечении максимальной выгоды из каждой сделки / контракта. Поэтому как учреждения размещения, так и туристические агентства вступают в переговоры с крайне антагонистическими позициями, которые могут привести к конфликту.

В долгосрочной перспективе (стратегическая перспектива) интересы обеих организаций совпадают – обе стороны заинтересованы в привлечении большего числа туристов, которые приносят более высокие доходы обеим. Это превращает их отношения из " игры с нулевой суммой" в " совместную" игру.

Однако обе стороны будут сотрудничать в долгосрочной перспективе, если они увидят, что их интересы защищены, даже в краткосрочной перспективе. Оппортунистическое поведение заведения размещения или туристического агентства в конкретной сделке /контракте может подорвать доверие другой стороны и снизить их готовность продлевать контракт.

Следовательно, достижение долгосрочной стратегической цели максимизации прибыли каждой стороной не обязательно требует их максимизации в краткосрочной перспективе. Конечно, учреждение размещения и туристическое агентство могут сотрудничать в краткосрочной перспективе и координировать свои цены, но для этого может потребоваться какое-то право собственности, личные или иные отношения между ними, чтобы облегчить это сотрудничество.

Тем не менее, неопределенность в отношении продления контракта с агентством по размещению, подпитываемая бонусными системами, основанными на ежемесячной или ежеквартальной прибыли, стимулирует обе стороны стремиться к краткосрочной, а не долгосрочной выгоде в своих переговорах по контракту, что приводит к потенциальному конфликту во время их переговоров.