 |
ФОКИОН, АГИС, потом ДИМАС.
|
|
|
|
АГИС. Как, Аспазия? Вы бежите от меня, едва я к вам приближаюсь?
ФОКИОН. Я как раз говорила о том, что это вы меня избегаете.
АГИС. Согласен. Но меня тревожила и продолжает тревожить одна вещь.
ФОКИОН. Можно узнать, что именно?
АГИС. Есть одна особа, которую я люблю. Но мне трудно разобраться в своем чувстве. Дружба это или любовь? Это выше моего понимания, и я прошу вас просветить меня.
ФОКИОН. Я, кажется, догадываюсь, кто эта особа.
АГИС. Для вас это не составит труда. Ведь вам известно: когда вы явились сюда, я никого не любил.
ФОКИОН. Да. С тех пор, что я здесь, вы виделись только со мной.
АГИС. Значит┘
ФОКИОН. Значит, это я. Совершенно ясно.
АГИС. Да, это вы, Аспазия. И я спрашиваю вас, что мне делать?
ФОКИОН. Не знаю. Скажите лучше, что мне самой делать. Ведь я в таком же положении, как вы. Я люблю┘
АГИС. Кого же, Аспазия?
ФОКИОН. Кого? Ведь доводы, которые привели меня к мысли, что вы любите меня, у нас с вами одни и те же.
АГИС. Верно, вы тоже еще никого не любили, когда явились сюда.
ФОКИОН. И я уж не та, что была раньше. А ведь я видела только вас. Все ясно.
АГИС. Так это по мне страдает ваше сердце, Аспазия?
ФОКИОН. Да. Но все это еще ничего не объясняет. Мы любили друг друга еще до того, как это стало нас тревожить. Но как мы любим теперь? Так же или по-другому? Вот что хотелось бы понять.
АГИС. Если мы расскажем друг другу, что именно мы чувствуем, может быть, это поможет нам понять характер нашего чувства?
ФОКИОН. Попробуем. Страдали ли вы, когда избегали меня?
АГИС. Бесконечно.
ФОКИОН. Плохое начало. А не потому ли вы избегали меня, что ваше сердце было полно смятения, о котором вы не смели мне сказать?
АГИС. Да. Вы меня насквозь видите.
|
|
|
ФОКИОН. Да, да, но я вас предупреждала, что сердце - это еще не все. Есть глаза, которые ничего хорошего не сулят.
АГИС. Они смотрят на вас с огромной радостью, и не только с радостью - с глубоким волнением.
ФОКИОН. Вот, вот. Это и есть любовь. Бесполезно спрашивать дальше.
АГИС. Я готов отдать жизнь за вас. Я отдал бы тысячу жизней, если бы имел их.
ФОКИОН. Доказательство за доказательством. Любовь в словах, любовь в сердце, любовь во взгляде, любовь, какой никогда еще не было.
АГИС. И какой, быть может, не существует. Я рассказал вам все, что происходит в моем сердце. Узнаю ли я, что происходит в вашем?
ФОКИОН. Спокойнее, Агис! Особа моего пола может сколько угодно говорить с вами о дружбе, но о любви - никогда. Кроме того, ваше чувство слишком нежно, ваше сердце слишком смущено им, и если я открою свою тайну, вам это не послужит на пользу.
АГИС. Вы говорите о моих глазах. Мне кажется, и ваши достаточно красноречиво говорят о вашем чувстве.
ФОКИОН. О! За свои глаза я не отвечаю. Они могут говорить, что я люблю вас. Но зато я не буду упрекать себя в том, что сама сказала вам об этом.
АГИС. О небо! Очарование ваших речей низвергает меня в бездну страсти. Ваши чувства подобны моим.
ФОКИОН. Да, правда. Вы угадали, и это не моя вина. Однако любить - еще не все┘ Надо иметь право говорить об этом открыто, иметь возможность говорить об этом всегда┘ А господин Гермократ не спускает с вас глаз.
АГИС. Я его почитаю и люблю. Но я уже чувствую, что сердце не терпит ничьей власти. Конечно, я его должен увидеть до того, как он будет говорить с вами. Ведь он может приказать вам оставить дом сегодня же. А нам необходимо время, чтобы обдумать, как действовать.
ДИМАС (появляется в глубине сцены и напевает, давая понять Фокиону, что пора заканчивать беседу). Та-та-та, та-та!
ФОКИОН. Это верно, Агис. Ступайте же. Нам необходимо снова встретиться, мне надо о многом поговорить с вами.
|
|
|
АГИС. И мне тоже.
ФОКИОН. Идите. Боюсь, как бы люди, увидев, что мы так долго вместе, не догадались о том, кто я на самом деле. Прощайте!
АГИС. Я вас оставляю, любимая Аспазия. Постараюсь продлить ваше пребывание здесь. Гермократ, наверное, уже освободился.
Явление двенадцатое.
ФОКИОН, ДИМАС, ГЕРМОКРАТ.
ДИМАС (приближаясь к Фокио ну). Черт побери, он хорошо сделал, что ушел. Сюда жалует ревнивец. (Уходит.)
ФОКИОН. Вот, наконец, и вы, Гермократ! Вы воображаете, что лучшее средство уничтожить чувство, которое мною владеет, - это оставлять меня в одиночестве? О нет! Я становлюсь более печальной, но не менее любящей.
ГЕРМОКРАТ. Меня задержали кое-какие дела, Аспазия. Но речь сейчас идет не о вашем чувстве. Ваше дальнейшее пребывание здесь невозможно. Это вам только повредит. Димас уже знает, кто вы. Больше того. Он знает тайну вашего сердца, он подслушал ваш разговор с Кориной. Ни я, ни вы не можем полагаться на скромность таких людей, как он. Дело идет о вашей чести. Вам надо удалиться отсюда.
ФОКИОН. Мне, удалиться, сударь? Ах! И вы требуете, чтобы я ушла в том состоянии, в каком нахожусь? Никогда я еще не была в таком смятении, как сейчас. А что вы сделали, чтобы помочь мне? Ничего, ни капли сердечности┘ Я не узнаю мудрого Гермократа.
ГЕРМОКРАТ. Всем вашим тревогам наступит конец, как только вы услышите то, что я вам скажу. Вы верили в мою мудрость и потому полюбили меня. Но я вовсе не мудрец. Истинный мудрец действительно полагал бы свою добродетель в том, чтобы сохранить ваш покой. А знаете ли, почему я вас удаляю? Потому что боюсь, что ваша тайна откроется и повредит тому уважению, которым я пользуюсь. Я приношу вас в жертву своему тщеславию, я боюсь показаться менее добродетельным, чем меня считают. Я человек пустой и надменный, которому истинная мудрость не так дорога, как презренная и фальшивая подделка под нее. Вот кто является предметом вашей любви.
ФОКИОН. Ах! Никогда я еще не обожала вас так, как сейчас!
ГЕРМОКРАТ. Почему это?
ФОКИОН. Ах, сударь! Неужели это оружие, направленное против меня, - все, чем вы располагаете? Уничтожая себя так смело и безжалостно, вы только усиливаете мои чувства к вам. Вы говорите, что вы вовсе не мудрец. Но ведь вы только что дали мне высшее доказательство своей мудрости.
|
|
|
ГЕРМОКРАТ. Подождите, сударыня. Разве не вы сне говорили о тех опустошениях, которые любовь совершает в человеческом сердце? Ну так вот! Самые низменные души, самые пошлые любовники, самые беспутные юноши не испытывают всего того, что чувствую я. Тревога, ревность, ярость охватывают меня! Узнаете вы Гермократа в этом портрете? Мир полон людей, подобных мне. Откажитесь от любви ко мне - любой другой человек заслуживает ее больше, чем я, сударыня!
ФОКИОН. Нет, повторяю вам, нет! Если бы боги могли испытывать страсть, они не были бы подобны Гермократу! Никогда он не был еще так велик, более достоин моей любви, и никогда моя любовь не была так достойна его! Праведное небо! Вы говорите о моей чести. Но чего стоит она по сравнению с честью быть виновницей всех тех страстей, о которых вы мне рассказали? Нет, сударь, я больше требую, чтобы вы вернули покой моей душе. Вы это сделали своим признанием. Вы меня любите. Я покойна и счастлива. Это -лучшая гарантия нашего союза.
ГЕРМОКРАТ. Мне остается вам сказать еще одно слово, и я окончу. Я открою вашу тайну, и тем обесчещу человека, которым вы восхищаетесь. А его бесчестие будет и вашим. И я поступлю так, если вы не удалитесь.
ФОКИОН. Хорошо, сударь! Я ухожу. Но я уверена, что буду отмщена, ибо вы меня любите и ваше сердце позаботится о возмездии. Вы приводите в отчаяние мое сердце, бежите от любви, которая могла бы стать сладостью вашей жизни и которая станет моим несчастьем. Наслаждайтесь, если хотите, вашей никому не нужной мудростью. Мое горе обеспечит ей долгую, но жестокую жизнь! Я пришла к вам просить о спасении от моей любви! И что вы сделали? Вы не нашли ничего лучшего, как сказать, что любите меня, и после этого признания, которое лишь разожгло мое чувство, прогоняете! Боги презирают мудрость, которая живет за счет юного сердца, чье доверие вы обманули. Вы не оценили моих добрых намерений, и я стала жертвой вашей жестокости.
ГЕРМОКРАТ. Замолчите, сударыня! Сюда идут.
ФОКИОН. Вы довели меня до отчаяния и хотите, чтобы я молчала!
ГЕРМОКРАТ. Вы меня трогаете до глубины души - и больше, чем вы думаете. Но не нужно этого показывать.
Явление тринадцатое.
|
|
|
