О. В. Чуракова. «её душа трепещет предчувствием грядущего»: российская женщина начала ХХ В. В поисках новой социальной идентичности (по материалам первого всероссийского съезда по женскому образованию)

О. В. Чуракова

Архангельск, Северный и Арктический федеральный университет

«ЕЁ ДУША ТРЕПЕЩЕТ ПРЕДЧУВСТВИЕМ ГРЯДУЩЕГО»: РОССИЙСКАЯ ЖЕНЩИНА НАЧАЛА ХХ В. В ПОИСКАХ НОВОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ (ПО МАТЕРИАЛАМ ПЕРВОГО ВСЕРОССИЙСКОГО СЪЕЗДА ПО ЖЕНСКОМУ ОБРАЗОВАНИЮ)

Процессы модернизации российского общества на грани ХIХ и ХХ веков привели к возросшей социальной мобильности женщин. В «женском мире» — особой социокультурной сфере, — появились новые категории и доминанты: политика и бизнес, успешность и профессионализм. В 1871 г. император Александр II Указом «О допущении женщин на государственную службу» открыл российским женщинам путь к профессиональной деятельности. Но для полноценного участия в общественной жизни страны им необходимо было должное образование. Почти полвека ушло на получение декларации о возможности иметь равное с мужчиной образование. В 1911 г был высочайше утвержден одобренный Думой законопроект «Об испытании лиц женского пола в знании курса высших учебных заведений и о порядке приобретения ими ученых степеней и звания учительницы средних учебных заведений».

Приобретение нового социального опыта, как правило, нуждается в рефлексии. И потому в конце 1912 — начале 1913 г. в Санкт–Петербурге состоялся Первый Всероссийский съезд по женскому образованию, в работе которого приняли участие 1115 женщин–делегаток. Съезд обсудил проблемы низшего, среднего, высшего, художественного, внешкольного и профессионального женского образования в России, постановку преподавания на различных факультетах женских институтов. Но главное, — почти в каждом выступлении звучало то, что современные ученые называют проблемами социальной идентичности. Женщины, получавшие образование, ощущали себя частью российского общества и встали на путь поиска новой социальной и профессиональной идентичности.

Не менее значимо то, что в рамках сложившейся новой, антропологической парадигмы женского образования и воспитания женщины–ученые исследовали особенности «женской натуры». В структуре гендерной идентичности ученые выделяют следующие главные компоненты: когнитивный (познавательный) — осознание принадлежности к определенному полу и описание себя с использованием категорий мужественности–женственности, и аффективный (оценочный) — оценка психологических черт и особенностей ролевого поведения на основе их соотнесения с эталонными моделями маскулинности–фемининности.

На Первом Всероссийском съезде по женскому образованию, прежде всего, обговаривался вопрос о равенстве полов в вопросах образования, преподавания и научной работе. Городской голова Санкт–Петербурга, бывший министр просвещения граф И. И. Толстой в докладе «О совместном высшем образовании» развенчал доводы противников совместного обучения в том, что «женщина обладает иными способностями, а потому не может конкурировать с мужчиной». Ему вторили в своих докладах Председатель Совета Российской Лиги равноправия женщин П. Н. Шишкина–Явейн, глава Общества содействия внешкольному образованию А. С. Милюкова, одна из первых женщин–врачей в России, председатель Русского женского взаимного благотворительного общества А. Н. Шабанова и другие.

Преподавательниц женских вузов волновал вопрос: «является высшая женская школа университетского типа общеобразовательным учреждением или школой научной работы». Своими доводами в этом вопросе поделилась доктор истории, профессор А. Я. Ефименко в докладе «Из личных наблюдений и впечатлений». Профессор не побоялась затронуть вопрос, который сама назвала «щекотливым»: «нет ли в природных свойствах интеллекта обоих полов чего–либо, исключающего возможность их уравнения на почве высшего образования? » И отмечала при этом, что «этот вопрос слишком часто отравляется ядовитым сомнением, что дело идет не только о качественном различии, находящемся в зависимости от естественных, физиологических различий, но и от количественного различия «в степени»: выступает вопрос о «выше» и «ниже». Развенчивая мнение о том, что «курсистка по сравнению со студентом, добросовестнее, исполнительнее, аккуратнее, но проявляет меньше оригинальности, инициативы, творчества», профессор Ефименко убеждала участников съезда в том, что «наблюдая даже элементарную научную работу женщин», очевидно, «что это не «дамское рукоделье» — ядовитое выражение одного глубокоуважаемого коллеги, т. е. не механическое воспроизведение данного образца».

Были у делегаток съезда и попытки дать «описание себя с использованием категорий мужественности–женственности». Так историк А. Я. Ефименко в совершенно современном для сегодняшнего исследователя «гендерном дискурсе» рассуждала: «Не показывает ли нам повседневное наблюдение, что преобладание синтеза и дедукции составляет отличительное свойство женского ума по сравнению с умом мужским? Интуиция… есть в гораздо большей степени свойство женской духовной организации, чем мужской».

Не менее важные выводы прозвучали в докладе А. В. Тырковой «Изменение психологии женщины XIX в. соответственно с изменившимся образованием». «Внутренний рост женского Я требует нового сознания женственности, — настаивала А. В. Тыркова, — Ведь не утрачивать свою женственность, а только расширять и освобождать ее хочет новая женщина».

Делегатки женского съезда весьма критично относились к своему полу. «В женской духовной природе есть одна особенность, складка, пожалуй, дефект, мешающий женщине проявлять себя в области интеллектуальной работы, как и в других областях, в той полноте, какая, ей возможна по природе ее способностей. Это… — «недостаток инициативы», — полагала А. Я. Ефименко. «Женщине недостает стихийной, органической привычки и потребности ставить цели своей деятельности в социальной среде». Её мучили вопросы: «что держит в петлях своих соблазнительных идей женскую душу?... Чего недостает женщине? » И профессор сама отвечала на них: «Не интеллектуальных сил, не творчества, не трудоспособности. Ей недостает энергии внутреннего побуждения ставить себе цели в социальной среде и настойчиво преследовать эти цели. Это можно смешать с характером, но это не характер. И слабохарактерный мужчина определяет свое место в жизни и добивается того, чего не делает и сильная женщина. Здесь женщину выручает пока только исключительная одаренность, то, что мы называем талантом и что играет роль внутреннего импульса, движущей силы».

Помимо самоактуализации докладчицам важны были и проблемы мужской гендерной идентичности. А. Ефименко, например, желала «новой женщине», «чтобы она не взяла из настоящего тех черт, которые составляют обратную сторону преимуществ мужской психологии — честолюбия, властолюбия, карьеризма » А. Тыркова уверяла, что в этом случае увенчается успехом их «борьба с несовершенством мужского строя жизни». Эти высказывания не утратили своей актуальности и спустя столетие.

Таким образом, начало ХХ века актуализировало вопрос о гендерной идентичности «новых женщин». Женщины верили, говоря словами А. Я. Ефименко, что «в недрах современного общества уже зарождается новая жизнь, и женщина чутко прислушивается к слабому еще биению ее пульса. Современная женщина вся полна устремлением в таинственную даль будущего и ее душа трепещет предчувствием грядущего».