 |
Фокион, Димас, арлекин, Гермидас, Агис.
|
|
|
|
АГИС. Что за шум, садовник? На кого вы кричите?
ДИМАС. На этих молодцов. Они, видно, высматривают, что бы им сорвать в саду.
ФОКИОН. Вы пришли вовремя, сударь, избавьте нас от этого наглеца. Я хотел бы приветствовать господина Гермократа и побеседовать с ним. Я увидел, что сад открыт, и вошел. А садовник требует, чтобы я удалился.
АГИС. Идите, Димас, вы провинились. Ступайте и предупредите Леонтину, что некий почтенный чужестранец желает поговорить с Гермократом. А вас. Сударь, прошу простить этого человека за грубый прием. Гермократ сам принесет вам извинения. Судя по внешности, вы достойны всякого уважения.
АРЛЕКИН. О! у них у обоих красивые лица.
ФОКИОН. Действительно, сударь, садовник обошелся со мной грубо. Но ваша учтивость вознаградила меня за все. Если, как вы говорите, моя внешность вызывает у вас расположение ко мне, я почту себя самым счастливым человеком в мире. Большего мне и не надо.
АГИС. Я не заслуживаю подобной благодарности. Надо отдать вам должное, несмотря на то, что мы с вами знакомы лишь несколько минут, уверяю вас, вы не найдете другого человека, который был бы так расположен к вам, как я.
АРЛЕКИН. Я вижу, мы можем составить две хорошенькие парочки.
ГЕРМИДАС (вместе с Арлекином). Пройдемся, поговорим о наших делах.
АГИС. Скажите, сударь, могу я узнать, с кем отныне я связан узами дружбы?
ФОКИОН. С тем, кто охотно поклянется вам сохранить ее навеки.
АГИС. Этого мало. Я боюсь, что приобрел друга, которого вскоре потеряю.
ФОКИОН. Если бы это зависело от меня, мы никогда не расстались бы, сударь.
АГИС. Какое дело привело вас к Гермократу? Ему я обязан своим воспитанием. Смею думать, что она меня любит. Вы нуждаетесь в его помощи?
|
|
|
ФОКИОН. Слава о его мудрости привлекла меня сюда. Когда я пришел, у меня было лишь одно желание - провести рядом с ним некоторое время. Но теперь, когда я узнал вас, это желание уступило место другому, более сильному - видеть вас как можно дольше.
Агис. Ну, а дальше?
ФОКИОН. Не знаю. Это решите вы. Отныне я буду советоваться только с вами.
АГИС. Мой совет - никогда не теряйте меня из виду.
ФОКИОН. В таком случае, мы всегда будем вместе.
АГИС. Я желаю этого всем сердцем. Но вот и Леонтина┘
АРЛЕКИН (подходя, Гермидасу). Приближается наша хозяйка. Она держится очень надменно, мне это не нравится.
Явление пятое.
ГЕРМИДАС, ФОКИОН, ЛЕОНТИНА, АГИС, АРЛЕКИН, ДИМАС.
ДИМАС. Вот, сударыня, молодчик, о котором я вам говорил, а другой - вертопрах из его свиты.
ЛЕОНТИНА. Мне передали, сударь, что вы желаете говорить с мои братом Гермократом. Его сейчас нет дома. Может быть, ожидая его прихода, вы расскажете мне, о чем хотите побеседовать с ним?
ФОКИОН. У меня нет никаких секретов, сударыня. Дело идет об одной милости, о которой я хочу просить его. Я заранее уверен, что получу ее, если буду уверен, что вы мне поможете.
ЛЕОНТИНА. Объяснитесь, сударь.
ФОКИОН. Мое имя - Фокион, сударыня. Может быть, оно известно и вам? Отец мой, умерший несколько лет назад, позаботился о том, чтобы это имя стало известным.
ЛЕОНТИНА. Да, сударь.
ФОКИОН. Один, ни от кого не зависимый, я отправился путешествовать, чтобы образовать свой ум и сердце┘
ДИМАС (в сторону)┘ и срывать плоды с наших деревьев.
ЛЕОНТИНА. Оставьте нас, Димас.
ФОКИОН. Во время моего путешествия я посещал всех тех, кого знания и добродетель выделяли среди других людей. Многие разрешали мне оставаться у них на некоторое время. И я надеялся, что знаменитый Гермократ не откажет мне в чести, которую охотно оказывали другие.
ЛЕОНТИНА. Совершенно верно, сударь. При взгляде на вас становится ясно, что вы безусловно достойны того гостеприимства, которое вам оказывали другие. Но Гермократ лишен возможности предложить вам свое. Этому мешают обстоятельства, о которых Агис знает. Если бы я могла рассказать вам все, вы бы, несомненно, извинили нас.
|
|
|
АРЛЕКИН. Одного из них можно было бы поместить в моей комнате.
АГИС. Дело не в помещении. У нас его достаточно.
ЛЕОНТИНА. Верно. Но вы, Агис, знаете лучше, чем кто-либо другой, что это невозможно. Мы дали обет - это закон нашего дома - ни с кем не разделять своего уединения.
АГИС. Однако я уже обещал господину Фокиону уговорить вас помочь ему. И мы не нарушим установленный нами закон, если сделаем исключение для добродетельного друга.
ЛЕОНТИНА. Я ничего не могу изменить.
АРЛЕКИН (в сторону). Вот упрямая баба!
ФОКИОН. Как, сударыня? Неужели вы останетесь непреклонны, даже видя мои добрые намерения?
ЛЕОНТИНА. Это зависит не от меня.
АГИС. Гермократ вас убедит.
ЛЕОНТИНА. Уверена, что он решит так же, как и я.
ФОКИОН (в сторону). Прибегнем к хитрости┘ (Леонтине.) Ну что ж, сударыня! Не буду настаивать. Я осмелюсь лишь попросить вас уделить мне минуту для секретного разговора с вами.
ЛЕОНТИНА. Я в отчаянии, ибо знаю, что все ваши усилия окажутся тщетными. Но, если вы настаиваете, я согласна.
ФОКИОН (Агису). Сделайте милость, оставьте нас ненадолго вдвоем.
Явление шестое.
ФОКИОН, ЛЕОНТИНА.
ФОКИОН (в сторону). Да поможет мне любовь в моей хитрости!.. (Леонтине.) Сударыня, раз вы не можете пойти навстречу моей просьбе, я, конечно, не стану настаивать. Но, может быть, вы окажете мне другую милость и дадите совет, от которого зависит мир и спокойствие моей души.
ЛЕОНТИНА. Все, что я могу вам посоветовать, сударь, - это дождаться Гермократа. Он даст вам лучший совет, чем я.
ФОКИОН. Нет, сударыня. В данном случае вы мне более нужны, чем он. Не суровая рассудительность, а снисходительная сердечность - вот что мне необходимо. Сердечность, которая смягчала бы суровость разума. Вы женщина, и в вас два эти качества лучше уживаются, чем в нас, мужчинах. Итак, сударыня, умоляю вас всем, что вам дорого, выслушайте меня.
ЛЕОНТИНА. Не знаю, к чему приведет наш разговор, но из уважения к чужестранцу я готова вас выслушать. Говорите.
|
|
|
ФОКИОН. Несколько дней назад, проходя по этим местам, я неподалеку отсюда увидел прогуливавшуюся женщину. Она меня не заметила. Я вам опишу ее, может быть, вы узнаете ее и лучше поймете то, что я собираюсь вам сказать. Она невысокого роста, но вид ее величественный. Я еще ни в ком не встречал такого благородства, какое было в ней. Мне она показалась единственным существом в мире, которое воплощает все лучшее, все самое нежное, не теряя при этом ни внушительности, ни строгости, ни скромности. Ее нельзя было не полюбить, но любовью робкой, полной уважения. Она молода, но это - не та ветреная молодость, которая лишь услаждает взор, но не проникает в душу. Она в том благородном возрасте, когда с особой силой выступает все лучшее, что есть в человеке, когда его характер появляется с лучшей стороны, когда душа, если она еще не расточила себя, придает красоте лица особую тонкость.
ЛЕОНТИНА (в смущении). Я не знаю, о ком вы говорите, сударь. Эта женщина мне незнакома, да и изображаете вы ее, должно быть, слишком лестно.
ФОКИОН. Ее образ, запечатленный в моем сердце, в тысячу раз ярче того, что я описал вам. Я уже говорил, что прогуливался по лесу, но, увидев ее, не мог больше двинуться с места. Я следил за ней, пока она не скрылась из виду. Она с кем-то разговаривала, иногда улыбалась, и в ее скромном облике и сдержанных манерах было столько нежности, благородства и ласки┘ От нее будто исходило сияние.
ЛЕОНТИНА (в сторону). О ком он говорит?
ФОКИОН. Она вскоре скрылась и вошла в дом, который я хорошо заметил. Я спросил, кто она, и узнал, что это сестра знаменитого и всеми уважаемого человека.
ЛЕОНТИНА (в сторону). Что со мной?
ФОКИОН. Что она не замужем и вместе с братом живет в уединении, что она предпочитает невинный покой мирской суете, чуждой возвышенным и добродетельным душам. Должен признаться - все, что мне говорили о ней, было сплошной хвалой. Мой разум и мое сердце отныне принадлежат ей навсегда.
ЛЕОНТИНА (взволнованно). Сударь, я больше ничего не хочу слышать. Я не знаю, что такое любовь, и плохая советчица в подобных вещах, ибо нечего в них не смыслю.
|
|
|
ФОКИОН. Ради всего святого, разрешите мне окончить, и пусть это слово - любовь - не отвращает вас. Любовь, о которой я говорю, не порочит, а облагораживает мое сердце. Преклонение перед добродетелью побуждает меня любить эта даму. Оба эти чувства неразрывно связаны. Я люблю эту женщину не только за красоту лица, но и за красоту души, и ее образ всегда передо мной.
ЛЕОНТИНА. Еще раз, сударь, разрешите мне покинуть вас. Меня ждут, а мы с вами уже и так слишком долго вместе.
ФОКИОН. Заканчиваю, сударыня. Обуреваемый чувствами, о которых я вам говорил, я поклялся любить ее вечно и тем самым посвятить служению добродетели все мои дни. Я решил поговорить с ее братом, добиться у него разрешения провести некоторое время в его доме под предлогом выслушать его наставления и выказать ей всю мою любовь, всю мою преданность и нежность, выразить все мои чувства к ней, за которые я благодарю богов, как за самое высшее благо, ниспосланное ими.
ЛЕОНТИНА (в сторону). Это западня! Как избежать ее?
ФОКИОН. И то, что я решил, - я исполнил. Я явился, чтобы говорить с ее братом, но его не было. Я нашел только даму и напрасно заклинал ее поддержать мою просьбу. Она отказалась и повергла меня в отчаяние. Представьте себе, сударыня, сердце, полное смятения, сердце, всю нежность и скорбь которого она, конечно, видит, сердце, которое надеялось хотя бы на ее сострадание и великодушие, - все было отвергнуто, сударыня. И в этом тягостном состоянии я прибегаю к вашей помощи. Я перед вами на коленях, я изливаю всю мою скорбь. (Бросается на колени.)
ЛЕОНТИНА. Что вы делаете, сударь?
ФОКИОН. Прошу вашего совета, умоляю заступиться перед ней за меня.
ЛЕОНТИНА. После всего, что я только что услыхала, я сама предаю себя воле богов.
ФОКИОН. Воля богов в вашем сердце. Верьте тому, что оно вам скажет.
ЛЕОНТИНА. Мое сердце! О небо! И вы хотите, чтобы я дала добрый совет тому, кто нарушил мой покой?
ФОКИОН. Чтобы быть великодушной, приходится быть мене спокойной.
ЛЕОНТИНА. О! Фокион, вы говорите, будто любите добродетель. Неужели любить добродетель - значит похищать ее у других?
ФОКИОН. Вы считаете любовь к добродетели равносильной ее похищению?
ЛЕОНТИНА. Но, наконец, чего вы хотите?
ФОКИОН. Я решил посвятить вам всю мою жизнь. Я жажду соединить ее с вашей. Не препятствуйте моему решению. Уделите мне только несколько дней - сейчас это единственная милость, о которой я вас прошу. И если вы согласитесь, об остальном я договорюсь с Гермократом.
ЛЕОНТИНА. Разрешить вам остаться здесь? Но ведь вы меня любите?
|
|
|
ФОКИОН. Да, но любовь только увеличивает мое уважение к вам.
ЛЕОНТИНА. А разве добродетельная любовь может требовать чего-нибудь еще? Как! Вы хотите смутить мое сердце! Зачем вы явились сюда, Фокион? Нет, я не могу постичь того, что происходит со мной. О небо! Что случилось? Я теряю рассудок. Неужели я, которая никогда не любила, полюбила вас? Разве время любви для меня не прошло? И напрасно вы мне льстите. Вы действительно молоды, вы достойны любви. А обо мне этого сказать нельзя.
ФОКИОН. Какие странные речи!
ЛЕОНТИНА. Да, сударь, признаюсь, не много красоты, говорят, выпало не мою долю. Природа наделила меня некоторым очарование, которое, впрочем, я всегда презирала. Может быть, теперь к своему стыду, я начинаю сожалеть об этом - из-за вас. Но этого очарования уже почти нет, а то немногое, что осталось, скоро исчезнет.
ФОКИОН. К чему весь этот разговор, Леонтина? Вы хотите убедить меня в том, чего нет? Надеетесь уговорить меня милыми словами? Разве вы когда-либо были более достойны любви, чем сейчас!
ЛЕОНТИНА. Теперь я, увы, не та, что была.
ФОКИОН. Перестаньте, сударыня, не будем больше говорить об этом. Да, я согласен. При всем вашем очаровании молодость ваша прошла. Моя еще при мне. Но сердца у всех одного возраста. Вы знаете, о чем я вас прошу. Я буду умолять об этом Гермократа и умру от отчаяния, если вы не сжалитесь надо мной.
ЛЕОНТИНА. Я не знаю, что мне делать. Вот идет Гермократ. Пока я не приму определенного решения, можете рассчитывать на мою помощь.
Явление седьмое.
|
|
|
