Современную парадигму теории и практики социальной работы

Как мы уже отметили выше, последнее десятилетие минувшего века в России ознаменовано значительными изменениями в социальных отношениях, политике, экономике, культуре. Разлом нашего хозяйственного механизма вызвал резкое снижение качества бытия, ухудшение положения инвалидов и пожилых, многодетных семей, женщин и детей, обнажил прежние и привел к возникновению новых жизненных проблем. При этом следует иметь в виду, что проблемы внешнего характера человек переживает как факт своей личной жизни, в связи с чем и формирует систему своих отношений к миру, определяет формы и направленность своей социальной активности и т.д.

Выделяются теоретическая и методологическая функции психологии в социальной работе. «Теоретическая функция психологии в социальной работе заключается в установлении устойчивых связей между целями, задачами, содержанием, путями и средствами решения задач социальной работы, с одной стороны, и индивидуальными, коллективно-психологическими явлениями, процессами, закономерностями, с другой стороны. Методологическая функция психологии социальной работы выражается в ее использовании для исследования социально-педагогических процессов, конструирования методов социализации личности в изменяющихся условиях жизнедеятельности»[26].

Ведущей целью социально-педагогической работы является социализация личности, т.е. усвоение человеком системы знаний, поведенческих норм и социальных ценностей, позволяющих ему действовать в качестве полноценного члена общества. Ю. Волков и И. Мостовая использовали выразительный образ: социализация – это «…своеобразное духовное кодирование человека обществом»[27]. Психологические компоненты социализации включают этнопсихологические, социально-психологические, групповые и индивидуальные характеристики. Они оказывают определенное влияние на социальное восприятие человека. Следует отметить, что социализация – процесс перманентной (непрерывной) социальной адаптации человека к среде; он не заканчивается на протяжении всей жизни человека и требует от него известных усилий и психологической гибкости.

Кратко охарактеризуем систему психологических знаний, ориентированных на социальную работу. Прежде всего, отметим, что психологические основы социальной работы образуют теории личности.

Трудность заключается в том, что в настоящий период отсутствует какая-либо устоявшаяся и общепризнанная в мировой науке концепция, которая отличалась бы внутренней непротиворечивостью, абсолютной надежностью и точностью в описании этого психического образования. Во всем многообразии подходов мы имеем дело скорее с персональной позицией конкретных ученых или научных школ, вычленяющих в структуре личности важные, но все-таки частные стороны феномена.

Л.А. Григорович и Т.Д. Марцинковская в разделе своего учебного пособия[28], посвященного теориям личности, приводят характеристику концепций З. Фрейда, К. Юнга, А. Адлера, К. Хорни, Э. Фромма, Г. Салливена, Э. Берна, Д. Боулби, Э. Эриксона, К. Левина, А. Маслоу, К. Роджерса, В. Франкла, Д. Келли, В.Н. Мясищева, С.Л. Рубинштейна, А.Н. Леонтьева и др. Возникают, по крайней мере, два вопроса: а) в чем причина такой разноголосицы мнений при том, что каждая из концепций исследует один и тот же феномен – личность человека, б) какой концепцией следует воспользоваться социальному работнику при выработке приоритетов своей деятельности?

Мы приходим к выводу, что основная причина большого количества теорий личности кроется в сложности самого изучаемого феномена. Пожалуй, в мире нет ничего более сложного, чем человек. Поэтому каждая из теорий вычленяет в изучаемом объекте некоторые частные стороны, оставляя за пределами изучения другие, которые прямо не укладываются в избранный метод анализа. Следовательно, практически все теории имеют под собой некоторые существенные основания и могут быть продуктивно использованы в практике социальной работы. В то же время, учитывая специфику интересующей нас профессиональной деятельности, можно рекомендовать те концепции, которые пытаются осмысливать типологические черты социальной реакции и личностные структуры, отвечающие за мотивацию социальной активности и адаптацию человека в обществе. Невозможно дать даже весьма сжатую характеристику всем или большинству концепций личности. Поэтому ниже мы остановимся лишь на некоторых примерах, представляющихся нам одними из наиболее актуальных.

Для социального работника оказывается чрезвычайно интересной концепция Э. Берна, согласно которой социально-психологические игры лежат в коммуникативной основе в большинстве социальных групп и субкультур. Игра, по Э. Берну, – один из наиболее распространенных способов озадачить окружающих своими проблемами (что нередко имеет место в социальной работе), получить некоторый выигрыш (совсем не обязательно – материальный, а чаще, лежащий в сугубо психологической плоскости), и этот феномен, по мнению Э. Берна, является одним из важнейших психологических защитных механизмов[29].

Его идеи перекликается с находками Г. Блума[30] [3, 203-230], который установил, что человек может добиваться господства и заставлять других приспосабливаться к своим требованиям путем демонстрации беспомощности. Неполноценность органов приводит, как правило, к двум типам реагирования. Первый тип состоит в замене неполноценного органа другим (как в случае развития у слепого острого слуха). Второй тип представляет длительную психическую концентрацию на неполноценном органе, что приводит к преодолению неадекватности.

Э. Берн типизирует наиболее характерные «игровые позиции», многие из которых связаны с различного рода девиантными проявлениями. Изучение социальным работником указанных игровых структур позволит правильно диагностировать «игровые позиции», вырабатывать наиболее эффективные поведенческие реакции в типизированных ситуациях и прогнозировать развитие событий.

В середине 70-х годов ХХ в. В.А. Ядовым была сформулирована диспозиционная концепция регуляции социального поведения личности. В соответствии с указанной концепцией личность формирует сложную систему диспозиционных образований (специфических состояний предрасположенности к оценке и к определенным формам активности), которые в свою очередь связаны в иерархизированную структуру: от установок на конкретные предметные операции (область психологических установок) до установок на поведение в сложных социальных условиях. В основе формирования диспозиционных образований лежат потребности определенного уровня (в том числе и сложные социальные потребности), «встречающиеся» с ситуациями, в которых они могут быть удовлетворены.

В.А. Ядов выделил четыре основные уровня в диспозиционных образованиях (в зависимости от иерархизирования системы потребностей и ситуаций, в которых они удовлетворяются): а) первый уровень включает установки, формирующиеся на основе витальных потребностей и в простейших жизненных ситуациях (феномен прямо совпадает с тем видом психологических установок, который в трудах зарубежных ученых получил термин set); б) второй уровень составляют диспозиционные образования, формирующиеся и реализующиеся в общении в рамках малой группы и соответствуют в содержательном плане термину attitude, используемому в зарубежных и ряде отечественных научных источников. В отличие от элементарной фиксированной установки, attitude имеет сложную трехкомпонентную структуру, включая когнитивную, аффективную и конативную составляющие; в) третий уровень регистрирует диспозиции, в которых реализуется общая направленность интересов личности в отношении разнообразных форм социальной активности (например, в трудовой, учебной или досуговой сферах). Эта группа диспозиций фиксирует склонность личности к деятельности в определенной социальной сфере и, так же как и предыдущая, подразумевает трехкомпонентную структуру; г) четвертый уровень диспозиционных образований формируется ценностными ориентациями личности и регулирует поведение в отношении наиболее значимых социальных объектов, включая экономические, политические, идеологические и др. условия, в которых личность вынуждена проявлять свою активность. «Целеполагание на этом высшем уровне представляет собой некий «жизненный план», важнейшим элементом которого выступают отдельные жизненные цели, связанные с главными социальными сферами деятельности человека – в области труда, познания, семейной и общественной жизни», – писал В.А. Ядов[31]. Таким образом, именно ценностные ориентации опосредуют основные, магистральные направления индивидуальной эволюции личности во времени, в пространстве и в социуме.

Видные психологи и социологи говорят, что огромный набор социальных ролей, которые человек вынужден играть в современном сложноструктурированном обществе связан с травмирующим их воздействием на психику. Например, А.Г. Сафронов в статье «Социально-индуцируемые неврозы» писал: «Около ста лет назад З. Фрейд указал на то, что существование цивилизации само по себе делает человека невротиком, создавая внутренний конфликт между природой и социальной составляющей психики»[32].

Эта мысль впоследствии была развита в трудах последователей психоаналитической школы, занимавшихся социальными и культурологическими приложениями психоанализа, прежде всего, К. Хорни и Э. Фроммом, которые также указывали на создаваемую обществом невротичность современного человека. Кроме того, эта мысль была активно поддержана социологами и социальными психологами, изучавшими ролевую концепцию и модели социальной адаптации личности (например, Д. Мид, Т. Адорно, Р. Мертон).

Большой интерес представляет разработка психологами идей З. Фрейда в направлении исследования базовых невротических стилей (в качестве примера, можно привести известную работу Д. Шапиро[33]), акцентуаций личности (например, работы А.Е. Личко, и Р. Леонгарда). Такого рода типологические структуры позволяют выработать достаточно четкие паттерны – фиксированные образцы – действий и методик, повышают эффективность деятельности социального работника и, соответственно, снижают трудозатраты.

Система психологического знания в социальной работе включает теорию и практику дезадаптированных и депривированных людей. Деликатность и сложность проблемы заключается в том, что внутри различных социальных групп существует весьма тонкая стратификация по психологическим признакам. Каждая из групп требует специфических подходов в социальной помощи. Весьма актуальной для выработки методологических оснований социальной работы является Я-концепция. В ее центре – самооценка, которая может быть как адекватной, т.е. соответствующей истинным качествам, склонностям и способностям человека, так и неадекватной – завышенной или заниженной. Самооценка представляет собой систему, связанную со всеми сферами психики и деятельности человека. С самооценкой связан и уровень притязаний, показывающий, какие области деятельности, какие качества человек считает для себя приоритетными, а в каких он не имеет высоких претензий. Самооценка отражает и знания о себе, и отношение к себе.

В частности, значительный интерес в указанном ключе представляет идея К. Роджерса о социально-психологической самоактуализации. «Самоактуализирующиеся люди, – писал он, – все без исключения, вовлечены в какое-то дело, во что-то находящееся вне них самих. Они преданы этому делу, оно является чем-то очень ценным для них – это своего рода призвание, в старом, проповедническом смысле слова. Они занимаются чем-то, что является для них призванием судьбы и что они любят так, что для них исчезает разделение «труд – радости». Один посвящает свою жизнь закону, другой – справедливости, еще кто-то – красоте или истине. Все они тем или иным образом посвящают свою жизнь поиску того, что я назвал «бытийными» (Б-ценностями, т. е. поиску предельных ценностей, которые являются подлинными и не могут быть сведены к чему-то более высокому»[34]. Автор выделяет около 14 таких Б-ценностей: истина, красота, добро, совершенство, простота, всесторонность и др.

Далее К. Роджерс указывал: «Существование этих Б-ценностей намного усложняет структуру самоактуализации. Они выступают как потребности. Я назвал их метапотребностями. Их подавление порождает определенный тип патологий, (…) метапатологий. Это заболевания души…»[35].

К. Роджерс утверждал, что Б-ценности являются смыслом жизни для большинства людей, хотя многие даже не подозревают, что они имеют эти метапотребности. Как следствие вывод, что для устранения проблем смысла жизни как ценности необходимы специальные консультанты (конечно, в то время он не имел в виду непосредственно социальных работников), одной из функций которых является доведение до сознания людей того, что они имеют эти свои собственные метапотребности (в том числе и философские, и религиозные…), подобно тому, как традиционный психоаналитик доводит до сознания своих пациентов факт наличия у них их базальных инстинктивных потребностей.

В сходном направлении работал В. Франкл. В центре его концепции также стоит учение о ценностях, т.е. понятиях, несущих в себе обобщенный опыт человечества о смысле типичных ситуаций. Он выделяет три класса ценностей, которые позволяют сделать жизнь человека осмысленной: ценности творчества (например, труд), ценности переживания (например, любовь) и ценности отношения, сознательно принимаемого по отношению к тем критическим обстоятельствам, которые человек не в силах изменить. В. Франкл считал, что смысл жизни можно найти в любой из этих ценностей и поступках, порождаемых ими. Из этого следует оптимистический с точки зрения социальной работы вывод: нет таких обстоятельств и ситуаций, в которых человеческая жизнь утратила бы свой смысл. Нахождение смысла в конкретной ситуации Франкл называет «осознанием возможностей действия по отношению к данной ситуации». Именно на такое осознание и направлена созданная им логотерапия, которая помогает человеку увидеть весь спектр потенциальных смыслов, содержащихся в ситуации, и выбрать тот, который согласуется с его совестью. При этом смысл должен быть не только найден, но и реализован, так как его реализация связана с реализацией человеком самого себя[36].

Необходимым элементом системы психологического знания в социальной работе является теория психологии общения, основы которой заложены работами Г.М. Андреевой, Д. Мида, Г. Келли. Социальное научение, органически включенное в социальную работу, помогает овладеть навыками общения, воспитывающего и развивающего личность.

Обратимся снова к К. Роджерсу. Автор справедливо замечает: «Как может, однако, один человек, не имея никакой опоры во внешнем мире, вглядеться в скрытую душу другого человека и общаться с ним?» Ответ таков: необходимо выработать новый тип общения, который в гораздо большей степени может послужить моделью для обучения и консультирования, для оказания помощи взрослым в полной реализации своих возможностей, чем тот, которым обычно пользуются при обучении.

Дадим слово самому ученому: «Если я люблю Бетховена и слышу в его квартете что-то такое, чего вы не слышите, как мне научить вас услышать это? Звуки ведь одни и те же, но я слышу нечто прекрасное, а вы остаетесь безразличным. Звуки вы слышите, но как мне дать вам возможность услышать красоту? Именно это – основная проблема обучения, а вовсе не обучение азбуке, арифметике и препарированию лягушек. Все это внешнее по отношению как к учителю, так и к ученику; у одного есть указка, он может указать на предмет, другой может смотреть. И все это происходит одновременно. Этот тип обучения прост, другой гораздо сложнее, и именно он является частью работы в качестве консультантов»[37]. Модель помощи не связана с представлением консультанта в виде профессионала, который все знает и со «своих высот» протягивает руку помощи бедным невеждам «внизу». Консультант не является учителем в обычном смысле, потому что учителя – это те, кто достигли совершенства во «внешнем» обучении. К. Роджерс, вслед за А. Адлером, говорит о старшем брате. Старший брат – это любящий человек, который берет на себя ответственность за младших.

К. Роджерс считает, что отношения в системе «консультант – нуждающийся в помощи человек» должны характеризоваться прозрачностью, в нем четко видны реальные чувства лиц, вступающих в коммуникацию. Оно также отличается принятием другого человека как индивида, имеющего ценность, а также глубинным эмпатическим пониманием, которое дает возможность видеть личный опыт человека с его точки зрения. Когда достигнуты эти условия, социальный работник становится спутником клиента.

Методологический характер по отношению к социальной работе имеют данные и методы, используемые в психоанализе, психотерапии, психодиагностике, психокоррекции.

Психологические методы, применяемые в социальной работе подразделяются на индивидуальные и групповые. Практически все из них ориентированы на психологические преобразования в структуре целостной личности. В своей практической деятельности социальный работник призван выступать прежде всего как социальный психолог. Он стремится понять человека, обратившегося к нему за помощью, помогает ему осознать собственное положение, сильные стороны своей личности, чтобы решить стоящие перед ним задачи. Социальный работник выступает активной стороной, организующей, удерживающей и развивающей контакты. Он развивает мотивацию социально направленной деятельности клиентов, обогащает самодеятельность личности, корректирует поведение, проводит социально-терапевтическую работу. Фактически социальный работник действует как практический психолог, поскольку содержание и методы его деятельности направлены на решение практических проблем жизнедеятельности его клиентов. Только обеспечив успех в сфере выживания, переобучения, перевоспитания, социальный работник может обрести доверие у клиентов.