Виктимология аддиктивного поведения

пациент рассматривается как человек, нуждающийся в определенных реакциях со стороны других людей для поддержания самоуважения и целостности Я. Кохут изучал пациентов, которые жаловались на депрессию, чувство пустоты, неудовлетворенность своими отношениями с окружающими. Их самооценка была крайне уязвимой к любым проявлениям неуважения. Будучи детьми, эти люди страдали от неспособности родителей выполнять свои родительские функции, в частности — удовлетворять потребность детей в идеализации родителей. Значение родительских неудач в попытке поддержать самоуважение ребенка, впоследствии уходящего в аддикцию, подчеркивают работы Эдварда Ханзяна (Khantzian, 1990).

По мнению Вурсмера (1987), аддиктивное поведение синонимично понятию тяжелой компульсивности, которая входит в сущность невротического процесса. Куби (Kubie, 1954, 1978) подчеркивает, что визитной карточкой невротического процесса является его компульсивность — ненасытность, автоматичность и бесконечная повторяемость («навязчивые повторения»). Второй критерий заключается в поляризации противоположностей, разделении всех оценок по полюсам: плохое и хорошее, чистое и нечистое, любовь и ненависть — в их крайних проявлениях («критерий полярности»). Близко к этому стоит и третий критерий — чувство абсолютности и глобальности большинства переживаний, требование тотальности эмоционального или когнитивного понимания себя и мира («нарциссизм»). Эти три характеристики являются основными в описании любого невротического процесса. Поэтому, опираясь на связь между аддиктивным поведением и невротическим процессом, при лечении зависимых пациентов можно использовать принципы терапии неврозов (Wurmser, 1982).

По одной из теорий аддиктивная личность — это гедонистический индивидуум, интересующийся только погоней за удовольствием. Но существует и иная точка зрения, утверждающая, что зависимость развивается как результат длительных невротических конфликтов, структурного дефицита, генетической предрасположенности, семейных и культурных условий, а также влияний окружающей среды (Sabsheen, 1978). У каждого человека присутствует ядро аддиктивных процессов, которое проявляется в мягких формах, как пристрастие к еде, табаку, сладостям или кофе. По мнению Savitt (1963), решающее значение, определяющее форму зависимости, играют отношения «мать-дитя», особенности которых на раннем этапе

Глава 5

формирования Эго и на этапе последующего созревания способствуют фиксации и поддерживают регрессию.

Представления первых психоаналитиков о том, что все случаи зависимости представляют собой регрессию к оральной стадии психосексуального развития, уступили место иной концепции, согласно которой все случаи аддиктивного поведения имеют защитную и адаптивную функцию. Сегодня многие психоаналитики считают, что главным в аддиктивном поведении является не импульс к саморазрушению, а дефицит адекватной интернализации родительских фигур и нарушение способности к самозащите (Khantzian et al., 1990). Некоторые психоаналитики (Blatt et al., 1984) провели углубленное исследование зависимого поведения, что позволило выделить ряд факторов, вызывающих аддикцию: потребность в контейниро-вании агрессии, сильное стремление к симбиотическим отношениям с материнской фигурой, желание ослабить депрессию. Аддикты ведут непрестанную борьбу с чувством стыда и вины, с ощущением своей никчемности, с повышенной самокритичностью. Супер-Эго становится для аддиктивной личности суровым мучителем, поэтому карающее Супер-Эго аддик-та должно привлекать внимание психотерапевта не меньше, чем карающее Супер-Зго тяжелого невротического пациента (Wursmer, 1987). По мнению Э. Ханзяна, главная причина всех аддиктивных расстройств — это страдания, которые аддикты пытаются облегчить с помощью алкоголя, еды и т. д., отражающие трудности в сфере саморегуляции четырех основных аспектов психологической жизни: чувств, самооценки, взаимоотношений с людьми и заботы о себе. Анализ клинической работы с аддиктивными пациентами свидетельствует о наличии у них серьезных проблем, суть которых в неспособности управлять своими аффектами, поддерживать здоровые отношения с окружающими, а также адаптивно изменять и контролировать свое поведение. Обширная психопатология, включающая в себя выраженную дефицитарность мотиваци-онно-аффективной сферы, неспособность заботиться о себе и контролировать свои импульсы, предопределяет возникновение аддикции (Khantzian, 1978). Аддиктивные пациенты страдают от того, что не чувствуют себя «хорошими» и поэтому неспособны удовлетворить свои потребности, они мечутся между самопожертвованием и эгоцентризмом, где требовательность быстро сменяется презрительным отвержением помощи и отказом признать свою потребность.

Виктимология аддиктивного поведения

По мнению Кристал (Krystal, 1983), многие аддиктивные пациенты не способны дифференцировать свои чувства, склонны соматизировать аффект и не могут выражать свои чувства словами. Они не могут идентифицировать у себя различные эмоциональные состояния, например отличить тревогу от депрессии, понять, больны ли они, устали или голодны, испытывают печаль или гнев. Вурсмер (1974) считает, что основой аддиктивных расстройств является «дефект аффективной защиты». По этой причине вещества, вызывающие зависимость, называют «корректорами или протезами» (Wieder, Kaplan, 1969), так как они помогают аддиктам компенсировать дефицитарность защиты от сильных эмоциональных переживаний. Описан феномен «продления боли» (Schiffer, 1988): аддиктивные пациенты намеренно продлевают состояние дисстресса, продолжая активно употреблять вещества, вызывающие зависимость, чтобы вновь воспроизвести оставшуюся неразрешенной боль, появившуюся на ранних стадиях развития. От чувства беспомощности в травмирующей ситуации и от неспособности контролировать переполняющие эмоции такой пациент защищается «толстой коркой» нарциссизма — грандиозностью и самовозвеличиванием, презрением и холодностью, идеализацией и подчинением. Все это часто прикрывается поверхностной любезностью, дружелюбной уступчивостью и податливостью. Разрываясь между страхом перед унижающей внешней силой и нарциссическими потребностями, имеющими защитную природу, такой человек приобретает поразительную нестабильность и ненадежность (Wurmser, 1974).

Межличностные отношения слишком непредсказуемы для аддикта, они требуют больших усилий, немалых эмоциональных затрат, напряжения мыслительной деятельности и отдачи. Взаимодействие же с неодушевленными веществами, предметами и видами деятельности всегда предсказуемо, эффект достижения комфорта тут почти всегда гарантирован. Неодушевленными предметами легко манипулировать, поэтому растет уверенность в способности контролировать ситуацию. Страшно то, что манипулятивный стиль переносится в сферу межличностных контактов. Таким образом, во взаимодействии ад-диктивной личности с миром происходит специфическая переориентация: «одушевляются» предметные отношения с агентами аддикции и «опредмечиваются» межличностные отношения (Леонова, Бочкарева, 1998).