б) Происхождение промышленно-капиталистических предприятий и их внутренние отношения.

       Домашнее капиталистическое производство представляло из себя естественный переход от самостоятельного мелкого производства к промышленному капитализму. Ремесленник или крестьянин, уже утративший значительную долю своей самостоятельности, уже фактически подчинённый организаторскому контролю торгового капитала, уже эксплоатируемый этим последним, тем легче утрачивает остатки своей самостоятельности и превращается в простого рабочего-исполнителя в промышленно-капиталистическом предприятии.

       Торговый капитал держит в своих руках судьбу многих мелких хозяйств, которым он доставляет сырые материалы (иногда даже орудия) и продукты которые он скупает. От него зависит окончательно уничтожить внешнюю самостоятельность этих хозяйств, когда того потребуют его выгоды. Когда спрос на продукты расширяется, торговый капиталист желал бы соответственно расширить производство, но этого не допускает мелкий характер подчинённых ему предприятий и особенно их внешняя независимость, благодаря которой капиталист влияет а ход их производства, главным образом, косвенно, путём изменения цен на материалы и продукты. Тогда капиталист перестаёт удовлетворяться прежней системой.

       Подчинённые капиталисту производители объединяются в одной принадлежавшей ему мастерской; там они работают над средствами производства, составляющими его собственность, работают в качестве простых исполнителей, всецело подчиняясь его организаторской власти. Таковы основные черты промышленно-капиталистических предприятий, явившихся прежде всего в форме мануфактур. Приглядываясь к этим чертам, не трудно заметить, что они намечались ещё в хозяйстве цехового ремесленника средних веков, где подмастерья и ученики находились в таком же отношении к мастеру, как позднейшие наёмные рабочие к капиталисту; главная разница – в размерах предприятия и в том, что ремесленный мастер, не ограничиваясь организаторской работой, принужден заниматься также работой исполнительской, тогда как капиталист всегда исключительно организатор.

       Переход к новой системе выгоден для капиталиста не только в том смысле, что делает его полновластным, непосредственным организатором производства, – он выгоден ещё в том смысле, что значительно уменьшает затраты производства – расходы на мастерскую, её освещение, отопление, расходы на орудия. Одна большая мастерская на 20 работников стоит гораздо меньше, чем 20 маленьких мастерских, каждая на одного работника; и даже если в ней не организованно ещё техническое разделение труда, всё-таки не требуется полного комплекта орудий на каждого, как при работе в отдельных мастерских, – время работы легко распределяется таким образом, что когда один работает одним инструментом, то другой – другим, а потом наоборот, и орудия не лежат без дела. Есть выигрыш и на материалах: меньше стоимость их массовой доставки в мастерскую, легче употребить с пользой накопляющиеся в большом количестве остатки и отбросы и т. д.

       Важным препятствие к возникновению мануфактур являлись привилегии ремесленных цехов. Как было указано, цехам принадлежала в городах монополия производства, а цеховые уставы обыкновенно строго ограничивали число наёмных рабочих – подмастерьев и учеников – в отдельном предприятии, и крайним пределом устанавливали очень небольшое их количество. Но промышленный капитал сумел частью справиться с этим препятствием, частью обойти его.

       Во-первых, мануфактуры устраивались чаще всего в местностях, где привелегии цехов не существовали, именно в сёлах, а также в незадолго основавшихся городах, в которых не было введено цеховое устройство, и в предместьях старых городов, на которые обыкновенно не распространялось действие цеховых статутов.

       Далее, привилегии цехов понемногу приходили в упадок и в цеховых городах. Вражда к цехам со стороны торгового и промышленного капитала отразилась на политике государства. Короли покровительствовали мануфактурам, видя в них богатый источник государственных доходов. Поэтому они нередко разрешали устраивать мануфактуры и в цеховых городах, отнимая, таким образом, у цехов их монополию производства.

       Наконец, с развитием мануфактур, среди самих цеховых мастеров замечается стремление преобразовать ремесленную мастерскую в мануфактуру. В тяжёлой конкуренции с промышленным капиталом цеховые мастера были в наибольшей степени скованы теми статьями своих уставов, которые ограничивали число подмастерьев и учеников. Более зажиточные ремесленники прилагали, чем дальше, тем больше усилий, чтобы обойти или даже отменить эти установления. Когда усилия увенчались успехом, и число наёмных рабочих в отдельных мастерских сильно возрастало, то переход ремесла в мануфактуру оказывался как нельзя более лёгким и естественным.

       По существу такое же, как в обрабатывающей промышленности, преобразование формы производства происходит в сельском хозяйстве, когда капиталист вместо того, чтобы эксплоатировать крестьянство в качестве скупщика или ростовщика, начинает сам вести крупное земледельческое предприятие при помощи наёмных работников на своей или арендованной земле. Только преобразование это в земледелии происходит, обыкновенно, в силу особых причин, позже и медленнее, а характерная для мануфактур форма разделения труда развивается лишь в очень слабой степени; поэтому о капиталистическом земледелии придётся говорить особо.

       На первой ступени мануфактуры все работники капиталиста являются по-прежнему настоящими ремесленниками: каждый выполняет целиком ту же работу, какую раньше выполнял самостоятельный мелкий производитель. Но в своём дальнейшем развитии мануфактура приводит к иной, высшей и наиболее совершенной форме техники ручного труда – к мануфактурному разделению труда. В различных случаях, оно складывалось двумя различными способами.

       У одного из работников капиталиста, выполняющих одинаковую работу, удаётся всего лучше одна её часть, у другого – другая и т. д. Рано или поздно предприниматель приходит к мысли, что выгоднее поручать каждому из работников ту часть работы, в которой он особенно искусен. Сначала отдельный работник выполняет всё-таки довольно сложный ряд трудовых операций, но потом, с увеличением числа работников, является возможность отводить на долю каждого всё более и более простую, мелкую работу. Так, разделение труда доходит до той степени, какую можно было наблюдать, напр., на иголочной мануфактуре, где каждая иголка проходила через руки 72 рабочих.

       Здесь мануфактурное разделение труда выступает как продолжение общественного разделения труда, как дальнейшее раздробление тех работ, которые раньше были разделены в обществе между отдельными ремесленниками.

       В других случаях мануфактурное разделение труда шло иным путём. Есть производства, которые с самого начала требуют участия нескольких различных ремесленников. Таково, например, экипажное дело. В постройке одной и той же кареты принимают участие: плотник, столяр, кузнец, слесарь, шорник, обойщик, стекольщик и т. д. Экипажному мастеру приходилось заказывать этим ремесленникам различные части работы, а самому заниматься взаимным прилаживанием частей и окончательной отделкой целого. Для ведения такого дела требовались сравнительно большие средства. Не удивительно поэтому, что подобные мастера-скупщики с течением времени подчиняют себе остальных мастеров, выступая в роли торговых капиталистов; а затем, превращаясь уже в промышленных капиталистов, собирают их в своей мануфактуре в качестве наёмных рабочих.

       Здесь, следовательно, капиталист переносит в свою мануфактуру готовое общественное разделение труда, объединяя в одной мастерской его разрозненные элементы; при этому сфера деятельности каждого работника суживается: слесарь, кузнец, столяр – принуждены ограничиваться теми операциями своего ремесла, которые имеют отношение к каретному делу, и отказаться от других ремесленных работ, какими занимались прежде.

       Так создаётся разделение труда исполнительского. Что же касается до того разделения труда, которое существует между организатором и исполнителями – до разделения труда «умственного» и труда «физического» – то оно в мануфактуре также представляет свои особенности и имеет свою историю развития.

       Предприниматель нанимает рабочих, т. е. на определённое время и на определённых условиях покупает их рабочую силу. Он даёт им средства производства, и они работают, подчиняясь его распоряжениям и указаниям. Таким образом, подчинение работников-исполнителей ограничено здесь пределами того договора, контракта, который был заключен при найме.

       Предприниматель организует разделение труда и сотрудничество в таком виде и в таких размерах, как это ему представляется наиболее выгодным. При этом он вполне ограничивается ролью организатора, не работая в мастерской, как ремесленник. Мало того, с дальнейшим развитием капиталистических предприятий и организаторская деятельность переносится мал-по-малу на особых наёмных работников. Вначале к этому принуждает капиталиста сам рост его предприятия, которое достигает таких размеров, что для одного лица становится слишком трудно, а потом даже невозможно, выполнить все обязанности организатора. Капиталист нанимает, по мере надобности, надзирателей за работами, конторщиков, бухгалтеров, директоров и т. д. С течением времени у капиталиста остаётся только высший контроль за деятельностью наёмных организаторов; и даже на этом, как будет показано дальше, дело не останавливается.

       Итак, организаторский труд подобно исполнительскому, оказывается, чем дальше, тем в большей степени, технически разделённым в мануфактуре.

       Техническое разделение труда, в связи с простым сотрудничеством между работниками, отливается в развитой мануфактуре в особую форму, которую можно назвать «мануфактурной группой».

       В мануфактурном производстве ножей принимают участие разнородные работники: литейщики, кузнецы, шлифовальщики, точильщики и проч. Для капиталиста, очевидно, далеко не безразлично, сколько нанять тех, других, третьих. Если он наймёт слишком много рабочих одного рода, то они принуждены будут значительную часть времени оставаться без дела, иначе другие не успеют обработать доставленный им материал.

       Путём опыта капиталист доходит до определённого нормального соотношения между числом рабочих различного рода. Оказывается, напр., что на 2 литейщиков надо иметь 1 кузнеца, 3-х шлифовальщиков, 1 точильщика, далее, может быть, 1 надсмотрщика, и т. под. Если предприниматель намерен несколько расширить своё предприятие, то ему нет смысла нанимать 2-3 отдельных рабочих – их было бы некуда приставить. Он должен нанять сразу целую группу, т. е. в нашем примере 2 литейщиков, 1 кузнеца, 3-х шлифовальщиков и т. д.

       Между отдельными мануфактурными группами одного предприятия существет только простое сотрудничество.