 |
6. Прокламация Исполнительного комитета «Народной воли»
|
|
|
|
6. Прокламация Исполнительного комитета «Народной воли»
О казни Квятковского* и Преснякова* (5 ноября 1880 г. )
4‑ го ноября, в 8 часов 10 минут утра, приняли мученический венец двое наших дорогих товарищей, Александр Александрович Квятковский и Андрей Корнеевич Пресняков.
Они умерли, как умеют умирать русские люди за великую идею: умерли с сознанием живучести революционного дела, предрекая ему близкое торжество. Но не доблесть их станем мы разбирать: их оценят потомки. Здесь мы намерены констатировать некоторые новые обстоятельства, сопровождавшие смерть этих мучеников.
Правительство убило их тайком в стенах крепости, вдали от глаз народа, пред лицом солдат. Какое соображение руководило палачом? Почему Лорис Меликов, смаковавший смерть Млодецкого* на Семеновском плацу, не задушил и этих всенародно? Почему царское правительство не воспользовалось по‑ прежнему этим зрелищем, как любимейшим средством – разжечь инстинкты масс против интеллигенции? Не потому ли, что народ берется за ум? Не потому ли, что настроение масс таково, что грозит собственной шкуре начальства?
Поживем, увидим.
Почему казнен Квятковский, а не Ширяев, Пресняков, а не Окладский или Тихонов? Александру II и его наперсникам хотелось крови; хотелось также гвардию задобрить, пострадавшую в лице Финляндского полка; хотелось отвести глаза народу, и вот выхвачен «дворянин» Квятковский, – а не крестьянин Ширяев; выхвачен и без всяких юридических улик, вопиюще обвинен в гибели караула 5‑ го февраля. Но крови одного Квятковского оказалось мало; и притом царям нужны дворники, швейцары, – и казнили мещанина Преснякова за ограждение своей свободы против уличного нападения со стороны неизвестных лиц. Казнили Преснякова, как грозу шпионов, как предполагаемого убийцу верных царских слуг – шпионов. […] Остальных казнить неловко: слишком много, притом все крестьяне да мещане; чего доброго, народ в мученики возведет. Оставалось только… замуравить в склеп.
|
|
|
Не знаем, долго ли царское правительство будет с успехом дурачить русский народ; но русское общество, чем оно себя заявило? Прекрасно сознавая, что наша борьба за народ и права человека есть борьба и за свободу общества; понимая всю бесцельность смертной казни и относясь к ней с омерзением, как к напрасному варварству, – общество молчало, молчало, когда один говор его смутил бы палача! Своею дряблостью, пассивностью оно вычеркнуло себя из ряда борющихся общественных сил. Пусть же не требует впредь, чтобы партия действия принимала его в расчет при выборе момента и формы борьбы.
Русская интеллигенция! Из твоих рядов вышли эти мученики, чтобы, презрев личное счастье, стать за народное знамя. В их лице казнили тебя. Но не иссякнет источник животворной силы; на смену выбывшим товарищам ты вышлешь десятки новых и с кличем «смерть тиранам! » поведешь народ к победе.
Братья и товарищи! Отдельные лица и кружки пылали страстью помериться с врагом, вырвать узников из пасти его. Братья! Не поддавайтесь чувству удали и мщения; будьте верны расчету; сберегайте, накопляйте силы, судный час недалеко!
7. Прокламация «От рабочих членов партии “Народная воля”»
Товарищи рабочие!
Каково наше положение, об этом говорить много не приходится. Работаешь с утра до ночи, обливаясь кровавым потом; жрешь хлеб да воду, а придет получка, – хоть бы что осталось в руках. Так было прежде: но теперь положение наше становится все хуже, ужаснее! Почти на всех заводах и фабриках идет рассчитывание рабочих. Голодные, оборванные, целыми толпами ходят они от завода к заводу, прося работы хоть из‑ за хлеба. А из деревни нужда гонит новые толпы голодных и оборванных; продукты с каждым днем дорожают. Что же ждет нас впереди? И на кого нам надеяться? […]
|
|
|
Товарищи‑ рабочие! пора взяться за ум; пора призвать к ответу своих притеснителей, разорителей. Пора русскому народу взять управление делами в свои руки.
Так думаем мы, социалисты‑ рабочие, так думали наши товарищи рабочие: Петр Алексеев*, Филат Егоров*, Малиновский*, Зарубаев* и многое множество других, которых правительство заморило по тюрьмам и на каторге. Так думали мученики‑ рабочие: братья Ивичевичи[319], Логовенко*, Горский*, Бильчанский*, Федоров[320] и другие, казненные по приказу царскому.
Но не страшила виселица смелых народных борцов; на место погибших выступали новые, и схватка становилась все жарче и жарче. Чем ближе подступали социалисты к корню зла, к царю‑ изменнику, тем больше героев высылала рабочая среда. Все последние покушения совершены рукой крестьянской да мещанской! Сбылось предсказание Петра Алексеева: поднялась мускулистая рука рабочего и первые увесистые удары ее пришлись на голову первейшего тирана. Это тебе царь‑ батюшка, цветики, погоди, колыхнется море народное, познаешь ты ягодки.
Из числа этих героев в последнее время было осуждено на смерть пятеро: дворянин Квятковский, мещанин Андрей Пресняков, крестьянин Степан Ширяев, мещанин Иван Окладский и крестьянин Яков Тихонов.
Из них двое – Квятковский и Пресняков – 4 ноября, в 8 час. 10 мин. утра казнены смертью тайком от народа, в стенах крепости, остальные помилованы – заживо погребены в одиночной тюрьме.
Товарищи! неужели мы не отомстим за своих заступников и борцов; неужели мы будем молчать перед своими мучителями! Нет! Иначе кровь этих мучеников за народное счастье и волю падает на наши головы!
8. Резолюция Гаврского конгресса социалистов [321]
|
|
|
