 |
Глава 18. Дорога дальняя
|
|
|
|
Глава 18
НАБЕГ
Вали проснулся как от толчка, словно корабль ударился о берег. Сначала он не понял, где находится, но затем вспомнил: в большом зале Двоеборода. Язык распух, голова отяжелела. Ему срочно нужно на двор. Он огляделся по сторонам. Повсюду на скамьях спали люди, некоторые сжимали в руках кубки. Вали хотелось помочиться или проблеваться – что угодно, только бы избавиться от неистового гудения в голове.
– Эля, князь? – спросил Браги, протягивая ему рог.
Старик все еще бодрствовал, все еще пил, хотя все вокруг давно уже свалились.
– В следующий раз буду пить в Валгалле, – пообещал Вали.
От одного вида выпивки его замутило. Он выбрался за дверь и спустился к причалу, где и сделал все, что требовалось.
Было жарко. Солнце стояло высоко, и Вали казалось, что мозги закипают. Ему хотелось охладиться, и, он глубоко нырнул, а потом лег на спину. Прохладная вода помогла, и когда он вышел из моря, ему стало гораздо лучше. Вали огляделся по сторонам. Никого. Он подошел к колодцу, вытащил ведро и вылил на себя, заодно глотая воду. Поглядел на волкодлака. Над ним натянули ткань, чтобы защитить от палящего солнца. Кто бы мог это сделать? Кто‑ то спал в траве рядом с волком, с головой завернувшись в плащ. Взгляд туманился от недосыпа и воды, поэтому Вали не мог рассмотреть спящего; все его мысли были сосредоточены на жажде.
Он напился и поглядел на море. На горизонте висела какая‑ то серая дымка. Сначала он не понял, что это такое, и протер глаза. Он был голоден и хотел вернуться в большой зал, посмотреть, не осталось ли после вчерашней попойки какой‑ нибудь закуски.
А в следующий миг до него дошло. Эта дымка в море – настоящий дым. От костра на корабле. На драккарах возили камни для балласта, а на них разводили огонь, чтобы готовить еду. Там, на горизонте, кто‑ то готовит. Зачем готовить, когда земля уже так близко? Купцы будут в деревне через считаные минуты и смогут снискать расположение местных жителей, купив у них провизию и заодно эль, чтобы не давиться всухомятку. Затем Вали вспомнил набег на монастырь. Берсеркеры развели огонь перед началом битвы, они заваривали в котле свои травы и доводящие до исступления грибы.
|
|
|
– Не глупи, – посоветовал Вали себе самому.
Но затем его как будто осенило, он мигом все понял. Ну разумеется! Это же нападение!
Двоебород уехал на праздник, забрав с собой шестьдесят лучших воинов. Если бы об этом узнали враги, они сразу поняли бы, что поселение ригиров совершенно беззащитно. Да кто здесь остался? Крестьяне, престарелые воины, женщины и дети. Когда напасть удобнее всего?
Все встало на свои места. Вот почему Вали пытались увезти домой. Мать не хотела, чтобы он был здесь, когда придут враги. Но почему королева не послала на помощь дружину? Потому что воинами командует Аудун, пусть даже обезумевший. Жена конунга может закупать зерно, выдавать замуж дочерей, посылать за сыном, однако дружина Белого Волка, пока он жив, повинуется только ему. Без Аудуна во главе хордов королева не может ни помогать друзьям, ни нападать на врагов. Разве сестра Вали Далла не вышла за дана Ингвара? Это случилось потому, что хорды теперь беспомощны, им был необходим для защиты брачный союз. До тех пор, пока никто не подозревает о болезни Аудуна, конунги данов будут с радостью женить своих сыновей на его дочерях – они думают, что обеспечивают защиту себе. На самом же деле их просто обманывают. Но почему же Ирса ничего не сообщила Двоебороду? Она боялась, что Вали не женится на его дочери. Его нежелание жениться на Рагне стало известно в отчем доме. Королева подозревала, что, если Вали откажется жениться, перемирию с ригирами может прийти конец. Жена конунга хотела, чтобы соседи отвлеклись на другого противника.
|
|
|
Итак, почему ригиры ничего не знают? Потому что Вали имел глупость заявить, что не станет исполнять свой долг перед родичами. Это он навлек на ригиров беду, и теперь ему было стыдно.
Вали ворвался в большой зал.
– Вставайте, вставайте! Враги! Вставайте, вставайте!
В очаге до сих пор тлели угли. Вали нагреб их на хлебную тарелку, кинул соломы с пола и побежал к сигнальному костру, который разгорался, как ему показалось, целую вечность.
– Быстрее! Быстрее! Берите щиты и оружие, нам предстоит драка!
Браги потянулся, словно человек, вышедший чудесным утром к себе на крыльцо.
– В чем дело, князь?
– Посмотри на горизонт, там дым! Это военные корабли, я точно знаю.
– Да это купцы жарят скумбрию, – возразил Браги.
Он был совершенно спокоен.
– Если купцы идут к нам, они поели бы здесь, если они идут мимо, то не стали бы понапрасну тревожить нас дымом. Когда ты видел такое в последний раз?
– Ну, здесь ни разу, однако…
– Я кто?
– Вали, молодой князь воинственных хордов, – сказал Браги.
– Чей я сын?
– Аудуна, конунга.
– В таком случае уважай меня и зови всех к оружию. Зови!
Браги пожал плечами, однако вынул из‑ за пояса рог. У старого воина имелась в числе прочих прекрасная привычка: он всегда был готов к битве. Он даже шлем носил с собой постоянно, хотя в последнее время ходил без кольчуги. И все знали, что щит он берет, даже уходя недалеко от дома.
Браги трижды протрубил в рог, затем вошел в большой зал и принялся тормошить викингов. Сначала ему поверили лишь немногие, остальные решили, что это розыгрыш, однако, понукаемые Вали, они вышли наружу и увидели горящий сигнальный огонь. Уж его‑ то никогда не зажигали шутки ради. Вверху на холме горел еще один. За ним, как было известно всем, пылает следующий, созывая народ с верхних усадеб защищать берег.
Вали оглядел собравшихся. Сорок человек – либо мальчишки, либо старики, некоторые до сих пор пьяны. Он заорал, приказывая им вооружаться. С красными лицами, мутные с похмелья, они начали открывать сундуки в зале, вынимая оружие и стеганые куртки, отыскали пару нагрудников и шлемов. Щиты и копья были сложены в отдельной комнате. Люди спотыкались и покачивались, натягивая доспехи, натыкались друг на друга, разбирая оружие.
|
|
|
– Паруса! – прокричал Браги с улицы.
Несмотря на то, что он был совершенно пьян, опытный воин уже успел облачиться в кольчугу и взять два копья, одно толстое и длинное, второе – покороче и потоньше, для метания.
Вали не потрудился надеть кольчугу, хотя имел на это полное право. Он схватил длинный нож, щит и шлем и отдал все Браги.
– Строим клин на вершине Кабаньей горы, на проезжей дороге рядом с рощей, – приказал он. – Они не станут обходить через лес, чтобы напасть сзади, они слишком торопливы. Мое оружие возьмешь с собой. В рощу поставь пять лучников, но прикажи, чтобы не стреляли, пока я не отдам приказ. Ничего не предпринимать, пока они не подойдут вплотную. Ничего, ты меня понял?
– Да, господин, но неужели они полезут на холм? Наверняка пограбят на берегу и уйдут.
– У них на борту берсеркеры. Они не остановятся на берегу, – сказал Вали. – Это я тебе обещаю. Мы сможем разбить их только так. Идите на холм и стройтесь в клин, но будьте готовы разомкнуть ряды, чтобы впустить меня, – я побегу быстро.
Браги изумился уже тогда, когда Вали привез волкодлака. Еще больше он изумился сейчас произошедшей в юноше перемене.
Из большого зала вышли Хогни с Орри.
– А, славные воины хордов, – сказал Вали. – Вы пойдете в рощу вместе с лучниками и будете прикрывать клин спереди. Проследите, чтобы никто не стрелял до моей команды. Затем – вы сами поймете когда – нападете на противника сзади.
– Да, господин.
Хогни с Орри слишком страдали от похмелья, чтобы спорить и напоминать, что они сами ветераны пяти набегов. К тому же Вали – князь. А князья в битве для этого и нужны – они отдают приказы.
Боевые корабли подошли ближе. Уже слышались крики берсеркеров, которые колотили по щитам и по собственным телам, клянясь в верности Одину и осыпая проклятьями врага. Слов было не разобрать, но если слышал их речитатив однажды, то сразу поймешь, что они кричат.
|
|
|
– Один!
– Значит ярость!
– Один!
– Значит война!
– Они говорят по‑ нашему, князь, – заметил Орри.
Браги покачал головой.
– Посмотри на корабли, как высоко они сидят на воде. Это паршивые даны, это их корабли едва касаются воды. Я видел такие в Каупангене. Они наверняка наняли нескольких бездельников из наших краев, однако это даны.
Вали развернулся к своему воинству.
– Я Вали, сын Аудуна Белого Волка, разграбившего пять городов и не знающего пощады в битве. И я буду вашим командиром, потому что я князь, а других князей среди вас нет. На нас идут три корабля, на каждом по восемьдесят воинов. Победить стольких врагов мы не сможем. Однако мы заставим их дорого заплатить за набег, и они будут проклинать тот день, когда решились плыть к нашим берегам. Пока я не окажусь на вершине холма, командовать будет Браги. Помолитесь своим богам и попросите их подготовиться к скорой встрече.
Браги кивнул и махнул рукой, приказывая воинам идти за ним. Отряд прошел через деревню, и за ним бежали женщины, дети и собаки.
Адисла проснулась от шума. Огляделась по сторонам. Она спала на земле, накрывшись чужим плащом, и волосы ее отсырели от росы.
Слышались крики, возбужденные голоса, несло паленым. Дети плакали, мужчины и женщины кричали. Адисла поглядела в ту сторону, где Вали обращался к своему воинству, затем на море. Три паруса. Ритмичные возгласы. Она поняла, что им грозит. И волкодлак тоже. Первый раз он напрягся, пытаясь высвободиться из пут.
Адисла слышала, что сказал Вали: им всем предстоит умереть. И ей показалось ужасно несправедливым, что существо, жившее совершенно свободным, умрет связанным, словно свинья на бойне. Она сняла мешок с головы Фейлега.
Первое, что увидел волкодлак после Адислы, был Вали. Он испустил утробный рык, полный такой ярости, что Адисла отшатнулась. Фейлег запомнил лицо спавшего человека и понял, кто захватил его в плен.
Адисла поглядела на человека‑ волка.
– Я хочу тебя отпустить, – сказала она, – но сначала поклянись, что не причинишь зла ни мне, ни моим близким.
– Я буду тебя защищать. Я буду служить тебе.
– Поклянись теми богами, в каких веришь.
– Клянусь небом и землей, – сказал Фейлег.
– Я попрошу у тебя только одного: не трогай его, моего любимого, который привез тебя сюда, – сказала Адисла. – Помни, ты поклялся. Сможешь сдержать слово?
– Да.
Она сняла с пояса нож и принялась резать веревки. Корабль подошел уже близко, можно даже было разглядеть лица людей. Адисла пилила и резала. Веревка стягивала волкодлаку руки и шею. В панике никто не заметил, что она делает. В конце концов человек‑ волк оказался на свободе.
|
|
|
Фейлег встал, двигаясь медленно, словно старик, вылезающий из постели.
– А теперь уходи. Тебе грозит опасность сразу с двух сторон. Беги!
– Я останусь с тобой.
– Нет, – сказала Адисла. – Я запрещаю. Иди. Ты поклялся служить мне, вот и делай, что я велю, – беги!
Человек‑ волк поглядел на нее. Он чем‑ то напоминал ей животное – собаку, которая вытягивает шею и с любопытством прислушивается к незнакомым звукам.
– Волкодлак на свободе, князь!
– Адисла, не шевелись, я иду!
Вали был на расстоянии полета стрелы, но уже бежал к ним с длинным ножом в руке. Волкодлак увидел его и оскалился.
– Ты поклялся! – воскликнула Адисла.
Человек‑ волк обнял ее за плечи.
– Я не забуду тебя, – сказал он.
А потом он ее поцеловал, совершенно по‑ детски, просто ткнулся губами в ее губы и исчез. Адисла стояла, окаменев от потрясения, когда к ней подбежал Вали.
– Адисла, ты цела? Как он вырвался? Ты не пострадала? Милая, ты цела? Где Дренги? Где он? Где твой жених?
– Наверное, пошел со всеми на холм.
Вали нахмурился.
– Сначала он был обязан позаботиться о тебе. Ты должна быть для него важнее всего остального.
– Что мне делать?
– Возвращайся в дом, отведи мать в поля. Вам нужно спрятаться, ты знаешь где. Я найду тебя, когда все закончится.
Адисла обняла его и впервые в жизни поняла, что чувствует женщина, оставаясь на причале, когда ее муж уходит на войну, и еще она поняла, в чем нуждается мужчина в такой миг. Не в напоминании о любви, которая остается дома, не в уговорах беречь себя и не в пожеланиях удачи. Мужчина в битве больше всего нуждается в храбрости, а не в мыслях о том, что его смерть будет некстати или огорчит кого‑ то, кроме него. Поэтому Адисла поцеловала Вали и произнесла традиционные слова, какие жена говорит мужу, уезжающему на войну:
– Убей сотню врагов ради меня.
Он кивнул, прижал ее к груди, а затем отпустил.
– Беги, – сказал он. – Спасай свою жизнь.
И она побежала вверх по холму, в сторону своего жилища.
Вали снова взглянул на море. У причала он увидел престранную картину. Волкодлак поджидал там корабли. Он остановился на узкой полоске песка, рыча и ударяя себя в грудь; он то выпрямлялся во весь рост, то низко припадал к земле. Берсеркеры были готовы ринуться в бой, однако рулевой на первом корабле повел суда в обход, чтобы разглядеть человека‑ волка. Командирам, не пьющим зелье берсеркеров, показалось, что они повстречались с настоящим оборотнем, и они хотели как следует рассмотреть врага, прежде чем нападать.
Фейлег мешал им высадиться, тем самым предоставляя Вали возможность действовать. Вали понятия не имел, где Двоебород держит сокровища, – эту тайну знали лишь несколько человек, – но в самом большом зале было полно изящных кубков и настенных гобеленов, которые как раз бы пригодились. Вали сорвал пару гобеленов и увязал в них столько металлических тарелок и чаш, сколько влезло. Он слегка затянул узел и выбежал наружу. Князь знал, что берсеркеры побегут за ним, стоит их лишь подразнить, но ему хотелось, чтобы и у простых воинов тоже появилась причина преследовать его.
Вот теперь он действительно отчетливо видел врага. Боевые корабли выстроились у самого берега, развернувшись бортами. Воины орали, завывали, словно волки, и ревели, как медведи, некоторые выкрикивали что‑ то невнятное, некоторые даже дрались друг с другом. Точно, берсеркеры. Вали сглотнул комок в горле. Отлично. Именно это ему и нужно.
Рулевой в итоге решил, что один человек‑ волк, пусть даже владеющий сильной магией, не сможет им помешать. Развернувшись на веслах, корабли устремились к берегу. Гребцы работали все быстрее, ускоряя ход кораблей и мечтая немедленно ринуться в наступление.
Волкодлак добился своей цели, дав Адисле время, чтобы убежать. Теперь он и сам побежал, и только Вали остался в селении, да еще пара часовых, наблюдавших за ним с вершины холма.
Вали помахал им, и они помахали в ответ. Он сел на коня, забросив за плечо позвякивающий узел. Тот все время съезжал, но в итоге Вали удалось его пристроить, выронив при этом пару тарелок. Это неважно, наоборот, даже к лучшему. Вали погнал коня к берегу, прямо на приближающихся данов.
Пара берсеркеров не смогла сдержаться при виде него, они спрыгнули за борт и едва не захлебнулись, пытаясь удержаться на плаву, не выпуская при этом оружия.
Вали развернул лошадь боком к несущимся к берегу кораблям и прокричал:
– Вы опоздали, трусы! Разве не видите? Сокровища Двоеборода уходят от вас.
С ближайшего корабля вылетело несколько стрел, и Вали инстинктивно натянул поводья. Ни одна стрела не достигла цели, но лошадь испугалась, шарахнулась вбок, взбрыкивая задом, и вышибла Вали из седла. Он упал в воду, гобелен развязался, вываливая в море тарелки и кубки. Звон напугал лошадь еще больше, и она ускакала.
С приближающихся кораблей доносился рев. Вали сильно ушибся, но отдыхать было некогда. Он сгреб все, что сумел, и поковылял по песку к другой лошади.
За спиной он услышал тяжелый удар, с которым корабли вошли в берег.
– Один‑ истребитель! Один‑ безумец! Один, упоенный битвой! Один! Один! Один!
Берсеркеры даже не замедлили бег возле тарелок с кубками – они сразу погнались за Вали. Тот уже добрался до коня, отвязал его и вскочил верхом. От тех сокровищ, что он увязал в гобелены, у него осталась всего одна чаша. Он поднял ее, развернувшись к берсеркерам, и тут же заметил знакомое лицо. Впереди толпы бежал могучий воин в шкуре белого медведя, у него через все лицо тянулся глубокий шрам. Тот самый берсеркер, который убил монахов, Бодвар Бьярки. В одной руке у него было метательное копье, а в другой – огромная железная погремушка. Значит, теперь он стал вожаком.
С того набега прошло три года, Вали сделался гораздо сильнее, чем был тогда, и сейчас ему пришлось напомнить себе о ближайшей цели. Хотя он все‑ таки окликнул берсеркера:
– Помнишь меня, полоумный трус? Неужели ты явился, чтобы заплатить мне за убитых рабов?
Берсеркер метнул в него копье, но Вали пригнулся к шее лошади, и оно просвистело мимо.
– Нет, копья мне будет мало. Вряд ли оно дорого стоит, даже если соскрести с него твое дерьмо!
Берсеркер совсем рассвирепел; он помчался по берегу, даже не удосужившись поднять копье. Вали очень хотелось броситься на него, но он снова напомнил себе, что верит в тщательно продуманный план и необходимость сохранять в бою холодную голову. Он отдал копье Браги еще и для того, чтобы не было соблазна лезть в драку. Эта битва, решил он, будет выиграна с помощью ума, как партия в «королевский стол», и необходимо твердо придерживаться плана. Он стал подниматься по склону, но вскоре обернулся посмотреть, что происходит. Уже высадилось довольно много обычных воинов, и он увидел знамя с черным драконом – Хаарик, конунг северных данов из Аггерсборга. Так он и думал: даны во главе с местными берсеркерами. Интересно знать, не берсеркеры ли предложили совершить этот набег? Но сейчас нет времени на размышления. Вали погнал лошадь, старательно следя, чтобы не попасть под копье, но в то же время не исчезать из поля зрения врага.
Он слышал за спиной крики:
– Мы напьемся твоей крови!
– Хватай его!
Отлично! Он привлек их внимание. Большой зал Двоеборода уже горел, но берсеркеры гнались за ним. Приведут ли они за собой остальных? Вали остановился слева от селения и снова помахал чашей. Он заметил, что человек со знаменем Хаарика посмотрел на него, а затем человек сорок простых воинов кинулись вслед за берсеркерами вверх по холму.
Он скакал, осыпаемый сзади ядовитыми насмешками врагов. Пришло время для самой опасной части плана. Рядом с рощей ему придется сделать так, чтобы берсеркеры его нагнали. Он спешился и поднял чашу над головой.
– Трусы! – заорал он. – Трусы!
На поле боя не нужны более утонченные оскорбления, их никто не услышит. Лошадь испугалась и ускакала. Теперь у Вали не было средств к спасению. Ему предстоит или победить, или погибнуть, это он знал.
Человек шесть‑ восемь берсеркеров бежали вместе с Бьярки к вершине холма. Они были уже близко, и два копья воткнулись в землю рядом с дорогой. Вали обернулся и увидел их: они стояли в вызывающих позах, указывали на него, улюлюкали и завывали. Но они все‑ таки остановились. Вали выдернул одно копье и швырнул обратно, правда, от волнения метнул слишком далеко. Однако своей цели копье достигло. Берсеркеры снова бросились в погоню.
Вали бежал во весь дух, понимая, что зажат с обеих сторон дороги холмами и преимущество, которое он хотел получить для своих воинов, работает против него – ему некуда свернуть; он стал для преследователей отличной мишенью.
Вали был легко одет, но и берсеркеры тоже. Хотя они все‑ таки были крупнее и тяжелее, и он бежал гораздо быстрее их. Еще одно копье вонзилось в дорогу рядом с Вали, затем в спину ударил топор, к счастью, не лезвием, а топорищем. Вали понимал, что преследователи рядом – топор не копье, его мечут только с близкого расстояния. Вали надеялся, что клин будет уже построен, когда он доберется до вершины холма.
Клин был построен, тридцать человек выстроились четверками, образовав плотную стену. И тогда Вали понял, что ему некуда бежать. Он не хотел, чтобы воины размыкали ряды, ведь они могли не успеть сомкнуть их снова. Вали оглянулся. Берсеркеры были всего в двадцати шагах.
– Опустить копья! – прокричал он, подбегая к клину.
Браги стоял в первом ряду. Он ударил по копьям рядом с ним, направляя их в землю.
Вали нажал из последних сил, приближаясь к острию клина. Затем заметил древесный корень, торчащий из земли, и вильнул в сторону. Он оттолкнулся ногой от корня, пролетел над головами своих воинов, оступился, приземлившись в песок, врезался в последние ряды и сбил на землю троих из клина.
– Копья поднять! – прокричал Браги. – Поднять копья!
Воины нацелили копья на берсеркеров, которые с завываниями приближались к ним. Один мальчишка в передних рядах лишился чувств при виде противника. Стоявшие за ним дернули его за ноги, оттаскивая назад. Вали так и не увидел своего меча, но сейчас было не время думать об этом. Он натянул шлем, схватил щит и рванулся через ряды вперед, чтобы заткнуть образовавшуюся в клине брешь. Передние ряды клина были сомкнуты так плотно, что взмахнуть оружием было просто невозможно, но Вали это нисколько не обеспокоило, потому что оружия у него не было.
– Копье! Дайте копье! – прокричал Вали, но никто его не услышал.
Придется сражаться с одним только щитом, пока не представится возможность схватить чей‑ нибудь нож или меч. Вали надежно намотал на кулак ремни щита. Вот Браги действительно умеет здорово бить щитом, а Вали так толком и не научился. «Главное, – говорил ему опытный воин, – наносить удары не самим щитом, а как бы всем телом, быстро выбросив вперед левую руку, но при этом сдвинуться не больше, чем на ширину кулака». Вали часто видел, как Браги, будучи в подпитии, на спор сваливает этим приемом любого, и вот теперь пожалел, что не удосужился научиться сам.
Женщины и дети у него за спиной кричали, берсеркеры впереди завывали, его собственные воины выкрикивали ругательства и громыхали оружием. Голова шла кругом от одного только шума. Задний ряд, хотя и помятый неловким приземлением Вали, пустил в ход оружие. Два копья, метательный топор и пара булыжников полетели во врага. Одно копье угодило берсеркеру в ногу, и хотя он пытался бежать дальше, у него плохо получалось. Когда древко копья заскребло по песку, он завизжал, пошатнулся и упал. Топор ни в кого не попал, камни тоже пролетели мимо.
У берсеркеров не было щитов, только копья и камни или огромные топоры. Вали пригнулся под щитом, когда все это полетело в их клин, и был рад, что пригнулся. Конец копья проткнул его щит насквозь и вышел с другой стороны, правда, не причинив вреда Вали. Никто из его соседей не был ранен, и на миг показалось, что клин выполнил свою задачу.
Но и некоторые из копий тоже. От воткнувшегося копья щит Вали сделался тяжелым и неудобным, он знал, что выпустит его, если противник попытается выдернуть свое оружие, а оно не выйдет сразу. Берсеркеры ударили в клин, но слабее, чем он ожидал. Им пришлось сначала избавиться от торчащих копий, порубив топорами или просто выдернув и отшвырнув в сторону. Удара, которого ждал Вали, так и не последовало, только грохот оружия, пока каждая из сторон пыталась взять верх. Потом его воины из задних рядов пустили в ход длинные копья, они пролетели у Вали над головой. Один из берсеркеров прорвался в центр клина, разрубив своим топором металлический обод щита и разбив в щепы древесину. Второй берсеркер сделал то же самое, за ним третий. Вали понял, что они знают гораздо больше приемов, чем он предполагал. Воины Одина сбивали на землю щиты, крушили их оружием, хватали за рукояти, расшвыривая в стороны вместе с воинами, или просто рубили в щепы.
Берсеркер, оказавшийся напротив Вали, обрушил топор на щит, а затем ухватился за копье, засевшее в щите Вали, одновременно с этим вынимая нож. Он явно намеревался отшвырнуть щит и разобраться с молодым князем. Но копье легко выскочило из древесины, и берсеркер упал на спину. Вали не стал бросаться на него, хотя такая возможность появилась.
– Держать клин! – прокричал Вали. – Держать клин!
Затем на него снова обрушился удар. Это Бьярки грохнул по щиту громадным топором и потащил на себя. Силища у берсеркера была такая, что Вали просто выдернуло из рядов. Топор Бьярки пока что был бесполезен, но берсеркер сильно ударил Вали в живот ногой, вырывая из рук щит и опрокидывая сына конунга на землю. Бодвар Бьярки был не настолько одурманен своими мухоморами, чтобы не понимать, с кем сражается, но бормотал он что‑ то невнятное и несвязное:
– Смерть, князь. Кровь, князь…
Кто‑ то ткнул его копьем, и берсеркер на миг отвлекся. Он стряхнул с топора щит Вали и обрушился на клин, опрокидывая воинов на землю. Защита дрогнула. Берсеркер сбил с ног одного, затем другого, снеся крестьянину половину головы. Вали видел, как Браги насквозь проткнул мечом своего противника, однако он, кажется, был единственным, кто еще сражался. Вот теперь Вали оценил всю пользу берсеркеров и обрадовался, что воины данов не прибежали сюда вслед за ними. Клин был совершенно смят, и появление второй волны противника стало бы решающим. Вали немного отдышался и встал. Бьярки вонзил топор в очередной щит, разбил его, но топорище выскользнуло из пальцев, и оружие загромыхало вниз по дороге у него за спиной.
У Вали не было оружия, не было щита, не было выбора. Нельзя позволить берсеркеру снова взяться за топор. Он прыгнул на Бьярки и ударил обеими руками в нижнюю челюсть врага, пытаясь сломать ему шею. Вот тут ему сильно пригодились уроки Браги. Он нанес мощный удар, оттолкнувшись ногами и сжав обе руки в один кулак. Берсеркер отшатнулся, споткнулся о мертвое тело и упал, голова его запрокинулась набок, и он застыл, распростершись на земле.
Но Вали не стал торжествовать победу.
– Бей их! Бей! – закричал он.
Браги выстроил в ряд четверых воинов со щитами, и они приняли на себя удар оставшихся берсеркеров. Воинов Одина осталось трое, они все еще дрались, вырывая щиты, отбивая в стороны копья, нанося удары и завывая. Вали схватил сломанное копье и воткнул в шею ближайшего врага. Оружие засело глубоко. У Вали не было ножа, чтобы вытащить его, поэтому он просто прыгнул на следующего берсеркера, схватил за пояс и опрокинул на землю. Меч Браги свистнул у него над плечом, пронзая грудь берсеркера, но, умирая, тот еще успел пару раз ударить и укусить Вали за руку.
Остался только один противник, и с ним быстро покончили. Ликование охватило воинов. Они убили семерых берсеркеров, потеряв со своей стороны всего троих. Бодвар Бьярки пытался подняться, но был еще раз оглушен. Браги шагнул к нему, сжимая меч.
– Нет! – крикнул Вали. – Я хочу, чтобы он стал моим рабом. Отведите его к деревьям и привяжите там. Скажите женщинам, чтобы не убивали его, он нужен мне живым.
Берсеркера связали и увели.
В следующую минуту Вали увидел Дренги, человека, который – Вали уже смирился с этой мыслью – собирался жениться на Адисле.
– Эй, Дренги! – Вали попытался сдержать эмоции.
Он был вне себя из‑ за того, что Дренги не попытался спасти Адислу.
– Князь. – Парень не мог смотреть в глаза Вали. Он знал, как много значит для него Адисла, несмотря на это не оставлял своих притязаний, однако все равно чувствовал себя неловко в присутствии Вали.
– Ступай, найди Адислу и ее мать. Помоги им.
Дренги кивнул и тут же побежал вверх по склону, радуясь возможности избежать разговора с Вали, а заодно и новой атаки врагов.
– Если надо, умри за них! – крикнул Вали ему вслед. Затем развернулся в сторону рощи: – Ты действовал отлично, Хогни. Теперь снова жди моего приказа, а если я погибну, то того момента, когда враги вот‑ вот одолеют нас. Стреляй по ним, когда они меньше всего будут этого ждать. Наш клин останется здесь, пусть мертвые тела так и лежат перед нами. Данам придется шагать прямо по своим покойникам. – Он снова развернулся: – Браги, где мой нож?
Браги покачал головой, пробормотав себе под нос:
– Вали Безоружный.
Пока Вали отыскивал свой щит, Браги отправился в задние ряды клина. Обратно старик вернулся с длинным ножом, и Вали сунул его за пояс.
Раздался грохот. Два человека упали. Затем грохот повторился. Упал еще один.
– Стрелы! – прокричал Браги. – Поднять щиты.
– Сомкнуть ряды! – кричал Вали. – Сомкнуть ряды!
Он толкал и тянул своих воинов, выстраивая клином.
Пока воины строились, прикрываясь щитами, Вали успел подхватить копье. Вали понимал, что подобная тактика далека от идеала. Лучшее спасение от стрел в том, чтобы разделиться и рассеяться, однако, чтобы выдержать удар пешего противника, им необходимо держаться вместе. Ну, ничего. Он сбил людей в кучу, держа щит над головой, чтобы не попасть под дождь стрел. Стрелы царапали по щитам. «Так крысы скребут когтями по палубе», – подумал Вали. Залп повторился, потом повторился снова, и Вали пригнулся к земле. Он понял, что под щитами им ничто не угрожает. Очень немногие стрелы пробивали их, а те, что пробивали, уже не представляли опасности.
Царапанье прекратилось. Вали выглянул из‑ под щита. На них двигались по меньшей мере семьдесят воинов, все со щитами, а передние в кольчугах и шлемах, с копьями наперевес. Над рядами реяло знамя с драконом. «Вот оно, – подумал Вали, – вот идет наша смерть». Он‑ то думал, что сообразительность и хитрость помогут ему победить, но, глядя на ряды вражеских воинов, понял, насколько важен численный перевес. Сам он почти не верил, когда говорил своим людям, что сегодня им придется умереть. Слова должны были их подбодрить, прогнать страх перед битвой. Если ты знаешь, что тебе суждено погибнуть, все страхи уже не имеют смысла. Глядя на данов – крепких дружинников‑ ярлов, идущих впереди в доспехах, шлемах, с мечами, на молодых людей позади них, в шапках и с копьями, – и на своих воинов, стариков и мальчишек, Вали понимал, что игра проиграна. Но все‑ таки он сделал то, что было в его силах, и дал Адисле возможность убежать.
– Как только они ударят, пусть задние ряды сделают шаг вперед, – прокричал Браги. – Берсеркеры поэтому и смяли нас, потому что мы не наступали. Надо наступать. Иначе они нас разгромят.
Конунг данов держался свободно и уверенно, стоя под своим знаменем, он едва ли не улыбался, словно хозяин, приветствующий пришедших на праздник гостей, а вовсе не воин на поле битвы. Он разговаривал с каким‑ то весьма странным человеком. Вали никогда не видел раньше таких людей. Явно чужестранец, этот человек был в синем балахоне, в синей юбке и штанах с красной отделкой. У него на голове красовалась синяя шапка в виде четырехконечной звезды, лучи которой свисали на лицо. Кто это такой? Что он делает в войске данов? Вали вспомнил, что примерно так одеваются шаманы китового народа, которые славятся своими особыми умениями.
Конунг указывал налево и направо, отдавая приказания.
– Он должен атаковать, – бормотал Вали. – Он должен атаковать.
Вали понимал, что у Хаарика полно времени, он может приготовить еду, даже поспать, а потом, на следующее утро, обойти их с обеих сторон. Один из ярлов размахивал руками, указывая на холм позади. Если он зайдет сзади или просто отправит в обход десять человек, с их клином будет покончено. С ними и без того уже покончено, но если еще остается какой‑ то призрачный шанс на победу, то он в лобовом столкновении. В следующий миг Вали увидел чудную картину. Датский конунг покачал головой, рассмеялся и похлопал ярла по плечу. Он был слишком горд, чтобы проявить благоразумие, он собирался смести клин с дороги прямым ударом.
Конунг надел шлем и взялся за копье.
– Ну же, – твердил Вали. – Давай!
Но в следующий миг увидел, что войско разделилось. Часть воинов двинулась влево, часть вправо, оставив в центре человек пятьдесят. А где конунг? Его знамя здесь, но сам он куда‑ то исчез. У Вали не было времени поразмыслить над этой загадкой. Силы теперь более‑ менее уравнялись, но Вали уже скоро ожидал нападения сзади. Что же делать? В тавлеях в таких случаях прибегали к «пробежке». Пусть твой противник и в лучшем положении, зато на тебя работает время. Если не упустить момент, противник просто не успеет вывести на позиции самые опасные фигуры. И здесь то же самое – нет времени обдумывать тактику и ходы. Им просто нужно перебить тех врагов, которые стоят перед ними, раньше, чем подоспеют враги сзади.
Браги, тесно прижатый к Вали, понял, что происходит.
– Похоже, действовать придется быстро, князь.
Вали кивнул. Он с большей охотой попал бы в плен к данам, оказался бы в рабстве или погиб в бою, чем провел еще один вечер в компании пьяного Браги, однако верность пожилого воина и в особенности его знание военного дела заслуживали самого глубокого уважения. Он мгновенно оценил положение, даже, в отличие от Вали, не задумываясь, а действуя интуитивно.
Браги заговорил:
– Ты сын своего отца. Никогда не думал, что скажу это, но так оно и есть. Многие годы ходили слухи, будто он купил тебя где‑ то на западных островах и ему подсунули негодный товар.
– Да ты мне прямо льстишь, – сказал Вали, однако улыбнулся Браги совершенно искренне.
– Ты и сам понимаешь, почему люди так говорили: ты же страшный, черноволосый и вообще… – пояснил Браги.
Вали поглядел на врагов. Передние ряды обнажили мечи. Вот‑ вот начнется.
– Браги, – сказал он.
– Да, князь.
– Если мы попадем в Валгаллу…
– Да, князь.
– Не садись рядом со мной!
Старик хохотал, пока на глаза не навернулись слезы.
– Ты настоящий конунг, сынок, настоящий конунг, – проговорил он.
Браги как‑ то рассказывал ему, что смерть – не такая уж плохая штука, а Вали всегда считал это полной ерундой, однако на миг он ощутил тепло солнечных лучей на лице, втянул запах дыма из горящей деревни, взвесил на руке копье и поверил старику. Во всем этом было такое чувство локтя, какого он никогда не испытывал раньше, он почти осязал связь со своими воинами, которая не имела ничего общего с личной приязнью или неприязнью.
Раздался рев, похожий на грохот оползня, и враги двинулись в наступление, вознося клятвы Тору, богу грома, и Тюру, богу войны. Имени Одина они не упоминали. Они были не берсеркеры – повешенный бог слишком странный, загадочный и безумный для обычных крестьян и дружинников.
Вали как будто наблюдал всю сцену со стороны, соображая, кого ему позвать на помощь. Боги ему не нравились. За исключением одного.
– Господин Локи, – проговорил он, – князь лжи, друг людей, дай мне силы выстоять. Помоги!
Вали не был религиозен, но он за долю секунды понял всю правду о богах других людей. Все они боги смерти, боги войны: Фрейя, богиня плодородия и войны, Тор, бог грома и войны, Фрейр, бог удовольствий и процветания, но и военной удали. Только Локи не был воином. Только Локи стоял в сторонке и смеялся, разя своим смехом самодовольных богов больнее, чем разил бы копьем и мечом. Неудивительно, что они приковали его к скале.
От топота вражеских ног по узкой дороге дрожала земля. Вот сейчас они начнут метать копья. Вали чувствовал себя уверенно. Его воины стояли щека к щеке, щиты в переднем ряду настилались краями друг на друга. Враги приближались толпой, не тесными рядами и не рассеявшись. Они были слишком далеко друг от друга, чтобы прикрывать товарищей щитами, но слишком близко друг к другу, чтобы спастись от града стрел.
Вали обернулся к своему соседу и понял, что никогда раньше не видел этого человека. Он был бледный, рыжеволосый, в длинном коричневом плаще. Вали хотел закричать, что нельзя же быть таким идиотом и стоять в клине в подобной одежде, но не смог. Он подыскивал слова, отчаянно желая что‑ нибудь сказать незнакомцу. Наконец ему удалось.
– Ты с нами? – спросил он.
Человек, который каким‑ то образом умудрился найти для себя место в тесном строю, коснулся его руки и проговорил:
– Я был с тобой с самого начала.
– И остался до конца?
– Это не твой конец, – возразил рыжий человек. – Нет, еще рано. Ты вечный и бессмертный, Фенрисульфр, и скоро ты сам поймешь. Теперь боги, когда спят, ходят по земле.
– Что? – переспросил Вали.
Сверху полетели копья, топоры и камни. Вали пригнулся под щитом. Воин у него за спиной
|
|
|
