 |
Глава 10. Пятиминутка
|
|
|
|
В один прекрасный вторник Боря проснулся посреди белого дня и увидел как вся девяносто восьмая хата просматривает передачу " Час суда". Как бурно всё опытные зеки, побывавшие ни по одному разу в суде, увидевшие не менее сотни настоящих уголовных дел обсуждали " театральную постановку" телевизионной передачи. В этом выпуске к уголовной ответственности привлекались два молодых человека за убийство какой-то старой бабушки. Оба отрицали вину в полном объёме. В последнем слове они оба по очереди сказали одну и ту же фразу: " Мы никого не убивали! ". Прокурор запросил им по восемнадцать лет лишения свободы. Однако, вернувшийся судья, дал им по шесть лет условно. Это вызвало бурную реакцию среди зеков.
– Вот, снимают передачи. – Возмущался Черепаха, – Так хоть бы немного соответствовали реальной жизни. Не бывает так, чтобы прокурор запросил восемнадцать лет, а дали условно. Зачем же это показывать?
– Попрошу заметить. – Вмешался Дэн. – Что они оба отрицали свою вину. То есть вообще нереально, чтобы дали условно, при полной несознанке.
– Сколько сидит на Централе за убийство. – Высказал своё мнение Бур. – У кого просто сто пятая, у кого через тридцатую. Никому меньше шести лет реального срока не дают. Условно за убийство получить вообще невозможно. Автор передачи, хоть бы поинтересовался реальной жизнью, прежде чем снимать.
– А зачем ему интересоваться, Бур? – Переспросил Дэн. – Ему главное бабки заработать. Если он будет снимать, как есть на самом деле, то кто ему бабки будет за это платить? Правда-матка всегда недорого стоит.
– Я как-то раз в районе Останкино гулял, – прокомментировал Серёга. – Там меня пригласили на кастинг, как раз в передачу " Час суда". Я его не прошёл, меня в массовку, зрителем записали. Так вот. Все эти " заключённые", " потерпевшие" – это даже не актёры, как принято считать среди обычных жителей, а просто случайные люди с улиц. Платят им за съёмку тысячу рублей в час. Снимают одну передачу часа за три и всё. Мне платили пятьсот рублей в час за то, что я в зале сидел.
|
|
|
– Да это понятно, что снимаются не настоящие урки. – Пояснил Бур. – С настоящими урками им бы ни одного выпуска снять не удалось бы. Просто постановку можно сделать и так халтурно, как они делают, и так как она на самом деле происходит. А то у них даже каждый суд начинается с опроса подсудимого. Разве так бывает?
– А как бывает на самом деле? – Спросонья поинтересовался Боря.
– Сначала всегда терпилу опрашивают. – Разъяснил ему Бур. – Потом свидетелей. А свидетели на две категории делятся. Сначала свидетели со стороны терпилы подтверждают, что ты совершал. Потом опрашивают твоих свидетелей, которые подтверждают, что ты не совершал. И только в последнюю очередь выступаешь ты.
– Правду Бур говорит. – Вмешался Дэн. – В этой передаче вообще свидетели вперемешку выступают, то обвиняют, то оправдывают. И не говорят даже, кто заявил свидетелей: гособвинение или защита.
Боря уже не раз слышал такие споры. Хотя даже спорами это не назовёшь. Ведь все зеки согласны, а телевизор их возражений всё равно не слышит и не принимает. Если первое время он на такие разговоры не обращал внимания, то теперь начал к ним прислушиваться. И даже стал почитывать уголовно-процессуальный кодекс. Порядок судебного следствия там был указан настолько непонятно, что только консультация специалиста могла чем-то помочь.
– Пахомов и Черепанов!
– Да, старшой! – Откликнулись оба: и Боря, и Черепаха.
– Слегка.
– Понятно, старшой! – В унисон откликнулись зеки.
|
|
|
Они начали переодеваться. " Интересно, нас обоих в одно и то же место ведут? " – задался вопросом Черепаха, который оказывается носил фамилию Черепанов. Они слегка переоделись, взяли сигарет, чтобы раздавать на продоле. И отправились в путь по Бутырке.
– Идём по левой стороне, руки держим за спиной. – Раздалась хорошо знакомая команда. На адвокатском корпусе, старшой сказал Черепахе: Ты идёшь в тринадцатую кабинку. А ты, Пахомов, пошли дальше.
Его повели дальше. Ещё дальше, чем даже находился кабинет, в котором по телевизору он выслушивал кассационное заседание. Его вели через строящийся, весь в пыли корпус. " Хозбандиты" орудовали дрелью, болгарками, отбойными молотками, и прочей строительной утварью. Минуя этот корпус они пришли в какой-то кабинет весь отделанный в скользкий кафель. Бориса посадили в " стакан" и велели ждать доктора.
Доктора не было долго. Боря решил изучить помещение, в котором он находится. Комната для разговора с психиатром выглядела, как обычный кабинет. Вот он стол, вот окно. Только на стенах один голый кафель, никаких тебе плакатов, памяток и прочего, чем богаты кабинеты других корпусов Бутырки. Он находится в " стакане", сидя на стуле, который был прибит к полу. Он даже удивился, что в этом " стакане" не скамья как во всех подобных клетках, а именно стул.
Доктор всё не приходил. Боря даже успел приготовиться отвечать на стандартные вопросы. И уже точно знал, что самолёт от птицы отличается тем, что самолёт искусственный, а птица живая. И это их принципиальное отличие. А все остальные познания в авиастроении и в орнитологии здесь неуместны.
Пришла доктор, с виду пожилая, потребовала встать. Боря поднялся со стула и заложил руки за спину, как полагается арестанту, на что доктор ему сделала замечание: " Что это за поза? ". Боря растерялся, не зная что и отвечать, просто вытянул руки по швам и остался стоять так.
– Пахомов Борислав Григорьевич. Со-скольки лет в школу пошёл?
– С семи, как и всё.
– Ладно. А почему находился на домашнем обучении?
– Когда это!? – Искренне удивился Боря.
– А ты не помнишь сам?
– Не было такого. – Сказал Боря, поскольку он действительно не покидал школу на домашнее обучение.
|
|
|
– Почему врёшь? Тут написано, что после первого класса ты был переведён на домашнее обучение. И только в третьем классе вернулся в школу.
– Там неправда написана.
– Такого быть не может, чтобы в медицинской документации писали неправду. А вот, что зек говорит неправду – вполне возможно. А раз ты мне врёшь, значит пойдём к старшему специалисту.
И она покинула Борю. От возмущения у него всё кипело. Как может быть такое, чтобы за ним записывали неправду. После первого класса, в котором целый год его дразнили за имя Бодрослав, он настолько законфликтовался с одноклассниками, что пришлось перевестись в другую школу. Во втором классе, в новой школе, с новыми одноклассниками, проблем было меньше. Но это не значит, что он находился на домашнем обучении. Да его водили родители к психиатру, и он объяснял, что причины конфликта в том, что его дразнят за имя. Но он не перевёлся на домашнее обучение, он перешёл в другую школу, где его тоже дразнили, но уже не так обидно. Почему же тогда психиатр за ним не правильно записал?
Докторша вернулась с ключом от " стакана". Отперла замок и попросила следовать впереди неё. Прямо по коридору, потом налево. Около двери Боря остановился, поскольку помнил о том, что арестант не имеет права открывать сам себе двери, что делать это должен конвоир сопровождающий арестанта. " А у нас швейцаров нет! " – язвительно высказалась докторша, открывая ему дверь. Он вошёл, продолжая держать руки за спиной, и увидел множество докториц, женщин околопенсионного возраста, которые смотрели на Борю как на недочеловека. В принципе, они все относились к зекам, не как к людям, а как к животным, которых можно лишь держать в загоне.
Этот кабинет уже напоминал офис начальника. Здесь были свежие столы, не такие обшарпанные как там, около " стакана". На окнах шторы, на стенах плакаты. Помимо столов и стульев, ещё и кожаные диваны. В общем, интерьер по последнему слову.
– Ну что, молодой человек, почему врём? – Спросила женщина в свитере, которая, судя по всему, была главврачом, потому что она была единственная, кто не в халате.
|
|
|
– Кому я врал? Я правду сказал.
– Молодой человек, правда записана здесь в данных на вас. Записано во втором классе находился на домашнем обучении. А вы утверждаете, что этого не было, как вас понимать?
– Это понимать так. Моё психическое состояние не предрасполагает к принудительному лечению, я готов отбыть наказание в настоящей исправительной колонии. Можно на этом закончить? Я не кошу под сумасшедшего, я психически здоров.
– Однако, если вы будете врать, то мы не сможем ограничиться амбулаторной психолого-психиатрической экспертизой. Нам придётся провести стационарную экспертизу. Понимаете?
– Так я же не вру!!
– И так, в каком классе вы находились на домашнем обучении?
– Ни в каком. Не было такого.
– Продолжаете врать. Давай, Анжела, по остальным пунктам пройдёмся. Может он ещё что-нибудь о себе не знает?
– В пятом классе избил одноклассника. – Объявила та докторша, которую назвали Анжела, и которая его опрашивала в " стакане".
– Не в пятом, а в шестом – Поправил Боря.
– А здесь написано в пятом.
– Я ещё раз говорю, там неправда написана. Я же всё прекрасно помню.
– Подожди, Анжела. А давай я ему задам пару вопросов которые меня интересуют. Если невнятно ответит, направим его на стационарную психолого-психиатрическую экспертизу. Итак, что ты совершил, Боря?
– Меня обвиняют в совершении ограбления " Макдоналдс". И пока моя вина не доказана, я преступления не совершал. И решать это будете не вы, а судья.
– Это всё понятно. А чего ты попёрся в " Макдоналдс"? У тебя, что семья нищая, денег не хватает.
– А вы прочитайте в моём уголовном деле, может быть, найдёте ответ?
– Хорошо, говорят ещё ты музыкант, да?
– Диск-жокей.
– Это который музыку на дискотеках включает?
– Да, я работал ди-джеем на дискотеках в студенческие годы. И мы не просто включаем музыку, а играем её. Там дорогостоящее оборудование, которым ещё надо учиться целый год пользоваться. Ещё надо знать, что такое " темп" у композиции, уметь разделить её на квадраты, и смешать всю музыку так, чтобы во время дискотеки она вся звучала в одном темпе. Это не такой уж и примитивный процесс как всем кажется.
– А как можно играть музыку, которая на пластинке записана?
– Этого вам не понять.
– Хорошо. Анжела, уводи его. Мне кажется, с ним всё понятно.
Его вывели из кабинета, отвели приблизительно в тот коридор, где находилась комната для связи с Мосгорсудом. Открыли обычный боксик, в которых иногда дожидаются вызова в хату обычные зеки. Но на этот раз в боксике находились обитатели " Кошкиного дома". Они сразу Борю засыпали вопросами:
|
|
|
– Ну что? Вменяемым признали?
– Я так и не понял, чего они от меня хотели.
– А они задавали вопросы такие как " Чем отличается самолёт от птицы"?
– Нет. Они мою школьную биографию пытались выяснить. А я всё отрицал, потому что в их бумагах моя школьная биография была указана неверно. Вот они и решили, скорей всего, меня на стационар отправить.
– Значит, скоро к нам пойдёшь. У нас экспертиза вон в том здании проводится, «Кошкин дом» называется. Двадцать восемь дней она длится обычно. Бывает меньше.
– Так я же не кошу под ненормального. Я собираюсь отбывать наказание на нормальной зоне, с нормальными урками, а не ходить весь срок под галоперидолом.
– Знаешь, брат, на нормальной зоне тоже можно встретить таких, которые диагноз отрабатывают. Так что ты не слишком кичись тем, что ты нормальный.
– Да я ничего против не имею. Каждому свой путь, а свой путь не каждому. И мой путь: явно не к принудлечению.
– Ладно, брат, успокойся всё в порядке. Я тебя прекрасно понимаю, эти суки из кошкиного дома вообще не разбираются в людях, и вместо того, чтобы нормально провести пятиминутку, начали какую-то ерунду спрашивать. Может быть, это даже к лучшему. Я вот ждал пятиминутки и думал, если мне опять зададут вопрос " Чем отличается резиновая женщина от настоящей? ", то, наверно, так отвечу " Кукла не орёт, а девка стонет".
Раздался общий смех на весь боксик, который помог Боре немного отвлечься от негодования на отечественную психиатрическую систему. И главное: а что мог он по сути сделать? Он в неволе, не пойдёт же он в самом деле в районную психиатрию разбираться, почему они допустили такие неточности в его школьной биографии.
О том, что теперь будет, оставалось только догадываться. На стационарную эспертизу потребуется двадцать восемь дней. Почти месяц. Срок содержания заканчивается через полторы недели. Значит будут продлять. Продлят на два месяца. И только потом судебные тяжбы. В его хате Дрон вот так раз в две недели едет на суд. И всё время он откладывается на две недели. Что у него там осталось? Прения сторон, да последнее слово? Ах, да. Приговор, ещё…
У Бори до судов ещё масса времени, и масса дел. Хотя, порой кажется, что всё эти дела могли бы уложиться и в один месяц, нет ведь, чего-то выжидают.
– Ты-то как попал в Кошкин дом? – Поинтересовался Боря у зека, который его успокаивал.
– А я суицидник. Я уже пятиминуток штук сорок прошёл. Я живу на третьем этаже, где все суицидники. " Синяя" полоса, понимаешь.
– Что за полоса?
– У тебя есть полосы на личном деле?
– Нет, вроде. Чистая карточка.
– А у меня через всю карточку синяя полоса, как у суицидника. Если увидишь зека с красной полосой, знай – это беглец. Им такую рисуют. Огромную, чтобы всем было видно.
– А чего ты вздёрнулся? Не хотел сидеть?
– А чёрт его знает чего. Просто взял и вскрылся, когда закрывали. Думал легче будет. А вон оно как оказалось.
Открылись " тормоза", и всех, кроме Бори, забрали из боксика. Он попрощался с ребятами, паре человек сигарет подкинул, и остался один в боксе, ожидать вызова в хату. И всё же несправедливо, что одних не спрашивают…, тьфу ты…, интересуются, чем они занимались в школе, а у других экспертизу нормально не производят из-за того, что чего-то там не сходится в биографии.
Под эти размышления за ним пришли. Он по привычке отозвался на свою фамилию, и назвал номер хаты. Без напоминания сложил руки за спиной и на автомате пошёл по левой стороне. Старшой, почему-то, вёл его одного. Завидев потускневшее выражение лица, поинтересовался у Бори:
– Чего такой грустный?
– Да ничего, старшой! – Ответил Боря. – Надоело это всё. Скорей бы что ли срок получить. А то задолбала эта неизвестность.
– Не спеши. Ты ещё не слишком долго сидишь. Тут написано ты в конце октября к нам поступил. Так что есть ещё время. Главное веди себя спокойно, с администрацией не рамси, и всё у тебя будет зашибись. Как ты думаешь, года два дадут, наверное?
– Да пусть и так. Что я не потерплю два года, что ли?
– Чем дольше ты здесь просидишь, тем меньше тебе отбывать в колонии, так что не спеши со сроком. Пускай следак затягивает следствие. Это тебе выгодно, а не ему.
Он довёл Борю до его родной девяносто восьмой хаты, в которую ещё не завели Черепаху. Первым с Борей начал разговор Бур:
– А где Черепаха?
– Мы на адвокатском корпусе разминулись, – ответил Боря. – Его к адвокату вели, а меня в Кошкин Дом, на пятиминутку.
– Тогда тем более странно. Он должен был раньше тебя прийти. Ничего не понимаю. Как экспертиза, кстати?
– Да никак… Расспросили о школьном прошлом. Решили, что я во всём им вру, и назначили стационарную экспертизу.
– Вот как? Поедешь, значит, в Кошкин Дом... Её обычно за двадцать восемь дней проводят. Значит так. Берите сегодня кого-нибудь со Снайпером третьим на дорогу и обучайте. Короче, замену себе готовь. Если ты уедешь, я не могу из-за этого хату без дороги оставить. Тем более тут недавно козлы кобуру зацементировали. Так что понял? Ты научился дорогу налаживать, теперь передай свои знания другому. Я, правда, ещё не определился, кому. Но ближе к вечеру понятно будет. Иди на шконку, отдыхай.
Боря залез на " пальму", и приготовился ко сну, сквозь который слышал как совещается так называемый " блаткомитет". Бур, Дэн, Дрон и Омар решали кого поставить на дорогу вместо отбывающего на экспертизу Брюса. Ему снились врачи, которые расспрашивали его о школе, о многих других проделках, почему сменил имя Бодрослав на Борислав. И тому подобное. Сон прервался явью, когда Бур громко крикнул: " Барсук, а тебе не надоело на штифту стоять? Может в дорожники перейдёшь? ". Потом начались обсуждения. Дело в том, что хотя Барсук и чаще других был на штифту, его частенько подменяли то Беляй, то Серб. Серба звали Драган. Он в основном в карты играл, но частенько, когда Барсука вели к адвокату, или вывозили в город подменял его на штифту. Серб согласился быть штифтовым только с заменой, чтобы они по очереди с Беляем менялись, а то сил на ночную игру совсем не останется. А покер он любил.
Когда Боря проснулся, чтобы начать ночные движухи, выяснилось, что обучать они со Снайпером будут всё-таки Барсука, за то, что тот слишком долго был в хате штифтовым. А на штифт поставили недавно заехавшего Платона, у которого сто пятьдесят восьмая статья, со склада ящик водки украл. Барсук оказался не настолько сообразительным, как Снайпер, и принцип плетения коней и настраивания дороги до него долго доходил.
– Погоди за коней браться. Попробуй себе запасные шнурки для начала связать. – Посоветовал ему Боря.
Когда Барсук пытался поймать парашют, посланный из девяносто девятой хаты, Снайпер ему другое посоветовал:
– Ты бы пальцами побольше шевелил, чтобы руки половчей были.
К утру, когда уже была пора разлаживаться Брюс и Снайпер подошли к Буру со словами:
– Нам кажется, из Барсука не выйдет дорожник.
– Терпение, ребята. – Лишь посоветовал им Бур. – Ученики разные бывают. Есть такие которым объяснять не надо, налету всё схватывают, а есть такие, кто долго соображает, что ж ему сказали. Просто каждую ночь, слово в слово повторяйте ему одно и то же, долбите его как можете. У вас впереди всё праздники, времени предостаточно. Всё равно раньше Старого Нового Года Брюса никто не заберёт на Кошкин Дом, так что время научить его будет. Учите. И запомните, Бур никогда не ошибается. Если человек много времени провёл на штифту, значит дорожник из него точно выйдет.
– Может, всё-таки Серба обучим? – Предложил Боря.
– Серб на дорогу не пойдёт. Он в покер по ночам играет. Я, конечно, понимаю, что Серб парень толковый, и поумнее Барсука будет, но всё-таки я против. Это геморрой подменять Серба в те дни, когда у нас игра. Так что лучше пусть Барсук, неиграющий человек, дорожником будет.
Три ночи подряд возились Боря и Снайпер с тем, чтобы обучить Барсука нехитрому занятию плетения коней, и добычи из окна снарядов из соседней хаты. Боря делал как ему посоветовал Бур, повторял каждый день одно и то же слово в слово. В принципе для него Барсук был разгрузкой, потому что когда дорога уже настроена, можно прилечь, поспать, так как способ передачи маляв, и мелких грузов Барсук усвоил хорошо с первой ночной движухи. Поэтому теперь после настройки Боря и Снайпер каждую ночь по очереди спали.
Платон же в свою очередь оказался толковым штифтовым. Он не только кричал " Поляна красная", когда видел палево на продоле, но ещё и уточнял кто именно идёт. Когда шёл дежурный старшой, ответственный за продол, он кричал: " Поляна красная, продольный". Когда кого-то вели через их продол, дальше на другой корпус звучала другая фраза: " Поляна красная, конвой". Ну и, соответственно, когда шёл кум, отрядник, начальник тюрьмы и прочие известные уфсиновцы, он их всех так и называл, после дежурной красной поляны.
Боря уже привык, что в тюрьме всё делится на две масти, как в картах. Чёрная масть – воровская, красная – мусорская. Точнее масть администрации. По началу, он думал, что зеков, работающих на администрацию называют " красными" с советских времен, потому что коммунисты избрали себе красный цвет политической ориентации. Но действительность оказалась намного проще. Зеки, как карты в колоде, подразделяются на две масти: черные и красные.
В пятницу утром, после бани, за Борей пришёл старшой и объявил:
– Слегка.
Боря с трудом успел развесить постиранное бельё. Ему обещали помочь семейники: Саша и Дрон. " Беги, куда там тебя выводят. Мы развесим твои шмотки" – сказали они. И Боря, не успев просохнуть, так свежевымытый из бани поплёлся за старшим. Встретив каких-то странных людей по дороге. Их привели на адвокатский продол. И, не заводя в боксики, распределили по кабинкам. В одной из них Борю дожидался Виктор Фёдорович.
– Здравствуй, Боря! – Поприветствовал адвокат. – Как поживаешь? Вижу, только что из душа?
– Да, ещё просохнуть не успел. – Запыхавшись, ответил Боря. – Здравствуйте, Виктор Фёдорович.
– После бани сам Бог велел кофиёчку тяпнуть. Будешь?
– Нет, спасибо.
– Вот что, Боря. В четвёрг у нас с тобой суд. Продление срока содержания под стражей. Твои два месяца истекают через неделю, в следующую пятницу. Расскажи мне как прошла " пятиминутка"? Что на ней произошло такого, из-за чего они тебя не смогли признать вменяемым?
– Им пришла неверная бумага из Кащенко. Там почему-то записано, что я после первого класса был на домашнем обучении. Я удивился этому, начал было отрицать, а они на меня так наехали, что пришлось поорать друг на друга. Вот видимо, поэтому и направили на стационар.
– Твоя мать, кстати, тоже удивилась, когда прочитала про домашнее обучение. Как так? Когда это? Да, она подтвердила, что в первом классе тебя часто водили к психиатру, но тогда ты показал себя здоровым ребёнком, и тебя даже на учёт не поставили. А тут, такие странности. Стационарная психолого-психиатрическая экспертиза.
– Но я не хочу лечиться в принудительном порядке. Из двух зол выбирают меньшее. Я лучше отсижу, чем буду лечиться.
– Успокойся. Обычно они всех вменяемыми признают. И тебя скорей всего признают. Ты лучше к продлёнке готовься. Нам с тобой главное отсюда выйти. Твоя мать уже до семисот тысяч смогла залог увеличить. Так что, прорвёмся!!
– А на сколько хотят продлить?
– Так же на два месяца. Мы с тобой ещё касатку подадим, чтобы осложнить задачу следователю.
– А я бы хотел пораньше срок получить. Так что можно без касатки?
– Не спеши. Ты же читаешь целых два кодекса. Неужели не заметил. Пребывание под стражей зачитывается осужденному в срок лишения свободы из расчёта день за день. Так что твой срок начался не тогда, когда тебя приговорят, а тогда, когда следователь в отношении тебя возбудил уголовное дело. То есть наутро после ограбления. Так что не надо спешить. Наоборот, чем дольше просидишь здесь, тем меньше отбывать тебе в колонии. А грозит тебе, напоминаю, четыре года.
– Можно так и все четыре года под стражей просидеть?
– Нет. Невозможно. У тебя преступление средней тяжести, значит под стражей тебя можно держать только полгода. Открой УПК, я уже подзабыл номер статьи.
– Хорошо. Что мы будем делать на продлёнке?
– Попросим тебя освободить на подписку о невыезде. Скажи, что прошли уже следственные мероприятия, что угрожать свидетелям, после того как они тебя опознали, ты уже не можешь. Что залог увеличился на сто пятьдесят тысяч. Что не сбежишь за границу и не продолжишь заниматься преступной деятельность. И ещё что-нибудь прибавь. Короче, в продлёнке, когда просишь о подписке о невыезде, нужно как можно больше изменившихся обстоятельств перечислять.
– Хорошо. Буду готовиться.
– Ну, бывай, Боря!
– До свидания, Виктор Фёдорович.
Адвокат вышел из кабинета, сдал номерок, а следом пришли за Борей и два уфсиновца. Его завели в комнату для досмотра. Обшарили все карманы. Заставили снять носки. Просмотрели ботинки, заглянули в пакет. А потом отвели в боксик, где уже сидели зеки, только что повидавшиеся с адвокатами.
– А. У. Е!!! – Поприветствовал Борю один из зеков. Боря пригляделся и узнал в нём Кастета, " парикмахера" (" Цирюльника" ) из девяносто девятой камеры.
– Здарово, Кастет, ещё раз! – Поприветствовал его Боря, помятуя о том, что сегодня они уже виделись в бане. – Как сам?
– Да вот, адвокат впервые за всю делюгу решил меня навестить. В понедельник этап, так что пришёл пожелать счастливого пути. Успокойся, мол, тебе не так уж много и дали, и всё такое в этом духе.
– А кто цирюльником вместо тебя будет?
– Ну, кто-нибудь точно станет. Каро по-любому кому-нибудь поручит это занятие. К тому же подстригать – это не дорога, здесь особого умения не надо.
– Ясно. А у меня только вот продлёнка в четверг. В пятницу срок заканчивается.
– Два месяца? Ну, они никогда за два месяца не укладываются. Некоторые следаки по три, по четыре года одно дело расследуют. Иногда думаешь, а чем это они таким важным занимаются, что так долго раскрыть дело не могут?
Под эти разговоры открылись " тормоза", и старшой объявил фамилии:
– Пахомов.
– Здесь!
– Какая хата?
– Девять восемь.
– Касатонов.
– Я!
– Какая хата?
– Девять девять.
– Микрюков.
– Да, старшой?
– Какая хата?
– Девять девять.
– Выходим, встаём к стенке, руки держим за спиной, и когда я скажу, идём за мной.
Всё трое вышли и двинулись к своему продолу. Боря уже успел выучить дорогу до общего корпуса, с хатами девять семь, девять восемь и девять девять. Иногда он даже думал, что мог бы дойти до хаты без сопровождения, и даже вряд ли бы выходил из неё, если бы она не запиралась. А нередко, вообще приходили мысли, что если бы у тюрьмы вообще не было охраны, он даже в этом случае её вряд ли бы покидал, поскольку есть на то решение суда. Так что смысла во всей этой охране он не видел.
– Слышал, тебя на Кошкин Дом забирают? – Поинтересовался Кастет у Бори.
– Ну это только после праздников будет. Сейчас вряд ли.
– Это понятно, что не сейчас. Я ведь ещё до праздников на этап уеду. Так что не свидимся уже. Только если мы в одной колонии отбывать будем.
– Я, вообще, надеюсь большинство этого Централа увидеть в зоне.
– Ладно, бывай. Вот твоя хата, сейчас старшой её откроет.
– Бывай, Кастет. Ночью на дорогу выйдешь?
– Да, скорей всего.
" Тормоза" открылись, Боря зашёл в свою хату. Присел за дубок, за которым уже расседал Бур, смотря телевизор.
– Куда водили? – Поинтересовался он.
– К адвокату. В четвёрг продлёнка у меня.
– Когда-нибудь она должна была случиться, твоя продлёнка. Ни у кого из нас следствие не закончилось за два месяца. В ночь со среды на четверг тогда оставляй Барсука на дороге, а сам спать ложись. Вдруг, тебе ещё срок не продлят, домой нагонят.
Боря выпил чаю, полез на шконку, достал уголовно-исполнительный кодекс и принялся читать. На этот раз его интересовало чем отличаются режимы: колония-поселение, общий, строгий и особый.
Итак, вот она нужная статья, номер семьдесят четыре " Виды исправительных учреждений". В первой части описаны лишь определение исправительных учреждений, и особо уточняется, что к исправительным учреждениям также относятся и следственные изоляторы (СИЗО). А во второй части было сказано, что исправительные колонии предназначены для совершеннолетних, и подразделяются они на четыре режима. Все режимы указаны были в остальных частях:
3. В колониях-поселениях отбывают наказание осужденные к лишению свободы за преступления, совершенные по неосторожности, умышленные преступления небольшой и средней тяжести, а также осужденные, переведенные из исправительных колоний общего и строгого режимов.
4. В исправительных колониях общего режима отбывают наказание осужденные мужчины, кроме перечисленных в частях пятой, шестой и седьмой настоящей статьи, а также осужденные женщины.
5. В исправительных колониях строгого режима отбывают наказание мужчины, впервые осужденные к лишению свободы за совершение особо тяжких преступлений; при рецидиве преступлений и опасном рецидиве преступлений, если осужденный ранее отбывал лишение свободы.
6. В исправительных колониях особого режима отбывают наказание осужденные мужчины при особо опасном рецидиве преступлений, осужденные к пожизненному лишению свободы, а также осужденные, которым смертная казнь в порядке помилования заменена лишением свободы на определенный срок или пожизненным лишением свободы.
Различие между режимами стало немного понятнее. Далее по каждому режиму в кодексе шла отдельная статья. Где сообщалось более подробнее о режимах. Например, в сто двадцать первой статье сообщалось, что в общем режиме осужденный имеет право на шесть кратких свиданок, и четыре длительных, а также посылок может получать шесть обычных, и шесть бандеролей. И всё это в течении года.
В сто двадцать третьей статье указывалось всё то же самое для строгого режима: три кратких, и три длительных свиданки в год, четыре передачки, и четыре бандерольки в год. Следующую статью Боря даже читать не стал. Было понятно, что там ещё меньше. Немного проконсультировал по этому вопросу его семейник Дрон.
– В посёлке ты можешь при себе иметь наличные деньги. А на всех остальных режимах только лицевой счёт. На общем режиме уже есть вышки, и на них стоят вертухаи. На строгом режиме вертухаи могут стрелять в прогулочный дворик, если больше двух человек кучкуются, чтобы разошлись.
– Прям стрелять?
– Ну, холостыми патронами, естественно. Убийства им тоже не нужны. На особом я не был, поэтому не могу ничего сказать. На общем режиме можно во время прогулки кучковаться хоть по двадцать человек. И, кстати, если ты сидишь на Централе, это считается как за общий режим.
" Юридическая консультация" окончилась. Можно было бы с Дроном это полночи обсуждать, но пора выдвигаться на дорогу, предоставить связь порядочным арестантам с другими хатами. Конечно, хорошо, что с ними теперь Барсук, бывший штифтовой, и тем не менее раз подписался быть дорожником, надо еженощно налаживаться с соседями.
Из девяносто седьмой камеры на имя Бура пришло несколько тысяч наличными деньгами. Бур первым делом напомнил, что Платон ещё не пробивал чёрный ход, чтобы можно было шелестеть наличными. Поэтому попросил припрятать где-нибудь около решётки (" решки" ).
– На, вот тебе дальнячку, заверни сюда лавандосы. – Сказал он. – Когда чёрный ход пробьют я заберу. Платон, что там на продоле?
– Да, они чего-то около девять девять тусуются. – Отозвался новый штифтовой. – Походу с воли кого-то привели.
Словом " дальнячка" называлась туалетная бумага. Боря уже знал это понятие и поэтому понял Бура с ходу. Когда пробили чёрный ход, Бур забрал наличные, переложил их в карман, и отправил в девять семь маляву со словом " душа". Было понятно, что на эти деньги он затеял чего-то такое, что вся девять восемь могла в карцере оказаться. Но Боря уже не переживал, он готовился к отъезду из хаты в Кошкин Дом.
|
|
|
