Современную парадигму теории и практики социальной работы

Философские идеи, общая «картина мира», так или иначе представленная как специфический феномен в индивидуальном и общественном сознании, неизбежно отражаются на всех компонентах жизни общества и социальной работы как профессиональной деятельности, в частности. Через мировоззренческий концепт профессиональной субкультуры реализуются убеждения и отношения, идеалы и стремления, нормы и практические принципы взаимодействия, этические правила и профессиональные ценности. Причем, имеет место не простой «набор» ценностей, а некоторая их иерархия, на которую люди ориентируются в различных жизненных и профессиональных ситуациях, явно или имплицитно (скрыто) понимая то, насколько общество санкционирует, или наоборот не одобряет, их действия и поступки.

Интериоризированные (т.е. усвоенные и интегрированные в целостную личностную картину мира) мировоззренческие ценности и нормы определяют теорию, цели, ценностные концепты, принципы профессиональной ответственности, содержание и технологии социальной работы.

Философия социальной работы составляет идеологию профессиональной деятельности. Ее основу составляют ценности и идеалы, оформившиеся в процессе эволюционного развития социальной работы как общественной профессии. Можно сказать, что философия социальной работы - это коллективное представление людей, объединенных едиными подходами к своей профессии, имеющих определенные знания, руководствующиеся соответствующими общественными и профессиональными принципами, нормами, ценностями. М. Сипорин написал: «Каждая профессия характеризуется через ее перспективу и совокупность убеждений, а также коллективную совесть, которые являются ее основой. Мы называем это профессиональной философией. Она обеспечивает определенные сущностные модели и стандарты для использования их при описании и измерении действительности, для формирования морально-этических суждений. Последние мы называем нормами, указаниями, или моральными, или этическими, принципами. Такая философия является центральной частью обучающихся и вновь пришедших в профессию и в рамках которой осуществляется социализация. Таким образом, философия становится частью профессионализма»[17].

В то же время, философско-мировоззренческие ценности, реализованные на уровне профессиональных норм и требований представляют собой достаточно сложную иерархическую систему. Внутри системы выделяются ряд уровней:

· метауровень рассматривает ценности профессиональной субкультуры в контексте глобальных, цивилизационных задач;

· макроуровень определяет цели и задачи общего характера, связанные с корпоративными принципами и нормами взаимодействия, отношениями и системой коллективной ответственности;

· мезоуровень связан с ценностями клиентов: абстрактными, групповыми, операциональными и инструментальными;

· микроуровень отражает ценностный спектр профессионального взаимодействия социального работника и клиента (индивидуальные интервенции и взаимодействия)[18].

Если представить систему философских ценностей в виде схемы, то она примет вид:

Схема 2.

УРОВНИ

Для определения общих концепций социальной работы необходимо установить, какие именно философские парадигмы кладутся в ее основание. В системе научного знания нового времени наибольшее влияние и признание имели, по крайней мере, пять доминирующих научных картин мира и способов познания[19]:

· схоластическая (можно говорить и о мифологической или герменевтической картине мира как исторически первой), в рамках которой природа и общество трактуются как некий шифр, текст, который необходимо расшифровать, интерпретировать, понять;

· механическая, в пределах которой природа и общество трактуются как механизм, машина, все детали которой выполняют строго предназначенные для них, характерные функции;

· статистическая, в соответствии с которой общество и природа мыслятся как баланс, равнодействующая различных сил (природных, культурных, экономических, политических, социально-бытовых, общественных и личностно-индивидуальных, групповых);

· системная, где природа и общество характеризуются главным образом как организованные системы, подсистемы, состоящие из элементов, способных к изменению, но обеспечивающих целостность и жизнестойкость как подсистем, так и больших систем;

· диатропическая картина мира и способ познания, в рамках которых реальность трактуется как ярмарка, сад, где объединения сил, образующие ряды тропов, признаков сущего, позволяют видеть мир многомерно, полицентрично, комплементарно[20], изменчиво. Понятно, что именно диатропическая картина мира способствует формированию своеобразной стереоскопичности, объемности видения, что особенно важно в современный период развития социума. В.П. Култыгин пишет, что «… необходимость прогрессивной эволюции нашего общества требует диатропического согласования интересов различных социальных групп», (...) «остро ощущается потребность в разработке новых социологических парадигм, учитывающих особенности диатропики»[21];

· на стыке системной и диатропической картин мира, соответствующих им способов познания, активно развивается синергетика [22], синергетическое видение мира, технология его синергетического осмысления. Синергетика, по мнению С.И. Григорьева, объединяет многое из западной и восточной социокультурных традиций. Ключевая идея – целостное осмысление единства человека, общества и природы, материального и духовного, характеристика человека как развивающегося и функционирующего биопсихосоциального существа. При этом ни диатропика, ни синергетика не отрицают собой предшествующие картины мира и способы познания, но скорее выступают их продолжением, дополнением, объединяя все наиболее ценное. Для ученых, работающих в области синергетики, значимо и то, что Г. Галилей, И. Кеплер интерпретировали мир как текст, шифр, книгу, и то, что И. Ньютон рассматривал его как часы, сложную машину, и то, что Ч. Дарвин понимал мир как баланс, равнодействующую случайностей, среди которых природа по праву сильного производит соответствующий отбор, и то, что В.И. Вернадский характеризовал мир как организм и то, что Г.В. Лейбниц был склонен фактически оперировать всеми известными истории науки моделями мира и способами его познания.

Е.В. Бондаревская и С.В. Кульневич указывают, что «… в конце ХХ столетия на смену традиционной (классической) науке пришла совершенно иная научная деятельность. Ее смысл состоит в обращении к способностям и качествам человеческой личности, к ее внутреннему миру как источнику и механизму устойчивого существования всего человечества»[23]. Ниже эти авторы высказывают интересную мысль, что для философов-гуманистов, создававших своеобразную философию жизни, «… достоверность, которая может быть приобретена в философской рефлексией, не является научной в строгом смысле этого слова, т.е. одинаково значимой для всех». Философская достоверность – это убеждение человека в чем-либо, в достижении чего концепции, положения и их основания, логика построения умозаключений дополняются личностными «… значениями и смыслами, возникающими у каждого, кто пытается познать какую-либо истину»[24].

Например, смысл философии, по мнению К. Ясперса (1883 – 1969) состоит в пробуждении человека к целостной, т.е. истинной жизни. Речь идет о целостности бытия, которая должна быть присуща каждому человеку (вне зависимости от его статусного положения в обществе).

Прикладным результатом развития философской мысли в указанном направлении явилась философия экзистенциализма, которая в противовес классической философии, занимавшейся оправданием и осмыслением Бога, и философии материализма, указывавшей на приоритет материального над духовным, оправдывала человека, создав учение об антроподицее. Для новой философии главная задача – вглядеться, вчувствоваться в человеческую жизнь, человеческие проблемы и страдания. Отсюда выводы о главной задаче философии – помочь человеку глубже понять и приложить к себе процессы выбора между добром и злом, найти истины, не просто близкие и понятные, но и неотделимые от него.

Центральная проблема экзистенциализма – положение личности в мире, которое нередко воспринималось как трагическое, поскольку человек в современном обществе пребывает в состоянии одиночества, несвободы, разобщенности. В то же время, экзистенциалисты не отказывают человеку в способности преодолеть свое «неистинное», «неподлинное» существование. Социальный смысл этой концепции представлен принципом комплементарности: противоположности не имеют в природе и обществе антагонистического характера и противоречия снимаются за счет взаимного дополнения, компромисса.

Акцентируя внимание на экзистенции, диатропике и синергетике, авторы, на труды которых мы ссылались выше, исходят из того, что они сегодня находятся в фокусе внимания научной общественности и воздействуют на использование, модернизацию классических социологических парадигм, возникновение и развитие неклассической социологии, на весь контекст их сосуществования, взаимодействия в современном научном знании. В этих работах высказывается мысль о том, что необходимость прогрессивной эволюции, оптимального функционирования российского общества, как, впрочем, и любого другого, в современных условиях требует диатропического видения ситуации, согласования интересов, потенциалов различных политических, экономических и общественных сил: от рядовых трудящихся до «аппаратчиков» и предпринимателей, от русских, других коренных народов России до национальных меньшинств, в том числе и тех, которые имеют за пределами России свои национально-государственные образования.

В широком смысле и гуманистическую философию социальной работы можно отнести к философии жизни, т.е. к любой философской школе, которая так или иначе ставит вопросы о смысле, цели, ценности жизни, о совести, социальной справедливости, сознании, стыде.

Рассмотренные философские идеи находят положительный отклик у широкой научной общественности, разделяются в общих чертах соответствующими политическими структурами, в том числе и в нашей стране. В значительной степени это объясняется тем, что указанные идеи находятся в русле традиций отечественной философской, этической и политической мысли, прерванных или, по крайней мере, несколько потесненных в советский период развития России (о чем свидетельствуют оживленные дискуссии последних лет на страницах научной периодической печати, например «СОЦИСа», «Вопросов философии»).

С.И. Григорьев справедливо, по нашему мнению, считает, что Россия в плане развития современного социального мышления, культуры в целом представляет сегодня арену (иногда противостоящих, а чаще дополняющих друг друга) различных классических и модернистских картин мира и социологических парадигм. Он указывает, что идет интенсивный процесс формирования неклассической социологии, которая рождается вовсе не как монолит единообразного социального мышления, но как совокупность разнообразных (новых и неновых) социологических концепций, способных развиться в полноценное полипарадигмальное социологическое мышление, адекватное эпохе неклассической истории[25].

Следует отметить, что русская философия традиционно развивалась преимущественно в рамках гуманистической философской парадигмы. В опоре на достижения мировой и отечественной науки, традиции русской социально-философской и этической мысли, прежде всего – антропокосмизма (представленного, например, в отечественной культуре именами Н. Бердяева, Н. Рериха, Е. Рерих, Е. Блаватской, Н. Клизовского, Г. Вернадского, А. Чижевского и др.), постепенно создается принципиально новая социологическая парадигма, которую можно обозначить как универсумную. Сейчас намечены лишь ее самые общие контуры, но, если социальный процесс в очередной раз не заставит мыслителей авторитарным и антидемократичным путем сдержать свой поиск, то вполне вероятно, что искомая парадигма будет найдена и захватит сознание широких социальных слоев, а значит и окажет влияние на цели деятельности и характер основных социальных процессов, в том числе и на социальную работу.