 |
31. Не хватало силёнок. 32. Не вошёл во вкус
|
|
|
|
31. Не хватало силёнок
В начале лета нас, семи- восьмилетних мальчишек, посылали возить на лошадях зелёную массу на силос. Женщины вдоль леса и по оврагам косили крапиву, а мы отвозили её на ферму, к силосной яме.
Управлять лошадью мы уже могли. Стоишь в телеге, в руках вожжи, лошадь послушно идёт в ту сторону, в какую тебе нужно. Подъезжаешь к стожку с зеленью, женщины нагружают полную телегу, а наше дело управлять – садишься на воз и едешь к ферме. У силосной ямы тебя уже встречают. Подъехал так, чтобы удобно было разгружать, и смотришь, как женщины укладывают зелень в яму и утрамбовывают.
А вот запрягать лошадь в телегу тогда у меня силёнок не хватало. Даже хомут надеть на шею не мог. Подведу, бывало, лошадь к телеге, встану на телегу, поднимаю хомут, начинаю надевать и, если норовистая лошадь попадётся, то, как мотнёт головой, я кувырком лечу вместе с хомутом. А иногда получалось! Тогда я радовался, что смог захомутать лошадь.
В основном, конечно, запрягать нам помогал дядя Шакртен.
Тогда я радовался, что смог захомутать лошадь!
32. Не вошёл во вкус
Обычно почти все мальчишки в 7-8 лет пробуют курить. В то время у нас не было ни папирос, ни сигарет. Взрослые курили табак самосад. И вот я с Володей Апталиковым, ему было уже двенадцать лет, впервые стал знакомиться с этой дымящей забавой.
Сидим мы как-то на СОЛОМЕННОЙ крыше сарая и курим... Все картошку копают, а нас не видно. Вдруг слышу, где-то совсем рядом дядя Шакртен меня к себе зовёт! Он, видимо, заметил нас и неслышно подошёл. Володя тут же убежал.
Дядя Шакртен спокойным таким голосом попросил меня, как взрослого, дать ему закурить. Я, доверяя его спокойному тону, протягиваю, что у меня было – табак в мешочке и бумагу, но сам стою на месте. А он подзывает меня поближе к себе, и я, как кролик к удаву – с опаской, но послушно подхожу к нему. И как только я достаточно приблизился, он живо схватил меня за шкирку, зажал мою голову себе между колен, снял с себя поясной ремень и несколько раз прошёлся по моему мягкому месту, приговаривая, чтобы я больше не привыкал к этой вредной привычке.
|
|
|
Конечно, теперь мне не вспомнить, что именно он говорил, но этот урок был для меня настоящим. Я запомнил его на всю жизнь.
Сначала я, видимо, побаивался дядю, а, уже став взрослым, пробовал закуривать вместе с другими, но так и не привык – не вошёл во вкус. Вот уже седьмой десяток живу, и всё время с благодарностью вспоминаю урок брата моей мамы.
А вот своих сыновей – их у дяди Шакртена семеро – он не смог отучить от этой вредной привычки, все они курят.
33. Лапти
В нашей деревне во время войны было ещё несколько стариков. Про одного дедушку хочу немного рассказать.
Звали его Миклай, это младший брат моего прадеда Шуматая. В то время было ему лет около 70. Он всей деревне плёл лапти. Поживёт в одной семье, где его и покормят тем же, что и сами едят, там же он и спит. Когда всем в этом доме по паре лаптей сплетёт, идёт к следующим. Пока он так обойдёт всю деревню, те, которым вначале плёл, уже износили свои лапти и надо плести новые... Так он и жил.
От него и я научился лапти плести. Сначала для себя, а потом уже и всем в нашей семье плёл.
А бабушка вязала для нас шерстяные носки и варежки. И у мамы тоже было своё занятие. Дома у нас стоял ткацкий станок, на котором она ткала полушерстяные полотна для зимней одежды и портянок. Так мы сами себя могли постоянно снабжать всем необходимым для жизни.
Тем станком мама пользовалась ещё до недавнего времени, когда у неё уже появились внуки. Она ткала на нём половики. Некоторые детали того станка до сих пор сохранились и сейчас лежат на чердаке. А половики вполне приличные и могут ещё долго служить.
|
|
|
|
|
|
