 |
в) Заработная плата.
|
|
|
|
Мануфактурное разделение труда порождало раздробление рабочего класса на группы с различной высотой заработной платы соответственно различной сложности исполняемого труда, различному обучению и искусству работников. Одного рабочего класса, благодаря этому, не было, а существовало множество классов рабочих, находившихся в довольно несходных материальных условиях жизни.
Устраняя мануфактурное разложение труда, заменяя его специализацией машин, машинное производство стремится устранить и прежние различия в заработной плате, стремится уравнять её для всех работников. Если, благодаря машине, всё более сходной становится производственная роль различных работников, то необходимо должно становиться сходным и их материальное положение.
Для работы при машине требуется так мало обучения, что всякий может пройти его в сравнительно короткое время. Все прежние разряды рабочих постепенно сводятся к одному, который во многом подходит к чернорабочим. Главная разница та, что работник при машине должен непременно обладать некоторым общим развитием, некоторой интеллигентностью: иначе рискованно и невыгодно было бы поручать ему машину, сложный механизм, который надо хоть сколько-нибудь понимать, чтобы всегда целесообразно управлять им. И чем машина автоматичнее, чем менее она требует от работника прямого физического вмешательства в её работу, тем больше она требует от него чисто психической работы – напряжённого внимания, соединённого с сознательным отношением к делу, с пониманием смысла и назначения различных частей механизма, их взаимной связи в работе.
Таким образом, подобно ручному труду чернорабочих, труд работников при машине превращается в простой труд, т. е, требующий наименьшей суммы обучения и развития, при какой возможно участие в общественном производстве. Но в эту наименьшую сумму входит некоторая общая интеллигентность работника и чем дальше, тем более значительная.
|
|
|
С большой интеллигентностью необходимо связан более высокий уровень потребностей, а следовательно – и более высокая заработная плата. Таким образом, хотя каждый капиталист стремится возможно больше понижать заработную плату, но потребности производства заставляют его мириться с фактическим её повышением: если бы даже ему и удавалось временно преодолевать стремление рабочих к такому повышению, подавлять их требования, то сами они, при недостаточном удовлетворении их повышенных потребностей оказались бы мало приспособленными к работе с машиной, а это было бы невыгодно и для него самого.
Кроме представителей «простого» машинного труда, в производстве, как было указано, продолжает принимать участие также особая группа представителей сложного труда – интеллигентно-технический персонал: учёные механики, технологи, химики, специалисты по общей организации предприятий – директора, бухгалтеры и т. д. Этот сравнительно немногочисленный класс, по своей заработной плате, значительно отличается от простых рабочих. Как средняя группа между предпринимателями и рабочими, он в настоящее время не может, вообще, причисляться к рабочему классу.
Тем не менее, как было указано, машинному капитализму свойственная тенденция сблизить эту группу по производственной роли, общественному положению и психологии с группами менее сложного труда. Тенденция эта с наибольшей силой действует на низшую, более многочисленную часть интеллигентно-технического персонала, которая и теряет мало-по-малу свою нижнюю границу, сливаясь с непривилегированной частью рабочих. Не такова тенденция развития другой части технического персонала, занимающей более высокое положение на службе у капиталистов, более близкий к ним и по происхождению, и по привычкам: по мере прогресса экономических отношений, по мере возрастания их определённости, эта высшая часть интеллигентного персонала решительно примыкает к предпринимательному классу.
|
|
|
Уже в мануфактурный период капитализма женский и детский труд применяется в производстве, не только в весьма ничтожных размерах. Для ручного труда мануфактуры нужна, в большинстве случаев, такая физическая сила, какой не обладают женщины и дети, – сила взрослых мужчин. Поэтому, в эпоху мануфактур женщины и дети редко оказывали конкуренцию мужчинам продажей своей рабочей силы.
Сравнительно больше применяется женский и детский труд в домашне-капиталистическом производстве; это зависит от того, что особенно жестокий характер эксплоатации мелкого производителя торговым капиталом принуждает хозяина мелкого предприятия, в свою очередь, беспощадно эксплоатировать силы своей семьи, не обращая внимания на несоответствие работы с силами трудящихся. Капиталисту мануфактуры выгоднее вести дело при помощи физически сильных взрослых рабочих; хотя им платить приходится больше, но при ручном труде их рабочая сила настолько превосходит рабочую силу женщин и детей, что прибавочной стоимости от первых можно получить всё-таки сравнительно больше.
При машинном производстве ручного труда мало, большая часть работ не требует физической силы взрослого человека. Поэтому, работа женщин и подростков начинает находить всё больше применения; а там, где не требуется не только физической, но и психической силы взрослого человека, там выступает на сцену труд детей. В массе случаев для капиталиста является уже выгодным заменить взрослых мужчин более дешёвыми, хотя и более слабыми работниками.
В результате – конкуренция между рабочими усиливается, благодаря появлению на рынке массы новых рабочих сил. Заработная плата падает тем сильнее, чем более возрастает применение женского и детского труда. Нетрудно выяснить, где лежит та норма, к которой стремится плата в своём понижении. По закону стоимости, заработная плата должна соответствовать цене обычных средств потребления рабочей семьи; только теперь это заработная плата не одно мужчины, как было раньше, а вместе всех продающих свою рабочую силу членов семьи. Как прежде, так и теперь семья получает, в среднем, необходимые средства существования; разница лишь в та, что в капиталистическом производстве принимает участие уже не один глава семьи, но также и его жена и дети.
|
|
|
Размеры применения женского и детского труда возрастают с развитием капитала. В России, стране только с недавних пор капиталистической, женщины на фабриках составляют около ¼, дети около 1/40 всех работающих. В старой, капиталистической стране – Англии отношение уже иное; так, в прядильно-ткацкой промышленности; мужчины там составляют немного более четверти (298. 000 чел. ), женщины – более половины (610. 000), подростки около 1/12 (89. 000) и почти только же дети до 13 лет (86. 500).
Разница в заработной плате мужчин, женщин и детей довольна значительна. Так, на фабриках и заводах московского района средняя плата мужчины – 19 рублей в месяц, женщины – около 9 рублей, ребёнка – около 6 рублей. Различия эти только отчасти зависят от меньшей способности женщин и детей к работе. Если сравнить плату за совершенно одинаковое количество работы, то оказывается, что мужчина всё-таки получит больше, женщина меньше, ребёнок ещё меньше. Причина заключается в том, что на рабочем рынке женщины и дети в меньшей степени способны отстаивать себя, что они, в общем, менее сознательны и менее энергично борются за свои интересы.
Социальные результаты женского и детского труда весьма сложны и имеют частью отрицательный, частью положительный характер.
Усилившая конкуренция между рабочими ставит каждого из них в большую, чем прежде, зависимость от предпринимателя; рабочего становится легче заменить, в нём меньше нуждаются, чем прежде. Число безработных увеличивается.
|
|
|
Для женщин и особенно для детей фабричная работа означает, в большинстве случаев, преждевременное истощение организма; это истощение нередко доходит до такой степени, что влечёт за собой настоящее вырождение рабочих.
Работа беременных женщин дурно отзывается на здоровье их будущих детей: дети рождаются слабыми, имеют вид недоношенных и подвержены усиленной смертности. К тому же у работницы-матери слишком мало времени для ухода за ребёнком.
Несколько подросши – иногда уже с 6 – 8 лет, если этому не препятствуют законы – ребёнок сам нанимается на фабрику. О физической слабости таких детей свидетельствует не только фабричные инспектора, но и сами предприниматели (в Англии до издания фабричных законов восьмилетние дети работали на фабрика по 14 часов в сутки).
Продолжительный фабричный труд не только изнуряет тело детей, он ещё вбивает в корне их умственные силы, делает детей тупыми, одичалыми, неспособными к развитию, иногда доводит до полного идиотизма. Из таких детей вырастают люди, лишённые всякой самостоятельности, всякой нравственной энергии, существа безответные и беспомощные, непригодные ни на что, кроме роли пассивного орудия в чужих руках.
Совместная ночная работа мужчин, женщин и детей является для рабочего класса опасным источником половой развращённости.
Фабричный труд женщин и детей разрушает рабочую семью, отчуждая жену от мужа, мать от детей. С этим связана масса таких страданий, каких не знали предыдущие эпохи жизни человечества.
Но в то же время женщина выходит из прежнего рабского положения в семье. Становясь самостоятельной работницей, приобретая, таким образом, экономическую независимость, она постепенно достигает фактической равноправности с мужем. Положение детей в семье также становится менее бесправным.
Основное же значение женского и детского труда заключается в том возрастании производительных сил общества, которое достигается более полным участием женщин и детей в общей системе сотрудничества. Из этого вытекают отмеченные положительные результаты применения женского и детского труда; результаты же отрицательные вытекают только из современной капиталистической формы этого применения, и не являются необходимыми при всяких общественных условиях, – напр., могут чрезвычайно ослабляться даже соответственно направленным фабричным законодательством; тем более необязательны они при коренном переустройстве общества.
Во всяком случае, женски и детский труд ещё далеко не главная причина, вызывающая увеличение числа безработных. Более существенная причина – то быстрое повышение производительности труда, которое достигается при помощи машин и делает многих рабочих лишними для капиталистического производства, устраняет их от производственной деятельности. Этим путём создаётся такая масса безработных, какой не могло быть в предыдущие периоды общественного развития.
|
|
|
В общей системе капиталистических отношений и эта часть рабочего класса не лишена производственного значения. Она служит резервом для потребности производства в рабочей силе. Когда благоприятные условия рынка побуждают предпринимателей расширить производство, тогда эта резервная армия промышленности является к их услугам, так что в рабочей силе недостатка не оказывается.
Расширяясь, производство привлекает некоторую часть резерва, и он временно уменьшается. Но развитие техники или сужение рынка снова делает излишней в производстве некоторую часть прежде занятых рабочих. (Особенно сильно действуют в этом направлении кризисы производства, о которых придётся говорить в последующем). Появление новых машин, вызывая быстрое увеличение резерва, обусловливает затем его постепенное уменьшение. Машина понижает цену товаров, так что они становятся доступными для более широкого круга покупателей; расширение спроса позволяет расширить производство; соответственно этому, вытесненные машиной рабочие руки вновь находят место в производстве. Однако, резервная армия далеко не всегда возвращается полностью к своим занятиям: нередко уменьшение числа занятых рабочих оказывается не временным, а постоянным. Так, напр., в Англии за период 1830 – 1845 года, несмотря на расширение хлопчатобумажного производства на 142% число занятых в нём рабочих уменьшилось на 4%.
В общем, с прогрессом машинного производства резерв возрастает. Своей конкуренцией с занятыми рабочими он тяжело давит на высоту заработной платы. Развитие путей сообщения стремится предоставить резервную армию каждой отдельной страны, даже всех стран вместе, к услугам каждого отдельного предпринимателя, так что безработица в одних местностях влияет на рабочий рынок других.
Кроме собственно рабочих, быстры прогресс техники вытесняет из производства также самостоятельных мелких производителей, которые жили ручным трудом и не могут конкурировать с машинами. В странах технически отсталых, быстро, а не постепенно вводящих машины или стразу становящихся рынками для машинного производства более развитых стран, этим путём создаётся в короткое время громадный «резерв» для крупной промышленности, из которого большая часть вымирает раньше, чем действительно понадобится капиталу. Такое влияние имели, напр., в Ост-Индии в 30-х годах английские хлопчато-бумажные машины. Если же есть возможность, вновь созданная безработная армия отправляется искать работы в более развитые капиталистические страны. Так. Разорённые силой европейского нарождающегося китайского капитала мелкие китайские производители массами появляются на западном берегу Америки. Их конкуренция оказывает угнетающее действие на местный рабочий рынок, тем более, что, при крайне низком уровне потребностей, они за невероятно дешёвую цену продают свою рабочую силу. Всё это относится не только к целыми экономически отсталым странам, как Китай, попадающим в сферу действия европейского капитала; это относится также к экономически отсталым частям отдельных капиталистических обществ. По мере того, как промышленное развитие захватывает такие отсталые области – обезземеливает крестьян, разоряет кустарей и ремесленников – оттуда возникает наплыв рабочей силы в промышленные центры, на рабочий рынок крупного производства.
Некоторое понятие о современных размерах промышленного резерва и о его колебаниях могут дать следующие цифры. В 1856 году в Англии, по официальным спискам, насчитывалось 880. 000 лиц, пользующихся общественной милостыней из налога для бедных. В 1863-64 году, вследствие кризиса в хлопчатобумажной промышленности, число это дошло до 1. 080. 000. Это ещё неполные цифры безработицы: далеко не всякий нуждающийся решится прибегнуть к общественной благотворительности; многих удерживает чувство собственного достоинства; особенно, когда человек принадлежит к резервной армии лишь наполовину, т. е. не совсем лишился работы, а только имеет её недостаточно. Для настоящего времени цифра безработного населения Англии определяется наиболее компетентными исследованиями (Кейр-Гарди и Вил. Торном) в 1 миллион летом и в 1. 750. 000 зимой, не считая тех, которые живут всецело на счёт общественной благотворительности. Для Германии же в конце 1895 г., т. е. в эпоху чрезвычайно быстрого развития промышленности, официальные данные насчитывали 771. 000 безработных.
В странах отсталых, быстро вводящих крупное капиталистическое производство, цифры резервной армии должны быть относительно не меньше, если не больше, чем в странах развитых. Но для первых гораздо труднее сделать подсчёт, потому что преобладает скрытая форма безработицы. Крестьянин, принужденный оставить подсобные промыслы и потому имеющий производительную работу только во время земледельческого сезона, – кустарь, сокращающий производство вследствие уменьшения спрос со стороны торгового капитала, – принадлежат в известной мере к производственно-излишнему, при данных условиях, населению, хотя, по внешности, остаются самостоятельными мелкими производителями.
Безработная часть рабочего класса представляет из себя наиболее чистую форму относительного перенаселения.
Средства существования капиталистического резерва разнообразны и неустойчивы: прежние трудовые сбережения, общественная благотворительность, воровство, проституция и т. д. При этом, вообще, и речи не может быть о полном удовлетворении потребностей: голод, холод, нужда, вплоть до смерти от истощения.
При существовании промышленного резерва, условия рыночной конкуренции становятся в особенно сильной степени неравными для капиталиста и рабочего. Среди рабочих, естественно, возникает стремление хоть сколько-нибудь ослабить результаты этого неравенства условий.
Единственный способ уменьшить невзгоды, возникающие из чрезмерной конкуренции, это уменьшить самую конкуренцию. На такой путь и вступил рабочий класс. Стали возникать и развиваться различных типов промышленные организации рабочих.
Явления этого не знала мануфактурная эпоха капитализма с её крайним разъединением рабочего класса, возникающим из мануфактурного разделения труда. Устраняя это разделение, делая всё более сходной производительную роль различных работников, уравнивая заработную плату, машинное производство создаёт почву для ассоциации. Объединяя массы людей в одной мастерской, за одним делом, которое ведётся по строго определённым правилам, промышленный капитализм приучает работников к единению, воспитывает в них дух дисциплины – необходимая предпосылка для прочности и практического успеха каких бы то ни было организаций.
Таков основные экономические условия, благодаря которым стало возможным возникновение и развитие современных западно-европейских рабочих организаций различного типа (профессиональные союзы, потребительсные товарищества и проч. ).
Раньше всего профессиональные союзы стали складываться в Англии – стране, в которой раньше всего выступило на сцену машинное производство. Но Брентано, первый trade-union современного типа явился в 1794 году, следовательно, именно в эту эпоху вликого технического переворота, перехода от мануфактуры к машине. В прочих странах распределение союзов происходило, вообще, по мере распространения промышленного капитализма. Всюду развитие их шло с возрастающей скоростью.
Исследуя вопрос о формах и быстроте развития подобных организаций, приходится, конечно, принимать во внимание не только основные экономические отношения – производственные отношения работников и их участие в распределении, но также и условия производного характера: состояние народного образования, политические условия, – особенно законы о союзах и т. д. Насколько важно в этом смысле состояние народного образования (условие, реально неотделимое от общего развития производительных сил), можно судить по тому факту, что наиболее образованные из государств западного мира – Соединённые Штаты, Англия, Германия – отличаются и наибольшим количеством рабочих ассоциаций. О значении свободы союзов (которая сама, конечно, зависит от взаимного отношения сил пролетариата и других групп общества) даёт некоторое понятие следующий пример. В 1868 г. французское законодательство допустило рабочие союзы, но установило для них известные ограничения; через 16 лет, в 1884 году, во Франции насчитывалось 283 союза. Закон 1874 года отменил последние ограничения – и за 7 лет, к 1891 году, число организации увеличилось почти вчетверо – до 1. 127
Первичная, наиболее простая, наименее устойчивая и в то же время наименее совершенная форма рабочей организации есть стачка (коалиция) – случайное, временное объединение рабочих на почве какой-нибудь частной практической цели, выражающееся обыкновенно в совместном прекращении работы. Непосредственное значение стачек заключается в том, что при благоприятных условиях они могут вести к частичным улучшениям в материальном положении рабочих. Кроме того, нередко стачки служили толчком к созданию более определённых и более прочных организаций, каков, наприм., trade-union'ы, (профессиональные союзы).
Профессиональные союзы представляют собой наиболее распространённую форму рабочих организаций. Они складываются в существенных чертах по одному и тому же типу и преследуют приблизительно сходные цели. Тип этот – более или менее централистическое объединение, построенное на выборном начале, цели – повышение материального уровня жизни посредством взаимопомощи в случаях болезни, несчастий и пр., ведение переговоров с предпринимателями относительно заработной платы, а главным образом – борьба с ними – устройство стачек и т. д.; нередко также повышение умственного и нравственного уровня посредством библиотек, товарищеского суда и т. п.
Профессиональные союзы вначале объединяют, чаще всего, рабочих одного предприятия, далее – одного рода предприятий, далее нескольких близких между собою отраслей производства; при этом они ограничиваются пределами одного города, одной области, одного государства. Но в отдельных, пока ещё исключительных, случаях они заходят и дальше всех указанных рамок – становятся международными или в одной стране сливаются в обширные федерации рабочих союзов весьма различных отраслей промышленности.
Профессиональные союзы в наибольшей мере способны ослаблять конкуренцию между рабочими на рынке труда. Отсюда – определённая связь между развитием союзов и высотой платы: страны с значительным распространением профессиональных союзов, именно Америка, где в trade-union'ах состоит треть всех рабочих, и Англия, где к ним принадлежит четверть рабочих, отличаются более высокой платой; плата рабочих, принадлежащих к союзам, выше, чем не принадлежащих. В Англии, по цифрам Джиффена, с 1843 года по 1883 норма прибавочной стоимости понизилась в 1½ раза: именно в 1843 году доход ремесленников и рабочих составлял 171 миллион, прочих классов 243 милл. фунт. Стерл., норма прибавочной стоимости около 200%; в 1883 году соответствующие цифры – 550 милл. и 720 милл. – норма прибавочной стоимости около 130% (По одному из новейших и, вероятно, более точных расчётов, приведённому у Гобсона, на долюрабочих приходится, однако, только 500 миллионов, на долю других классов 800 милл., норма прибавочной стоимости 160%).
Существенно изменить условия жизни рабочих профессиональные организации не могут, по крайне мере до тех пор, пока охватывают не наибольшую часть рабочего класса. Рабочие, составляющие вне профессиональных союзов, оказывают сильную конкуренцию челнам союзов. Притом те улучшения в условиях труда, которые достигаются экономической борьбой профессиональных союзов, не могут считаться прочными: капиталисты, выждав более удобного для себя момента, когда на рынке труда спрос на рабочие руки мал, а предложение велико, вновь уменьшают плату, удлиняют рабочий день и т. под.; рабочим приходится тогда подчиниться, или начать новую борьбу при самых невыгодных, самых тяжёлых условиях.
Всё это приводит рабочих к убеждению, что необходимо законодательное закрепление сделанных ими в экономической борьбе завоеваний, законодательные улучшения условий труда. Необходимо, чтобы государственная власть охраняла жизнь, здоровье, интересы рабочих, чтобы к этому её обязывали соответственные законы. Но так как государство, вообще, есть организация классового господства, а современное государство – организация господства буржуазии, то его только путём принуждения, только путём борьбы можно заставить издать и соблюдать законы, ограждающие интересы рабочего класса. Отсюда – политическая борьба пролетариата за фабричные законы, за законы о сокращении рабочего дня, о вознаграждении за несчастия от машин, о страховании на случай болезни и старости и т. п. Борьба эта ведётся путём стачек, путём демонстраций, ведётся и неорганизованными рабочими массами и профессиональными союзами, и политическими рабочими организациями. Её завоевания гораздо прочнее и надёжнее, чем те, которые достигаются чисто экономической борьбой, а кроме того, – они гораздо шире охватывают жизнь рабочих масс, потому что законы издаются обыкновенно не для отдельных предприятий или групп их, но для целых отраслей промышленности или даже для всех них сразу.
Такая политическая борьба не захватывает, однако, самых основ экономической системы, и потому она всё-таки может только до известной степени улучшить и смягчить условия жизни рабочего класса, но не изменить их по существу. Коренная необеспеченность продолжает тяготеть над всей жизнью рабочего; при самых лучших фабричных законах он может во всякое время остаться без работы и без средств жизни, потому что остаётся прежняя анархия производства, прежняя стихийная власть рынка. Если вводится новая машина или уменьшается на рынке спрос на тот или иной товар, капиталисты принуждены выбрасывать на улицу десятки, сотни, тысячи рабочих; и этим выброшенным никто и ничего при капиталистическом строе не может гарантировать, что они найдут заработок. Перед рабочим классом, когда он доходит до ясного сознания этой коренной необеспеченности и до сознания этой коренной необеспеченности и до сознания её зависимости от самых основ капиталистического строя, выступает вопрос о коренном преобразовании общественного строя, об изменении его основ, устраняющих анархию производства. Тогда рабочий класс начинает организовываться для борьбы за уничтожение частной собственности на землю и все средства труда и за передачу всего этого в собственность общества, как целого, планомерно-организующего производство. Эта борьба за социализм ведётся, конечно, также в форме политической борьбы, и она-то создаёт общую для целой страны политическую организацию рабочего класса и международный союз таких организаций – социал-демократические партии и международные съезды с их исполнительными органами.
В этой борьбе за коренное переустройство социальной системы и профессионально-экономическая борьба, и борьба за фабричные законы получают получают новое значение, как средства на пути к конечной цели, как способ развивать энергию и организованность и практические способности рабочего класса в его основное борьбе.
В странах несвободных, где господствующие буржуазные, а в самых отсталых странах – и феодальные классы стесняют в своих интересах всякую политическую жизнь рабочего класса и всякое развитие его самосознания, там и борьба профессионально-экономическая, и борьба за фабричные законы, и борьба за социализм вызывают, как свое необходимое средство и условие, борьбу за гражданскую свободу и демократическое государственное устройство. В этой борьбе рабочий класс может находить себе союзников в сознательных крестьянах, ремесленника, в представителях плохо оплачиваемого умственного труда – вообще в низших классах буржуазного общества, экономически и политически угнетаемых классами высшими.
Профессиональная борьба и борьба за фабричные законы особенно широко и успешно развивается в странах с наиболее обширным рынком, а значит и наиболее обширным спросом на рабочую силу; таковы были до 900-х годов Англия и Америка. Движение же социальнодемократические наиболее сильно выступает в этих странах и вообще, не в тех, которые всего дальше ушли по пути развития промышленного капитала, а скорее в тех. Которые отличаются наиболее быстрым его развитием в данное время, как Германия. Но затем, на почве завоеваний этого движения, и профессиональная борьба и фабричные законы начинают развиваться с такой быстротой, что и в этом отношении такие страны имеют все шансы скоро догнать и перегнать страны старого капитализма.
Особую форму рабочих организаций представляют потребительные и ссудо-сберегательные товарищества, которые, впрочем, не менее распространены в среде крестьянства и городской мелкой буржуазии, чем в собственно рабочей среде. Цель подобных организаций – улучшение условий жизни рабочих путём мелких коммерческих операций: более дешёвой оптовой покупки жизненных средств (потребительные товарищества), мелкого взаимного кредита (ссудо-сберегательные) и т. п. Всеобщего улучшения в материальных условиях жизни рабочих такие организации вызвать сами по себе, независимо от профессиональных и политических союзов, не могут, ибо если бы они и охватили весь рабочий класс, то, согласно закону стоимости, и покупатели рабочей силы получили бы возможность немедленно понизить заработную плату на такую сумму, какая сберегается для каждого рабочего его участием в подобных ассоциациях; и только деятельность профессиональных, политических и т. п. cоюзов может упрочить приобретённое повышение уровня жизни. В общем процесс экономического развития значение потребительных и ссудо-сберегательных ассоциаций таково, что они ускоряют своей конкуренцией гибель мелких торговцев и мелких ростовщиков. Так как интерес капитала они не затрагивают, то нередко состоят под покровительством предпринимателей.
Несколько более высокий тип рабочих организаций представляют производительные товарищества. Это группы рабочих, имеющие в своём распоряжении средства производства и ведущие собственные предприятия. Таким образом, члены этих ассоциаций являются и предпринимателями и рабочими одновременно. Подобные организации способны довольно значительно улучшить материальное положение своих членов, устраняя переход прибыли в руки капиталиста.
Но только в редких случаях производительные ассоциации могут основываться без посторонней помощи (в роде напр., помощи от государства); при современной технике для начала предприятия необходимость, обыкновенно, значительный капитал. Далее, ведение дела производительной ассоциацией представляет большие трудности; непривычка рабочих к совместной организаторской деятельности в производстве, незначительность их капитала, враждебное отношение капиталистов, которым при их крупных средствах иногда удаётся конкуренцией подорвать предприятие рабочих, и т. д.
Организуясь среди капиталистических отношений, производительные ассоциации при благоприятных условиях радикально улучшают положение своих членов, т. е. сравнительно немногих рабочих. Тогда интересы этих немногих начинают резко расходиться с интересами остальных. В самом деле, присоединять нового члена на равных условиях со старыми для ассоциации становится прямо невыгодным, когда у неё уже имеется порядочный капитал. Если у ассоциации накопилось, напр., по 1. 000 рублей на человека, то принимать нового члена без тысячи рублей значит для неё просто делиться своей прибылью с другими.
Вообще, нет ничего легче, как превращение рабочих предпринимателей в особую аристократию среди рабочих. Нередко случается, что производительные ассоциации нанимают себе посторонних работников и платят им только обычную плату (напр., знаменитый «фамилистер» в Гизе). В своём развитии производительные ассоциации стремятся перейти в акционерные компании. Они, в сущности, только увеличивают мелкую буржуазию. Нередко они и устраиваются не из чистых работников, а из производителей мелкобуржуазного типа, напр., крестьянские артели в России. До сих пор производительные ассоциации сравнительно редко имели успех.
Гораздо устойчивее и жизненнее потребительно-производительные ассоциации. Накопивши большие средства, потребительные общества устраивают собственные мастерские, фабрики для производства некоторых, наиболее потребляемых членами общества товаров. При этом, для производимых товаров сбыт оказывается более или менее обеспеченным, и обыкновенно получают при этом сравнительно хорошую заработную плату и пользуются выгодами участия в потребительной ассоциации.
Политическая борьба рабочих за улучшение экономических условий их жизни и труда в рамках современного строя порождает фабричное законодательство.
Фабричное законодательство заключается в том, что государство вмешивается в организаторскую деятельность отдельных капиталов и ограничивает свободу договора между капиталом и трудом. Для государства потребность в таком ограничении возникает из столкновений интересов отдельных предпринимателей с интересами всего капиталистического общества. Какие бы формы ни принимало в различных случаях фабричное законодательство – ограничение рабочего дня, установление ответственности предпринимателей за несчастные случаи от машин, контроль за гигиеничностью условий работы и т. д. – по существу, дело сводится к одному – к изменению «заработной платы» в самом широком смысле этого слова, к изменению доли рабочих в общественном распределении.
Чтобы выяснить, каким способом машинное производство, реформируя все отношения, создаёт необходимость фабричных законов, остановимся на частном примере – на Англии. Англия, как страна, где машинный капитализм развился всего раньше, раньше всех других стран приступила и к фабричному законодательству.
Когда стремление капитала к удлинению рабочего дня и к понижению заработной платы привело к многим крайностям, угрожавшим рабочему классу вырождением, тогда обнаружилось, что в изменении таких условий заинтересованы не только сами рабочие, энергично вступившие в борьбе за фабричные законы, но также и многие другие элементы общества. Во-первых, землевладельческий класс имел не мало оснований отнестись сочувственно к стремлениям рабочих: всякое улучшение условий жизни рабочих, повышая их потребности, повышает их спрос на предметы потребления, из которых значительная часть производится в земледелии; а усиленный спрос на продукты земледелия означает повышение ренты; кроме того, вражда землевладения с промышленным капиталом из-за ренты и прибыли располагала вообще, землевладельцев выступить против промышленных капиталистов и в вопросе о фабричных законах. Мелкая буржуазия склонна была проявить деятельное сочувствие к рабочим по двум главным причинам: отчасти, в силу той же вражды к крупному капиталу, который побивает мелкую буржуазию во всех областях конкуренции; отчасти, в силу непосредственного сострадания к тяжкому положению работников, из которых иные ещё недавно принадлежали к мелкой буржуазии и в положение которых многие из мелких буржуа сам легко попадают при неблагоприятных условиях. Более просвещённые из капиталистов, способные подняться над интересами данного предприятия и данной минуты, понимали, что некоторое повышение жизненного уровня рабочих окажется даже выгодным для самого капитала, так как улучшается качество и интенсивность работы. Просвещённой английский бюрократии те же соображения были доступны в ещё большей мере.
В результате всех таких условий у рабочего класса в его борьбе за фабричные законы нашлись сильные союзники и явилось законодательное ограничение рабочего дня, первоначально только для женщин, подростков и детей, как тех элементов рабочего класса, от которых непосредственно зависят здоровье и сила его последующих поколений. Но при этом рабочий день взрослых мужчин, по большей части, ограничился сам собой, так как женщины и дети составляли значительную часть работников, и продолжать производство без них оказывалось неудобным и невыгодным.
До фабричных законов 14-15-ти часовой день оставляет человеку меньше двух часов на удовлетворение всех его высших человеческих потребностей, если считать 8 часов на сон. А между тем, местами можно было встретить и 18-ти часовой день.
По закону 1833 года, рабочий день в важнейших отраслях промышленности был ограничен 12 часами. Затем, после ряда других мелких реформ в том же направлении, закон 1847 года довёл рабочий день до 10 часов. За это же время была постепенно организована фабричная инспекция, особый государственный орган для проведения фабричных законов в жизнь и для преследования их нарушений. Благодаря сравнительно независимому положению, которое дано было английским инспекторам в их деятельности, фабричные законы стали вполне осуществляться на практике. (Отчёты английских инспекторов впервые познакомили Европу с ист
|
|
|
