Конец  эпохи  плазмозавров

      Мне кажется, что расхожее мнение о том, что плазмозавры некогда господствовали на Земле, имеет одну слабую сторону. Теория приспособляемости, изобретённая ещё Карлом Линнеем, и сопоставление её с некоторыми новейшими открытиями современных учёных, особенно в области генной инженерии, наводят нас на мысль о неизбежности исторической трансформации данного вида и передачи некоторых из его генов другим видам, ныне живущим и здравствующим. Последние данные палеонтологии, шокирующие находки в зоне австралийских песчаных обнажений живо говорят нам о том, что необходимо диалектически пересмотреть наше нынешнее отношение к плазмоидам, занимающим важное место в современной истории.

Дело в том, что плазмозавры ( в дальнейшем мы будем для краткости мы будем называть их просто ПЗ), как и все известные науке живые организмы, подверженные могучей силе ЕСТЕСТВЕННОГО ОТБОРА, вынуждающей их безраздельно повиноваться желанию выживать вопреки всему. Никакие природные катаклизмы, землятресения, цунами или извержения вулканов, глобальные потепления и похолодания не способны сбить с толку великую силу ПЛАЗМЫ, велящую ей тысячекратно плодиться и размножаться.

Однако, не только плазмоиды представляют нам столь ценную пищу для размышлений. Естественная история знает немало случаев, т. н. «конвергентного» поведения некоторых других, болеее низких видов. При определённых жизненных обстоятельствах, они как бы «ловят волну» мировых событий, извлекая для себя пользу из множества разнообразных факторов. Живое свидетельство тому – резкий всплеск численности лаптоногих моллюсков после известных событий 7191 года, когда в воды мирового Океана попало огромное количество коммунистических загрязнений.

  Исследовав немалое количество палеозойских останков и хорошенько покопавшись в желудках ПЗ, австрийские учёные сделали вывод о том, что последние были невероятно прожорливы. Кроме того, они были фактически всеядны, что дало им много шансов перенести свои гены на ближайшие и последующие поколения. Как показали последние раскопки на юге Шотландии, идеология плазмоидов так же аморфна, как и они сами, мало меняется от поколения к поколению и целиком подчинена идее выживания данной касты.

Конечно, даже огромное количество ископаемых останков не может достоверно и убедительно обрисовать нам точный внешний облик ПЛАЗМЫ и, тем более, ясную историческую картину её неизбежного вымирания. Учёные многократно просчитывают различные возможные варианты вероятного развития событий в будущем. Тут не всё ещё полностью стыкуется и не всегда «концы» сходятся с «концами». Плазмическая натура безликости и «всеохватности» т. н. «ЕДИНОЙ МАТЕРИИ» иногда приводят в ужас современных аналитиков природы. Тем не менее, некоторые смельчаки, особенно специалисты из университета штата Массачусетс, уже высказывают осторожную мысль о том, что всеобщему засилью ПЗ, возможно, уже в этом столетии придёт конец. На это указывает, в частности, появление в плазмической среде некоторого количества нового, генетически разнородного материала, способного перейти от жизненной стратегии приспособляемости к живым и активным действиям.

Участившиеся на наших глазах случаи «конгломерации» молодых плазмозавров и активного самовыражения плазмы наводят нас на мысль, что, даже при условии сохранения, а уж тем более в случае изменения ориентации магнитного поля Земли, затянувшейся эпохе проникающих во все дыры плазмозавров вскоре наступит естественный конец. Думается, любые сомнения тут излишни и могут только рассмешить специалистов. Впрочем, будущее покажет.

C Л А Д К А Я Г О Д А
Быль

Это произошло во время летней студенческой практики. Мы были тогда очень молоды и легко заводили новые знакомства. Его звали Константин. Я мыла голову под струей холодной воды, вытекающей из уличного крана, а он стоял неподалеку и с любопытством наблюдал за мной.

   – Так ведь и простудиться недолго! – неожиданно сказал он.

И я обратила на него внимание. Лучше бы я этого не делала… А, кстати, он был очень хорош собой! У него были голубые глаза, светловатые волосы и короткая окладистая борода. С первого взгляда он показался мне похожим на героев Тургенева или Аксакова… Он прибыл сюда с другим стройотрядом и, наверное, попросту скучал. Точнее, ему просто не с кем было поговорить. И он выбрал меня.

Для него я была просто Катей. Он не знал про мое польское имя Каролина, так же как и про мое увлечение живописью. Впрочем, я тогда еще и сама о себе так мало знала…

В первый раз мы встретились на ступеньках одного из соседних домов. Мы долго там сидели и о чем-то разговаривали. Я не знаю, что уж он во мне такого нашел? Я была мала ростом, некрасива, но в качестве собеседника ему, наверное, сгодилась. А потом ему, видимо, стало со мной даже интересно.

Дело было на берегу Днепра. На другой день мы с Константином уже гуляли вдоль берега  реки… Мы купили целое ведерко спелой черешни и с удовольствием поглощали ее, разбрасывая вокруг косточки. Он рассказывал мне о своих предках, а я говорила, что моя мать тоже родом с Украины, но имеет также немного польской крови, и, возможно, поэтому меня назвали таким редким именем… Впрочем, это было ему уже не интересно.

Вокруг нас порхали разноцветные бабочки и весело стрекотали кузнечики. Легкий ветерок слегка шевелил листочки на кустах козьей ивы. Внизу «вольно и плавно» катил свои широкие воды Днепр…

– Це Украйна! – любил повторять Константин, торжественно обводя вокруг себя рукой. Я смотрела на него и любовалась им. Я была рада, что сумела хоть чем-то заинтересовать его. Он казался мне красивым и необычным, мне нравился его голос, и я чутко ловила каждую его интонацию.

На третий день, а точнее уже вечером, ближе к ночи, мы сидели на каком-то заброшенном неисправном тракторе, и он рассказывал мне всю историю своей жизни, намекая на какие-то загадочные криминальные обстоятельства. Но это не мешало мне любить его.

Еще через два дня мне передали от него маленький красный цветочек («Аленький цветочек! » – подумала я…). Сердце мое дрогнуло. Я с нетерпением ждала новой встречи.

На шестой день Константин поджидал меня уже поджидал меня под окном школы, где мы с ребятами жили. Мы пошли с ним в другом направлении, в сторону еще не изученной нами сельской местности. По дороге попадались хаты, окруженные плетнями, над которыми нависали высокие подсолнухи. За плетнями бегали поросята и кудахтали куры. Мы пошли весь поселок, вышли из него и вошли в высокие заросли широколистного па’дуба и лещины. Тропа шла вдоль оврага, спускавшегося к реке.

Мы расположились на небольшой опушке под ветвями орешника. Костя расстелил свою куртку. Над нами было вечное голубое небо, а в нем словно огромные куски сахарной ваты, плыли облака. Впервые я увидела мужчину так близко…

Через десять дней практика заканчивалась и мы уезжали в Москву. Костя уезжал в Винницу. Он пришел провожать меня на вокзал. Мне было горько, и я еще не знала, как смогу жить с этим…

Весной у меня родилась дочка. Я назвала ее Наташкой и взяла академический отпуск. Через год я восстановилась в институте, но от практики была освобождена. Когда моя бывшая группа вернулась с очередной стройки, мне неожиданно позвонила подруга и сказала, что Константин Яценко просит передать мне привет… В этот момент моя дочь, которой едва исполнился год, забрела в кухню и случайно вылила на себя тарелку супа. Кухня огласилась громким плачем. Я быстро поблагодарила и бросилась спасать ребенка.

А недавно я узнала, что Константин стал важным начальником в УкрГоловСтройкомитете. У него жена и двое взрослых детей. О них мне пока ничего не известно. Отношения наших государств разладились…

Моя дочь тоже повзрослела, закончила институт и вышла замуж. Она работает дизайнером интерьеров и нередко использует в своей работе мои, пусть и несовершенные, картины. На них часто можно видеть широкую реку и зеленые холмы с порхающими над ними бабочками. По небу плывут белые пушистые облака. А что? Людям нравится…

У моей дочери правильные черты лица и голубые глаза. Все говорят, что она чем-то напоминает «тургеневских» барышень. У нее родились уже свои детишки. Их зовут Коля и Костя. Но это уже совсем другая история.