А. В. Скутнев. А. И. Красовский: штрихи к портрету русского чиновника XIX В.

А. В. Скутнев

Вятка, Санкт–Петербургский ГУ профсоюзов, Кировский филиал

А. И. КРАСОВСКИЙ: ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ РУССКОГО ЧИНОВНИКА XIX В.

Образ русского чиновника в XIX в. благодаря ярким произведениям лучших писателей того времени выглядит весьма колоритным и не однозначным. Конечно, герои Гоголя, Чехова, Батюшкова и других русских писателей, как и любые литературные персонажи, вымышлены. Но это не значит, что у них не было прототипов. Более того, массовое сознание наделило чиновников такими чертами и свойствами, которые сделали их образы стереотипными для всех, в том числе и писателей.

Нас заинтересовал один известный исторический деятель Александр Иванович Красовский (1776–1857). В середине XIX в. он был на виду, особенно в литературных кругах столицы. Дело в том, что Красовский в течение 25 лет возглавлял Комитет по цензуре иностранной литературы. На этом поприще он заслужил дурную славу как типичный русский чиновник, который вершит судьбы людей, будучи сам иногда совершенно безграмотным в той области, за которую отвечает.

Безусловно, Красовский уже в силу своих профессиональных обязанностей мог бы выступить в качестве объекта исследования. Однако есть одна изюминка, которая придает нашей работе совсем иной вид. Для того, чтобы понять о чем идет речь, достаточно прочитать большую статью о Красовском в журнале «Русская старина» за 1874 г. и всем известный рассказ А. П. Чехова, написанный им в 1898 г. «Человек в футляре». Некоторые черты господина Беликова буквально срисованы с фигуры статского чиновника А. И. Красовского. Во вступлении статьи о Красовском говорится, что он был «целиком казенный человек… в нем было все… форменного образца»[849]. Жизнь Красовского, как и Беликова, была подчинена неким неписаным правилам, которые он сам придумал для себя в соответствии со своей должностью и следовал им как на работе, так и дома.

Одним из таких правил был одинокий, близкий к аскетическому, образ жизни. Красовский и Беликов до конца своей жизни были одни, у них не было никакой личной жизни. Тайный советник Красовский считал, что семья может отвлечь от исполнения служебного долга, а потому, даже своим подчиненным разрешал жениться неохотно. Оба наших героя не допускали, чтобы в квартире неженатого мужчины жила женщина. У Чехова Беликов держал у себя поваром старика Афанасия «нетрезвого и полоумного, который когда–то служил в денщиках и умел кое–как стряпать». Красовский, узнав однажды, что один из его цензоров завел в качестве прислуги женщину, лично съездил на квартиру подчиненного в его отсутствие, после чего добился увольнения прислуги. В этом он напоминает Беликова, который любил ходить по квартирам коллег.

Русский чиновник должен был быть человеком религиозным. Таким был Беликов, таким был и Красовский. Он вместо денежного вознаграждения регулярно дарил лучшим работникам своего ведомства религиозные книжечки с молитвами, полагая, что это лучший подарок. Красовский считал, что «религия и казенная служба были две однородные, поддерживающие друг друга, а розно немыслимые величины»[850].

Религиозность объясняла еще одну черту русского чиновника – стремление наставлять подчиненных и соблюдение моральных норм. Беликов был возмущен тем, что учитель и женщина катаются на велосипеде. Красовский вызывал к себе по его мнению тех, кто вел непристойный образ жизни и подолгу отчитывал, заставляя учить молитвы и каяться.

С другой стороны, между героем Чехова и Красовским есть и некоторые отличия. Так, авторитет Беликова держался на чем–то непонятном даже рассказчику. В то время как Красовский пользовался своим положением начальника, авторитет которого в российском чиновничестве принял совершенно гипертрофированные формы[851]. Кроме того, Красовский был по–настоящему влюблен в свою работу. В особенности в ее бумажную сторону. Красовский потому и является человеком, а не литературным персонажем, что он натура более сложная и неоднозначная. Если Беликова в конце рассказа начинаешь жалеть, ведь видно, что ждет человека живущего в футляре. То тайного советника Красовского жалеть как будто и не за что.

Особо впечатляет сохранившийся личный дневник А. И. Красовского. Вот, например, запись, которая ничем не отличается от всех остальных записей. «Пасмурно. Утром + 7, днем + 8, ночью + 6. Благодаря Всемогущему целителю душевных и телесных расслаблений, сон был хорош от 1 часу до 7 часу. Во сне виделось черновое представление о наградах чиновников министерства народного просвещения, в котором С. С. Уваров сделал изменения против статьи обо мне не в мою пользу. Оправление желудка было в 11 часов, малое, еще в 4 часа более. Обедал у генерала О. Х. Штегмана. Возвратился домой в 11 часу и лег спать в 1 часу»[852]. И так каждый день из года в год, только о погоде, обеде, снах и оправлениях желудка.

Можно однозначно сказать, что сами по себе названные черты русского чиновника не являются плохими. Что плохого в религиозности, соблюдении правил морали, увлеченности работой? В России XIX в. чиновника критиковали не за это, а за гротескность, преувеличенное, доходящее до абсурда, служебное рвение и гипертрофированное понимание своей роли, которая становилась почти мессианской. Красовский считал свой Комитет едва ли не центром вселенной. Когда он узнал, что чиновник, которого он планировал отпустить в рабочее время по семейным делам, будет в том же месте, где и император Николай I, то запретил ему уезжать под предлогом, что «…государь вас увидит и скажет: сегодня среда, у Красовского заседание, а секретарь – в Кронштадте»[853].

Вполне возможно, А. П. Чехов читал статью в Русской старине или мог слышать о ней. Во всяком случае, выражение в отношении Красовского «душа в мундире» очень напоминает «человека в футляре». С другой стороны, на момент публикации в Русской старине Антону Павловичу было всего 14 лет, и он учился в гимназии. Как бы там ни было, не подлежит сомнению то, что образ Красовского стал одним из типичных образов русского чиновника и утвердился в массовом сознании. А Чехов только отразил эти черты в своем произведении. Вот почему Беликов так похож на реально жившего в Петербурге чиновника Красовского.