 |
Глава 24. В НЕИЗВЕСТНОСТЬ
|
|
|
|
Глава 24
СУД
Многие возражали против казни Вали. Арнхватр рассказал, как Вали защитил селение от врага, Хакир отметил его храбрость в бою. Но обвинения, выдвинутые Двоебородом, были серьезны.
Собрание состоялось через два дня после того, как Вали вытащили из трясины, но слухи распространились быстро, и не пришли только жители самых дальних поселений. Народ стекался в Эйкунд, чтобы послушать о нападении данов и поглядеть на лазутчиков, которых схватил Двоебород.
Конунг был человек прямолинейный, и он прямолинейно изложил свои соображения. Во‑ первых, Вали знал о набеге и позвал врагов, когда Двоеборода с дружиной не было дома. Во‑ вторых, он из ревности убил Дренги. Опровергнуть это было невозможно, потому что маленький Лоптр видел, как он стоял с топором в руке над мертвым телом. И многие слышали, как под Кабаньей горой Вали требовал от Дренги, чтобы тот умер. В‑ третьих, когда враги напали, он попытался сбежать с драгоценностями конунга, но ему помешали те самые люди, на помощь которых он рассчитывал. Он понял, что хотя сам позвал берсеркеров в Эйкунд, они не узнают его в приступе боевой ярости, и, опасаясь их мечей, братоубийца попытался бежать. В‑ четвертых, стоя в клине, он отказался взять оружие и даже спас одного из врагов от смерти. Когда стало ясно, что его преступления вот‑ вот раскроются, он бежал на болото, где творил магический обряд, пытаясь спасти свою шкуру. Кроме того, если нужны дополнительные доказательства, предатель даже говорит на языке врагов. Чего ради ему учить этот язык? Только для того, чтобы договариваться с вражескими воинами.
Вали не мог отвечать. Горло после испытания в трясине пересохло, и разум тоже. Он кое‑ что вынес с собой из тех вод: давление внутри черепа, тяжесть, из‑ за которой тело с трудом удерживало голову. Он вплотную приблизился к чему‑ то странному, чему‑ то, как он чувствовал, скрытому внутри него, и оттолкнул от себя нормальный мир.
|
|
|
Собрание Вали видел словно в тумане и не вполне понимал смысла происходящего. Мелькали лица, иногда знакомые, иногда чужие: крестьянские жены смотрели холодными глазами, обвиняя, воины возникали в поле зрения, иногда дружелюбные, иногда подозрительные или враждебные. Многие ему сочувствовали, но недавняя битва смущала всех без исключения. Те, кто оставался на берегу, когда явились викинги, толком не поняли, что именно произошло на холме. Двоебород всем разъяснил, растолковал смысл всех событий дня, назвал имена героев и трусов.
Мысли Вали тонули во мгле, лишь изредка озаряясь светом, похожим на тот, что проникает сквозь толщу болотной воды. Ему никогда не было так холодно. Он дрожал, кожа у него побелела и пошла пятнами. Люди вокруг утверждали, что так проявляет себя его тщедушная натура.
Все, кто уходил с Двоебородом на празднество, твердили, что Вали трус и предатель. Им было стыдно за то, что их не было дома, когда напали даны, поэтому они особенно горячились, обвиняя его.
Двоебород знал, что он сам поставил свой народ в уязвимое положение, поддавшись обману, ослабев за годы безделья. Ему требовался козел отпущения, и Вали – чужак и человек вовсе не героический – подходил как нельзя лучше. Вали совершил большую ошибку, решив, что ему достаточно лишь вести себя по‑ геройски. Необходимо еще и рассказывать о своем героизме, выказывать любовь к оружию и битвам, а не насмехаться над героями и проводить время, болтая с женщинами у очага. Когда Вали возглавил оборону, обманул берсеркеров и обеспечил ригирам победу, многие с трудом верили собственным глазам. И к тому времени, когда Двоебород изложил до конца свою точку зрения, не верили вовсе.
|
|
|
Королева Ирса невольно поставила сына в еще более уязвимое положение. Она совершила ошибку, которую Аудун, будь он в трезвом уме, никогда бы не совершил. Зная о вероломности данов, Ирса не отправилась на праздничное собрание конунгов, усилив оборону своих берегов. Она знала, что нападение на ригиров обязательно произойдет, но подозревала, что у данов не одна цель, и если они вдруг успешно разграбят Рогаланд, то затем двинутся в земли хордов. Отсутствие представителей хордов на празднестве – а туда не прибыл ни один их ярл – и было тем доказательством, которое требовалось Двоебороду.
Конунг сказал, что Вали – лазутчик, шпион, которого заслали к нему в дом едва ли не с младенчества, а в обмане его наставлял и помогал вероломный Браги.
Старый учитель Вали сидел рядом с ним, избитый и связанный. Браги возмущенно закричал, опровергая обвинение, но Двоебород велел ему молчать. Началось голосование. Результат был неутешительным. Дружинники Двоеборода схватили Вали и потащили на улицу.
В холме была вырыта яма глубиной в два человеческих роста и такой ширины, чтобы выбраться из нее, упираясь в стены руками и ногами, было невозможно. Вали вообще не заметил, как его сбросили туда, – почувствовал только удар и нехватку воздуха. В яме было сыро. Дождь прекратился, но на дне скопилось воды на два пальца. Одежда Вали превратилась в лохмотья после драки на болоте, и он сильно замерз. Кроме того, он был измучен и тут же провалился в крепкий сон без сновидений.
Вали услышал над ямой голоса. Какой‑ то спор, потом борьба. А потом что‑ то тяжелое и грузное приземлилось на него с гулким ударом.
– Скоты, – проворчал Браги.
Вали спихнул с себя старого воина, и тот откатился, стеная.
– Я потребовал суда, – сказал Браги.
Он так и булькал от гнева. Если и было что‑ то, чего Браги не переносил, то это несправедливость, и Вали показалось, что тот жаловался, даже падая в яму.
Вали поглядел на клочок звездного неба над головой, осмотрелся, окидывая взглядом стены ямы. Сглотнул ком в горле. Горло ужасно болело, и, словно желая составить ему компанию, голова болела тоже. Вали вспомнил, как однажды забирался на плечи Браги, чтобы попасть в церковь через окно. Таким способом ведь можно выбраться и из ямы. Он не сомневался, что сумеет схватиться за край и подтянуться. Хотя хватит ли у него сил? Освещенное луной небо закрыла чья‑ то физиономия, словно желая избавить его от ненужных вопросов. Наверху часовые. Если он попробует выбраться, то просто получит древком копья по лицу.
|
|
|
– Хотя бы суда над собой я заслужил! – Браги принялся колотить по земляным стенам.
– Суда? – переспросил Вали. Голос звучал сипло, и говорить было больно.
– Не того посмешища, которое они устроили, – пояснил Браги. – Настоящего суда через поединок, хольмганг, чтобы все по‑ честному.
– Но ты ведь не можешь вызвать на бой конунга. Собрание уже все решило. – Молодой князь говорил медленно и тихо, чтобы поберечь горло.
– Я уже вызвал его, и он выставит вместо себя другого воина, – сообщил Браги.
Вали привалился к стене. В носу стоял кислый запах. Он узнал его. Где‑ то на берегу сжигают покойника. Воспоминания о том, что он натворил, вернулись к нему.
– Я убил Орри, – проговорил он.
– Да.
– Значит, я – братоубийца.
– Но ты был не в себе после трясины. И он первый на тебя напал, помнишь? Он тогда кинулся на тебя с ножом.
– Из тебя вышел бы неплохой защитник на суде, – заметил Вали. – Я его убил. Он мой родич.
Они немного посидели молча. Вали пытался как‑ то оправдаться перед самим собой за убийство. И не смог. Он заслуживает смерти за одно лишь это. Затем он проговорил:
– Если ты победишь в поединке, тебя освободят. Мне кажется, этот способ спастись ничуть не хуже любого другого.
– Я знал, что ты поймешь меня, князь, – сказал Браги, – поэтому рад сообщить, что я послал вызов и от твоего имени, как твой доверенный слуга.
Вали засмеялся бы, если бы не болело горло.
– И с кем из воинов конунга мне предстоит биться?
– Лейкр, – коротко ответил Браги.
Вали сглотнул комок. Двоебород знает свое дело. Он заставляет его драться с братом Адислы.
– А ты?
– С берсеркером, который пришел с данами.
|
|
|
– Значит, он жив?
– Да. Двоебород обещал отпустить его, если он меня одолеет.
Вали поглядел на Браги. Тот действительно был уже немолод; Браги полезен в клине или в походе, потому что очень опытен, но в поединке ему не сравниться с берсеркером. Браги знает приемы, он многое умеет, у него железная воля. Но берсеркер полон сил, он огромный, он военачальник. Хотя Вали все равно был рад за Браги. Старый воин погибнет именно так, как всегда хотел.
Браги понял, о чем размышляет Вали.
– Больше я ничего не смог. Лучше уж так, чем петля, а?
– Я не стану драться с братом Адислы, – сказал Вали.
– Тогда он убьет тебя.
– Да. Я заслужил смерть за то, что сделал.
– А как же она?
– Лейкр о ней позаботится.
– Нет. Двоебород ему не разрешит. Он объявил ее вне закона, колдуньей и орудием зла, она приносит несчастья.
– Адисла такая же колдунья, как я.
– Двоебород сказал, что она злая ведьма, она так завидовала его дочери, что околдовала тебя, и ты предал народ, среди которого жил столько лет. Ты знаешь, что она сама убила мать? Есть свидетели. Когда даны подходили к их жилищу, она перерезала матери горло.
Вали ахнул и привалился к стене. Что заставило Адислу пойти на такое? Должно быть, Диза сама попросила об этом, не желая, чтобы даны изнасиловали и убили ее. Вали понял, что у него и на этот раз нет слез, только бесконечная пустота в душе, которую, как он знал, сможет заполнить кровь данов. Он вспомнил маленького Манни, лежавшего с ножом на пороге дома: мальчик пытался защитить мать и сестру от людей, которые могли бы просто‑ напросто отнять у него оружие и отпихнуть с дороги. Вали никогда еще не испытывал прилива такой ледяной ярости.
– Матушка Диза не могла бежать, наверное, Адисла хотела спасти ее от мучений, – сказал Вали.
– Но Двоебород считает иначе. И ее братья тоже. Они прокляли ее и поклялись убить, если когда‑ нибудь встретят. Все ее надежды отныне связаны только с тобой, а значит, надеяться ей не на что.
Вали кивнул.
– В таком случае, – сказал он, – я должен придумать, как остаться в живых.
Глава 25
ПОБЕГ
Опустилась короткая ночь, над холмами разносился голос одинокого волка, плыл над темными долинами, как будто своим воем тот пробовал пустоту на вкус. Вали казалось, что он понимает заключенное в вое послание. «Я здесь, – говорил волк. – А ты где? » Яркая луна заливала светом небосклон и даже в яме серебрила Вали кожу.
– Кажется, волки воют с голоду? Не бойся, волчок, тебе недолго осталось терпеть. У нас в яме два жирных куска мяса.
Это был голос Эгирра – викинг, обзывавший Адислу, пришел поглумиться над Вали. Ее братья тоже приходили, но они ничего не сказали. Лейкр посмотрел на Вали, и Вали почувствовал, сколько гнева и боли скопилось в душе его друга. Он пытался заговорить с ним, не для того, чтобы оправдаться, а просто рассказать, что его младший брат погиб смертью героя, однако Лейкр просто развернулся и ушел.
|
|
|
Эгирр не злился на Вали, он пришел просто позабавиться. Спустив штаны, он долго мочился в темную яму. Ни Браги, ни Вали не стали жаловаться, чтобы не доставить ему радости.
– А ты знаешь, Вали, я был с твоей девчонкой. Она сама меня попросила. Сказала, ты ничего не умеешь, а ей нужен настоящий мужчина.
– Значит, у тебя будет такая же сыпь, как у меня, – с трудом проговорил Вали. – То‑ то мне показалось, что моча у тебя воняет, как моя.
Браги затрясся от хохота. И, оценив шутку, принялся хлопать Вали по плечу с такой силой, что молодой князь пожалел о своих словах.
Эгирр хмыкнул себе под нос. Наверху угадывалось какое‑ то движение. Рядом с дружинником был еще кто‑ то, скорее всего, кто‑ нибудь из доверенных телохранителей Двоеборода. Эгирр перегнулся через край ямы.
– Кажется, тебя не сильно волнует, что я спал с ней. Неужели она такая потаскуха?
– Адисла даже не взглянула бы в твою сторону, ярл Эгирр, она любит людей высокородных.
Эгирр стиснул зубы.
– Я ярл, такой же, как ты, – проговорил он.
– Разве простой ярл и князь из потомков самого Одина равны? Скажи‑ ка мне, твой отец даровал свободу твоей матери до того, как подмял ее под себя, или после? Или правду говорят, что она любила раба Кобби и ты его сын?
– А какая датская свинья обрюхатит Адислу? – огрызнулся Эгирр. – Ее уже успели привезти в Хайтабу, и когда ее продадут, то увезут еще дальше.
Вали с момента похищения Адислы старался не думать о самой вероятной ее судьбе.
– Если это не пустая болтовня, спускайся в яму, поговорим старым добрым способом, – проворчал Браги.
– Ладно, не шуми, – сказал Эгирр. – Я не хочу, чтобы вы всполошили кого‑ нибудь из‑ за маленького подарка, который мы приготовили. Хотя, нет, мы далеко от домов, никто не услышит.
– Где стражники?
– Мы и есть стражники.
Послышался шум, как будто что‑ то протащили по земле, а затем Эгирр заговорил с кем‑ то наверху.
– Снимешь мешок с головы, когда будешь бросать. Да нет же, дурак! Перережь веревки на лапах, а морду не трогай, я не хочу, чтобы он покусал меня.
Послышался тоскливый вой, который Вали уже слышал. Он знал, кого они притащили. Волка.
– Двоебород заинтересуется, как он здесь оказался, – заметил Вали.
– Да, наверное, просто упал в яму. Ты же знаешь волчью натуру. Они прокрадываются мимо даже самых надежных охранников. Если вы его убьете, мы скажем, что он сам провалился в яму. Двоебород вряд ли поверит братоубийце.
Слова вонзились в Вали, острые, словно копья. Эгирр мог бы унижать его всеми способами, и он запросто пропускал бы мимо ушей злобные тирады дурака, но для него не было ничего горше правды – он убил сородича.
Вали услышал, как что‑ то заскребло по земле над ямой, промелькнуло, словно кто‑ то быстро прошел мимо, заслонив небо, а затем его ударило упавшее тело, больно ударило. Вали инстинктивно отшатнулся, закрывая руками лицо, чтобы защититься от волка, но волк не нападал.
Вали услышал крик и звон меча, выходящего из ножен.
– Кто здесь? Кто? Нет, нет! Нет!
Сверху упало что‑ то еще, влажное.
В яме было темно, но Вали все отлично видел. Просто разуму было сложно подобрать слова, чтобы описать произошедшее. У него в ногах лежало тело Эгирра. Он был мертв.
Рядом с ним в яме лежало еще одно тело. Сигнути, один из телохранителей Двоеборода; из огромной раны на шее воина толчками выплескивалась кровь. Он свалился прямо на Браги, все еще сжимая в руке меч. Вали видел, что горла у стражника нет – его начисто вырвали. Вали спихнул с себя тело Эгирра, и темная кровь заблестела на белых руках, свет в темноте, жизнь в смерти.
В следующий миг Браги уже вскочил на ноги, выхватив меч из руки покойника. В яму кто‑ то заглянул. Сначала Вали решил, что это волк. Но потом его глаза привыкли к свету. На него смотрело его собственное лицо с наброшенной на голову волчьей шкурой.
– Может, хватит кидать нам покойников? – проворчал Браги. – Хотя, если подумать, может, скинешь еще пару, тогда мы запросто выйдем по ним.
В яму опустилась лестница, и второго приглашения узникам не потребовалось. Браги поднялся первым. Вали снял с пояса Сигнути ножны и последовал за наставником.
Поднявшись над краем ямы, он увидел, что Браги с опаской смотрит на волкодлака. Фейлег развязывал волка. Он снял веревку с передних лап, затем убрал мешок с головы. Волк щелкнул зубами, но Фейлег издал приглушенный рык, наклонил голову и поскреб ногой по земле. Зверь успокоился. Он огляделся по сторонам, посмотрел сначала на Фейлега, затем на Браги и на Вали. А потом сорвался с места и исчез.
В лунном свете Вали заставил себя взглянуть в лицо человеку‑ волку. Инстинкт требовал нападать, однако он видел, что случилось с Эгирром и Сигнути. Руки разбойника и его лицо были в крови, и Вали нисколько не сомневался в том, чья это кровь.
Волкодлак взглядом пригвоздил Вали к месту. Его глаза как будто пронизывали Вали насквозь. Сын конунга узнал этот взгляд хладнокровного убийцы.
– Где она? – спросил человек‑ волк.
– Кто?
– Девушка. Адисла.
– Не знаю. Я хочу ее найти. Но тебя‑ то почему беспокоит ее судьба?
– Я люблю ее.
– Что?
– Я люблю ее. Она была ко мне добра. Значит, она тоже меня любит.
Осмыслить его слова сразу было слишком сложно, поэтому Вали сосредоточился на самом неотложном деле.
– Нам надо уходить. Немедленно, – сказал он.
– Ты поступай, как знаешь, – ответил Браги. – Я же пойду искать берсеркера. Если я сбегу, тем самым признаю себя виноватым.
Вали закатил глаза к небу. Он не верил собственным ушам.
– Перед кем виноватым? Перед Двоебородом? Ты же знаешь, что он собирается воевать с моим отцом. Он наш враг. Боги доказали твою правоту, устроив тебе побег из ямы. Не плюй в лицо судьбе, отказываясь от подаренной жизни. Там, куда мы пойдем, мне пригодится твой меч, дружище!
Рассуждения Вали нисколько не убедили Браги, однако он никак не ожидал, что Вали назовет его своим другом. Ведь этого признания он добивался от сына конунга с тех пор, как взялся его обучать.
– Ладно, – согласился Браги. Он подошел к лестнице и полез обратно в яму.
– Что ты делаешь?
– Там, куда мы пойдем, нам пригодится и одежда, – пояснил Браги. – Совсем не обязательно мерзнуть. Кроме того, подозреваю, что мы здорово прославимся, если средь бела дня явимся на рынок Хайтабу нагишом.
На Эгирре и Сигнути было полно амуниции. С момента своего возвращения Двоебород потребовал, чтобы все его дружинники постоянно носили оружие и доспехи, на случай повторного нападения данов. У Эгирра, самого богатого викинга после Двоеборода, поверх стеганой куртки была надета неплохая кольчуга, еще у него имелись при себе шлем, щит, меч и боевой топор. У Сигнути, не такого зажиточного, но все‑ таки человека с достатком, кольчуги не было, зато были отличный плащ и прекрасный нож с рукоятью из китового уса – меч со щитом Браги уже забрал. Вали уступил Браги и кольчугу. Еще старый воин взял шлем Эгирра и оставшееся оружие. Вали раздел Сигнути. Он не знал, пригодится ли ему щит для битвы, зато прекрасно знал, что им можно укрыться от морского ветра. А он собирался идти морем.
– У старого Брунна здесь неподалеку стоит лодка, – сказал Вали. – К началу дня доберемся, может, позже, потому что придется соблюдать осторожность.
– Самый верный способ оказаться дома, – согласился Браги. – Через неделю будем уже в Хордахейме.
Вали помотал головой.
– Корабли Двоеборода нагонят нас гораздо раньше, – возразил он. – Мы двинемся в противоположном направлении. – Он обернулся к человеку‑ волку. – Спасибо. Честно говоря, я не знаю, как смогу тебя отблагодарить. Но если вдруг окажешься во владениях моего отца, расскажи ему эту историю, скажи, что Вали Безоружный просит принять тебя как его самого.
Волкодлак стоял, молча глядя на Вали.
– Что еще? – спросил Вали.
– А девушка там?
– Нет, там ее нет. Мы не знаем, где она, но именно это я и собираюсь выяснить.
– Тогда я пойду с вами, – заявил волкодлак.
– Нет, – возразил Вали. – Я тебя не знаю.
– Я поклялся ее защищать. Ты идешь за ней. Я пойду с тобой. – Он проговорил все это так, словно в его рассуждениях была железная логика.
– Она не нуждается в твоей защите, – сказал Вали.
– Князь, мне кажется, нам пора двигаться. Вдруг кто‑ нибудь придет сменить часовых, – сказал Браги.
– Да.
Больше Вали ничего не сказал. Он лишь натянул плащ Сигнути – наполовину мокрый после ямы – и двинулся по тропинке в сторону дома Брунна. Волкодлак пошел за ними, но Вали развернулся и выхватил меч; он поддался приступу злости, не успев подумать. И тут же вспомнил двоих мертвецов в яме.
– Я же сказал: нет, – повторил Вали.
Молодой князь и сам не смог бы объяснить, почему не хочет брать с собой волкодлака. У него не было причин не доверять ему, ведь после всего, что с ним сделали, он спас их. Но Вали все равно не хотел идти с ним. Его встревожили слова о клятве верности Адисле. Кто прикрыл волкодлака от солнца, когда он сидел, привязанный к дереву? Кто его освободил? Вали не понимал, что за чувство зарождается внутри него, потому что никогда не испытывал ничего похожего раньше. Он никогда не ставил под сомнение любовь Адислы к нему, не сомневался и сейчас. Но внутри него вспыхнуло что‑ то – еще не совсем ревность, но что‑ то очень на нее похожее. Он понимал, что Адисла не может привязаться к этому волку, но в глубинах его существа все равно сдвинулось нечто, не поддающееся рациональному осмыслению. В данный момент он вообще ни в чем не уверен. А присутствие волкодлака не только не укрепит его уверенность, но ослабит еще больше. Да, вот в чем дело.
Лицо Фейлега исказилось от слепой ярости. Но в следующий миг он взял себя в руки. Волкодлак перевел взгляд с Браги на Вали и произнес:
– Я все равно пойду.
И затем он исчез, затерялся в холмах, спускающихся к берегу.
Браги с Вали глядели ему вслед.
– Он бы стал нам неплохим помощником, князь, – сказал Браги.
– Или прекрасной помехой, – заметил Вали. – Он не такой, как все, он бросается в глаза. Там, куда мы направляемся, мы и без того будем чужаками. А вместе с ним нас могут встретить и вовсе негостеприимно.
Браги кивнул.
– Но было бы здорово, если бы он прикрывал нам спину. Эгирр с Сигнути хотя и болваны, но других таких бойцов еще поискать. А он справился с обоими голыми руками. Его животная ярость вселяет уважение.
– Если мы уцелеем, то только благодаря сообразительности, а не силе, – возразил Вали. – Ладно, пошли за лодкой.
Вали прекрасно понимал, что идти по тропе между домами опасно, ведь здесь их запросто могут заметить. Однако он рассудил, что теперь почти все воины дружины собрались внизу, в селении, кроме того, если они и наткнутся на кого‑ нибудь на тропе, этот человек может оказаться из тех, кто до сих пор на их стороне. Правда, он все равно обязан отправиться к Двоебороду и рассказать конунгу, что видел преступников. Единственная разница между другом и недоброжелателем будет состоять в том, как скоро они сообщат конунгу о побеге. Однако идти по торной тропе быстрее.
И они шли. Сначала поднялись по холму, удаляясь от моря, затем спустились по склону, где бились с данами. На этом месте почти не сохранилось следов побоища. Все ценное – начиная со сломанных топоров и наконечников копий и заканчивая одеждой покойников – было растащено. Возвышался лишь курган из обнаженных тел врагов, оставленных воронью.
Они спустились по холму с другой стороны и вышли в долину за бухтой. Над домами поднимался дым от костров и навозных куч. Солнце начинало всходить, хотя в долине еще лежала густая тень. Рядом с домами бродила одинокая фигура – чья‑ то жена вышла покормить скотину. Почти все мужчины остались в большом зале. Овцы и коровы уже потихоньку просыпались, но собаки все еще дремали, лежа у дверей.
Вали оглянулся назад и понял, что с самого начала полюбил это место и вот сейчас видит его в последний раз. Они снова двинулись вверх по холму. Тропа, как он прекрасно знал, проведет их мимо дома Адислы. Он помнил, какой судьбы себе желал: жить здесь вместе с ней. Он пас бы скот, а она вела бы хозяйство. И чтобы не было никаких сражений, никаких хлопот, связанных с государственными делами и наследством. Если ему удастся вернуть Адислу, он откажется от княжеского престола и построит дом. Может быть, тогда ему позволят жениться на Адисле.
Когда они поднимались из долины по противоположному склону, их заметили. Это была девочка лет девяти, она бежала по тропинке со своей собакой. Вали узнал ее, он видел ее на общем собрании, когда его признали виновным. Ее звали Сольвейг, и она была сущим наказанием для семьи. Наверняка мать отослала ее из дома с каким‑ нибудь поручением, чтобы она не перебудила остальных.
По лицу девочки было ясно, что она прекрасно поняла, что происходит, и, недолго думая, она закричала:
– Преступники!
Вали с Браги переглянулись, но ни один из них не тронулся с места, и девчонка убежала. Они оба понимали, что этим летом в Рогаланде и без того довольно смертей.
– Ты можешь идти быстрее? – спросил Вали.
– Ты беги, а я постараюсь не отставать.
Вали улыбнулся.
– Я никогда не правил большой лодкой без твоей помощи, – сказал он. – Как ни крути, а это работа как минимум для двоих, иначе я позволил бы тебе остаться и порубить Двоеборода на куски. Кстати, тебе нужна сейчас кольчуга?
Браги хлопнул Вали по плечу. Вали понял, что старый воин говорил вполне искренне, но еще он понял, что Браги обрадовался, когда Вали его не отпустил.
– Мне она нисколько не мешает, – заявил Браги.
Вали едва не рассмеялся. Он неоднократно слышал, как Браги божится, что в доспехах он даже пьяный ходит быстрее, чем трезвый в одних штанах и тунике.
– В таком случае, тебе мешает что‑ то другое, – заметил Вали.
Они слышали, как в домах у них за спиной поднимается тревога: крики, лай собак, испуганные голоса детей.
– Когда окажемся на месте, у нас будет лишь одна возможность, – сказал Вали. – Как только они поймут, что мы забрали лодку, то побегут к пристани за драккаром. Ветер попутный, поэтому мы отойдем от берега, чтобы нас не было видно, спустим парус и будем надеяться, что нас не заметят. Как думаешь, получится?
Браги фыркнул и присвистнул.
– Ничего лучше я придумать не могу.
Небо быстро затягивало тучами, идущими со стороны гор. Начался дождь, и Вали обрадовался. Чем хуже видимость, тем лучше для них. Он собирался двинуться на Хайтабу, чего Двоебород никак не сможет предположить, – конунг решит, что он отправился в Хордаланд. В Хайтабу Вали попробует разузнать что‑ нибудь о том корабле, на котором увезли Адислу, выкупить ее или же украсть, если не будет иного выхода. Если же там ее не окажется… Но эта мысль была невыносима. Хайтабу – его единственная надежда, и Вали цеплялся за нее, пусть и совсем слабую.
Хозяйство Брунна представляло собой всего две лачуги на берегу укромного заливчика. На жизнь он зарабатывал, рыбача с небольшой лодки. Но у Вали не было выбора – ему придется забрать судно.
Когда они добрались до жилища Брунна, дождь уже поливал как из ведра. Заметив дым, поднимающийся из трубы низкой хижины, Вали пожалел, что не может остановиться и перекусить. Когда они подошли, жена Брунна стояла в дверях, вытряхивая скатерть. Увидев их, она побелела.
– Князь Вали, ярл Браги, – проговорила она, поджав губы и натянуто кивнув, – какая неожиданность.
– Твой муж дома? – спросил Вали.
– Он на берегу, возится с лодкой, – сказала женщина.
– А сыновья твои дома?
Жена Брунна прижала руку к груди.
– Ты же знаешь, они у конунга. Последнюю неделю там живут все мужчины, способные сражаться.
Вали кивнул. Какое счастье, что ему не придется никого убивать! Мальчикам исполнилось четырнадцать и двенадцать лет, они были сильны не по годам, потому что занимались рыбной ловлей, но они точно не справились бы с двумя вооруженными людьми, в особенности с многоопытным Браги.
Крики и лай собак становились все громче.
– Наверное, твои сыновья скоро будут дома, – заметил Вали и двинулся к берегу.
Брунн, несмотря на проливной дождь, тащил лодку по песку к морю. Лодка была отличная, с высокими бортами, чтобы не захлестывали волны, крутобокая, с четырьмя веслами. На берегу она не стояла ровно, а все время завалилась на один бок, словно гигантская ракушка, и блестела под дождем.
– Брунн, – сказал Вали.
– Князь, – отозвался Брунн.
Рыбак был настоящий флегматик, если он и удивился, увидев перед собой двух беглых преступников, то ничем не выдал своего удивления.
– Брунн, – повторил Вали. – Боюсь, мне придется тебя потревожить.
– По какому поводу, князь?
– Из‑ за лодки.
Шум приближался. У Вали уже не было времени.
Брунн покосился в ту сторону, откуда доносился шум, пытаясь понять причину волнения. Затем поглядел на оружие Вали и Браги.
– Похоже, отказать тебе я все равно не смогу, – заметил он, – но я сомневаюсь, что ты сумеешь выйти в море в такую погоду.
– Попроси денег за лодку у моего отца в Хордаланде, – сказал Вали, – а если я вернусь, сослужу тебе любую службу. Даю слово.
На холме появились три тощих паренька. Они были вооружены палками.
– Если зимой я помру с голоду, от твоего слова мне будет немного пользы, князь, – сказал Брунн.
У Вали не было времени ему отвечать. Они с Браги принялись толкать лодку по песку. Она была тяжелая, но вниз по склону двигалась довольно легко. Вали оглянулся через плечо. Вслед за мальчишками показались два крестьянина с дальних поселений. В Эйкунд они приходили только по приказу конунга, и Вали почти не знал этих людей.
– Эй, рыбак, это воры тащат твою лодку?
Брунн ничего не ответил. Ситуация сложилась необычная, а он был человек осторожный. Назвать князя хордов вором – это уж слишком.
Подбегали другие крестьяне и рабы, но воинов пока что не было. Браги с Вали толкали лодку, а мужчины тем временем приближались. И расстояние, разделяющее их, было в пять раз короче, чем расстояние от лодки до моря. Вали понял, что они не успеют. Он вынул меч и развернулся.
– Князь, нас десять человек. Давай не будем все усложнять, – проговорил толстый крестьянин, похожий на бочонок с ногами.
– По домам вернутся уже не десять, – пообещал Вали. – Вам известно, кто такой Браги, доверенный слуга Аудуна Безжалостного. Волчий Вой его имя – так часто он устраивал пир этим зверям.
Вали старательно подбирал слова, чтобы произвести на крестьян впечатление.
Ему это удалось, и мужчины задумались. Вали понял, что они достигли пика своей храбрости и отсюда есть два пути. Он начал надвигаться на них, выставив перед собой меч. К несчастью, двое крестьян были пьяны, они пошли ему навстречу, хлопая палками по ладоням.
То, что произошло дальше, заняло несколько секунд. С порога хижины донесся крик, потому что жена Брунна видела все со стороны. По берегу, разгоняясь все сильнее, бежал человек‑ волк. Он бежал на четвереньках, отталкиваясь массивными руками и перелетая через валуны. Внезапно он оказался между Вали и толпой и уставился на крестьян, утробно рыча. Его голова и руки были в крови, глаз под волчьей шкурой не было видно. Сейчас он действительно походил на чудовищного оборотня, порожденного болезненными обрядами, кровью и, самое главное, страхом. Кто‑ нибудь, наблюдая происходящее с безопасного расстояния из лодки, наверное, увидел бы просто человека в волчьей шкуре, который нелепыми прыжками надвигается на крестьян. Зато крестьяне, которые зимними вечерами слушали рассказы о колдунах, сбрасывающих кожу и обращающихся в животных, видели все в совершенно ином свете. Перед ними был зверь из легенды, ожившая сказка пристально глядела на них под черным небом на черном берегу; злобный дух, готовый утащить их в Хель. Выпивка, которая только что помогла двум крестьянам расхрабриться, теперь произвела обратное действие, выпустив на свободу тайные страхи.
Фейлег наклонил голову, а затем вскинул к небу, издав чудовищный вой. Пьяницы развернулись и побежали. Остальные остались на месте, но Вали видел, что они готовы удрать. Они так и переминались с ноги на ногу, делая то шаг вперед, то в сторону. Клинки снова оказались в ножнах, те, что до сих пор покоились в ножнах, вышли на свет, оружие передавали из рук в руки. Мужчины оглядывались назад, высматривая, не идет ли подмога. Но подмоги не было.
– Лодка! – Это прокричал Браги.
Вали развернулся и принялся толкать судно, пока человек‑ волк стоял, клокоча от ярости и рыча на крестьян.
Лодка скребла и скользила по камням, приближаясь к кромке воды. Еще один толчок, и она съехала в море, закачавшись на волнах. Вали с Браги оттолкнулись что было силы, запрыгнули в судно и схватились за весла.
Вали греб, напрягая все мышцы. Шагах в двадцати от берега он оглянулся на волкодлака, оставшегося на берегу. Тот бежал к морю. Увидев, что он удаляется, крестьяне расхрабрились и кинулись в погоню. Вали налегал на весла, потому что времени распускать парус не было, а оборотень уже барахтался в воде, борясь с волнами довольно‑ таки странным способом. Тут Вали понял, что человек‑ волк вообще не умеет плавать.
Одна лишь сила воли удерживала его на поверхности, но с каждым новым гребком он глотал порядочную порцию воды, почти не сдвигаясь с места. Крестьяне принялись кидать в них камнями. Вали пригнулся и обернулся к Браги. Надо было сказать Браги, чтобы греб быстрее, но вместо этого Вали сказал совершенно другое:
– Возьмем его.
Браги не колебался ни секунды, а лишь развернул лодку под градом камней. При повороте от его шлема со звоном отлетел голыш.
– Ага, все‑ таки полезная штуковина, – заметил он, постучав по шлему, но Вали его почти не слушал.
Они приблизились к человеку‑ волку, который барахтался всего в двадцати ярдах от берега. В лодку падали камни. Браги заряжал ими пращу, доставшуюся им от Эгирра, однако грести и одновременно отстреливаться было невозможно, поэтому старик решил, что лучше делать одно дело хорошо, чем два кое‑ как, и отложил пращу.
– Сейчас я вернусь на берег и засуну вам эти камни сами знаете куда! – проорал Браги.
Он прикрылся щитом и принялся осыпать насмешками оставшихся на берегу, отвлекая на себя их внимание, пока Вали действовал.
Молодой князь перегнулся через борт. Волкодлак дрыгал ногами без всякого толку и колотил руками по воде. Браги перешел на другой конец лодки, а Вали наклонился, чтобы ухватить Фейлега. Голос разума кричал ему, что он круглый дурак. Он понятия не имел, чего ради спасает этого опасного дикаря. Он знал только, что, побывав в трясине, не может спокойно смотреть, как кто‑ то тонет. Но, может быть, им движет какое‑ то более глубокое чувство? Он запомнил ту руну и плавающее под ним тело, которое видел в волшебном тоннеле, – тело, в котором сливались он сам, человек‑ волк и Адисла. Вали ухватил брыкающегося волкодлака.
И получил пару ударов в плечо и спину, потому что Фейлег размахивал руками не глядя, однако Вали сумел удержать человека‑ волка. Когда он потянул на себя тяжелого волкодлака, ему показалось, что вся усталость, скопившаяся за последние дни, обрушилась на него – битва, обряд на болоте, яма, стычка на берегу, – но в следующий миг он поглядел Фейлегу в лицо. Он смотрел на самого себя.
Камнепад вдруг прекратился, что показалось Вали странным. Он втянул Фейлега в лодку и взялся за весло. Пока они с Браги отгребали на безопасное расстояние, чтобы распустить парус, он оглянулся назад. Рыбак Брунн стоял перед теми, кто швырялся камнями, умоляя их этого не делать.
– Он боится, что они испортят лодку! – догадался Браги. – Вы, скоты, только киньте еще разок, я порублю лодку в щепы и вернусь к вам вплавь!
Вали было совестно. Он понимал, что Брунн никак не сможет потребовать денег у его отца, если начнется война, и все его обещания ничего не стоили. Он сделал бедняка еще беднее. Однако с голоду Брунн не умрет, его, как обычно бывает в таких случаях, поддержит все селение.
В сотне шагов от берега они вставили мачту в отверстие, которое мореходы называли «старухой», и ветер с суши надул парус. Когда лодка рванулась вперед, Вали снова оглянулся.
– Мы уже никогда не увидим это место, – произнес он.
Браги больше волновали бытовые вопросы.
– Здесь нет ящика для доспехов, – сказал он, стаскивая с себя кольчугу. – Будет сложно сохранить все это железо сухим.
И он был прав. Скамьи для гребцов всего лишь дополнительно усиливали конструкцию судна. Они делали его крепче, но места для вещей не оставалось.
Человек‑ волк, кашляя, лежал на дне лодки, вид у него был неважный.
– Не моряк, – подытожил Браги, кивнув на их спутника.
– Ничего страшного, – отозвался Вали, глядя, как удаляется берег, – зато пока мы в море, он нас не прикончит.
Он посмотрел на человека‑ волка, который сейчас выглядел точно так же, как в его видении на болоте. Вали знал, что отныне и до конца их судьбы тесно сплетены.
Глава 26
В НЕИЗВЕСТНОСТЬ
<
|
|
|
