Как следствие парадоксальности сознания

Естественнонаучная деятельность полна парадоксов. Она стре­мится к адекватному описанию действительности, однако именно по­этому всегда недовольна достигнутыми результатами, всегда в сомне­нии, всегда в поиске. То, что знает наука сегодня, завтра наверняка бу­дет пониматься иначе. Естественнонаучное знание — это самое досто­верное знание о мире, которое дано человеку; но, тем не менее, это самое достоверное знание заведомо неверно. Как уже говорилось, К. Поппер считает неверность теории необходимым признаком её науч­ности. Следует отметить, что осознание возникающего парадокса очень непросто далось учёным. Воистину, надо быть мудрецом, отмечал Со­крат, чтобы признаваться в собственном незнании. [окончание cтраницы 84]

__________________________

¹ Миллер Дж. Магическое число семь плюс или минус два. О некоторых пределах нашей способности перерабатывать информацию. // Инженерная психология. М 1964 с. 223-224.

Методологическое вступление

Естественная наука рациональна. Она стремится всё описать, опира­ясь на логику, стремится к однозначности. Однако, как уже говорилось, логика никогда не может логически обосновать саму себя. А естественная наука, к тому же, разрешает себе быть не до конца логичной. Поэтому естественнонаучное описание одновременно всегда претендует на един­ственность и всегда оказывается лишь одним из возможных описаний.

Учёный, как известно, ищет новое знание. Правда, изумлялись ещё древние греки, если он не знает, что ищет, то что же ищет? Само по себе желание открыть что-нибудь новое не может указать учёному путь к открытию — у него нет и не может быть осознаваемого плана конкретных действий. Планировать научное открытие, как и планиро­вать создание шедевра искусства, — всё равно, как если бы сперва написать мемуары, а потом по ним жить¹. Пришедшая в голову идея открытия осознаётся учёным как нечто, от него не зависящее. Однако если учёный не знает, что он ищет, то он никогда не поймёт того, что нашёл. В итоге: в процессе научного открытия учёный внезапно для себя при­ходит к абсолютно неожиданному результату, который, тем не менее, ему известен заранее.

В качестве примера приведу описание И. Кеплером собственного состояния после совершённого им открытия ². Вот текст: «То, что я пред­сказывал двадцать два года назад,...то, во что я незыблемо верил ещё задолго до того, как увидел птолемеевы гармоники, то, что пообещал своим друзьям в самом названии этой пятой книги — названии, которое я дал ей, ещё не будучи уверен в самом открытии, то, что я призывал искать шестнадцать лет назад, то, ради чего я посвятил лучшее время своей жизни астрономическому изысканию,...я наконец открыл и убе­дился в истинности этого сверх всяких ожиданий... И теперь, после того как восемнадцать месяцев назад ещё царил мрак, три месяца назад за­брезжил свет дня и буквально несколько дней назад ярко засияло само Солнце удивительного открытия, меня ничто не сдерживается отдамся священному неистовству»... Итак: «ещё не будучи уверен», Кеплер не­зыблемо в это верил. Но когда то, что восемнадцать месяцев назад было покрыто мраком, оказалось как раз тем, что он твёрдо знал ещё двад­цать два года назад, он крайне удивился. Кеплер удачно передаёт под­линную парадоксальность осознания сделанного научного открытия. Оно как бы ничего не открывает: будучи неожиданно для учёного, оно, тем не менее, заранее ему известно. [окончание cтраницы 85]

________________

¹Так говаривал блистательный Н. П. Акимов.

²См. подробнее: Аллахвердов В. М. Опыт теоретической психологии, с. 158-159.

Раздел первый

Сходной парадоксальностью обладает и обоснование. Профессио­нализм в науке требует от учёного по всем правилам обосновывать свои утверждения. Учёный, нарушивший это требование, никогда не будет все­рьёз рассматриваться собратьями по ремеслу. Однако в истории науки пра­вила обоснования меняются, а обоснованные с их помощью законы оста­ются¹. Это справедливо даже для математики, где, вопреки здравому смы­слу, теоремы сохраняются даже тогда, когда доказательства (в связи с изме­нением требований к строгости) признаются некорректными.

И. Лакатос в этой связи замечает: «Многих работающих матема­тиков смущает вопрос, чем же являются доказательства, если они не могут доказывать»². Тем ярче изменение обоснований выражено в ес­тественных науках, опирающихся не только на математику, но и на из­меняющийся опыт. Но это значит: обоснование способно обосновывать даже тогда, когда оно не обосновывает, и при этом не способно обосно­вывать тогда, когда на самом деле обосновывает. Поэтому учёные гру­стят: новая научная истина прокладывает дорогу к триумфу не посредством убеждения — просто рано или поздно её оппоненты умирают...

Действительно, естественнонаучное знание парадоксально. Но оно реально существует и способствует развитию человечества — на­ше сегодняшнее знание о мире во многом создано естественной наукой. Как такое возможно? Эта проблема волновала многих философов. И. Кант даже объявил её самой важной.

Здесь стоит сделать принципиальное замечание. Естественнонауч­ное Познание — наиболее развитый путь познания реальности, создан­ный человечеством. Однако познание реальности — это одна из тех за­дач, которую решает сознание. Поэтому мы вправе сделать из сказанно­го психологические выводы. Ведь если наиболее развитый путь позна­ния парадоксален, то любые другие пути познания, данные сознанию, тем более должны быть пронизаны подобными парадоксами: в созна­нии должно открываться как новое знание только та реальность, кото­рая сознанию заранее известна; сознание обязано уметь обосновывать имеющиеся знания, но сам процесс обоснования оказывается важнее, чем никогда не достижимая обоснованность; осознанные знания заве­домо недостоверны, хотя, тем не менее, сознание умеет получать досто­верные знания...

Методологический и исторический анализ научного познания по­зволяет обнаруживать существенные эмпирические проявления работы [окончание cтраницы 86]

_________________

¹Аллахвердов В. М. Ук. соч., с. 131-134.

² Лакатос И. Доказательства и опровержения. М., 1967, с. 43.