М. О. Логунова. Вдовствующая императрица елизавета алексеевна

М. О. Логунова

Санкт–Петербург, Государственный музей истории Санкт–Петербурга

ВДОВСТВУЮЩАЯ ИМПЕРАТРИЦА ЕЛИЗАВЕТА АЛЕКСЕЕВНА

Елизавета Алексеевна ( 13 января 1779 – 4 мая 1826) остается, пожалуй, наименее известной из российских императриц, занимая особое место в русской истории. Она всегда оставалась в тени, по большому счету, не найдя себя в строгой иерархии императорской семьи. Ее образ, также как образ ее венценосного супруга, по сегодняшний день будоражит воображение мистиков, склонных продолжить ее жизнь и после реальной смерти.

Свадьба великого князя Александра Павловича состоялась 28 сентября 1793 г., когда жениху не исполнилось 16 лет, его невесте, принцессе Баденской было 14. Брак детей дал прогнозируемые результаты: отношения супругов складывались сложно. Супруги сблизились незадолго до смерти Александра I и ушли из этой жизни с промежутком в полгода, что дало повод к появлению мифов, живущих по сегодняшний день.

Императрица Елизавета Алексеевна не обладала крепким здоровьем, около 1824 г. ее здоровье сильно ухудшилось. Доктора предписывали поездку в Италию, в более теплый климат, но она предпочла Таганрог. Вдали от света царственные супруги не расставались, но поездка императора в монастырь св. Георгия имела роковые последствия – Александр Павлович заболел и скончался 19 ноября 1825 г. Елизавета Алексеевна в состоянии вдовства провела совсем немного времени.

Тело Александра I было перевезено в Троицкий собор Александровского монастыря 11 декабря 1825 г. Каждый день проходили службы, на которых присутствовала и овдовевшая императрица. Ее здоровье послужило причиной последнего в жизни супругов совместного путешествия, оно же не позволило ей сопровождать гроб с телом мужа.

22 марта 1826 г. поезд императрицы отправился в путь. Окружение заранее проложило маршрут от Таганрога до Калуги, намереваясь делать около 20 верст в день, чтобы не утомить путешественницу.

Последний перед остановкой в Белеве переезд был большим – сто верст от Орла. На подъезде к городу императрица почувствовала себя дурно. В город были посланы белевские капитан–исправник и городничий Колениус, чтобы отправить по домам народ и духовенство, приготовившихся к торжественной встрече. Вечером 3 июня царский поезд остановился около выбранного для постоя дома купцов Дорофеевых. Последним днем жизни Елизаветы Алексеевны стал день 4 мая 1826 г. В 4 часа утра она почувствовала недомогание и попросила камер–медхену Тиссон позвать лейб–медика Э. И. Рейнгольта. В 5 часов утра врачу оставалось только констатировать смерть. В этот же день в 8 часов вечера в Белев прибыла императрица–мать. На следующий день по приказу Марии Федоровны в комнате усопшей поставили походную церковь императора Александра I и прошли панихиды по обоим покойным супругам. Тело Елизаветы Алексеевны было вскрыто и бальзамировано, при этом обнаружено, что «…долгие и мучительные страдания ее величества происходили от ненормального строения сердца, затруднявшего циркуляцию крови. Полное прекращение циркуляции крови послужило причиной скоропостижной смерти»[844].

9 мая 1826 г. Высочайший манифест сообщил народу о кончине императрицы Елизаветы Алексеевны. К 15 мая 1826 г. были изготовлены гробы: деревянный, в который был положен свинцовый гроб с телом Елизаветы Алексеевны в белом глазетовом платье, порфире и короне[845]. 16 мая 1826 г. началось Печальное шествие в Санкт–Петербург. При пересечении границы Санкт–Петербургской губернии дубовый гроб, используемый в шествии, заменили парадным.

Пока тело умершей с подобающими почестями медленно направлялось по последнему пути, в Петербурге готовилась Печальная церемония. На погребение императрицы выделили из государственной казны скромную сумму с расчетом, что на оформление пойдут материалы, оставшиеся от погребения Александра I. 14 июня Петербург наблюдал торжественное шествие Печального кортежа Елизаветы Алексеевны от Чесменского дворца к Петропавловскому собору, повторившее маршрут Александра I. Да и церемониал походил на тот, что был составлен для похорон Александра I за исключением элементов, относящихся только к царствующему императору. В Белеве в доме, где скончалась императрица, была учреждена богадельня для 24 вдов, просуществовавшая до 1917 г., здание сохранилось доныне.

Супруги соединились после смерти, но эта смерть, так близко стоящая во времени и произошедшая где–то далеко от столицы, вызвала к жизни не только мифы и подозрения. Смерть императорской четы послужила поводом к созданию нового династического сценария, идеалистического представления о правящей семье. Практически во всех воспоминаниях описывалось нежное соединение супругов перед роковой поездкой, кончина императора на руках заботливой жены, ее предчувствие своей смерти. Широко цитировалось ее письмо свекрови: «Наш Ангел на небесах, а я должна прозябать на земле! Кто мог подумать, что я, слабая и больная, переживу Его? ».

Многочисленные изобразительные произведения показывали смерть императора в скромной комнате на походной кровати в окружении свиты и сидящей рядом супруги. Н. Данилевский назвал это «духом венценосных супругов», представляя трагический миг смерти как момент духовного единения[846]. С этого времени культ династии, семьи достигает бессмертия, семейного союза в будущем[847]. После полного сложностей династических отношениях XVIII века, сближение, смерть, и похороны императорской четы в 1825–26 гг. стали образцом для идеализации семейных ценностей и сплочения нации в соболезновании столь великому общегосударственному горю.

Очевидно, эта посмертная романтизированная горечь ухода супругов, наконец–то нашедших истинные человеческие ценности не в общественной жизни в окружении роскоши царских резиденций, а в скромной обстановке далекой провинции в трогательной заботе друг о друге, послужила причиной неодолимого желания продолжить их жизнь в образе отшельников, отказавшихся от мнимого ради настоящего. Именно этим следует объяснить рождение мифов, укладывавшихся в контекст философских и нравственно–этических исканий XIX века.